***
— Ну ты сам напросился! — с этими угрожающими словами Мирон вошёл в комнату Дениса: выглядел он не сказать чтоб очень довольным. Он сложил указательный и большой палец левой руки, поднял их вверх и начал громко объяснять, тряся ими. — Я приехал сюда из грёбаного аэропорта! До вылета самолёта чуть больше часа, а нам ещё нужно пройти… — Вроде ничего не забыл… — сам себе кивнул Денис, взял свой чемодан с кровати и пошёл в сторону лестницы (его комната находилась на втором этаже), по дороге ткнув Мирона пальцем в живот. — Не кричи, ты что, Жириновский? Мужчина замолчал, удивлённый спокойствию парня, но сразу нашёлся, и, поворачиваясь и следуя за ним, не очень убедительно ответил: — А ты что, баба, чтобы тебя так долго ждать?..***
До аэропорта их довезло такси, на котором приехал Мирон. Они не опоздали, но до взлёта оставалось десять минут, когда их только пустили в самолёт. Внутри оказалась ещё одна «неожиданная» проблема — у Паши и Мирона места были далеко от мест Дениса и Миры. Мирон (не очень убедительно) делал вид, что впервые об этом слышит и даже слабо протестовал, предъявляя претензии стюардессам, но после этого быстро сел на своё кресло у окошка и потянул за собой Пашу: — Садись, — попросил он как бы как невзначай. Паша оглянулся назад и напоследок переглянулся с Денисом: тот то ли и вправду ни о чём не догадывался, то ли делал вид. Бородачу было стыдно за это недоразумение, но он отчасти понимал, почему Мирон так поступает и сочувствовал ему: тяжело быть известным. Рано или поздно их с Василенко должны будут увидеть вместе, этого не избежать — как тогда поступит Мирон? Паша искренне надеялся, что друг поступит наиболее благоразумно, но так же он знал, что для Мирона нет ничего важнее карьеры, ведь на ней держится вся его жизнь. Подумав об этом, бородач догадался и про дикий пляж тоже, и ему стало ещё более неловко перед Денисом, как будто это была его, Паши, идея. Но парень будто ничего не замечал — как и в самом аэропорту, в самолёте он не пытался как-то контактировать с Мироном. Да и Паша особенно тоже, потому что рэпер уснул и благополучно проспал весь полёт. Прилетели они днём: во время регистрации (да и при последующих необходимых процессах по прибытии) Мирону понадобилось в туалет, потом он искал, где бы ему купить воду, так что проходил он это всё потом отдельно от друзей. Паша раскрыл рэпера ещё в самолёте, поэтому ему все эти уловки казались прозрачными, но Мира и Денис ничего не заметили, Василенко лишь попросил и ему купить воду тоже. Багаж очень долго не выпускали по их ленте, поэтому вся компания была достаточно раздражена, когда они вышли на улицу и Мирон сказал им, что сейчас их ждёт экскурсия по Анталье. — Что?! — прохныкала Мира. — От сиденья у меня затекли ноги, я устала, хочу есть и пить, да и куда мы денем багаж? — Да, не таскаться же нам с ним по городу… — Паша тоже не был в восторге от этой идеи, в то время как Денис молча пытался отдать девушке свою воду. — Подождите, ребят, — поднял руки вверх Мирон в знак своего разоружения, — я правильно понял: вы что, не хотите прослушать шестичасовую экскурсию по городу и его достопримечательностям? — казалось, он удивлялся совершенно искренне. — НЕТ! — последовал ответ от всех троих, а Паша ещё добавил: — Шесть часов? Это получается, мы заселимся только в девять вечера, да и то не факт?! Но делать нечего: автобус приехал, ребята погрузили в него свои вещи и сели, сразу же завлекаемые голосом гида. Они действительно протаскались шесть часов по городу — Мирон с интересом вбирая в себя новую информацию, изредка задавая вопросы и сам добавляя кое-что «интересное»; Денис, как его недовольная пара, не выказывал прямого неодобрения, просто вздыхал