— Ну как? Видала? — поинтересовалась Мина, прыгая вокруг меня солнечным зайчиком, обмотанным в систему ремней каким-нибудь извращенцем. — Всего три дня тренировок, а я уже держусь почти как при окончании кадетского корпуса!
— А? — только и ответила я, замедленно фокусируя взгляд на Мине.
— Не понял — ты куда вообще смотрела? — подозрительно щурясь, обиженно спросила та.
Я пожала плечами, кивая на единственного новобранца кроме неё, попадающего в моё поле зрения. Большая часть бывших кадетов тренировалась глубже в лесу, а этот парень периодически мелькал на самой опушке. Вспомнить, как его зовут, не получалось (хотя мелькал он в сюжете, просто у меня вместо мозгов дуршлаг). И то, что эта, пардон, двухметровая оглобля выворачивала убойные манёвры на тросах, было настолько удивительно и непривычно для глаза, что моя челюсть, захлопываясь и падая, чуть ли не ирландские танцы отплясывала. Казалось бы, миниатюрная и гибкая Мина должна смотреться не менее эффектно, да только разница в умениях просматривалась очень чётко.
— А, Бертольд, — пробормотала Мина. — Ну-у, он в десятке лучших. Третий. Куда мне до него.
— Давай тренируйся дальше, пока Несс не заметил, как ты тут прохлаждаешься, — посоветовала я, спрыгивая с забора, ограждающего пастбища для лошадей. — А мне уже пора к обеду готовиться. Морально.
Обитая на кухне, я достаточно быстро сориентировалась в образе жизни Развед-отряда. Что особенно понравилось ленивой мне — разведчики только создавали видимость бурной деятельности. Точнее, бурная деятельность была во время экспедиции и за несколько дней до неё. После — тоже, но уже не бурная, а отчёто-писательская. А дальше и вовсе заняты были только главы отделов, которые занимались разборкой докладов своих подопечных ещё неделю-две после экспедиции.
Тренировки на приводе проводили в основном для новичков. Финансирования же вечно не хватало. Газ, приводы, клинки, сапоги (с обувью тоже был серьёзнейший напряг) старались беречь до экспедиций и делали уклон больше на физическую и дисциплинарную подготовку. Короче, солдаты, наворачивающие круги вокруг штаба босиком, были уже привычной частью утреннего пейзажа.
Облениться в конец солдатской братии не позволяли бытовые обязанности: готовка, уборка замка и обширных конюшен. Так что кухня и столовая были своеобразным центром жизнедеятельности — тут постоянно что-то творилось. В столовой все вели себя относительно дисциплинированно (а кто рискнёт получить замечание от начальства, если оно даже в устном виде в землю вколачивает?), а вот на кухне, видимо, отрывались. Без риска для жизни в помещении одновременно могли находиться человек семь-восемь, но Генри сходил за двух с половиной, поэтому, будучи глав-поваром, обычно сидел в недрах склада и читал под свечкой, чтобы не мешать дежурным (не мешать творить всякий бред, если конкретно). Мне не сказать, чтоб было сильно весело, особенно когда кто-нибудь пытался меня накормить, но в целом обстановку неблагоприятной назвать было трудно. Одевают, кормят, крыша над головой есть. Ну, кровь иногда берут… Так что провести ближайшие несколько лет за мытьём посуды и чисткой картошки казалось замечательной перспективой по сравнению с импровизированной попыткой влиться в общество совершенно иного века без какой-либо адекватной базы знаний.
В общем и целом, жилось мне хорошо. Время пролетало незаметно во время шумных приёмов пищи и присмотра, чтобы дежурные не спалили кухню. И на раздаче мне нравилось. Я там почти поселилась, аж табуретку себе в дальний угол раздаточного кармашка притащила. С детства у меня была цепкая память на лица и некоторые характерные мелочи, свойственные людям, и сейчас было интересно наблюдать за незнакомцами. Вроде и не знаешь, как человека зовут, но зато однозначно по говору поймёшь, когда его очередь приближается.
Но во всём есть свои косяки.
