***
Учить. Ха-ха. Спустя часик я шаталась в сторону кухоньки, не совсем понимая, что делаю и зачем. Лишь одна мысль тянула меня вперёд — наставление отца: попить. Надо попить. Точнее, по-хорошему бы вообще не пить, спиртное в смысле, а если уже поезд в один конец — попить и взять воды туда, где будешь просыпаться. И место должно быть тихое, потому с утра голова будет бо-бо, и обязательно найдётся какая-нибудь шумная сволочь… Так, попить. До кухни ноги меня донесли. Первый пункт плана выполнен. Я повздыхала, напихала дров в плиту-печку, сунула растопку, поставила ковшик с водой на чай и присела за стол созерцать стену. В какой-то момент уже начала сползать к столешнице с отчётливой целью отчалить развлекаться с Морфеем в пьяных снах, но меня вернули обратно на кухню: — Если ты кипятишь там чай, то огонь внизу не горит. Я моментально пробудилась, распознала Эрена, проанализировала его слова и перевела взгляд на плиту. — О-о-о. Ты. Определённо. Прав. Пришлось искать спички. Те вспыхивать активно отказывались. После поломки второй Эрен взял дело в свои руки. Хм, в красивые такие руки… — Сам-то будешь? — сразу доставая две кружки, спросила я. Эрен неуверенно кивнул. Я деловито расставила их по разные стороны стола, рассыпала заварку, заземлилась на стул. Эрен сел напротив и задумчиво посмотрел на чай. — Не волнуйся, он нормальный. С привкусом пыли, но это ещё ничего. — Не знаю, почему во мне вдруг проснулся маркетолог. А пить почему-то не хотелось. И жарко стало немного. И что-то такое невнятное внутри… если бы можно было сравнить чувство с цветом, я бы сказала, что оно переливается, выдавая невнятные оттенки и серебристо поблёскивая. — Не знаешь, командору уже лучше? — решив, что молча пилить Эрена взглядом как-то странно, спросила я. — Я у него не был. Но думаю, что надолго он в лежачем состоянии не задержится и скоро снова перейдёт к действиям. — Да уж. — Да я мастер поддерживать беседы! — С этим надо что-то делать. — Глубокомысленно, Маш. — Превращение людей в титанов в пределах стен — это уже какой-то тотальный пи… перебор. — Ты ведь была с Замке Наблюдения? — как-то неожиданно заинтересовался Эрен. — Ага. И проспала всё самое главное в кастрюле… Взгляд Йегера выразил вежливое удивление, но я махнула рукой и продолжила: — Но на титанов насмотреться успела. — А они были… ну, титанами. Ничего человеческого? Я пожала плечами. Знаем мы историю Конни. Бедный парень, сам не свой ходит. Вот какого лешего там произошло вообще?.. — Ну вроде. Был один необычный. Лохматый. Ребята же его видели. Человеческого в нём не было, на мой взгляд, но он явно был неадекватным экземпляром. — Ясно… Мне как-то не вовремя пришло в голову, что у Эрена всё-таки очешуенные глаза. Это Моблитовское вино что ли так действует? Алё, титанов обсуждаем, алё! — Может, окно открыть? — предложил Эрен. — Что? Зачем? — Ты вся красная. Жарко? — Не, не, я нормально… — понимая, что краснею по плечи, замотала головой я. Так, вино, погодь, остановись. Эрен прищурился, присматриваясь ко мне. — У тебя что-то на волосах. — А? — Волосы. У меня в голове наворачивал круги Сапсан «Москва — Питер». — У меня с волосами что? Эрен, кажется, разделял моё мнение о том, что я гениально веду беседы. — Сбоку. На волосах что-то. Я попыталась перетянуть несколько прядей поближе к лицу, чтобы убедиться, но Эрен поправил: — Ниже и дальше к уху. На виске почти. И снова: — Нет, чуть ближе… — …Не там, ну куда ты на затылок… — …Ниже, Маша, ниже. Я еле подавила желание приложиться лбом о стол. Обязательно это говорить таким голосом?! Хотя другого у него вообще-то нет. Мда. Теперь понятно, что имела в виду моя младшая сестра, когда говорила, что соблазнить я способна разве что столб. Как интересно вино действует — я Эрена соблазнять собиралась? Надо почаще