и позволял Мирону тянуть себя смотреть на эти «замечательные старинные амфоры»; Мира кое-как втянулась — ей нравились вдохновляющие и живописные виды, захватывающие дух, необычные цветы и деревья, необычайно яркое солнце, которое бывает в Петербурге редко и недолго (солнце-обманщик: кажется, что весь день будет светло, выходишь на улицу в платье и босоножках, а через час уже всё серо и моросит дождь — такому солнцу веры нет), а Паша просто молча страдал, улыбаясь только когда его фотографировали. Так или иначе, время на месте не стояло, и день подошёл к концу — автобус завершил свою поездку, высадил всех на остановке, на которой нашу компанию уже поджидал приятель Мирона — они вместе пошли по пустынной дороге мимо бескрайних полей — виноградных, апельсиновых и тд, и наконец вышли к их съёмному дому — он находился неподалёку от дороги, но уже на пляже. Впереди шумело море, но остального было особенно не разглядеть — быстро стемнело. В домике уже горел свет. Приятель Мирона запустил компанию в дом, всё им там быстро показал, оставил свой номер на всякий случай, отдал ключи и ушёл, пожелав им приятного отдыха. Дом был двухэтажный, современный — внутри всё было из тёмно-красного дерева, оборудовано современными технологиями (посудомойка, кофеварка на кухне, стиральная машина в ванной, телевизоры в двух спальнях и даже радиоприёмник в гостиной), хоть и не очень просторно. Два этажа — на втором были две комнаты с одноместными кроватями, ванная и крохотная гардеробная, на первом одна спальня с двухместной кроватью («Чур наша!» — сразу же сказала Мира, вызвав у Паши довольную улыбку), ванная, кухня и гостиная. Осмотрев дом, друзья остались довольны, решили, что второй этаж будет у Дениса с Мироном, а первый у Миры с Пашей. Все остались довольны, кроме немного неловкого момента в том, что у Мирона и Дениса будут отдельные спальни, но с этим им предоставили разбираться самостоятельно. Мира сразу улеглась спать, даже не разбирая своих вещей — просто нашла в чемодане пижаму и зубную щётку с пастой, и всё. Денис ушёл в душ и засел там так надолго, что Мирон начал стучать в дверь и угрожать. — Ты там уже больше часа, сколько можно мыться, вылезай, ты… — ворчал он, стоя у двери. — А ты зайди и заставь меня, — последовал наглый и вызывающий ответ. Мирон покраснел от мысли о Денисе стоящем под душем совершенно без одежды. Мужчина легко прикоснулся к ручке двери — она оказалась незаперта. Этот ублюдок пошёл в душ и оставил дверь открытой! Это был либо вызов, либо приглашение. Мирон стоял в коридоре, слушая шум падающей воды и держась за ручку двери, надеясь что Денис не наблюдает за ней, не видит, что она еле заметно шевелится, и что мужчина стоит за дверью и сомневается — заходить или нет. Обратно пути не будет. Так что пару слов на посошок о закате твоей карьеры… Ты готов? Он не, он не готов!… В задумчивости Мирон спустился на первый этаж, по ходу решив зайти на кухню и выпить воды. На кухне он встретил Пашу — бородачу не хотелось спать и он просматривал на планшете новости. Мирон налил себе воды, прислонился к плите и обернулся на Пашу, поднося стакан ко рту. Бородач поднял на него взгляд и сразу отложил планшет, выключив его: что-то в глазах Мирона ему не понравилось. — Что? — просто спросил Паша, откидываясь на спинку стула. Мирон выдержал интригующую паузу, грустно отхлебнув воды, после чего сказал: — Спор. И Паша тоже погрустнел. Как всегда — он чувствовал себя причастным к этому делу, будто он снимал видео или он подкинул эту идею Жигану в голову. — Кстати, а как он узнает что ты… вы… — бородач замялся, пытаясь найди нейтральный синоним к «переспали». — Не хочешь прогуляться? Бородач быстро закивал — идея казалась