Как-то так вышло, что только в тот день я впервые лицом к лицу столкнулась с Майком Закариусом (морально я была вполне готова к ознакомительному обнюхиванию). Но вот незадача, чем-то моя протянутая рука с тарелкой его не устроила. Он коротко повёл носом над кистью, сделал какое-то больно задумчивое лицо (я уже на этом моменте начала тихо паниковать), коротко довдохнул воздух над головой… и оглушительно чихнул. В сторону, слава богу. Его суп тоже в сторону улетел, потому что я от неожиданности запустила его тарелкой в совершенно непонятном направлении.
Суп попал на капрала Леви, да. Тот оказался следующим в очереди. На стоящую рядом Петру тоже попало, но это меня взволновало куда меньше. Тарелку поймала милая молодая женщина с короткой стрижкой, выглянувшая в этот момент из-за плеча Майка.
Короче, я позорно сбежала под оклик Закариуса: «Но обед-то мой дай!». Генри понял меня по нескольким абстрактным жестам и оставил следить за закипающей водой под чай.
Потом Ханжи разъяснила, что на глаза капралу мне лучше недельку не попадаться и, по мнению Майка, пахнет от меня металлургическим заводом и ещё какой-то подобной гадостью. В общем-то, учитывая, как воздух родного мира пропитан промышленными отходами, неудивительно, что ко мне прикипел подобный запах.
С какой-то стороны это было прискорбно. Меткое напоминание о том, что я не отсюда. Здесь меня не должно быть. Я не несу никакой роли в положительном смысле, а вот налажать могу — это и плохо. Хотя как тут можно накосячить, сидя на кухне? Травануть по рассеянности Эрена или капрала? Пожалуй, это была бы крайне обидная смерть для героев.
Но травить, понятное дело, я никого не собиралась. А вот подкармливать, пользуясь положением — очень даже. Мне подобная мысль пришла в голову, когда весь исследовательский отдел не пришёл на завтрак, потом не появился на обеде. Поэтому я, пройдя десять кругов ада (из девяти), отыскала чайник, поднос, несколько "мини-хлебов", которые выдавалась вместе с порциями, и направилась по привычному маршруту в помещение, прозванное лабораторией.
В коридоре я некоторое время задумчиво крутилась у дверей. Из комнаты доносился монотонный гул спокойных голосов — наверно, что-то обсуждали. Постучать бы по-хорошему… только чем? Я уставилась на поднос... Ага, и всё содержимое разлетится в стороны. А с ноги как-то невежливо. Выбор пал на локоть, но звук получился приглушённым из-за рубашки. Носком ботинка вышло не лучше. Вздохнув, я решила приоткрыть дверь и вежливо поинтересоваться, можно ли войти. Поскольку дверь открывалась внутрь, я решила толкнуть её бедром, но этого оказалось мало. Более того — сместиться рискнуло разве что само бедро, но никак не дверь.
— Ладно. Попытка была, да не удалась, — заключила я, примериваясь с ноги. Дверь от пинка глухо скрипнула о косяк, резко вдаваясь внутрь… и врезалась в кого-то с той стороны.
— Твою ж!.. — послышался знакомый голос.
Да-а, осторожно приоткрыть, вежливо поинтересоваться, ага-ага…
Дверь распахнулась.
— Я же сказал, что сейчас открою! Оглохли? — воскликнул Моблит с красным пятном на пол щеки. Я ж вроде слабо толкала… ну ладно, что поделать…
— Здравствуйте, — всем своим видом излучая искреннюю доброжелательность и поддержку, кивнула я. — Мне показалось, всего отдела не было на завтраке и обеде… я подумала, что, возможно, вы хотите что-нибудь съесть. Я принесла чай и хлеб.
— Э-э, Мари? — кажется, мой невинный вид вызвал у Моблита в мыслях и намерениях некоторый диссонанс. Я протянула поднос.
— Здесь немного, но несколько порций обеда я бы не донесла…
— Еда? Еда?! — из комнаты послышался грохот роняемых стульев. — Кто это чудо, ниспосланное с небес?
За Моблитом промаячил мужчина в очках, имя которого я традиционно забыла, но уже успела прозвать «программистом».
