***
Номера в отеле казино "Гоморра" никогда не вязались с такими понятиями как эстетичность, комфорт и чистота. Тараканов, конечно, не было, а вот противных и надоедливых мошек - хоть отбавляй. Стекла на окнах протирались очень редко, обычно по особым событиям. Например, когда Хаус нагрянет своими секьюритронами с ревизией или когда здешние места посетит какой-нибудь крупный бизнесмен, вроде недавнего гостя из Калифорнии, сотрудничать с которым семьям было бы очень выгодно. Поэтому все стекла в здании сияли словно новые, но это было последнее, что волновало Ренарда Астуто. Все не перестающий наслаждаться красным полусладким вином, которое ему предоставили щедрые люди из Омерты, он то ли дело поглядывал в сторону "Лаки 38", будто ожидая, что кто-то выйдет оттуда. Отряхивая крошки с нового темно-синего пиджака, он поднялся с кресла, чтобы ответить на писк интеркома, выделявшегося на не самой ровной, но зато высокой стене с облезшими по краям обоями. "Ох, я им устрою, если еще раз потревожат своей дырявой коробкой." - Да? - как можно более непринужденно сказал он, зажав зеленую кнопку. Через легкое шипение из интеркома послышался знакомый голос Люсинды с ресепшена: - Мистер Астуто, к вам тут пришел господин Алерио. Говорит, что по делу о переброске ваших караванов на восток. Закатив глаза вверх, бизнесмен с мыслями вроде "Истинный придурок!" и недовольным видом наклонился к интеркому и вновь безнадежно нажал на кнопку: - Пусть проходит. Дорогу к номеру он знает. - Мистер Астуто, не забудьте сегодня зайти к мистеру Сэлу, как освободитесь. Он ждет переговоров с вами. - Пренепременно, Люсинда, - радостно сообщил он. Интерком затих, и мужчина, стерев улыбку с лица, уже ждал своего гостя. Через несколько минут он отворил дверь и увидел стоявшего перед ним Алерио в белоснежной рубашке, облаченную в бежевый пиджак и галстук, а на его голове аккуратно красовалась шляпа такого же бежевого цвета. Он стоял ровно и серьезным взглядом окинул немного строгого вида бизнесмена. - Проходите, мистер Алерио. - Благодарю, сэр. Как только они оба уже были в номере, а дверь захлопнулась, мистер Астуто мельком глянул на интерком. Убедившись, что их разговор не транслируется, он резко посмотрел на своего гостя, однако тот тоже встретил его недобрым взглядом. Своим строгим тоном, Ренард будто ударил Алерио под дых: - Ты что говоришь? Какой Восток?! Караваны мы ведем через Стрип на Север! - он рывком направился к окну и вновь смотрел на входные двери таинственного казино, попивая вино. Заметив, что Алерио не собирается отвечать, он продолжил, - Хочешь испортить мне и себе прикрытие? Гость повесил шляпу на крючок у входа и тоже направился к окну. Слова мужчины он проносил мимо ушей. - Я смотрю, ты уже и алкоголем разжился? - заметил Алерио, стараясь показать свое отвращение, - Совсем не уважаешь старые обычаи, ренегат. Ренард тяжело вздохнул. Он не мог свыкнуться с этим прозвищем, которое нависло над ним, словно клеймо. Слегка скосив глаза, он наблюдал как Алерио, будто с интересом, принялся разглядывать этикетку на бутылке красного напитка. - Я могу и тебе налить, если ты так хочешь, - не найдя другого ответа, решил предложить он. - Не шути так, - ответил Алерио и отставил бутылку в сторону. - Может тогда расскажешь мне, как дела в лагере? - с надеждой спросил Ренард, - Ты не приходил ко мне с вестями целых два месяца. Я уж подумал, что тебя раскрыли. - Именно за этим я здесь. После смерти Цезаря все места себе не находят. Будто у них отняли часть сердца. Нельсон пал, знаешь ведь? Море погиб там... а мы ведь неплохо ладили с ним, - он развалился на кресле прямо перед окном, не обращая внимания на стоящего рядом бизнесмена, который сразу вспомнил образ того, кто мог сделать это. - Видишь ли, однажды, Ланий спросил меня, узнал ли я что-либо о твоей смерти... - Алерио специально сделал паузу, чтобы насладиться изменением лица Ренарда, однако этого не произошло, - И знаешь, что я ответил ему? - сделал еще одну попытку он. "Какое ничтожество, - подумалось Ренарду, - Пытается развести меня на эмоции. Как будто не знает, с кем играет. Место на костре такому фрументарию." - Что же, друг мой? - с наигранным интересом спросил он. Немного замявшись и не переставая теребить пробку от открытой бутылки вина, Алерио подобрал нужные ему слова, однако Ренард и тут не упустил его некомпетентность. - Я сказал ему правду, - сделав небрежный жест рукой, ответил наконец фрументарий, - Всю правду. Теперь весь Форт знает, что ты ренегат! Ренард лишь смотрел в окно и задумчиво смаковал очередной глоток. Тяжелое заходившее солнце отражалось в его глазах, от чего казалось, что они горят ярко оранжевым светом, словно очи самого дьявола. - Я тебя не осуждаю. Тебя бы казнили за измену, если бы ты солгал, - сказал он и через несколько секунд искренне добавил, - Мне очень жаль, что все так случилось, Алерио. Это всецело моя вина. На улице кипела жизнь. Женщины ходили под ручку со своими кавалерами. Даже через окна слышался смех, радость и пьяный галдеж. Роботы-секьюритроны осматривали