Если завтра наступит конец света, Что ты сделаешь? Посмотрим. Вперед! Где эти небеса? Разрывая небосвод, Сам себя затягиваю на дно. Молю о том, чтобы ты почувствовал издалека, Что за крест я несу сквозь мрак. Зачем искренность и улыбка, Когда реальность – так несправедлива. Бесконечно сражаясь с призраками, Удерживаю их взглядом. Не хочу больше боли. Я не хочу терять тебя, но… как же мучителен этот мир. Посреди толпы тысячи человек – не сбит с толку. [Ты в своем уме? Это крест вины?] Надежда страданием выгравирована в моей груди. Я не хочу терять тебя, но… как же мучителен этот мир. Что такое любовь? Я зачарован ее сиянием. [Одурачен. Что за мир, полный боли?] Не лишусь ли я тебя? Нет-нет-нет не хочу больше боли. (с) KaT-TUN — NO MORE PAIN (к сожалению, не знаю, чей перевод)
«С чего же, интересно, всё это началось?.. И насколько давно? И почему я до сих пор не замечал? Не замечал... Не хотел замечать. Потому что это болезнь. А первая стадия, как известно, отрицание» * * * — Гилберт, принеси мне кофе. — А ты не облезешь, четвертую кружку за утро? — Просто делай, что тебе говорят. Это не так сложно. — Бросил он и вернулся к поиску чего-то в ящике. — И называй меня на вы. — Чтоб вы подавились, Иван Анатольевич, — оскалился я и пошёл делать чёртов кофе. Как он его без молока пьёт? Гадость же... Вот бы найти себе какую-нибудь девушку. Тогда у меня будет хоть что-то, кроме этой дурацкой работы и дома. И кто-то, кроме вездесущего Брагинского. Впрочем, пускай сами меня ищут! Что это Великий Я вдруг опустился до их уровня? — Гилберт, где мой кофе? — Блядь, да ты... вы можете подождать хоть немного?! — Тут я заметил, что кофе-то, оказывается, давно готов. — И хватит на меня орать! Если директор — ещё не значит, что главнее меня!! — Орёшь тут только ты. — Он вырвал у меня из рук горячую чашку, как-то нервно обхватив её ладонями. Как будто мёрз. Странно, кабинет-то отапливается... — Свободен. — Сам ты... — Свободен, я сказал! Ну и хрен с ним, мы пойдём напишем чего-нибудь в блог... Я гордо прошествовал за свой рабочий стол и зашёл на страничку Великого Меня в интернете. Фоновое изображение — моя фотография в полный рост. Брагинский фоткал. Он ещё и это, оказывается, умеет... Просматриваю последние записи. Иван то, Иван это... Да что ж такое! Как будто у меня вся жизнь только из него и состоит!.. А ведь так оно и есть, пожалуй. Как ни печально это признавать. Нет, надо срочно найти девушку!! Очень срочно... Так ведь и педиком недолго заделаться. А этого добра нам не надо. — Гилберт, зайди ко мне. — Блядь... заколебал..ли ...вы! — Я раздражённо отопнул своё офисное кресло, впечатав его в стенку, и поплёлся к Ивану. Не забывая, между тем, гордо скрестить руки на груди и глядеть свысока — благо я выше Брагинского хотя бы тогда, когда он сидит за своим столом. Но Брагинский стоял. И стоял слишком близко. Вид у него был... жутковатый. Даже, если хотите, пугающий. Глаз под чёлкой не видно, дурацкая повседневная лыба на лице отсутствует, губы обкусаны, на щеках красные лихорадочные пятна. Чёрт, а я и не замечал раньше! Он что, болен? А я думал, этого амбала никакая простуда не берёт... — Может, те... вам... прилечь? — неожиданно оробевшим голосом предложил я. И был бесцеремонно прижат к стенке. Попытался вырваться — фиг вам, у него что, руки стальные?! Так, не паникуй, спокойно, он же не сошёл с ума... — Брагинский, ты чего?.. Охуел вконец?.. — я извернулся, пытаясь высвободиться. Бесполезно. Его губы приходились на уровне моих глаз. Но вот он наклонил голову... чёрт... ещё немного и... Я, не желая терять самообладание, изо всех сил пнул наугад. Не попал. Вдруг стало очень страшно. Вот дерьмо, что он творит?! Не дать... Не дать ему себя поцеловать. — Придурок, прекрати!! Отвали от меня!!! Ноль внимания. Я почувствовал его горячее дыхание. Не сдаваться... — Ваня!!! — на подсознательном уровне, уже паникуя, не своим голосом заорал я. Стальная хватка дрогнула. Брагинский замер, так и не прикоснувшись своими губами к моим. Сделал два шага назад. Я облегчённо вздохнул. — Иди домой. — Он повернулся ко мне спиной, лишая возможности увидеть его выражение лица. — Я сегодня не приду. * * * «С тех пор мы успешно делали вид, что ничего и не было. Ну перетрудился малость человек, с кем не бывает. Так значит, тогда? Наверное... Или нет?» * * * А ну-ка мечи стаканы на стол, ну-ка мечи стаканы на стол, Ну-ка мечи стаканы на стол и прочую посуду! Все говорят, что пить нельзя, все говорят, что пить нельзя, Все говорят, что пить нельзя — Я говорю, что буду!