хорошей. Мужчины двинулись к выходу, Мирон по пути залез в холодильник и обнаружил там небольшую, но дорогую бутылку Jack Daniels с запиской «Спасибо за HPL от преданных поклонников» и какие-то имена с подписями. Рэпер смял записку и кинул в мусорку, но алкоголю обрадовался. Пока они выходили на улицу он думал, какую подпись в Инстаграме сделать к этому подарку — так, чтобы дать понять, что ему было приятно, но чтобы люди не начали дарить ему алкоголь после этого. — Не выставляй ничего, — посоветовал Паша, — просто передай своему приятелю спасибо, это будет лучше всего. Мирон с ним согласился. Они вышли на улицу, спустились по деревянным ступенькам вниз, на холодный песок. На улице было темно, дул ветер, где-то вдалеке шелестели деревья, шумело чёрное море. — Пошли на берег, — сказал Мирон, по дороге пытаясь открыть бутылку. Песок хрустел под ногами палочками и веточками, по дороге в Пашу на полном лету врезалось какое-то жужжащее насекомое. Пройдя до берега мужчины сели на песок: трогать воду не было никакого желания — днём было ужасающе жарко, хотелось купаться прямо в одежде («Гы-гы, тебя подтолкнуть?» — услужливо предлагал всем Денис, на что Мирон как-то ревниво заметил «Я думал, ты толкаешь только меня»), но вечером резко похолодало, и вместе с жарой исчезло и желание купаться. — Ну что? — негромко спросил Паша, наблюдая как Мирон отпивает из бутылки. Над морем в небе был яркий диск луны: она отражалась в воде лунной дорожкой. Что-то вдалеке вынырнуло из воды и с плеском упало обратно — слишком маленькое для дельфина, но слишком больше для рыбы. — Всё это оказалось ближе, чем когда-либо, — подал голос Мирон, — этот тупой спор… — Но это же не просто так, у тебя есть к нему… чувства? — Паша наблюдал как та чёрная точка снова выпрыгивает из воды и падает обратно. — Мы явно разнообразили местную фауну своим присутствием. Не обратив на последнюю фразу внимания, Мирон озвучил свои мысли: — Нас с ним всегда что-то связывало. — Да, да, — охотно согласился Паша, — например, лютая ненависть. — Скажешь «От ненависти до любви один шаг» — убью! — Вообще говорится не так… О-о, ты уже про любовь заговорил? — посмеялся бородач, в душе радуясь за друга. — Убью! — Мирон шутливо толкнул друга в плечо, но потом стал серьёзным. — Просто я боюсь, что это закрутится, завертится (он покрутил руками, будто перемалывает что-то), а потом что? Знаешь, как это бывает — он узнает про спор — слёзы, сопли, крики… — Не похож он на того, который сопли-крики, — заметил Паша, — хотя… Так ты хочешь с ним переспать (даа, он смог спокойно сказать это!) и кинуть? И боишься, что это будет тяжело? А тяжело кому — ему или тебе? Мирон ничего не ответил, вытягивая вперёд ноги и смотря на луну. Действительно — кому будет тяжелее? — Обратно пути не будет точно, — хмуро сказал рэпер. — А сейчас — есть? Паша как всегда попадал в цель своими словами. Они помолчали, глядя на спокойное море, но потом оба замёрзли, поэтому пришлось вернуться в дом. Мирон так для себя ничего и не решил, только понял, что пить на посошок в честь заката его карьеры надо было уже тогда, на этой вечеринке. Он поднялся наверх и быстро прошёл мимо комнаты Дениса, преодолевая соблазн зайти. Завтра. Приходите завтра.***