территорию, они ходили по своим секторам, будто весело, размахивая железными руками. Ренарду, с его любопытством, было жутко интересно наблюдать за людьми со своего номера. Иногда он выходил на улицу, чтобы разведать местные сплетни, надеясь услышать что-нибудь полезное для себя. Он не хотел мести, хотя обида не раз приходила к нему холодными ночами из воспоминаний. Извинения ему тоже не нужны. Все это были чувства жалких плутократов, а он считал себя слишком мудрым для подобного рода желаний. Но вместе с тем, он не мог забыть того голоса, который загипнотизировал его, словно наивного мальчишку. Он вспоминал его снова и снова. Бывшему фрументарию было необходимо использовать ситуацию по максимуму полезно для себя и у него был план. - Алерио, - обратился он ко все еще сидящему в той же позе молодому легионеру, который излучал из себя волнение и нервозность, - Я так полагаю, сегодня ты пришел убить меня. Алерио вздрогнул и Ренард понял, что тот боится его. - Мы оба знаем, что ты не сможешь мне противостоять. Тебя учили другому. Потому... у меня есть предложение еще интереснее. Ты не заметил, что секьюритроны стали по-другому себя вести? - Заметил, - сухо ответил Алерио, немного раздосадованный своей слабостью в глазах другого фрументария, которому все еще не было равных в своем деле, - Раньше они стояли на других местах, а номер 16 и номер 4 не ездили вдоль дороги. Номер 10 стал тщательнее осматривать гостей Стрипа на входе... "Хоть какие-то способности у него есть" - мелькнуло в голове Ренарда. - Верно, - ободрительно заявил он, - Это может значить только одно - Хаус мертв. И это сделали мои люди, Алерио. Наши союзники. Алерио вопросительно посмотрел на него. К голове прилила кровь, ожидая вырвать наружу поток ярости. - Но, судя по моим данным, в это казино пускают только девушку и одного НКР-овца. Были бы среди них наши - я бы знал точно! - он призадумался, а затем снова, разводя руки в сторону, начал выкрикивать, - Этого не может быть! Ты лжешь мне! Глухой звук вонзившегося в плоть ножа нарушил поток слов и эмоций фрументария, а из его руки выпала деревянная пробка с выгравированным сбоку маленьким виноградом и покатилась прочь, словно отпущенная на волю, после долгого заточения, лиса. Алерио ошарашенно переводил взгляд с маленького метательного ножа, торчащего с запястья, на спокойно стоящего у окна Ренарда, уже снова смотрящего куда-то вдаль. - Ты еще поплатишься за это, Инкульта! - с оскалом бросил в его сторону Алерио. Он быстро вырвал из кармана пиджака платок и начал вынимать лезвие. - Я бы убил тебя прямо сейчас. Легиону не нужен такой мягкотелый фрументарий, - без всяких эмоций сказал Ренард, не оборачиваясь в сторону легионера, - Но у меня есть важное послание легату, - он набрал полные легкие воздуха, словно хотел сказать очень много, - На битву за Дамбу пусть посылает тех, кого не жалко. Весь офицерский состав и лучшие бойцы пригодятся после того, как НКР захватит позиции, - очередной глоток ароматного вина на мгновение захватил его сознание и Ренард сделал паузу, - А после этого на поле боя явится мое секретное оружие. - Что еще за оружие? - все еще борясь с перевязкой спросил фрументарий, косо посматривая на своего обидчика. - Оно выйдет из башни напротив с минуты на минуту. Хочешь посмотреть? - Ренард жестом пригласил Алерио поближе к окну. Скрипнув креслом, тот поднялся и невольно подошел. Легионер посмотрел на закат, который тоже слегка было видно. Невинно красное солнце неохотно опускалось за горы, освещая напоследок другие казино золотистым цветом. А внизу все так же живым потоком проносились сотни людей. Алерио смог увидеть очередного изменившего поведение секьюритрона номер 13. Тот неожиданно сорвался с места и помчался к башне. Через пару философских высказываний Ренарда, большие двери "Лаки 38" отворились, что привлекло взгляды всех людей на площади. Никто не мог свыкнуться с мыслью, что у чужаков есть такие привилегии, а у них, коренных стриповцев, нет. Хоть солнце уже практически село, но все еще можно было разглядеть две фигуры, спешно выходящие из здания вместе с новоприбывшим секьюритроном, который сопровождал их до самых северных ворот. Мужчина был в красном берете и не было никаких сомнений в том, что он служил Республике, как и предполагал Алерио. С ним была женщина, облаченная в плащ реинджеров, личность которой он сразу же определил и это повергло молодого фрументария в шок. Забыв о ноющей боли в руке, он провожал парочку взглядом. Ренард удовлетворенно усмехнулся. - Юлия... - едва слышно прошептал Алерио, - Так вот за кем ты следил все это время. Почему же ты не убил ее до сих пор? - Какой же ты идиот, - сказал ему Ренард, - Я уже сказал, что она поможет нам в битве. - А она об этом знает? - улавливая суть, все же спросил Алерио. - Узнает, когда настанет время, - мужчина поставил свой бокал на стол и строго посмотрел на все еще растерянного фрументария. - Больше тебе знать не нужно. Передай послание в Форт. Я уверен, Ланий обдумает мое предложение. Судя по твоим весточкам, у наших боевой дух совсем