'Till I change my luck

Мне нужно всего мгновение, чтобы осознать, какую серьезную ошибку я совершил. Глаза Луи удивленно расширяются, и на секунду мне кажется, вот сейчас он улыбнется, прикусит нижнюю губу от восторга и притянет меня для поцелуя, но… Нет, это лишь мечты. В реальности кулак Томмо врезается в приборную панель, и сам он обреченно зажмуривается. Я замираю на вдохе. Несколько бесконечно долгих секунд в салоне висит абсолютная тишина, а потом Луи, не глядя на меня, открывает дверь и выходит вон из машины. Я испуганно хлопаю глазами и осторожно, стараясь не дышать, перебираюсь обратно на пассажирское кресло, пока Томлинсон курит на улице. Его плечи напряжены, и сам он, словно натянутая струна. Я все разрушил… Мои пальцы мелко дрожат, теребя край футболки, поэтому я сжимаю собственные колени, стараясь унять волнение и подступающую боль. Не нужно слов, чтобы выразить бешенство, охватившее Луи, после моего признания: выражение его лица, гнев в его глазах, поджатые от злости губы, сжатые в кулаки руки - красноречивее любых слов. Я с ужасом наблюдаю за тем, как он медленно бросает на асфальт недокуреную сигарету и направляется к машине. Мое сердце глухо стучит где-то глубоко в груди в такт каждому его пружинистому шагу. Мне хочется сжаться, а ещё лучше раствориться в воздухе, и когда Луи сядет в машину - меня уже не будет. Еще несколько минут назад я был уверен, что переживаю одно из самых счастливых мгновений в своей жизни, а сейчас я уничтожен. Я поворачиваюсь к Томмо, усаживающемуся за руль, и открываю рот: - Заткнись. Ты и так сказал достаточно, – перебивает меня шатен, не позволяя произнести ни звука. Я поджимаю губы, чувствуя, как нижняя предательски дрожит. От обиды мне хочется спрятать лицо в ладонях, но вместо этого я лишь зажмуриваю глаза. Моё дыхание редкое и прерывистое - чувство собственного бессилия усугубляет и без того горькое разочарование, в то время как Луи делает глубокие равномерные вдохи, сдерживая ярость. Он так сильно злится… Почему? Что такого я сделал? Я лишь признался в своих чувствах! Мне хочется кричать на него. Я отдаю ему всего себя без остатка. Я дарю ему самое большое чувство, на которое способен человек, а он злится на меня?! Это несправедливо! Томлинсон молчит всю дорогу. Из-за сильных эмоций, что бушуют внутри меня, я тоже не говорю ни слова. Дыхание перехватывает от мысли, что наша история заканчивается сейчас. В какой-то момент я просто поворачиваюсь в его сторону и бессовестно пялюсь на него, стараясь запомнить навсегда его красивое лицо, каждую чёрточку. Луи злится и сжимает челюсть сильнее, но я лишь усмехаюсь. На смену страху приходит отчаяние, когда я понимаю, что всё потеряно. - Так сложно принять мои чувства? – произношу я дрожащим голосом, когда мы останавливаемся возле моего дома. Мне нужен этот последний разговор: я хочу, чтобы он велел мне проваливать к черту из его жизни, чтобы сказал, как сильно я его раздражаю своей детской наивностью, пусть убедит меня, что все это время лишь пользовался мной. Возможно, когда он окончательно растопчет меня и мои чувства, я смогу двигаться дальше. Но Луи невозмутимо наклоняется вперед, протягивая руку так близко к моему телу. Я слышу его аромат, вдыхаю его полной грудью, скорее всего в последний раз. Раздается тихий щелчок, и дверь открывается, впуская в салон автомобиля холодный воздух. Этот воздух замораживает меня изнутри. А когда Луи поднимает голову и смотрит мне в лицо своими ледяными глазами, я оказываюсь погребен под толщей векового льда. Лу, открыв мне дверь, отклоняется назад. Он продолжает заглядывать в мою разорванную душу своими красивыми и жестокими глазами, ожидая, когда я соизволю покинуть машину. Я приближаюсь к нему, и Луи не отстраняется - он дает мне возможность попрощаться. Поэтому я нежно прижимаюсь губами к его лбу, вкладывая в этот последний поцелуй всю свою нерастраченную любовь. - Спасибо, - тихо срывается с моих губ. Я благодарю его за всё, что произошло между нами, и это последнее, что слышит от меня этот восхитительный мужчина. Я отстраняюсь, не глядя на него, и покидаю