пить. Эрен вздохнул, перегнулся через стол и вытянул мне русо-серую прядь прямо под нос. — А это седина, кстати. А у меня, что б его за ногу и в колодец, мурашки побежали по шее. — Эрен? Я шарахнулась назад, едва не опрокинувшись на пол. В проходе стояла Микаса. Как-то резко захотелось залезть под стол и прикинуться тапком. Эрен выпрямился, совершенно не осознавая фатализма ситуации. — Ты чего ещё не спишь? — Тебя капрал искал. Я зашла к вам с Армином, но тебя не было. — Ага, — Эрен глянул в свою чашку и отодвинул. — Спасибо, как-нибудь потом попьём. — Ой, там, кажется, опять огонь погас! — подорвалась я, лишь бы смотаться из-под взгляда Микасы. Ага, Эрен ушёл. Только Эрен. — Хочешь чаю? — улыбнулась я, приоткрыв дверцу и преувеличенно усердно раздувая и так горящий огонь. — Чай нормальный. — Не то, что я. Судя по взгляду — не хочет. — О, вы здесь? — на пороге образовался Армин. — Давно не виделись! — обрадовалась я ему, хотя видела на ужине вот прям не так уж давно. Сунула палец в ковшик, убедилась, что «ай, чёрт, горячо!», и вдохновенно предложила: — Хочешь чаю? Этот чай с привкусом пыли просто великолеп… — Да, можно, — кивнул Армин, глядя на меня с лёгким недоумением. — Микаса, тебе наливать? — добавила я таким тоном, будто речь шла са-авсем не о чае. Та покачала головой, устало прикрыла глаза и посмотрела уже более отстранённо. — Спокойной ночи. — Ага, спокойной, — закивала я. «Отдыхай, отдыхай, выздоравливай… и, ради всего святого, не смотри на меня так больше!». — Я тут помешал? — спросил Армин, когда я поставила перед ним кружку. — Нет. Ты меня спас. Просто Эрен мне показывал мои седые волосы, а Микаса, скорее всего, немного не так это поняла… Армин кивнул с видом человека, который всё понимает, бесконечно удивляется невнимательности одного друга и в границах допустимого жалеет второго. — Я как раз у тебя спросить хотел кое-что. Опять? Я села, обняла пальцами кружку и вся обратилась в слух. — Ты ведь не племянница Генри? Благо, мне хватило выдержки не давиться чаем. — Племянница? Да, не совсем, — обстоятельно кивнула я. — Ну, я точно не дочь его сестры — они обе умерли даже раньше, чем мы с ними познакомились. Вообще-то можно посчитать: наши дед и бабка были сводными по отцу… — Ты ему не родственница, — добавил Армин. Благо, мне хватило выдержки не кидаться в него чаем, а спокойно поставить кружку на стол. — Ну фактически — да. Дед и бабка были сводными, отец там был гулящий… — продолжила я ещё обстоятельней. — И с исследователями ты тесно общаешься не просто так, — гнул своё Армин. Надо было всё-таки кружкой в него бросить. — И Эрен, пересекаясь с тобой достаточно часто, понятия не имеет, кто ты и откуда взялась, потому что при нём не распространяются. — Так может, это не дело новеньких? — предприняла я попытку вежливого посыла. — Нет, секретности никакой — когда я прямо спросил, Нифа мне спокойно показала отчёты с пятьдесят шестой экспедиции и сказала, что знай они, что ты такое, жизнь Разведки стала бы немного проще. Я невольно дёрнулась прикусить костяшку, но сцепила пальцы в замок — спокойно, не нервничаем, ничего такого. — Ну и? — Вообще-то мы к исследователям ходили вместе с Микасой. И её несколько обеспокоило то, что ты постоянно крутишься рядом с Эреном. Я махнула сцепленными пальцами и тут же прибила их к столу — спокойнее. — Она ревнует. — И это тоже. Но и я заметил. — И тоже ревнуешь? Армин состроил весьма многозначительную мину. — Ты ведь не… — Да ладно, Эрен симпатичный парень, титан я или нет, да кто устоит против его зелёных глаз? — очень ненатурально вырвалось у меня — скорее всего, именно из-за того, что говорила я достаточно искренне. — Эрена пытались украсть. Его сила… — Слышала уже. С исследователями болтаю почаще тебя, — елейно уведомила я. Почему-то в