пал. - Естественно, - пробубнил Алерио, - Чтобы он поднялся, тебя стоило расчленить так, чтобы ты еще был жив и повесить по частям на крест, вкалывая адреналин, дабы не потерял сознание от болевого шока. Слова легионера звучали настолько искренне, что у Ренарда не осталось слов, как-то оправдывающих себя. В воздухе повисла напрягающая тишина. - Алерио, - начал он, - Можешь передать Ланию и всем остальным: Если мой план не сработает, я сам повешу себя на крест во имя Легиона. А теперь тебе пора идти, - практически вежливо решил провести его Ренард. - Если твой план не сработает... - говорил легионер, направляясь к выходу, не забыв взять шляпу с крючка, - Если мы проиграем, мы все будем натирать свои кресты в аду во славу Юпитеру. - Юпитер на нашей стороне, Алерио, - сказал он на прощание фрументарию, а тот лишь тихо кинул в его сторону сухое "Vale" и скрылся из виду. Ренард закрыл дверь и решил еще несколько минут посидеть в одиночестве. Он выпил достаточно, чтобы к нему пришло легкое головокружение. И хотя он и так знал, куда направляется Юлия, нужно было как можно скорее незаметно выбраться из Гоморры и следовать за ней, пока никто ничего не заподозрил. "Не зря Цезарь всегда запрещал пить, - подумал бывший фрументарий, - Слишком рассредотачивает рассудок. Пора опять переходить на отвары из цветков брока с щепоткой толченых семян дурмана". Он вспомнил ужасный аромат этого пойла, напоминающий кашу из фарша радтаракана и поморщился. Да и эффект был совсем другой. Собираясь уходить, он все же напоследок налил в бокал глоток вина и тут же выпил его, после чего взял свой заранее собранный мешок и тихо вышел из номера по коридору через старое полуразрушенное крыло здания, чтобы привлечь меньше внимания. Когда он спустился на первый этаж, выждал момент, чтобы зайти в туалет, из которого только что вышел какой-то очень расстроенный молодой человек. Видимо в очередной раз проиграл все деньги. Ну ничего страшного, в следующий раз получится. Ренард, не теряя ни минуты, проскочил в дверь уборной и запер ее на задвижку. Через минут пять из этой двери уже вышел рядовой солдат НКР с импровизированным мешком-рюкзаком за спиной, направляющийся к выходу из казино с таким же расстроенным лицом. "Рядовой Харкнесс, - думал про себя мужчина, не спеша передвигая ногами, - Нет. Слишком пафосно... " Проходя мимо столика администрации он внезапно услышал голос Люсинды, обращенный к нему, что заставило напрячься: - Извините, мистер… - Джеймс Сойер, - обернулся к ней он, улыбнулся и чуть поубавил шаг, ожидая ответа. Как всегда, в импровизации ему не было равных. - Я просто хотела вам сказать, не печальтесь так, сэр. Деньги приходят и уходят, а вот жизнь у нас одна. Высокая молодая блондинка в коротком платье голубыми глазами ободряюще смотрела на чуть смутившегося рядового. "В упор не узнала. Видимо я не теряю форму. Рабский ошейник бы тебе пошел намного больше этого безвкусного ожерелья, плутократка." - Простите, миледи. В очередной раз убеждаюсь, что рулетка - это не мое. Всего доброго. - В следующий раз вам обязательно повезет, - мило прокричала она удаляющемуся солдатику и принялась дальше смотреть в свой журнал, лежащий на столе.***
Восемь дней спустя - Ну что там? - нетерпеливо спросила девушка. - Они все еще там, - прошептал Бун, - И ради всего святого, не ори так. Вместе они выглядывали из маленького уступа на краю карьера и осматривали логово Когтей Смерти. Бун снова прислонил голову к прицелу новой винтовки. За эту неделю он успел полюбить ее. Как оказалось, раньше он не знал, что такое “по-настоящему удобно”. Снайпер даже успел поразить нескольких противников, правда все они были дикими животными. Лежать под открытом солнцем - не самое приятное занятие, потому им надо было действовать как можно быстрее, чего в данный момент не позволяла ситуация. Время от времени поскрипывали останки больших карьерных бульдозеров и экскаваторов, что раздражало Курьера еще сильнее. - Может мы все же сможем вдвоем вынести этих ребят? - на полном серьезе спросила она уже тихим голосом, как посоветовал Бун, - Их там всего пятеро и парочка совсем детеныши. Снайпер вновь отвел глаза от оптики, чтобы окинуть партнершу суровым взглядом, в котором как обычно читалось - "Да что с тобой не так?!" - Слушай, я не сомневаюсь, что ты способна и в одиночку всех раскидать, но е мае, сейчас ты не одна. А я - обычный человек, который не хочет все же расставаться со здравым рассудком. Мне хоть и вышибли напрочь мозги за время армии, но не на столько. Девушка достала бинокль и тоже стала смотреть между большими машинами на движение внизу. Затем все же продолжила разговор: - Ты такими речами напоминаешь одного моего старого знакомого. Тот тоже боялся всех, кроме людей. И как ты думаешь, кто из нас выжил? - Мне не интересна судьба твоих красно-черных дружков. Снова затихли. Курьер в очередной раз посмотрела в свой бинокль. Да, точно, около пяти и два маленьких. Все они бродили возле своего гнезда. - Нет, Бун, так не пойдет, - сказала девушка наконец, - Они не уйдут из своего логова. Мы зря