Его собственность

Мира окинула всех присутствующих убивающим взглядом, в голове уже расчленяя их по второму кругу. Однако внешне она нацепила на лицо просто до ужаса фальшивую улыбку и сверкнула яростно глазами в сторону мужа, на что тот лишь коротко пожал плечами. Алекс был спокоен, как удав, что бесило, зверски бесило Райк. — Вы кто вообще, тетя? — наконец произнесла она, сев обратно на диван. Антонина от такой наглости обалдела. — Тетя? Я - тетя? Это ты меня тетей назвала?! — Она округлила глаза и надела очки, что до этого были у нее на голове. — Нет, Алекс теперь тетя, представьте сколько племянников! — тут же взмахнула руками девушка и перекатилась с сидячего положения на лежачее на боку. Парень в свою очередь закатил глаза, очевидно осознавая, что его мама с его женой однозначно не подружатся. Да что там не подружатся! Как бы не поубивали друг друга! Он решил на свой страх и риск оставить эту взрывоопасную парочку в гостиной, а сам пошел на кухню, где объяснил поварам, что если они сегодня не приготовят все идеально, то работу они больше не найдут. Не здесь, не где-либо еще. Веселее всем стало за ужином, когда Мира, наконец, соизволила одеться поприличнее, но то ли на зло, то ли просто из-за своей лени не поддеть под легкое платье лифчик, тем самым возмутить до глубины души Антонину Инокентьеву, что была просто уверена, что грудь у той не своя, а состоящая из собственного первого размера и большого push- up. К счастью, обвинить Райк в том, что грудь ее и вовсе силиконовая, женщина, пережившая мезозойскую эру, не смогла, а лишь цокнула языком и начала есть. Завтраком она осталась довольна, из-за чего Алекс выдохнул. Уж очень он любил своих поваров и ленился искать таких же хороших новых. Ошибку Блейс допустил дальше, наивно полагая, что дамы сблизятся во время хождения по магазинам. Не тут-то было. Мира оказалась на редкость ленивой девушкой, что ходила за его мамой, словно маленький ребенок, которого силой притащили в магазин. И взгляд у нее был такой обиженный. О том, чтобы девушка выбрала что-нибудь себе, речи не шло. Она останавливалась около каждой закусочной и объедалась вредной пищей, так что, придя домой, просто легла и уснула. Алекс лишь вздохнул, неся ее, уставшую и уснувшую с дивана в гостиной в его комнату. Ад длился еще около недели, пока Мира во время очередного спора с матерью мужа резко не убежала. — Вот видишь, мама? Ее уже блевать тянет от ваших срачей! — тут же сказал Алекс, уходя за женой, что, опустошив желудок, села на крышку унитаза и отдалась истерике, что с ней часто случалось после подобных приступов. — Ну ты чего? — сказал Александр и присел перед ней на колени, поглаживая ее руки, которыми она теребила края шорт. — Неужели ты решила расплакаться из-за обычной ссоры с моей мамой? — Ты дурак или да? Меня уже неделю блевать тянет. Если бы ты поменьше пытался убежать от нашей компании, заметил бы это. Мира шмыгнула носиком и потерла глаза, слегка трясясь и всхлипывая. — То есть ты сейчас намекаешь на то, что я плохой муж? — нахмурился парень и встал. — Я сейчас намекаю на то, что ты идиот. Невнимательный идиот, понимаешь? — сказала ему в ответ девушка и совсем расплакалась, убегая из туалета в комнату, где заперлась. Недогоняющий, Блейс пошел к своей матери, которая сидела и что-то вязала. — Мам, я не понимаю, — сказал он и сел рядом. — Мира стала истеричкой, ее тошнит, а еще она начала есть вредную пищу. Но она не ела вредную еду, — высказался тот и уставился на мать, что аж спицы выронила от неожиданной догадки. Секунда, и ее след простыл. Она помчалась за девушкой, дабы уже обсудить, как она назовет ребенка. Александр так ничего и не понял, вновь уходя работать. Зато был и плюс. Антонина Инокентьева, узнав счастливую новость, на радостях уехала.