разговоре с достаточно спокойным и не особо-то навязчивым Армином хотелось огрызаться сильнее, чем с Моблитом. — По-твоему, я этакий лазутчик по типу парочки ваших друзей-товарищей? Только работающий методом э-э-э… обольщения? Армин вздохнул и, кажись, смутился. Бинго, я что ли попала? — Арлерт, ты серьёзно? Бесстыдная укрывательница всех тайн мира, которая пытается соблазнить твоего лучшего друга? Скромная незнайка с эмоциями, написанными на лице, которая соблазнить способна разве что столб. Хотя и со столбом — пятьдесят на пятьдесят. — Ты ему сказал? — уточнила я. — Про то, что тебя из-за стен привезли? Нет. — Ну так иди, удиви. Он от меня бегать начнёт похлеще, чем от Микасы. Или за мной — с целью уничтожить. — Я к собственному удивлению очень громко и нервно хихикнула. Армин вздохнул с ещё более страдальческим видом. — Ты же знаешь, что он не настолько… — Двинутый на титанах? Поверю на слово. Армин не ответил. Я побарабанила пальцами по столу и добавила: — Почему ты тогда спрашивал меня про случай с титанами после экспедиции? Если бы я была заодно с вашими друзьями-товарищами, то могла и доложить как-нибудь. — Я тогда ещё не знал, — кажется, Армина и самого это подгрызало. — Нифа ещё перед экспедицией упоминала, что ты была в Тросте. И ещё я просто не замечал, что ты живёшь с исследователями, пока Эрен это случайно не упомянул. Ну и там уже расспросил… — Если тебе Нифа всё рассказала, зачем ты и ко мне пришёл? Нет, ну вариант подружиться, конечно, имеет место быть, но что-то я сомневаюсь. Тем более, это Армин. Он же, типа, умный. — Что-нибудь вроде «Им она сказала одно, а мне, может, ещё добавит, а я совмещу и буду молодец», да? — пробормотала я. Армин поправлять не стал, но отвёл взгляд. Вряд ли он, конечно, считал себя большим гением, проворачивая подобное, но общий посыл тот. — Тебя злит такое отношение? — Злит? — Я грустно фыркнула. — Нет, — вряд ли это действительно меня злило. Скорее, просто выбивало из колеи. Вот и сейчас, после разговора с Армином, отчётливый такой осадок остался. Не потому, что обидно, а потому что вся эта дичь снова наваливается, хотя получалось же от неё уйти, так нет, вот опять. — Просто представь: ты просыпаешься в совершенно чужом для тебя мире, ни черта не понимая, как вчера помнишь свою семью, которой теперь нет и не будет, и голова сразу забита закономерными: «где я?», «что я?», «что тут происходит?», отвлекаешься на окружающих, дружишь с ними, а они все умирают толпами… И вот что теперь делать МНЕ среди происходящего? Если всё, что я могу — это готовить завтрак-обед-ужин этим людям, а потом, блять, снимать сапоги с их искорёженных тел?! А тебе стучат: «кто ты, кто ты, кто ты, кто ты» — да откуда я знаю, кто я, человек, я правда человек, но я же помню, как я сожрала того бедного парня, как он брыкался... кровь, столько крови во рту, и потом, когда пьёшь с его друзьями, смеёшься с ними, слушая рассказы об этом мальчишке… — я еле перевела дух, воздух будто спёрло внутри лёгких. Хотела продолжить, но махнула рукой и случайно задела кружку. Та крутанулась и опрокинулась набок, весь чай полетел прямиком мне на штаны. — Ой, — глупо вырвалось у меня. Я застыла, как-то отстранёно радуясь, что детская привычка всё разбавлять так и осталась и чай вроде не жжёт… И разрыдалась. В голос, зажав руками рот и моментально залив их слезами. В какой-то момент задела взглядом Армина и рассмеялась, увидев его растерянное и даже немного испуганное лицо. А от моего смеха спектр эмоций стал ещё интереснее. Это плохо. Совсем плохо, что лезет наружу при ком-то. Успокоиться никак не получалось, я то всхлипывала, то хихикала, в конце концов встала, чтобы умыться — или окунуться головой в бак с водой, уже хоть что-нибудь — но едва не опрокинулась, вовремя ухватившись за