теряем время и воду просиживая задницы здесь. - Будут предложения? - утомленный солнцем мужчина на самом деле тоже хотел покончить уже с этим делом, однако нытья он не переносил на дух. - Я уже предложила, - ответила она не отнимая бинокль. Снайпер тяжело вздохнул и еще раз осмотрелся. Время от времени дул ветер и горячие песчинки покалывали его лицо, от чего приходилось прикрываться. После нескольких таких неприятных моментов, еще в юношестве, он стал носить солнцезащитные очки, чтобы не лишиться зрения, когда будет выбор между ним и могилой. Бун боялся Когтей смерти так же, как и касадоров. Одни лишь силуэты внушали ярое желание бежать... А сейчас он не мог этого сделать, и чувство страха подступило к самому горлу, образовав там назойливый комок, который не хотел проглатываться, как ни старайся. "Это самоубийство" "Это того не стоит" Он вспоминал образ того самого блондина в белом халате, который послал их на эту опаснейшую работу. В тот момент Бун понял, что знал о нем и раньше. Среди батальона не раз проходили слухи о добром докторе из последователей, который пытался флиртовать с одним из снайперов, когда того ранили после очередного задания. Представив эту картину, Бун улыбнулся. - Никогда не думал, что моя судьба будет зависеть от гея, - пробубнил он себе под нос, что привлекло внимание Курьера. - Ты что-то сказал? - она наклонила голову ближе, чтобы расслышать, как снайпер повторит, но вместо этого он начал говорить по теме. - В общем, смотри сюда, - говорил снайпер тихо, но всеми силами стараясь, чтобы девушка его поняла, от чего голос казался сорванным и даже немного хриплым, - У нас есть только один выход. Я кину гранату вон к тому бульдозеру - это привлечет их внимание, а потом буду двигаться вдоль скалы по дороге и постараюсь занять позицию так, чтобы было видно их с другой стороны, но самое главное, чтобы было куда отступать, если твари пойдут на меня. Если они купятся на гранату, я смогу отстрелить троих. Мелочь вряд ли побежит вперед, поэтому они на тебе. Постарайся не шуметь, иначе крупняк сразу же вернется защищать свой дом. Как только заберешь яйца - сразу беги через нашу позицию на север. Встречаемся на заправке. Поняла меня? Курьер не ожидала такого потока информации и ей потребовалась пауза, чтобы переварить сказанное снайпером. По ее виду было совершенно не понятно, осознает ли она, что это означает, скорее всего, смерть снайпера от лап когтей на второй минуте действия либо их совместная смерть. Она хотела наступать сейчас - она этого получит. - То есть, ты хочешь быть приманкой? - в ее голосе прозвучала нотка недоверия. - Мечтал, мать ее, всю свою жизнь, - раздраженно ответил Бун, - Не задавай лишних вопросов. Один шанс, один выход, - последние слова он сказал так, будто это было его девизом и Курьер поняла, что слова тут и правда излишни, поэтому лишь одобрительно кивнула, надеясь на то, что этот солдат знает, что делает. Они тут же приняли позу готовности, чтобы сорваться с места в любой миг. Бун достал одну из своих осколочных гранат, которые взял в Маккаране, когда они вернулись туда после операции в Лаки 38. В лагере были рады услышать об их подвиге. Как оказалось, они давно планировали подобное, но без курьера все равно бы ничего не вышло. Рассчитав скорость ветра, Бун замахнулся и кинул гранату прямиком в цель - она отскочила от поломанного бульдозера к противоположной стене и взорвалась. По всему картеру пронеслось мощное эхо, смешанное с рычанием и ревом существ, которые мигом рванулись проверять местность. Казалось, будто все тело пульсирует от волнения, когда Бун перебегал по узкой тропинке в сторону выхода из карьера, подыскивая подходящую для себя ямку среди проросшей сквозь скалу травы. В это время Курьер пронеслась между двумя другими большими машинами, где только три минуты назад ходили монстры. Она ловила эйфорию от прилива адреналина, словно приняла дозу "Турбо" - одного из редчайших наркотиков в новом мире. На одном дыхании она отсекла своим стальным лезвием голову когтя-детеныша и его дружка, которые очень хотели нежного мясца и решили не звать родителей на трапезу. За ними последовали и все остальные, кто умел передвигаться. Сквозь рев оставшихся малышей, она услышала снайперские выстрелы и девушке стало не по себе. Что это может быть? Страх? Волнение за напарника? Что-то новое. Однако некогда было вдаваться в подобные размышления. Взглядом она начала искать яйца среди хлама и "трофеев" в виде оторванных частей тела, а затем, подавив рвотный рефлекс, углубилась в отверстие, которое больше напоминало нору, неестественно смотревшуюся среди остальных ровно выкопанных выемок карьера. Осветив углубление повышенной яркостью пип-боя, который верно служил ей со времен случая в Гудспрингс, она сразу заметила выделяющиеся среди пищи чудовищ огромные яйца, которые своим видом походили больше на какой-то мутировавший фрукт, так как не имели скорлупы, а их поверхность была немного слизкой, от чего девушка невольно сощурилась. "Мерзость" - вполголоса произнесла она и начала запихивать яйца в свои