— Это чудо было найдено за стеной и официально является титаном, убившим, между прочим… — канцелярским тоном начал Моблит, но программист не дал ему договорить:
— Она принесла еду!
Вид у него был такой, будто их тут морили голодом с приезда. Моблит всё же уступил дорогу, пропуская меня в комнату.
— Раз уж пришла…
Вообще-то я тут немножко живу, но лучше, наверно, ему об этом не напоминать.
В помещении были горы бумаг и все члены исследовательского отдела за исключением Ханжи. Именно в таком порядке, поскольку бумага здесь явно доминировала, властвовала, унижала…
— Привет, — из-за кипы с какими-то книгами выглянула Нифа. Следом появилась ещё одна голова — с рыжим каре.
— Ой, Петра, — удивилась я и спохватилась: — За-за-за-здравствуйте! — Надеюсь, она легко отмылась от супа?
Девушка натянуто улыбнулась. Видимо, не очень. К тому же, кто-кто, но вот уж она не могла забыть, как я убила…
Нет, не-ет, не сметь грузиться, не сметь!
— Моблит, где все кружки? — возмутился из шкафа… как его, второго… Каджи? Нет, Хаджи… стоп, вообще не то. Кейджи? Или это программиста так зовут? Тьфу ж ты блин.
Моблит снял с ближайшего стола стопку листов и забрал у меня поднос.
— Откуда столько бумажной работы? — полюбопытствовала я. — Вы же вроде… ну, исследуете.
Нифа нервно рассмеялась на заднем плане.
— Отчёты о ходе экспедиции… — вздохнула она. — Свой от каждого члена отряда…
— Описание и анализ добытых материалов, — продолжил программист. — То есть каких-либо книг, если попадутся по ходу, растений, пород…
— Полный отчёт об исследованиях захваченных титанов, — добавил Моблит. — Эрена и тебя, соответственно.
— В огромном количестве экземпляров… — устрашающе протянул не-программист, с именем которого я так и не определилась. — Ханжи, Эрвину, в архив… да и нам доп-копия самого важного, а то вдруг чаем зальё… Ети-ить!
Чайник грохнулся на ту самую кипу бумаг, которую убрал на пол Моблит — не-программист неудачно задел локтем выступающий край подноса.
— Это был мой отчёт о Сонни и Бине, — совершенно нейтральным тоном выдал Моблит, поднимая за ручку чайник. — Угадай, кто будет делать ещё экземпляры?
— Схожу-ка за кипяточком. — Я осторожно забрала у него чайник, чтобы тот не оказался на голове у не-программиста. — У Генри там целая кастрюля…
...Лучше бы я не возвращалась. Те же грабли — дверь с ноги. Снова в лицо Моблиту. На этот раз сильнее из-за того, что я это делала уверенней.
— Ну вроде взрослый мужик, а побила такая маленькая девочка! — насмешливо протянула Нифа из-за бумаг, пока Петра одалживала незадачливому заместителю Ханжи платок — на этот раз от удара из носа потекла кровь.
— Короче, ужас с этими бумагами, — поспешно вернулась я к старой теме, ловя на себе взгляд Моблита, обещающий мне внеочередной анализ крови.
— Но хоть с тобой проще — даже нашу архивную копию сказали пока не делать. Официально ты существуешь только для разведки, — добавила Нифа.
— Официально она не существует вообще, — поправил Моблит.
— Наверно, тем лучше, — пожала плечами я, не обращая внимания на третье лицо. Ну и бе-бе-бе, вот за что он так меня не любит?
Ладно, окей, окей, есть за что.
Я разлила чай по приготовленным чашкам.
— Петра, а ты почему здесь?
— Ты много вопросов задаёшь для подопытного материала, — отозвался Моблит.
— Бернер, не обижай девчонку, — возмутилась Нифа. — Ты слишком серьёзно относишься к этому. А сам без зазрения совести жуёшь принесённый хлеб.
— Вы сами сказали, что будете работать до победного и не пойдёте в столовую, чтобы застрять там, — парировал Моблит. — Я не заставлял.
— Я по поручению капрала, — тихо ответила мне Петра, чтобы не мешать перепалке. — Они там Эрена... исследуют... и им с Ханжи нужен какой-то анализ. А его надо сначала найти…
— А?.. — Я окинула взглядом посиделки вокруг подноса с хлебом.