салон его уникальной машины. Несколько шагов до здания меня покрывают мурашки от сильного и холодного ветра, но никакая, даже самая холодная погода, не может сравниться с тем ледяным адом, что разверзся в моей душе. I burn to make you understand \ Я сгораю от желания объяснить тебе, One wrong word and it all may come crashing down \ Что одно неправильное слово приводит к краху. Я понимаю, что Зейна нет дома, когда закрываю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Первое, что бросается в глаза – отсутствие его кожаной куртки на её обычном месте. Одинокий всхлип срывается с моих губ, когда я оседаю на корточки и даю себе слово не плакать. Лёд внутри разрывает сердце, вспарывая его, оставляя после себя рваные кровоточащие раны. - Где ты, Зейни, когда так нужен? – шепчу я в пустоту квартиры. А в ответ мертвая, глухая тишина. Я с трудом поднимаюсь на ноги – тело не слушается. Делаю несколько неуверенных шагов опираясь рукой о стену и я на кухне. Я знаю, что в доме всегда есть алкоголь. Несколько бутылок вина, мой любимый Бейлиз. Луи на вкус как этот ликёр - сливочный, с карамельными нотками, сладкий, тягучий и головокружительно крепкий. Сначала ты чувствуешь на языке его сладость и наслаждаешься вкусом, а потом в голову резко ударяет жёсткий спирт. Мой взгляд падает на полку с дорогущим виски, что Зи хранит для особых случаев. Я сломлено усмехаюсь – случай самый особенный сейчас. Беру бутылку и немедленно откупориваю. Я даже не задумываюсь о стакане, делаю несколько больших глотков. Янтарная жидкость обжигает горло, но совсем не согревает. Я по-прежнему дрожу от холода. Мои ослабевшие пальцы из последних сил впиваются в мутное стекло бутылки. Я бреду в комнату Зейна, потому что огненная жидкость дурманит недостаточно быстро – мне нужен ядовитый дым. For the fates are devious by heart \ Пути судьбы идут в обход подсказок сердца; They envy you your dreams, so they'll let you drown \ Они завидуют твоим мечтам и потому тебя погубят. Сигареты лежат возле мольберта с моим портретом. Не сводя глаз с моего изображения, я вытаскиваю одну, зажимаю её губами и чиркаю зажигалкой Зейна, высекая огонь. Глубокая затяжка, и я закрываю глаза. Пальцам противно – они все еще помнят гладкие края дорогой зажигалки Томлинсона. В памяти всплывает наше первое утро, когда я стащил у Луи сигарету и курил в утренней дымке на балконе того особняка. Я чертыхаюсь, забрасывая ни в чем не повинный кусок металла подальше от себя. Кончик сигареты тлеет, заполняя мои легкие едким дымом. Я делаю еще один большой глоток и не свожу затуманенного алкоголем взгляда с мольберта, где Зейн пишет новый портрет нового меня. Со злостью срываю картину одной рукой и задеваю банки с красками. Они сталкиваются друг с другом, образуя радужную волну и льются на пол, забрызгав одну из стен комнаты, попав на моё лицо и одежду. Спешно покидаю комнату Зейна, чтобы не испортить её сильнее. Портрет всё ещё в моей руке, и я отшвыриваю его в сторону кухни. Цилиндрическая прозрачная ваза разлетается вдребезги, разбрасывая белые цветы, их стебли и листья по полу, заливая стеклянную поверхность стола водой. And there is no why, there is no how, it's like the sky, just one free flow \ И здесь нет "почему?", здесь нет "как?", это как свободный полет в небо. But you're here right now, and this is your show, so take a bow, cos the show is on right... \ Но ты здесь, это твое шоу, так что выходи на поклон, ведь представление идёт прямо сейчас... Зейн знал, что все будет именно так. Я вспоминаю мертвого себя, изображенного на его последней картине, и могу лишь давиться отчаянием. Я чувствую все эти трещины, что расходятся по его лицу, на себе. Я разбиваюсь от осознания, что все мои надежды были глупыми и недальновидными. Зейн знал и пытался уберечь меня, но я был слишком упрям и глуп, чтобы прислушаться к другу. Слёзы катятся одна за другой. Я смахиваю их рукой, размазывая капли краски по лицу и крепче сжимая бутылку виски, я швыряю и пинаю всё на своём пути. Захожу в свою комнату и срываю костюм, что был на мне в наше первое свидание, с вешалки в