Его собственность

Весьма прохладное утро. Лучи пробивались через задвинутые шторы, а Мира ластилась под бочком у Алекса, слегка морща свой носик. В особняке не было холодно, но атмосфера, царившая из-за пустоты внутри и бесснежной зимы на улице, заставляла девушку дрожать. Она приоткрыла глаза и, укутанная в одеяле, подошла к занавескам, отдергивая их. Казалось даже солнце было холодным и тусклым. Вздохнув, Райк направилась в сторону ванной комнаты, где она наполнила ванну и, раздевшись, опустилась в горячую мыльную воду, блаженно прикрывая глаза. Тепло пронизывало ее тело, пробираясь в каждую его клеточку. Прикрыв глаза, девушка наслаждалась теплом и нежностью воды, пока ее грубо не дернули за плечо.  — Не закрывай глаза, а то зимой хоронить в промерзшей земле неудобно, — шуточно сказал отходящий Алекс, получающий тут же губкой в спину.  — Ой, иди ты. Ничего хорошего сказать не можешь, — буркнула ему жена, погрузившись в воду по шею и сверля невежу взглядом. — Нет чтобы сказать что-то приятное. Каждый раз какую-нибудь гадость морозишь, придурок, — добавила она и отвернулась, хмыкнув, на что Александр только пожал плечами.  — Солнце мое, не раскрывай ротик в мою сторону, если хочешь нагрубить, но не хочешь потом ходить со сломанным носом, ладно? — тут же ответил парень. — Или я могу заткнуть тебя как-то иначе, — играя бровями закончил свою реплику парень и, умывшись, вышел. Беременную Миру очень даже задевало такое отношения ее «любимого» к себе. Заботливо не выпуская ее никуда из дома, Александр сам мог пропасть на несколько дней, прийти в дрова пьяный или вообще покрытый ярко-красными поцелуями и багровыми засосами. Это, конечно, обижало Райк еще сильнее. Ее талия слегка округлилась, как и животик, а грудь стала тяжелее и пышнее. Выйдя из ванной и надев любимую кигуруми, что так бесила ее мужа, девушка села перед камином, что находился на первом этаже, и стала читать. Читала она очередной детектив, коих у ее мужа в библиотеке была тьма. Девушка погружалась в роман, игнорируя направленные на нее взгляды охраны и замечания служанок о ее сидение на ковре, от чего у той нередко болела поясница. И сидела бы Мира себе спокойно, если бы ее ежедневную идиллию не прервал привлекающий внимание кашель. Нехотя повернувшись, девушка застыла. Ее муженька несли под руки двое незнакомых ей людей, а перед ней стоял поджарый паренек среднего роста, имеющий отросшие темные волосы, что были собраны в низкий хвост и бледную кожу. Взгляд его зеленых миндалевидных глаз бегал по девушке, отчего у нее по спине побежали мурашки.  — Что с ним случилось? — преспокойно поинтересовалась та, хоть внутри у нее внезапно стало как-то по странному тревожно.  — Нарвался на мужа какой-то шлюхи, — тут же ответил Мясник и приподнял брови. — Он его чуть не перемолол. Еле вытащили.  — Перемолол? А зачем вытащили? Надо было еще раз его этому мужу отдать. — хладнокровно ответила Мира и поднялась с пола, не без помощи слуг. — И что теперь надо?  — Вы должны поговорить с мужем этой самой шлюхи. Или Вы хотите остаться матерью одиночкой? — напряженно сказал Мясник.  — Ну сдохнет Алекс, я себе что, другого мудака не найду? Вот будь ты бабой, захотел бы спасать того, кто за каждое не то слово в свой адрес обещает тебе нос сломать? Или того, кто приходит убуханный, обкуренный и обсосанный какой-нибудь шмарой с ног до головы? Не захотел бы. А Алекс это все вместе взятое. И смысл в таком муже? Меня убьют, а он даже разбираться не станет, просто похоронит меня. И то не сразу, а как земля помягче станет, — фыркнула та и задрала носик.  — Но, госпожа, этот муж может использовать Вас для мести Александру, — невзначай добавил парень и невинно похлопал глазами.  — Вот ведь гемор, а не человек, — прошипела девушка и поджала губы. — Я тут вообще ни как, а меня все равно вплетают! Ну что за жизнь-то такая, — ходя из стороны в сторону бурчала Мира. — В начале родители отдали этому недоноску, потом залетела от этого же недоноска, а теперь еще и отдуваться за его поступки! Вот что я такого в прошлой жизни сделала, что сейчас мне так не везет?  — Я не знаю, госпожа…  — Это был риторический вопрос, — фыркнула тут же девушка и покачала головой. — Подумать только: жила себе нормальной жизнью, никого не обижала, никому не мешала… Даже комаров не убивала! А тут раз! — Она села на стоящий недалеко диван. — Вот встречусь я с этим ревнивцем, и что мне сказать? Прошу прощения за моего тупого и эгоистичного мужа, что испортил вашу жену? Мне кажется, или он поржет в лицо.  — Ну, если Вы это скажете таким тоном и в костюме панды, он, конечно же, посмеется, но если вы наденете что-то более человеческое и будете более серьезной, это может подействовать.  — Не хочу ничего говорить, а уж тем более надевать эту неудобную одежду. В ней будет слишком холодно.  — Госпожа, Вы смеетесь? Тут двадцать пять градусов, если не больше, в особняке повсюду пол с подогревом, который установили по Вашей прихоти, да еще и работают обогреватели, а вам холодно? — спросил Мясник, начиная злиться.  — Чудесно! Я еще и шизофреничка, которой вечно холодно!  — Заметьте, я этого не говорил, — немного помолчав, он все же спросил: — Так Вы поговорите с ревнивцем?  — Поговорю, поговорю, — закатила глаза девушка. — Мне моя шкура дороже принципов. Узнай где встречаемся и когда и скинь мне. А теперь я ушла. Мира скрылась за лестницей, погруженная в свои мысли.