мешки. Они были тяжелые, размером, примерно, с туловище муравья-мутанта. Аркейд говорил, что нужно как минимум два яйца, чтобы его исследования могли "сдвинуться с места", однако Курьер сомневалась, получится ли унести их. Ноша оказалась и правда тяжелая, но все же подъемная. Выходя из гнезда, девушка словила себя на мысли, что уже минут пять не слышно выстрелов, на спине ее вдруг выступил вдруг холодный пот. "Нет. Он справился. Он уже убежал." - убеждала она себя, все еще удивляясь этим переживаниям. Стремительными рывками она ринулась в направлении места, где они лежали будто несколько часов назад, а прошло всего то чуть больше десяти минут. Мгновения казались часами, от чего каждый шаг давался тяжело, словно к ногам привязали пару гирь. Она обязана была следовать плану. Бун так сказал. Первый пошел! Мутант упал, а выстрел эхом пронесся по карьеру и несколько с грозных рычаний монстров послышались в ответ снайперу, который уже передернул затвор и выцеливал вторую свою жертву. Снова выстрел. Пуля вонзилась в шею небольшого когтя смерти, но тот даже не пошатнулся. Взгляд чудовища направился в сторону Буна и его владелец издал очередной пронизывающий ужасом до самых костей рёв и ринулся к лежавшему в засаде стрелку. Издали виднелись силуэты минимум троих, бегущих следом. "Черт! Слишком низко!" - упрекал себя Бун, все же он не привык еще к новому оружию, которое стреляет точно в цель, не говоря уже о том, что у него слегка тряслись руки. Если он переживет этот день, то уж точно запомнит его надолго. Прицел. Глубокий вдох. Выстрел. Затвор. Прицел. Вдох. Выстрел. Затвор. Коготь наконец упал и снайпер тут же начал вести огонь по другим целям. От проработанной годами последовательности действий Бун даже немного успокоился, воодушевляясь каждым поверженным мутантом. Воспользовавшись случаем, когда в округе не было когтей, он решил сменить позицию. "Интересно, она забрала уже эти чертовы яйца? - думал он, закидывая винтовку за спину, - Выстрелов не было слышно, наверное там и правда были только малыши. Это радует." Сухая безжизненная трава застилала выход из карьера так, что снайперу приходилось поднимать ноги выше, чтобы не запутаться в этих бурьянах. Хруст под ногами напрягал и Буну приходилось идти медленно, чтобы параллельно слушать окружение. Временами ему казалось, что он слышит какой-то глухой звук со стороны огромного сломанного карьерного самосвала, из-за которого не было видно половины местности с положения Буна и эта неизвестность сводила его с ума. Стараясь отвлечь себя мыслями о Курьере, он продолжал как можно быстрее покидать территорию Когтей Смерти. Спустя еще несколько шагов, он увидел в метрах пятидесяти перед собой двух детенышей чуть по-больше размером, чем те, что они видели у гнезда. Не успел он принять решение, как в уже знакомом направлении сзади, снайпер услышал уже звонкий звук удара об металл, от чего у Буна пробежали мурашки и бешено забилось сердце, затмевая тем самым рассудок. Он заметил, как малышня тоже среагировала на этот звук и они сразу увидели стоявшего как столб снайпера. Представляя как его раздирают на кусочки, он развернулся, чтобы посмотреть на шум. На старом покосившемся самосвале стоял огромный мутант, видимо самец, с когтями размером в половину руки Буна. Металл прогибался под его натиском, а тот все стоял в боевой позе пока не издал громкий рев. Внезапно для себя, Бун вспомнил образ Карлы. Снайпер прикинул, что на такую здоровую особь нужно спустить всю обойму, чтобы он умер, а такого количества времени у него не было, поэтому он решил забрать хотя бы малышей, которые уже мчались к нему, перед неминуемой смертью. Нащупав на поясе последнюю осколочную гранату, он мигом сорвал ее с держака и, вырвав чеку, бросил в сторону кучки когтей, а затем принялся доставать винтовку и спешно вести огонь по главарю. Как и предполагалось, от гранаты пострадал лишь один мутант, а остальных это только разозлило. Пули летели то в рог, то в шею, то в грудь. Собственно, от такого состояния трудно ожидать другого результата, а монстр уже совсем близко. Чего-то подобного Бун и ожидал, направляясь сюда. Слишком самонадеянно. Наверное, это и есть его судьба. Конечна точка слишком удачного пути, ведь так не бывает. Никому на пустошах не удавалось победить судьбу, разве что только Курьеру, да и то - случайность, скорее всего. Вот он - конец. Бун достал свой старый револьвер из кобуры с тем самым последним патроном, направил себе на висок, закрыл глаза и нажал на спуск. Щелчок. Ожидаемо, но попробовать стоило. Снайпер не открывал глаз. Внезапно он почувствовал сильный удар, поваливший его с ног, а винтовка отлетела в сторону. Рефлексы заставили глаза открыться. Вокруг него, перебирая ногами, ходили двое мелких когтей, ростом с человека. Они издавали мерзкие крехтяще-сопящие звуки, а хищные глаза не выпускали свою жертву из виду. Бун попытался встать, но тут же последовал второй удар и он снова упал. Неокрепшие когти скреблись по броне, пытаясь пробить ее, однако получалось выбить из нее лишь скрипящий звук металла, что только