шкафу. Ткань рвётся в руках. Пуговицы рассыпаются по полу. В памяти настойчиво всплывают моменты как я таял в его объятиях в ту ночь на чёрном шёлке, как выгибался спиной, чтобы прижаться к его телу и почувствовать его тепло. Как его пальцы сжимались на моей шее, губы касались моих губ... Я трясу головой, чтобы вытряхнуть всё это из неё. Зеркало! Чёртово зеркало в моей спальне. Я вижу едва заметные синяки на моей шее и вспоминаю остальные, что рассыпаны по моему телу. Перед глазами моментально возникает воспоминание о том, как его губы оставляли все эти следы, как он засасывал мою кожу, как он кусал её, как из моих глаз по вискам стекали слёзы от боли и удовольствия. Я со всей силы швыряю в зеркало вешалку, и оно разлетается на множество острых осколков. Ха! Совсем как моё сердце пару часов назад. Here and now with all dreams realized \ ...здесь и сейчас, когда все твои мечты исполнены, Would you choose still more time to do \ Растратишь ли ты еще хоть каплю своего времени? Чёрт! Моя рубашка осталась у него в машине. Машина! Я улетаю пьяными мыслями на два часа назад и крепко зажмуриваюсь, пытаясь не пускать его в голову. Его руки на моих джинсах. Его губы между моих ног. Расплывающийся горизонт перед глазами. Исчезающая под капотом авто взлётная полоса. Я падаю на колени и кричу изо всех сил, пытаясь выкричать его из себя. Слёзы градом застилают лицо. Мне больно! Чёртов ублюдок! Ты заставил меня страдать за всех тех, кого я опрокинул. Я ненавижу тебя. Я ненавижу себя. Я хочу к тебе! Мой голос срывается, и я начинаю хрипеть. Забираюсь на кровать и пытаюсь свернуться калачиком, но его объятия врываются в память снова. Он обнимает меня со спины, прижимается ко мне, сплетая наши пальцы, целует и шепчет. Его голос в моей голове. Его запах под моей кожей. Его нужно смыть! И я, расставшись с бутылкой, прямо в одежде, пьяный в стельку, захожу в душевую кабину и включаю ледяную воду на полную мощность. Одежда становится тяжёлой, мгновенно намокая. Меня трясёт от холода. В голове против воли возникает фантазия о том, как он подхватывает меня на руки, крепко сжимая пальцами мои бёдра. Как я зарываюсь пальцами в его волосы и громко кричу от наслаждения. Как он, заполняя меня изнутри, проникает под кожу. Сливается со мной воедино. Как его зубы оставляют фиолетовый след на моих ключицах. Как мне больно и приятно одновременно. От этого огненный шар разливается во мне, и я, судорожно и резко, упираюсь руками в душевые краны, срываю их, и вода хлещет во все стороны, заполняя комнату. Луи поднимает на меня глаза, и я встречаю такой же ледяной взгляд, как два часа назад в машине после моего признания. Пустой, холодный и безжалостный. Ни тени нежности на его лице, только чёртова похоть в каждом его прикосновении, развратная ухмылка, животная страсть в каждом его движении. Я вылетаю из кабинки и ударяю по стенкам бейсбольной битой Зейна. Стекло осыпается на пол и вода начинает заливать ковровое покрытие. Я выключаю воду и словно в бреду пытаюсь выйти из ванной. Don't fall down when it's time to arise \ Не упади в тот момент, когда нужно будет подняться, No-one else can heal your wounds \ Ведь никто не залечит твои раны... Я отвожу взгляд в сторону, вижу свой виски, поднимаю голову и опрокидываю бутылку в себя. Алкоголь заполняет рот быстрее, чем я успеваю его глотать. Он льется тонкой струйкой с края губ и по шее вниз. Я хочу забыться. И когда входная дверь открывается, я, смертельно пьяный, буквально выпадаю в холл. Полупустая бутылка выскальзывает из ослабевших пальцев и остатки виски заливают деревянный пол нашей квартиры. - Наконец-то, Зи! – слабо лепечу я. Мой друг нужен мне прямо сейчас, потому что хуже быть просто не может. - Плохие новости, приятель. Зи не придет. Я удивленно пялюсь на незнакомца в своей квартире. Алкоголь замедляет реакцию, и мне никак не удается понять, кто этот мужчина, и что ему нужно. Мужчина подходит и наклоняется ниже, рассматривая меня, и внезапно бьёт ногой по лицу. Я чувствую дикую боль, но лишь мгновение. А потом мое сознание уплывает, оставляя меня в темноте беспамятства.