Слишком человеческое

      Накормить Уилла так и не удалось. Он не захотел ни лазаньи, ни вишнёвого пирога, в ловле мух Белль не преуспела, так что Уиллу пришлось ложиться спать голодным. Если, конечно, слово «ложится» к нему теперь применимо: спят лягушки сидя. Да и Уилл, пока Белль переодевалась в пижаму и меняла бельё на условно свежее — по крайней мере то, что она нашла в комоде не покрывал слой пыли — вёл себя активно, так словно готовился бодрствовать всю ночь: плескался в миске с водой, надувал зоб и рокотал какую-то лягушачью песню.       Хотя Уилл и лягушонком оказался очень мил, Белль всё же хочется поскорее вернуть ему прежний облик. Но и в сон тянет неудержимо — сказываются и прошлая беспокойная ночь, и большая доза антигистаминного средства. Так что поиски ответов на многочисленные вопросы Белль приходится оставить до утра.       — Спокойной ночи, — бормочет она и, зябко укутываясь одеялом, вслушивается в шлёпанье маленьких мокрых лапок по поддону. — Мы что-нибудь придумаем, обязательно.       Следующий день начинается с посещения зоомагазина. Конечно, Белль надеется, что её любимый не застрянет надолго в лягушачьей шкурке, но, как бы то ни было, не хочет, чтобы он страдал от голода и дискомфорта. За завтраком Уилл расправляется с живым мотылём, а Белль ограничивается бутербродами — готовить ей не хочется, оставлять Уилла одного надолго — тоже. Террариум она устанавливает в библиотеке. Наполняет поилку минеральной водой, разравнивает грунт. Подавляет вздох: Уиллу сейчас тяжелее, и она должна не заражать его своим унынием, а вселять надежду в успех.       — Ну, вот! Надеюсь, ты тут хорошо устроишься, — резюмирует она нарочито бодрым голосом. Подхватывает лягушонка под живот и подносит к лицу. Губ у него нет, и Белль целует Уилла куда-то в ноздри, метя в треугольное остриё мордочки. Уилл недовольно квакает — точно он и впрямь заправская лягушка, — но ничего не происходит.       — Эээ… Кто говорил, что будет просто? — спрашивает она то ли себя, то ли хлопотливо дёргающего лапками Уилла. — Но я всё равно должна была попробовать.       До обеда в библиотеку никто не заходит. Белль обычно удручает такое положение дел, но именно сегодня она даже рада тому, что сторибрукцы не слишком-то жалуют чтение. Ей вовсе не хочется стать мишенью для сочувствующих, а, может быть, и осуждающих взглядов, да и Уиллу наверняка будет неприятно, если кто-нибудь застанет его в таком виде.       В закрытом от обычных посетителей отделе хранятся книги, посвящённые магии. Белль никогда не задумывалась о том, как они очутились в городской библиотеке, но важно другое: в них может содержаться подсказка. Белль оглядывает полки с расставленными по алфавиту фолиантами. Ф — феи, Ч — чары, Л — … Про лягушек ничего нет. Белль сгружает несколько томов на железную тележку и катит её к столу.       Чары, проклятья, оборотные зелья… Зелья выветриваются со временем, снять чары можно поцелуем любви. Истинной, разумеется. Белль упрямо закусывает нижнюю губу и откладывает книги обратно на тележку.       — Тут ничего полезного! — замечает она вслух, но Уилл, кажется, не слушает её… зарылся в грунт и прячется под кусочками коры. Он ведёт себя как обычное земноводное. Белль начинает сомневаться: понимает ли он её? Но тут же откидывает эту мысль и продолжает напористо: — Зато есть один любопытный трактат о природе магии фей. Уверена, стоит изучить его повнимательней.       Белль проводит рукой по обложке. Эту книгу она уже просматривала, совсем недавно, два дня назад. И зачитывала отрывки Румпелю, сидевшему за одним из читательских столов. В ней закипает обида: и на мужа, и на себя саму, — в который раз доверилась, простила и получила очередной обман. Она всегда была слишком добра, ещё в детстве её ругали за излишнее мягкосердечие, но маленькая принцесса не спешила соглашаться с доводами гувернанток. А теперь жизнь показала ей, что они были не так уж и неправы: каждый раз её милосердие становится поводом для нового предательства. Белль достаёт из сумки салфетку, чтобы промокнуть выступившие в уголках глаз злые слёзы, подпирает щёку ладонью и пытается сосредоточиться на написанном. По всему выходит, что магию фей, в отличие от чар, наложенных людьми, разрушить практически невозможно. Но она развеется сама, когда тот, кто подвергся воздействию волшебной пыльцы, пройдёт намеченный путь.       — Намеченный путь, — рассуждает Белль. — Звучит как-то странно. Кем он намечен и для чего?       Летопись «Подлинные чудеса, совершённые феями, в пределах Девяти Королевств Зачарованного леса» ясности не вносит.       Пиннокио стал настоящим мальчиком, когда проявил верность и отвагу. Но как можно проявить подобные качества будучи лягушонком? Роза, известная так же, как Спящая Красавица — проспала сто лет из-за сонного проклятия Малифисенты [1], но слуги, фрейлины и придворные спали вместе с ней по воле фей и проснулись сами, едва чары спали с их принцессы.       — То есть, — хмурится Белль и делает пометку в блокноте. — Продолжительность действия волшебства может зависеть не от поведения того, кто ему подвергся, а от независящих от него факторов.       Не слишком-то утешает.       — Знаешь, что, — бормочет она и откладывает книги обратно на тележку, — я думаю, можно попробовать поискать информацию в интернете. Я уверена, что Сторибрук — не первое и не единственное место, соединяющее мир без магии с Зачарованным Лесом. Интернет, склад всевозможных сведений, — Белль вздыхает и оборачивается к террариуму. — Ну, что я тебе рассказываю, ты и без меня это прекрасно знаешь.       — Да, во времена Проклятья Уилл имел возможность освоить технику этого мира, — Этот уверенный голос Белль теперь ни с чьим не перепутает. Голубая фея. Белль не слышала, как она вошла. Впрочем, фей не смущают мелочи вроде закрытых дверей.       — Что вам нужно? — разворачивается Белль.       — Не очень-то вежливо, — складывает руки на груди фея. Вместо привычного монашеского облачения на ней какое-то пёстрое платье.       — А чего вы ожидали? — Белль вздёргивает подбородок.       Рул Горм делает несколько шагов к террариуму:       — Я понимаю, сейчас ты на меня злишься, но я хочу помочь тебе, — Фея говорит мягко, но от её улыбки веет холодом. «И почему я всегда считала фей добрыми?» — спрашивает себя Белль. — Предположение, что разгадка тайны волшебного мира, может найтись в мире без магии, не так нелепа, как может показаться.       Белль ужасно хочется выставить посетительницу вон из библиотеки, но въевшийся за всю жизнь трепет перед волшебными созданиями не позволяет. К тому же, личные счёты — это как-то слишком мелко для героев. Поэтому Белль только качает головой и выжидающе смотрит.       — Я бы посоветовала поискать ответа в местных сказках, — говорит наконец Рул Горм и кивает в сторону детского отдела. — Ты — умная девушка, и сможешь догадаться, какие из смоделированных ситуаций имеют отношение к твоему случаю.       — Но если вы знаете, как расколдовать Уилла, почему просто не скажете мне! — не выдерживает Белль. — Это же из-за вас он стал таким?       Последний вопрос фея игнорирует, лишь замечает с привычной отстранённостью:       — Потому что, если ты узнаешь об этом от меня, это может не сработать. Подумай, Белль, — Рул Горм с многозначительным видом оглядывает ряды книг, — Возможно, дело не в самом ответе, а в его поисках.       Белль ждёт, что Голубая фея растворится в воздухе, но она уходит самым обычным способом — через дверь. Когда та закрывается за ней, библиотекарша облегчённо выдыхает. Каким-то образом маленькой — меньше самой Белль, а уж её никак нельзя назвать назвать высокой или крупной, — женщине удаётся занимать всё имеющиеся пространство, и от её присутствия становится не по себе.       — Значит, искать в сказках, — говорит Белль негромко, но идёт не к стеллажу, заполненному детской литературой, а к рабочему столу. — Книги, это конечно же чудесно, но «волшебная коробка», — Белль взглядывает на террариум и убеждается, что лягушонок не спит, а сидит на коряге почти вплотную прижавшись к прозрачной стенке своего временного пристанища. — Представляешь, Уилл, это Киллиан, то есть Крюк, называл так компьютер, по-моему, очень смешно, — Белль коротко хихикает и продолжает: — Так вот, волшебная коробка тоже может нам помочь. В библиотечном каталоге же нет раздела: книги, которые помогут Уиллу Скарлету, — она чувствует, что говорит слишком много, слишком громко, слишком сбивчиво, но не может ни остановиться, ни удержать очередной истерический смешок. — Очень непредусмотрительно со стороны того, кто составлял этот каталог. Кстати, я ведь и не знаю, кто его составлял… — Белль обрывает себя, длинно всхлипывает, и сглотнув, чтобы избавиться от застрявшего в горле невидимого кома, произносит серьёзно: — Уилл… Я верю, что одна из этих книг сможет помочь тебе. Надо только выяснить какая именно.       Белль садиться за стол, нажимает клавишу загрузки на корпусе старенького библиотечного компьютера, и дождавшись, когда с экрана исчезнет значок песочных часов[2], кликает на светящуюся синим «G».       «Сказки о лягушках и жабах», — вводит она в строку поиска и с силой стискивая в ладони непослушную «мышку» подводит курсор к кнопке с надписью «Мне повезёт!» --- [1] Об этом говорится в 5 сезоне сериала. Роза из-за проклятия Малифисенты проспала сто лет, но была разбужена королём Стефаном. Спустя двадцать лет после этих событий Малифисента, по совету Реджины, усыпляет и её дочь Аврору, а её возлюбленного превращает в огненного зверя Ягуая. [2] В сериале компьютер в библиотеке выглядел настолько дряхлым, что я не удивлюсь, если там до сих пор стоит Windows-98.