* Брагинский превосходно играл на гитаре даже вдрызг пьяным (это говорю вам я, человек, которому медведь наступил на ухо буквально при рождении. Не иначе как от зависти к столь совершенному созданию). Сегодня была моя первая рабочая пятница, а что это значит? А это значит... Каждую пятницу я в говно, Каждую пятницу я в говно, Каждую пятницу я в говно...** — самозабвенно бренчал он. Кесесесесе.... — Слух, Иван, где у тебя тут ещё бухло?.. — Я, покачиваясь, поднялся, чтобы двинуться на кухню за новой порцией спиртного. — Ты куда?! С-стой, не ух-хди!!.. — Он, с мольбой в глазах и отчаянием в голосе, обхватил меня за ногу всеми четырьмя конечностями. Пришлось тащиться в кухню, волоча его по полу. Тяжеленный, зараза!! Ну и ладно, зато веселее... к тому же, без него я здесь вряд ли что-нибудь найду. — Туда, — скомандовал он. — За этим... мля... мсрным баком! Я, к своему удивлению, обнаружил в указанном месте две бутылки виски. — Кесесесе! А я думал, рсские вдку пьют! — Я залился весёлым смехом. — Зз-запмни нвсгда, мой юный д-друг, — пафосно изрёк Брагинский, воздевая к потолку палец. — Водку я пью исклчитльно в одиночстве. Птому как делиться — жаба душит. Хэх, а когда поёт — язык не заплетается! Многолетний опыт, наверное... ...через пару часов, когда передвигаться мы могли только ползком, Брагинский решил отрубиться. Прямо на полу и решил. Я безуспешно расталкивал его минут пять, после чего плюнул на это дело и лёг поперёк Ивана (до раскладушки пришлось бы ползти не меньше метра, а я так устал...), использовав его в качестве подушки. Некоторое время мы молчали. Я не мог понять, спит Иван или нет, потому что его глаза были закрыты, но он не издавал никаких звуков, и не было ясно, дышит ли он вообще. — Эй... Ты жив? — я щёлкнул пальцами у него перед глазами. — Жив. Более того, я трезв. — Он, не открывая глаз, потянулся и зевнул. — Давай спать, а? Кстати, насчёт того, что я тебе про водку сказал... Извини, приврал. В общем-то, всё намного более запущено — водку пью один, потому что достаю сию святую воду только в тех случаях, когда мне особенно хреново. Такое объяснение тебя устроит? — Вполне, — пробормотал я. Ну он монстр... и когда протрезветь успел?.. десять минут назад он был в стельку пьян, в таких вещах я не ошибаюсь!.. Надо будет пить с ним поаккуратнее. — Слушай, ты не против, если я перемещусь на раскладушку?.. — Он приподнялся на локтях, выжидая, пока я соизволю убрать свою величественную голову с его живота. Я, снисходительно хмыкнув, подвинулся. — Будешь лежать здесь? — Да. — Признаться, что меня ноги не держат, не позволяла гордость. Она же не давала просить Ивана донести меня до постели (ну не гомики же!), или хотя бы ползти до оной на четвереньках (позорно!). Пришлось лежать. — Тьфу, горе луковое... — Брагинский легко подхватил меня на руки (между прочим, не так уж мало я и вешу...), не обращая внимания на протесты, в два шага донёс до раскладушки и сгрузил на неё. Хм... ну, если подумать, не так уж гордость и пострадала. — Слушай, а ты наутро что-нибудь помнить будешь? — поинтересовался я, уже засыпая. — Вряд ли. Хотя... чёрт его знает. Не всё ли равно, — с какой-то горькой иронией в голосе произнёс он и отвернулся. * * * «Или намного позже, уже после знакомства с Эрж? Хм.. Вполне возможно. Но что гадать, если неизбежное уже случилось? Так, стоп. Стоп. Отставить. Значит, стоило Эрж куда-то уехать, и уже себя гомиком возомнил? Да чёрта с два! Это всё надуманное. Это всё недотрах. Точно, недотрах! И как раньше не додумался!.. Чёрт возьми, ещё три недели придётся это терпеть...» * * * — Гил, ты вещи собрал? — Какие вещи? — Чёрт возьми, ну я же говорил тебе, что мы на дачу едем! — Не поеду я с тобой ни на какую дачу. — Поедешь. Да ладно тебе, неужели лучше в городе прозябать? Там здорово, вот увидишь! — Иди ты!.. Я не хочу вместе с этим америкосом находиться в одном помещении! Брагинский хитро улыбнулся. — А если на мотоцикле прокачу? Отсюда и до дачи? — Больно он мне нужен, твой мотоцикл. — Плюс с меня ящик пива. Идёт? — Идёт!!! * Аквариум — Стаканы ** Семён Слепаков — Гимн офисного работникаIX. Не всё ли равно
22 августа 2011 г. в 09:51