— А мы ищем, — покивал программист, деловито заглядывая под стол. — О, настойка!
— Настойка? — тут же прекратил разборки с Нифой Моблит.
Судя по лицам солдат, продолжение должно было быть интересным, но тут открылась дверь. У меня на открытие дверей уже начинал дёргаться глаз, честно говоря.
— Петра, Ханжи просила поторопиться с отчётом об анализе… — в комнату заглянул Эрд. — Это у вас настойка?
Программист приветственно махнул рукой и указал на трёхлитровую бутыль бурого цвета.
— Присоединяйся.
Отказаться было явно выше сил Эрда.
Когда за Эрдом послали Гюнтера, тот уже витиевато рассказывал о том, как собирается делать предложение своей возлюбленной. Не слишком трезвые Моблит и программист (градус у настойки оказался неслабый, а закусывать было в целом нечем) давали ему такие советы, что я краснела и затыкала уши, Нифа раздавала «подзатыльники приличия», а Петра неистово предлагала собственные версии из солидарности к бедной невесте. Гюнтер оценил ситуацию, попросил чашечку «чаю» и принялся лениво листать бумажки в поисках заветного отчёта, конечно же.
Пожалуй, они бесстрашные, если перспектива попасться в таком положении Леви их не пугает.
Но мне-то что? Я села на стол у самого выхода, чтобы сбежать первой, и болтала ногами, пожёвывая корочку хлеба.
— Ребята, вы тут живые? — Дверь открылась снова, на пороге показался Эрен.
— Ха-а, — прокомментировала я этот вопрос: обсуждение свадьбы переросло в научную баталию на тему титанов. Очень живую баталию.
— А что тут такое? — видимо, решив, что я наиболее вменяема в данной ситуации, спросил Эрен.
— Йе-егер, Йе-егер, да ты прямо вовремя! — обрадовался тот-чьё-имя-я-так-и-не-вспомнила. В руках у того-и-так-далее был шприц, от одного вида которого меня серьёзно передёрнуло. — Засучи на минутку рукав! Сейчас я всё на примере вам покажу! — крикнул он остальным участникам научной баталии.
— Давай! — массово поддержали его.
— Беги, — пожала плечами я.
Эрен даже послушал и смотался быстрее, чем на него набросились с опытами остальные исследователи.
— Ну, у нас тут ещё один материальчик есть, — заплетающимся языком выговорил Моблит, немного неточно указывая на меня.
Если бы в тот момент рядом оказался школьный физрук с секундомером, я бы побила все нормативы по бегу.
***
Весь вечер я пряталась от исследовательского отдела. Те в свою очередь прятались от Леви, которого немного расстроило (немножечко, самую капельку) долгое отсутствие членов спец-отряда и искомого отчёта. В одном из коридоров я влетела лбом в челюсть Эрену, который, оказывается, прятался от Ханжи. Та, ведомая исследовательскими инстинктами, почти сразу обнаружилась за поворотом. Наплевав на ушибленные части тела, мы впихнулись в ближайшую кладовку, но долго там не просидели: дверь открыл Оруо, который, похоже, вообще не понимал, что происходит, и искал всех.
— Закройте дверь! — возмущённо заявила я на его удивлённый взгляд. — Где ваш стыд, не мешайте подросткам!
Притом прокатило!.. Оруо, кажется, в темноте Эрена не узнал и, укоризненно цыкнув, прикрыл дверку.
На недоумевающее бормотание Эрена я ответила напоминанием, что лучше ему в ближайшее время не попадать ни в загребущие ручки Ханжи, ни под горячую руку капралу.
— А ты-то что прячешься? — отозвалась эта многострадальная надежда человечества, с непонятными целями затащенная в кладовку бесстыдной девчонкой с кухни.
— Лучше тебе не знать… — пространно ответила я, решив в его глазах остаться странной девчонкой, но хоть не титаном.