спинку стула. Ну да, полтора стакана того вкусного пойла ещё никуда не делись. — Ты в порядке? Тебя шатает… — Армин, по мнению мозга, телепортировался и поддержал меня под локоть. Кажется, про моё нетрезвое состояние он не догадался. Я снова тихо рассмеялась. Бедолага. Женщина в истерике — это пиздец же. А работа мысли какая на лице написана! Армин, похоже, пришёл к некому умозаключению и обнял меня. Я икнула. А ещё по голове погладил. Ой-ой-ой… Ощущение возникло, будто в мозгах что-то клинануло. — Я-я-я вся в чаю. — Я видел… — И плечо у тебя будет всё в соплях. Армин молча вздохнул. Смиренно так. — А ещё, если людей жалеть, они ещё больше накручиваются. — И что тогда делать? Я задумалась. Пока думала, стало легче. — Я не обвиняю тебя ни в чём, — дипломатично добавил Армин. — Просто хотел поговорить. Твоё присутствие ещё до пятьдесят седьмой экспедиции вопросы вызывало… — Я сама у себя вопросов вызываю ровно столько же и даже больше. Отлипнув, я узрела, что мои штаны щедро заделились чаем со штанами Армина. Ц-мда. — С меня стирка, видимо. Погнали-ка в душ. «Душ». О да, я знаю, что вспомнил Арлерт и почему так покраснел. — Знаешь, мне кажется, тебе сейчас лучше… — явно стараясь не обидеть, начал было он, но я сделала пару шагов и не поцеловалась с полом только потому, что стол ещё был близко, так что заканчивать уверенно Армин имел полное право: — Лучше тебе пойти лечь куда-нибудь. Со штанами я и сам разберусь. Пол словно пружинил под ногами. Да и зрительно вёл себя не так, как должен приличный пол. — Армин, прости, но тебе придётся меня проводить, — трезво расценила я свои пьяные шансы дойти до комнаты. Армин кивнул. «Б — Безысходность», — большими буквами было написано у него на лице.***
Опасения мои, что сейчас придётся объяснять Микасе, чего это я цепляюсь уже ко второму её лучшему другу (если Эрена можно назвать лучшим другом, о да) оказались напрасны — той в комнате ещё не было. Я решила не терять зря времени и принялась раздеваться, чтобы побыстрее занырнуть в кроватку. Армин, как истинный джентльмен, отвернулся, но не ушёл — наверно, на случай, если я всё-таки не смогу побороть неумолимое притяжение к полу. Штаны после стирки были дубовыми и, видимо, за день не разносились. Застряли в пятках. Притом намертво. Когда-то я радовалась, что они мне пришлись как привычные зауженные. Сейчас — нет. Был первый день, как я вылезла из юбки, и заканчивался он определённо неудачно. — Я снова премного извиняюсь… Но ты не поможешь мне снять штаны? Армин обернулся с некоторым недоумением на лице. Потом заметил, в чём дело, и кивнул. Справились мы за пару секунд, я на радостях с энтузиазмом стала выпутываться из рубашки. — Вот из-за такого я и думал, что ты работаешь методом… как ты это назвала… обольщения? Я, вынырнув из рубашки, фыркнула. Армин, конечно, уже стоял спиной. Аж к дверям сбежал. Я тихонько опустила рубашку на кровать, на носочках подкралась к нему сзади и вкрадчиво поинтересовалась: — И что, работает?.. Ухо знатно покраснело, но оборачиваться он не стал. — Не шути так, пожалуйста. И сказал это таким честно-искренне-невинным тоном, что у меня где-то на периферии стыд икнул. — Ладно. Больше не буду. — Осталось только об этом обещании не забыть. Я кивнула сама себе, утвердившись в этой мысли, развернулась к кровати, налетела на стул и опрокинулась под стол. …Что-то у меня отчётливое дежа вю — стул, стол, парень из подстолья вытаскивает… Пока доходили до кровати, я после приступа ностальгии воспоминаниями унеслась так далеко, что даже не сразу расслышала просьбу Армина, отдающую мольбой: — Залезь уже под одеяло, пожалуйста. А, рубашки же нет. И под ней ничего нет. Ладно, стоит признать, что все его домыслы имеют одно веское основание — нет у меня ни стыда… ни совести… Да, и совести