больше злило хищников. Они били и драли одежду снайпера все сильнее и сильнее, временами впиваясь в плоть в местах, где не было брони. Попытки пошевелиться оканчивались очередным впечатыванием в землю измученного тела. В груди жгло, будто его пытают раскаленным металлом. После очередного удара, сознание Буна стало покидать его и последнее, что он заметил, был подходивший к ним самец, а затем эхо какого-то громкого шума, от которого он все глубже стал проваливаться в пропасть бессознательного. Женщина сидела в пустой белой комнате, положив ногу на ногу, и Бун сразу узнал ее, это была Карла. Прямые каштановые волосы были как обычно идеально уложены, а ее любимое розовое платье, облегавшее стройную фигуру, смотрелось просто потрясно. Он столько раз представлял ее образ, думал над фразами, которые сказал бы, если бы чудесным образом вновь увидел ее. И вот она сидела перед ним, словно королева перед своим рабом. Грозный взгляд пронизывал до самих костей. Бун хотел что-то сказать, но не мог. Все фразы куда-то подевались вдруг из головы, поэтому произнес лишь: - Рад тебя видеть. - Ты рад смерти? - недоумевая спросила женщина недовольным тоном, - Не неси чушь! Я знаю, что ты хочешь обратно к этой сумасшедшей девчонке, а до меня... До нас тебе вообще дела нет! Как всегда. "Это очередной сон. Она - иллюзия, - повторял про себя Бун, - скоро проснусь и все будет хорошо." - Это не сон, Крейг. Теперь это твоя реальность, - будто прочитав его мысли, сказала Карла, - Когти Смерти убили тебя. А все ради чего? - ее голос эхом разносился по помещению, - Ради прихотей Курьера. Это она убила тебя. Бун вспомнил чувство страха, окутавшее его в то мгновение, когда Когти окружили его. Вдруг он и правда мог умереть? Было так больно... - У тебя не было никаких шансов выжить от стольких ударов. Курьеру плевать на тебя, как и всем остальным. Она - легионер, этим все сказано, милый мой, - ее голос наконец смягчился, но Бун, потрясенный ее словами, не обратил на это внимание. Будто выведенный из транса, он нашел, что сказать: - Карла, - он сделал паузу, чтобы привыкнуть к собственному эхо, - прости меня за то, что не доглядел за тобой. В том, что случилось, я виню только себя. Но... За тебя я уже отомстил и нужно жить дальше. Отпусти меня. Пожалуйста. Не приходи ко мне больше. Ты - мое прошлое. Курьер - мое будущее. - Уже это не имеет никакого значения, - женщина встала и направилась к нему. Нежная рука коснулась щеки Буна, но он не почувствовал ее тепла, - Ты больше не вернешься к ней. Ты мертв, как и хотел. Теперь мы вместе. Снайпер одернул руку бывшей жены и прокричал в ответ, то ли ей, то ли самому себе: - Я хочу жить! Я буду жить! Ты не остановишь меня! Белая комната тут же начала становиться темнее и образ Карлы расплылся вместе с ней. Бун снова начал проваливаться куда-то в глубину сознания. В ушах шумели смеси из разных звуков и голосов, разобрать которые было невозможно. Всплывали и тут же исчезали образы из разных времен его жизни: старые знакомые, армия, Новак, первый поцелуй и многое другое. Видения привели его к маленькой девочке по имени Майя с волосами цвета колосьев пшеницы, держащей в руках старый мотивирующий плакат с Дядюшкой Сэмом, на фоне которого красовался Капитолий. Девочка со всех ног бежала к мальчишке, чуть постарше ее, который в это время был занят в тире тренировками по стрельбе. В нем Бун узнал себя. " - Бун, слышишь меня, Бун? Это я! - привлекая его внимание кричала девочка, - Мы с отцом уезжаем на Восток! Ты будешь скучать по мне? Мальчик повернулся к ней, отложив пистолет в сторону, и с улыбкой ответил: - На запряженных браминах далеко не уедешь. " Голоса эхом проносились по сознанию до такой степени, что остальные слова было не разобрать. Единственное, что он успел увидеть перед тем как картинки снова слились, было то, что девочка со слезами на глазах убегает от него прочь. "Бун! Слышишь меня?! Это я!" Резкая боль пронзила все тело и снайпер открыл глаза. Он был в полу-сидячем положении с оголенным окровавленным торсом. Перед ним сидела Курьер с пустым шприцем в руке. "Адреналин" - догадался Бун. Она что-то беспрерывно говорила, но Бун не мог разобрать ее слов. Дыхание и биение сердца гудели у него в голове. Чуть оглядевшись, он увидел, что они находятся все там же, на входе в карьер, что непроизвольно вызвало приступ паники. Курьер достала свою флягу и, откупорив крышку, дала попить Буну. Немного успокоило. Глотать было больно, но снайпера грели мысли о том, что они живы и о своем состоянии он знать не хотел. Никогда еще он не был настолько рад этой девушке. Жаль, что сейчас он не мог ей об этом сказать. Она продолжала о чем-то говорить, принимаясь за осмотр его тела. Опустив глаза вниз, Бун увидел, что оно было потрепано еще сильнее, чем он представлял. Между ребер была глубокая рана, видимо от впившегося от сильного удара куска брони. Повсюду были ссадины, царапины и раны разной тяжести. Девушка спешно поливала окровавленные места своим виски, который она носила теперь всегда с собой на такой случай, и перевязывала раны