***
— Просто удивительно, — бормотала Мина, сидя на ящике и наблюдая, как я всухомятку жую муку. — Ты за день успела накормить и споить исследовательский отдел, переполошить отряд Леви, пообжиматься в кладовке с Эреном…
Я закашлялась, распыхивая во все стороны белые облачка. Не надо было её с собой на склад звать.
— …ах да, ещё разбить нос Моблиту… Просто хаос ходячий! И хоть бы хны! Шишки-то все остальным достались.
— Я сегодня Генри буду полночи помогать хлеб печь — за то, что сбежала к исследователям посреди дня. Думаю, это сойдёт за кару небесную, — пробурчала я.
— Не-ет, этого мало. Спец-отряд снова конюшни чистит.
Я развела руками. Надо было прятаться в кладовке, как я! Эрену вон почти не досталось в итоге!
— Мари! — Дверь распахнулась. Я дёрнулась и обсыпала себя мукой, которую успела снова зачерпнуть ложкой. На пороге стоял Генри — собранный и серьёзный. — Тебя ищет капитан Зоэ. Ей, кажется, очень нужно взять у тебя анализ крови!
Серьёзно?
— Ну? — мученически повернулась я к Мине. — Ты всё ещё не веришь в кару небесную?
***
Душ встретил меня запахом влажных досок и нестираных носков. В общем-то, ничего особенного, от еды маминого приготовления пахло иногда в разы хуже.
— «Мэри, мне снова нужна твоя кровь, Мари, принеси огромный мешок муки со склада, Маша, поговори со мной!». Я что, блин, электровеник грёбаный?! — ругалась я на Ханжи, Генри и Мину скорее для снятия стресса, чем просто со зла. Стряхнув сапоги, следом — штаны, я пошлёпала по скользким доскам к перегородкам с кранами, уже на ходу стягивая рубашку… но вдруг едва не натолкнулась на голого парня. Ну, в полотенце. Медленно до меня дошло, что голый парень в женском душе — что-то из ряда вон выходящее. А потом узнала Армина. Теперь из ряда вон выходящим стал не парень, а сам душ, иначе я просто не могла объяснить присутствие этого божьего одуванчика в таком месте. И тут за его спиной из-за перегородок удивлённо высунули головы Жан и Конни. Видимо, мальчики сегодня припозднились с душем… секунду.
Некоторое время мы молча хлопали глазами всей компанией. Я притормозила со стягиванием рубашки.
— А что ты тут делаешь? — вежливо поинтересовался Армин.
А действительно — какого вообще чёрта?..
— Я что, душевые перепутала от усталости?! — воспылав, как маков цвет, возопила я, делая попытку рвануть к двери, но поскользнулась и смачно шибанулась куда-то по эпичной диагонали к стене. В голове всё взорвалось новогодним фейерверком, а потом ухнуло в темноту. Последней мыслью было проклинание того человека, кто решил сделать совершенно идентичные двери в разные души.
…Очухалась я под стук капель о пол.
Какой же сегодня весёлый день, а!
— Ох ма-ать… ох чёртову-у…
— Ты в порядке?
Я приоткрыла глаза и первым делом удивлённо ощупала полотенце, которым меня тактично прикрыли, как труп, уложив на скамейку. Рядом присел уже одетый Армин и обеспокоенно покрутил рукой.
— Двоится?
— Нет, — буркнула я, садясь. В душевой мы были вдвоём. На мой вопросительный взгляд Армин громко, явно адресуя слова закрытой двери, пояснил:
— Ну это же так смешно — запереть меня с полуголой девушкой в душе!
За дверью обозначилась некоторая возня. Я фыркнула. Ладно, это не самая дурацкая мальчишеская выходка, с которой мне доводилось сталкиваться… мальчики на то и мальчики, даже в чужом мире… хотя, помнится, в лагере у нас девочки вещи и покруче отбабахивали.
— Ты уж прости, но я физически не в состоянии заняться тем, чего они там ждут, — решив не углубляться в ностальгию, отстранённо пробормотала я, ощупывая припухлость рядом с виском.
— Что?.. — краснея и делая широкий шаг назад, удивился Армин. — Да я не…
— Ерунда, — фыркнула я, резко встав (Армин аж подпрыгнул) и потрепав его по волосам. — Через полчаса им надоест слушать тишину, и они нас выпустят. Только вот… Весь вечер в бегах и такой облом с душем… — с досадой пробормотала я опять уже себе.