тоже. — Сейчас думаю… — Я помолчала, заползая под одеяло и собираясь с мыслями, потёрла глаза. — Я тогда тебе у штаба сказала, что встретила Энни Леонхарт после случая с Сонни и Бином. А я же её не одну встретила. И не так, чтобы в обычном коридоре… Моё «не в себе» тогда, после экспедиции, плохую роль сыграло. Раз десять за ночь успела прокрутить всё, что было связано с Райнером и Бертом за месяц жизни в штабе. А про случай в Тросте и не подумала. — Если бы я сказала, что видела их ссорящимися в коридорах, где никто не ходит… что они реагировали с осторожностью… Вы ведь подозревали уже, что кто-то из ваших… Если бы я подумала головой и пошла к Эрвину не с простым заявлением, что знаю, кто Бронированный и Колоссальный, а просто с оговоркой, что это мой домысел из-за тех прогулок по Тростовским подвалам… — Может быть, всё бы было по-другому. Может быть, не погибли бы все эти люди. Может быть, их бы… — Не надо. Я подняла на Армина взгляд. Он смотрел без обвинения, просто грустно. — Ничего уже не может быть. Нам остаётся только работать на будущее. Я кивнула и снова потёрла глаза, делая вид, что я хочу спать, а не плакать. — Хорошо. — Спи. Надеюсь, ты вставать больше не собираешься… Тебе на утро воды принести? — Угу, пасиб-большое… — пробубнила я в подушку, уже не совсем понимая, что он спрашивает. Мозг определённо решил, что хватит с него. Я даже не слышала, как Армин выходил.***
Утром мне, конечно, было стыдно просто существовать в этом мире. Но я всё равно сползла с кровати, посмотрела на себя в зеркало (ладно, если сравнивать с ночёвкой в стойле, то сейчас я божество) и пошла умываться. Там ещё позалипала в зеркало — а волосы-то и вправду поседели. Только не красивым «мелированием», как любят рисовать, а отдельными тонкими нитками у висков и дальше, к затылку. Картина выходила неутешительная. И даже не в плане того, что красоты мне это не прибавило — тут уж мы переживём, сейчас бы о волосах беспокоиться, очень смешно. Но Эрена вон сожрали — и ничего, не седой. Армин видел, как Эрена сожрали — тоже с волосами всё без проблем. Эрвин Смит командует военным подразделением смертников в условиях тотального пиздеца — и хоть бы хны! Даже Моблит не седой, хотя с такой любовью всей жизни, как Ханжи, это было бы закономерностью! Что ж я-то за размазня эмоциональная такая? К тому же, был в моей родословной резко поседевший человек. Очень надеюсь, что это не его гены теперь отзываются. Закончив с рыло-мыльными процедурами, я ткнула Сашу, чтобы та тоже поднималась помогать на кухню, и пошла варить кашу. Заваривать приходилось сразу две кастрюли — нормальных огромных на официальной кухне зажали. С постоянной слежкой за кашей спать в процессе готовки было невозможно, что в такие дни, как этот, бесконечно огорчало. — Так себе выглядишь, — заметила Браус, пристраиваясь рядом. И если уж она заметила, то всё-таки следовало, наверно, расчесаться… — Не выспалась, — пробормотала я. А ещё напилась вчера и наревелась лет на пять вперёд, учитывая интенсивность. На кухню зашёл подорвавшийся какого-то лешего Эрен. — Ты чего? Ещё не готово, — зевнула Саша, подтолкнув ко мне ведёрко с солью — не забудь, мол. Кто-то тут мне уже говорил: «Твоими пресными шедеврами можно титанов до рефлексии о смысле бытия доводить». — Кровью начал захлёбываться — во сне пошла, — довольно дежурно отозвался Эрен. — Умылся — не уснуть уже. Кстати, пахнет вкусно, — кивнул он мне. — Видишь, ты делаешь успехи, — улыбнулась Саша, и за отчётливой лестью моментально последовало: — А тут хлебушек нигде не… — Внизу, в кастрюле, — ответила я. — Налаженная у вас система. — Эрен хмыкнул, подошёл к стопке мисок, тщательно проверил чистоту каждой (не дай бог Леви не понравится) и понёс к столу, переоборудовать его в раздачу. Я взяла немного каши на