На следующее утро рано проснулись только Паша и Денис — решив никого не будить, они тихо позавтракали и ушли на пляж, оставив на кухонном столе записку со своими координатами. Паша сразу пошёл купаться, кинув свои вещи на песок. Рядом расположился Денис, которому пока было недостаточно жарко, чтобы хотеть окунуться. Парень оглядел пляж. Своей неухоженностью и безлюдностью он напоминал дикие пляжи из сериала «Lost», только в песке ещё попадались колючие ветки, камни, маленькие угольки (видимо, когда-то бывшие костром) и тростник. У самого берега можно было найти незамысловатые ракушки, стёклышки, настолько обмытые водой, что их можно было принять за красивые камешки, и водоросли. Слева и справа пляж кончался смешанным лесом, сквозь который не было ничего видно. Протяжённость пляжа была примерно триста метров, на глаз трудно было определить. Оглянувшись назад, можно было увидеть дом, который они снимали — эдакое большое бунгало с соломенной на вид крышей и резной балюстрадой снаружи, но современная двухэтажная квартира внутри. До него было метров пятьдесят. Дом стоял ещё на пляже, позади него, метров через тридцать, проходила пустынная дорога с потрескавшимся асфальтом, позади дороги нескончаемое, выстриженное, но ничем не засаженное зелёно-жёлтое поле. И нигде ни души. Как верно Мирон выбрал безлюдное место — никто не будет просить совместное фото, не будет семенить следом с просьбой об автографе, кричать «А это не ты случайно…» и тд. С каким тактом Мирон позволил им отдохнуть от толпы! Денис действительно был доволен мужчиной, не догадываясь о его истинных мотивах. Всё ещё не надумав купаться, Василенко снял футболку, сел на полотенце и достал телефон. Денис сидел в плавательных оранжевых шортах на полотенце, расстеленном на горячем песке, когда бородач вышел из воды и пошёл к нему навстречу. В правой руке Василенко держал телефон, левой прикрывал экран от солнца, чтобы лучше было видно. Он был явно не в духе: впившись нахмуренным взглядом в экран устройства, парень молча шевелил губами, что-то читая. — Хэй, — Паша тронул Василенко за плечо, возвещая о своём приходе. — Я его вызову на баттл. Нет, я его зарежу нахуй! — пробормотал Денис, после чего с трудом оторвал взгляд от телефона и быстро кивнул Паше. — Привет. Бородач наклонился за своим полотенцем, зарывая ноги глубже в песок, чтобы им было не так горячо. Расстелив тряпицу и расправив загнувшийся уголок, бородач растянулся на спине, блаженно вытягивая руки и ноги. Чувствуя, как со всего тела на полотенце сползают солёные капельки Чёрного моря, а солнце нещадно пытается их сжечь, Пашка рукой нащупал очки, лежавшие неподалёку и надел их. Денис снова негромко выругался, напрашиваясь на вопрос. — С кем-то повздорил? — лениво спросил бородач. Над ними по воздуху пролетело что-то жужжащее, по дороге проехал одинокий автомобиль. — Кто-то повздорил со мной, — сурово откликнулся парень, откладывая телефон и садясь по-турецки, — но он, сука, об этом пожалеет, — парень начал стряхивать прилипший к ногам песок. Подувший свежий ветерок с удовольствием подхватил его волосы, бросая их то влево, то вправо. Паша молчал, и Денис продолжил: — Один начинающий рэперок-фотограф слил фотки моей недавней фотосессии в интернет. То есть не совсем он, его девушка. Короче, темнит этот мудак, но из ста тридцати семи фотографий двадцать четыре в сети. Он мне начал втирать, что он с девушкой расстался, забыл у неё дома фотоаппарат, а она взяла и… — Василенко замолчал, презрительно фыркнув. — Думаешь, врёт? — Паша открыл глаза, но солнце беспощадно било даже сквозь очки, поэтому пришлось зажмуриться вновь. Мужчина не видел в проблеме Дениса никакой трагедии, но он никогда не сталкивался с такими делами: дело было в том, что парень уже продал эти снимки одному журналу, пообещав, что впервые они появятся только в нём. — Да, алло, — за это время Василенко успел набрать номер своего агента. — Илья, помнишь Андрея-мать-его-Летвинова? Да-а, тот самый. Да, случилось. Разорви с ним контракт, у меня с ним больше не будет никаких дел. Ага. Нет, её не будет. Найдём другого! Перенеси, значит. Можно и в октябре. Потом обсудим! И не советуй его никому. Потом