жесткими бинтами из аптечки первой помощи, обкалывая поврежденные участки тела стимуляторами. Бун попробовал пошевелить руками. Было очень больно, но получалось. Переломов он не чувствовал, что очень удачно в его ситуации. Увидев, что снайпер начинает двигаться, Курьер взяла его за руку и успокаивающе подержала ее какое-то время, улыбаясь и смотря в его серые глаза. - Прости меня, - услышал наконец Бун и был рад тому, что все же не лишился слуха, - Это моя вина. - Спасибо, - хрипящим голосом смог с трудом ответить он. - Надо дойти до Слоуна и отдохнуть там, - она приняла свой обычный вид и поднялась, - Идти сможешь? Я вколола тебе достаточно стимуляторов и мед-Х, чтобы ты мог двигаться. Попробуем? Буну не очень понравилась эта идея, но выбора не было. Оставаться тут было опасно. Стимуляторы делали свое дело и вскоре, с помощью Курьера, он встал. Удерживая внутренний порыв снова потерять сознание, снайпер опирался на девушку, казалось, всем своим весом, однако та держалась стойко. За спиной у нее, ко всему прочему, висела его сумка и винтовка. Яиц, судя по всему, при ней не было, а это могло означать лишь одно - все это было зря. Ему было противно от своей беспомощности - слишком многое делает эта девчонка для него, слишком многим жертвует. Сегодняшний день должен был закончиться его смертью, а она должна была уже быть на пути к Оставшимся с яйцами подмышкой. Примерно так и было по его плану. Но Бун не переставал удивляться. Нет, это даже было невозможно, нереально было выжить в их ситуации. И все же... Два силуэта, слившиеся в один, медленно шли под палящим солнцем пустошей в сторону маленького городка рабочих. Они не ожидали от него помощи. Вряд ли даже среди тех был опытный врач. Все что требовалось странникам - отдых и начало нового дня. В своем молчании каждый думал о своем. Курьер размышляла об Аркейде и его исследованиях, который будет огорчен узнать, что у них не получилось и о винтокрыле можно было позабыть. Она не верила в рассказы ученого о том, что Когти Смерти разумны и можно спустя несколько поколений вывести новый спокойный вид. Они были хищниками, действия которых строятся на базовых инстинктах, которые генетически вложили им при создании, чтобы использовать в качестве оружия. Ходил слух, что в Анклаве были "прирученные" когти, на что и надеется Аркейд, однако Курьер была склонна к варианту, что когда детеныши вылупятся из яйца, они сразу же нападут на первого, кого увидят. "Надеюсь, что я буду уже далеко отсюда, когда это произойдет", - закончила свои мысли девушка, пожертвовавшая винтокрылом, ради напарника. У Буна же было намного больше пищи для размышлений, однако единственное, что он сейчас хотел - это не думать ни о чем. Ни о своей смерти, ни о винтокрыле, ни о разговоре с Карлой, но самое главное, ему не хотелось ничего знать о видениях с девочкой по имени Майя. Сам он не помнил этого фрагмента, как и саму Майю, потому не мог определиться, рассказывать Курьеру увиденное или нет. Вполне возможно, что это было всего лишь его воображение. Как только они начали подходить к первой оборонительной границе поселка, ноги Буна подкосились и он снова потерял сознание от изнеможения. Увидев это, дежурившие охранники подбежали к странникам и помогли донести его до маленького сарая, называвшегося медпунктом. Пока снайпер спал, девушке пришлось все рассказать любопытным рабочим, которых заинтересовали двое смертников, как они их называли, однако никто не мог поверить, что те вошли в сердце Когтей смерти и ушли живыми. Как только назойливые старики отпустили ее, Курьер вернулась к напарнику, который уже проснулся и смотрел, как она открывает дверь. - Как чувствуешь себя? - спросила она и завалилась на соседнюю койку. Кроме них в комнате никого не было. - Живее всех живых, - с иронией ответил Бун хриплым тихим голосом. - Раз чувство юмора осталось, значит все хорошо, - в ее голосе слышалась нотка грусти и растерянности. Лежа на спине, она смотрела в потолок. - Почему ты не отступала, как я говорил? Не отрывая взгляда от потолка, Курьер тяжело вздохнула и ответила: - Я подумала... Есть вещи поважнее винтокрыла. Я все еще сомневаюсь, смогу ли осуществить задуманное. Что будет, если на маркере не окажется ничего полезного? Я винила бы себя до конца жизни, если бы не спасла. Она говорила искренне, но вместе с тем Бун слышал нотки неуверенности в ее голосе. Как обычно - сама не знает, что творится у нее в голове. Стараясь не думать об этом, Бун перевел тему спустя минуту паузы: - Помнишь, неделю назад, когда мы вернулись в Маккаран, с нами в столовой заговорил солдат. Ты его знала? Лицо девушки преобразилось от неожиданного вопроса, но не на долго. Она задумчиво приглаживала рукой свои растрепанные волосы. - Он похож на человека, которого я когда-то убила, - ответила Курьер притупленно, - С тех пор я постоянно вижу его в некоторых людях. - Я думал, что тебе в удовольствие убивать... - Одно дело, когда убиваешь в лицо. Когда человек ожидает этого. Совсем другое - делать это в спину. Сквозь щели между стенами медпункта просачивался