— Раз нас заперли, можешь помыться, — голосом, совершенно не предполагающим задней мысли, предложил Армин. — А я посторожу, чтобы если откроют дверь, то не вломились. Всё равно мы, похоже, сегодня последние, кого сюда занесло. Воды тёплой вообще нет.
«А почему бы и да?» — обрадовалась засыпанная мукой голова.
«Ни в коем случае!» — взвыл девичий стыд.
«Просто ляг обратно и поспи…» — взмолился усталый пофигизм.
— Ага, спасибо, — кивнула я. — Ну это ведь ничего, что я вот так?..
— Да ладно, бывает, — отозвался Армин и, глядя на дверь, смущённо (господи, хватит краснеть, я себя развратительницей-насильницей чувствую!) фыркнул: — Придурки. Самому неудобно, что так вышло.
В подобных условиях я справилась минут за пять. Армин в это время вёл переговоры. Из-за шума воды я мало что слышала, но, судя по интонациям, выпускать нас отказались. Один раз я высунулась из-за перегородки, интересуясь продвижением дела, но Армин покраснел опять, так что я даже спрашивать ничего не стала и спряталась обратно. Потом, когда оделась, он объяснил, что двое идиотов (нет, не мы, а Конни с Жаном) заслышали караульных, попытались скрыться в ответвлении коридора, но, судя по всему, попались кому-то и были отправлены в спальню. Дозваться никого не удалось.
— Ты, наверно, тихо звал… — предположила я.
— Не знаю, — с большим сомнением пожал плечами Армин.
Может, стоит попробовать мне? Всё-таки женские вопли — это сила.
— Э-ээээ-эй!!! — с драматичным надрывом заорала я. — Кто-нибу-ууу-удь! — Ноль реакции. Сделав паузу, я продолжила: — Помоги-ите-еее-е! Спаси-ите-ее-е! — Снова ничего. — Умира-а-аю!!! — Да есть там хоть кто-нибудь?! — На! Си! Лу! Ют! — награждая дверь ударом с ноги на каждый слог, взвыла я. Идея была неудачной, поскольку я снова поскользнулась, и Армину пришлось меня ловить на отлёте.
Вдруг дверь дрогнула… кто-то смачно ругнулся по ту сторону… что-то жалобно кракнуло…
Хыдыщ! — Дверь распахнулась, впечатавшись в стену. На пороге стоял Генри.
— Маша! Что здесь происходит? Ты почему не спишь? Тебя та мелкая девчонка из исследовательского обыскалась, уже чуть не плачет, а Ханжи опять снаряжает отряд в близлежащие леса! Так. Что ты делаешь в мужском душе?
Видимо, он что-то не так понял, потому что Армин, на котором я почти повисла, в следующую секунду оказался прижат к стене.
Может, не стоило про изнасилование кричать?
— Генри, Генри, погоди! — завопила я, прыгая вокруг. — Ты всё не так понял! Это же милый добрый мальчик! Ты посмотри в эти глаза — разве он мог сделать мне что-то плохое?! Да я сама после дня у тебя на кухне на насильника больше смахиваю! — Простите, что за бред я несу?
— Что здесь происходит? — в проёме показался… командор Эрвин Смит. Господи, сколько раз мне сегодня сгорать со стыда?
— Командор Эрвин? — с другой стороны явился Эрен. — Я слышал женские крики… Армин?
— Э-эээ-это не то, что вы подумали!!! — снова оскальзываясь и вцепляясь в дверь, с отчаянием выкрикнула я.
— А зачем тогда верещала тут про изнасилование? — приопуская застывшего Армина на пол, недовольно проворчал Генри.
— Да я сонная была, перепутала душевые, зашла сюда, перепугалась, попыталась выйти, но захлопнула дверь, упала и ударилась головой! — протараторила я. — На «спасите» никто не пришёл, смерть тоже никого не заинтересовала, а на изнасилование вас вон… аж трое сбежалось… ну, это явно интересней — понятное дело…
Лица спасителей были неповторимы.