объясню. Ага, давай. — пробасил на прощание Денис, после чего заблокировал телефон и шумно вздохнул. — Ты суров, — подал голос Паша, почесав одну ногу о другую. Парень помолчал, задумчиво наблюдая море, после чего заметно изменившимся тоном (по телефону он говорил сухо, быстро, расчётливо, не терпя возражений, а сейчас медленно, даже немного грустно) сказал: — Если я буду говорить менее уверенно, люди найдут лазейку в моих словах, подумают, что это не так важно, что могут оспаривать меня. Если ты насчёт Андрея, то он просто некомпетентный урод. Нахуй его, — с этими словами парень кинул в море камешек, валявшийся рядом на песке. Тот с утробным бульком ушёл под воду. — То есть ты никогда не прощаешь людей? — Паше, по жизни милому и довольно уступчивому, было интересно слушать человека, столь отличавшегося от него по характеру. — Не, я всегда прощаю людей. Я просто не даю им второго шанса, — спокойно ответил Денис. — В смысле? — В смысле «Чувак, забили, будь счастлив, но подальше от меня!» — сказав это, Денис даже грустно усмехнулся. — Как-то это… жестоко, — заметил бородач, — за один прокол прекращать контакт с человеком. — Напротив. Это лучший вариант и для меня и для человека, с которым я прекращаю общение. Для меня это значит больше не быть обманутым, а для него — обманщиком. Как сказал Стивен Кинг — «Если человек обманул меня один раз — пусть будет стыдно ему; если он обманывает меня второй раз — пусть будет стыдно мне». — Может второго раза не будет. — Будет. Дай человеку шанс нагадить, и он это сделает. Прощая, ты проявляешь слабость. Зачем мне в жизни человек, который предал меня… Он видит, что однажды я уже спустил это с рук, что ему помешает подставить меня снова? — Ты, кажется, простил Мирона, когда мы приходили извиняться к тебе тогда, вечером, — аккуратно напомнил Паша: ему было неловко вспоминать это — казалось, это было в другой жизни. — Тогда он был мне никем, — не задумываясь, ответил Василенко. — Это всё равно, что мимо меня проходил бы кто-нибудь на улице и нечаянно толкнул, извинившись за это. Ну, то есть, что мне до Мирона тогда было? Мне от его извинений ни холодно, ни горячо, как от извинений незнакомца, который меня толкнул. Не желая больше продолжать неприятную тему предательства и вычёркивания людей из жизни, Паша спросил: — А теперь Мирон тебе друг? — и затаил дыхание, очень сильно желая услышать ответ. — Да, — тихо сказал Денис одними губами, — Теперь он мой друг. Непонятно почему, бородачу было очень приятно это слышать. И он был уверен, что даже тогда, когда Мирон старательно пялился на камеру, висевшую над дверью особняка Василенко, лишь бы не извиняться и не смотреть на парня, Денис не относился к нему так же, как к незнакомцу.***
Мирон с трудом забрался на импровизированную сцену в виде скамейки, не выпуская из рук микрофон. Пока не все люди в саду обратили на него внимание, и это надо было исправить. Можно было бы отпустить какой-нибудь изящный каламбур, или заметить, как прекрасен этот летний вечер, как здорово, что все они здесь сегодня собрались, или… — Ээй, рыжай-й-а! Ты почему не смотришь на меня? Да, это я тебе, ты, в синем топе! И рядом стоит чувак… Подходите, щас спою. Все сюда! Пашка, я справлюсь, — бородач попытался придержать медленно сползающего со скамейки друга, но тот лишь отмахнулся, как от назойливой мухи. — И ты, в платье! Хватит трепаться. Guess who's back?? Back again… Сначала Мирон до половины прочитал наизусть «25 to live», потом попытался быстро зачитать «Rap God», но потерпел сокрушительное поражение — в голове текст был, а на словах получалась каша, было трудно выговорить слова. Но мужчина не растерялся и ни с того ни с сего начал скандировать: — Я не до-ро-жу вашим