свет вечерних фонарей, освещавших городок. Было тихо. Лишь только изредка доносились голоса или хохот рабочих откуда-то из соседних домов. Не вынося нависшего в воздухе молчания, Курьер поднялась со скрипящей кровати и направилась к выходу. - Я закончу начатое, - вполголоса ответила она на вопросительный взгляд Буна, - Как ни крути, мне удобнее работать в одиночку, - девушка смотрела в пол, не находя подходящего выражения лица, чтобы говорить ему в глаза, - Наше партнерство было ошибкой, Бун. Мне нет прощения за то, что я втянула тебя в это все и если ты решишь уйти - я пойму. От неожиданности снайпер потерял дар речи и ему не хватило смекалки ответить на столь громкие слова Курьера. Все, что ему оставалось - проводить ее серьезным взглядом, так и не сумев возразить. После того, как вечно скрипящая дверь захлопнулась, Бун закрыл глаза, повторяя про себя ее слова. В груди будто пылало пламя. Появилось резкое желание встать и побежать следом, остановить, никуда не отпускать. Однако попытки пошевелиться оказались тщетными. Стимулирующее вещество, вливающееся через вену из старой залежавшейся капельницы, делало свое дело. Бун чувствовал регенерацию тканей, а это означало, что в ближайшее время встать не получится. Бун никогда раньше не проверял это на себе, но их штатный медик в лагере однажды рассказывал, что такая массовая регенерация вызывает полнейшее обезвоживание. Он снова закрыл глаза и задумался. "Наше партнерство было ошибкой" - не уходили из головы эти слова. "Может она права? - подумалось снайперу, - Теперь я четко понимаю, что мне рано умирать. Я не хочу этого. Но дальнейшее приключение может снова свести все к могиле. Не от когтей смерти, так от легионеров на Дамбе." "Мне легче работать в одиночку" "Еще бы! Уж что-что, а этого мне никогда не понять, как ей удается выходить из любой ситуации. Но тем не менее, она говорила, что ей нужен я. Не Мэнни, готовый на все, ради нее, не НКР с их возможностями, а именно я. Может все-таки я как-то связан с ее прошлым?" "И что вообще значит - я закончу начатое?" "Куда она ушла?" "Вернется ли?" Снова разболелась голова. Вопросов было много, но ни на один из них нет ответа. Чтобы перестать думать, он вновь представил образ Майи и вдруг понял страшную вещь. Воспоминания времен до армии будто стерли. Бун поймал себя на мысли, что он не может вспомнить даже лица своей матери и это испугало его. "Сотрясение было сильным... Но к утру память должна восстановиться" - прикинул он, одновременно пытаясь успокоить себя. Однако это объясняло и то, что он не мог вспомнить девочку. "Значит это все же было не воображение, а обрывок воспоминаний. Это и была Курьер! Все сходилось: волосы, здание Конгресса на плакате и в ее видениях, даже лицо было похоже. А тот старик мог быть ее отцом. Точно одно - за такой срок даже при наличии рабочего транспорта, что тоже сомнительно, нельзя переехать в город на другом конце континента, обосноваться там, а затем вернуться только за тем, чтобы убить Хауса. Значит она всю жизнь провела в Мохаве или на ближнем востоке, за рекой, на территории Легиона." От таких мыслей снайперу стало дурно - изначально он был прав, она могла иметь к ним отношение. "Как же я раньше ее не узнавал? - засомневался Бун, - Мы ведь дружили, судя по всему. Нет. Все не так просто. Нужно подождать пока я полностью приду в себя. А пока не разберусь с воспоминаниями, рассказывать ей не стоит." Появилось невыносимое чувство, что тайна Курьера несет за собой нечто большее, чем просто мечта маленькой девочки и эта неизвестность не давала покоя. "Нет, отступать уже поздно, - продолжал думать Бун, - Я узнаю правду или помогу ее узнать. Именно для этого судьба подарила мне вторую жизнь." Стимулирующая жидкость согревала перебинтованное тело снайпера изнутри, однако холодок, веявший из дырявой тонкой стены, начинал раздражать. Этот город был приспособлен к жизни разве что для суровых рабочих. Поэтому женщин и детей тут не было. Из доносившихся со всех сторон разговоров за это время Бун многое успел узнать, заодно отвлекаясь от назойливых мыслей. Например, начальник смены Дэниел прячется тут от своей жены-стервы из Примма, когда та думает, что он пошел в армию НКР и сидит сейчас где-нибудь на передовой в ожидании сражения. От какого-то работника доносились гневные высказывания о Братстве Стали, говорил, что на месте республиканцев он давно бы посылал разведгруппы, чтобы выявить их местоположение и стереть с лица земли ко всем чертям. Кто-то рассказывал, что пытался подкатить к Курьерше, но та пригрозила отрезать ему половой орган и скормить кротокрысам, если еще раз подойдет к ней. Это заставило Буна улыбнуться. Когда мужчины разошлись по своим делам и стало более-менее тихо, можно было услышать игравшее из дома напротив радио. Под дивные мотивы джаза Пегги Ли измученный снайпер и уснул, так и не дождавшись партнершу. Красный потрепанный берет лежал на шаткой тумбе рядом с койкой, а рядом с ним револьвер с заряженным паленым патроном, который в очередной раз решил судьбу своего нового владельца. "Не сегодня".