мненьем, кина не будет, ведь я в вашем рэпе жук в му-ра-вей-нике! Это ёб твою мать среди вашей дружной по-ле-ми-ки, я ды-шу с ко-лы-бе-ли тем, что я жук в му-ра-вей-ни-ке! Это звучало задорнее, и людям понравилось больше. В какой-то момент рэпер заметил стоящего в тени дерева Дениса, и в голове что-то мелькнуло. Именно «что-то»: надо к нему подойти. Но зачем? Сама мысль разговора с этим парнем была неприятна. Зачем к нему подходить? Забыл. Надо! Мирон отвлёкся на эту мысль и забыл слова, но кто-то в толпе продолжал скандировать песню, поэтому мужчина быстро нашёлся. Через некоторое время переведя взгляд на Дениса, Мирону показалось, что парень практически раздевает его взглядом. Стало ещё жарче, и мужчина смутился. — Я посвящаю эту песню бабе в розовой майке!!.. Через некоторое время Паша всё-таки уговорил Мирона отдать микрофон, хотя несколько девушек (в том числе «баба в розовой майке») были против. Пришлось подчиняться — Мирон спрыгнул со скамейки и отошёл к ним, но потом краем глаза заметил, что Денис направляется к выходу. Вот он уйдёт, а он нужен Мирону. Зачем? Не ясно. Нужен. Мужчина быстро нашёл Пашу и тоже потащил его к выходу: — Пойдём за ним!!!***
Паша и Денис молчали, когда сзади послышалось сдавленное «Уй!»: это Мирон ступил со ступенек на разгоряченный песок. Потом «Уй! Ай! Ай-йай-йай, блядь! С-сука! Фу, блин! А-ах! Ай» — это он широкими шагами пошёл в сторону Дениса и Паши, стараясь как можно меньше касаться ступнями песка. На мужчине были шорты чуть пониже колен со множеством карманов и белая футболка, в руках у него была пляжная сумка — для него, и бомжацкий пакет — для остальных. Он щурился на солнце и не выглядел особенно счастливым. Его короткие, хоть и немного отросшие, волосы блестели и бросались в глаза. Сзади него семенила коротконогая (но от этого не менее милая) Мира с полотенцем под мышкой. Она была ниже парня на голову и ещё немного. Издалека они выглядели как «Толстый и Тонкий», хотя по мере приближения девушка казалась всё стройнее. На ней был слитный купальник — синий в белую крапинку, на поясе было завязано полупрозрачное разноцветное парео, волосы собраны в неаккуратный пучок на затылке; несколько прядей выбилось и торчало за ушами. На ногах предусмотрительно надеты зелёные резиновые шлёпанцы. Девушка улыбалась. Ну конечно — она увидела Пашу, который тоже улыбался ей. Она подошла к лежащему мужчине, опустилась и нежно поцеловала его. Отстранившись, она поправила ему сбившиеся очки на лице: — Вы купались уже, да? — девушка поднялась и приставила руки к бокам, критично глядя на море, как тореадор на быка, собираясь штурмовать его. Она была такой маленькой, храброй и чертовски милой, что даже Мирон, стоявший позади Дениса на своей сумке, улыбнулся. — Да, но если ты хочешь, я пойду с тобой, — мгновенно откликнулся Паша, приподнимаясь на локтях. — Хочу, — девушка протянула ему руку, и мужчина охотно взялся за неё. Бородач снял очки, бросил на своё полотенце и они вместе пошли плавать: высокий Паша и низкая Мира, такие милые рядом, такие знакомые для обоих артистов, оставшихся на берегу. Как только они отошли на почтительное расстояние, Денис запрокинул голову назад и, улыбаясь, посмотрел на Мирона. Мужчина не смог сдержать улыбку при виде парня: он, не думая, ступает на горячий песок, наклоняется и целует его. Поцелуй «вверх ногами» получился не таким нежным, как у Миры и Паши, зато более чувственным. Незаметно для Мирона Денис повернулся к нему, приподнялся. Теперь Мирон стоял согнувшись, а Денис на коленях. Но вот парень поднимает обе руки, обхватывает ими Мирона за шею и тянет на себя, медленно опускаясь на спину. Невероятно, но факт — пока Денис его целует, мужчина податлив, как