ложку, подула, попробовала — вроде оставалось совсем немного… даже подпалить я не успела, надо же… Мне словно вдарили по затылку: в глазах потемнело, мелькнуло что-то труднодоступное — то ли вид с высоты, то ли падение куда-то, появилось резкое желание закричать, разреветься, гневно вопить про то, как ненавистен этот мир. Ложка звякнула о край кастрюли и канула в кашу, я сама чуть не опрокинулась, но меня успела удержать нашедшая хлеб Саша. — Ты чего? — удивилась девушка и вдруг резко переменилась в лице. Посмотрела на меня… на кастрюлю… снова на меня… теперь на кастрюлю посмотрела я… — О нет, ну чёрт, чёрт, чёрт! — запаниковала я, но Саша ловко перекинула меня на руки застывшему Эрену и схватилась за чистую ложку. По боку кастрюли медленно стекали две крупные капли крови. Точно видно не было, но в саму кашу, похоже, попало тоже. — Я сейчас всё исправлю… — успокаивающе пробурчала Браус. — Нос чем-нибудь заткни, а то и пол придётся драить… — Э-э, вот, — растерянно протянул мне какую-то тряпку Эрен. — Тебе плохо?.. Я ещё не поняла. У меня никогда не шла кровь носом. Точнее, бывало пару раз, но из-за травм, а не в подобной ситуации. Я опёрлась на стол. — Всё нормально… Ощущения говорили об обратном. — Я… на улицу… пол не залить… Стоило убрать тряпочку от лица — из носа ливануло струёй на траву рядом с крыльцом. Откуда… с чего бы?.. К глазам ещё и слёзы подкатывали. Странное ощущение скорби… Глубокой, невосполнимой потери. До полной душевной гибели… Но откуда оно всё взялось?! Я стояла долго, наклонившись над травой и будто в трансе наблюдая, как с кончика носа срываются капли крови, а из глаз падают с ними слёзы. Из этого странного состояния меня вывел хлопок двери. — Нет, ты лучше закинь голову, — посоветовал Эрен. — Часто у тебя такое? А то я и так этой кровью капралу на мозги капаю… — Нет, никогда не было, — послушавшись и подняв голову, пробубнила я. Кровь начала заливаться в горло, я скривилась, но наклоняться обратно не стала. — О, — заметив, что я плачу, содержательно заключил Эрен. — Ты не волнуйся так. У нас в корпусе одна девчонка постоянно этим страдала. От переутомления. Полежи иди, что ли. Только лучше в казарму заходи, уже когда лить перестанет…***
Идея прилечь повлекла за собой провал в сон на несколько часов. Когда я проснулась, никого в комнате не было. Солнце заползло уже довольно высоко, время тянуло на послеобеденное. Зайдя на кухню, я невольно ощутила прилив гордости — народ пообедал, народ всё убрал, народ всё помыл. Вот оно, простое человеческое счастье. Однако, помимо этого весь народ волшебным образом испарился. Коридоры пустовали, комнаты тоже. Исследователей в отделе не обнаружилось. Плечи с шеей моментально окатило горячей волной. В замке Наблюдения я так же очень хорошо вздремнула. Сглотнув прилив паники, я пошла на улицу. По пути заметила открытую дверь и почти что бегом кинулась к ней, вцепилась пальцами в край и заглянула в помещение. За столом сидел Леви. Писал что-то. Мне даже стыдно стало за этот минутный псих, но облегчение, разлившееся холодом по плечам и шее, было настолько ярким, что и ругать себя мысленно за такие глупые реакции не хотелось. — А, это ваша комната! — немного завышенным голосом воскликнула я. Скрипнула дверью. Выдохнула. — А где все? — Тренировка сегодня общая… Никаких прогульщиков не видела? — не отрываясь от записей, ответил капрал. Бумаг на столе было много — видимо, отдувался он на фронте макулатуры не меньше, чем на боевом. — Не знаю, не видела, — отозвалась я. — Но могу попробовать найти. — Неважно. Это подождёт. Я постояла, всё ещё выглядывая в полусгибе из-за двери. То есть он их не просто уличить в прогуле хотел? — Вам что-нибудь нужно? Вы можете мне поручить. — Ханжи говорила, ты не умеешь читать. — Я честно учусь! — с энтузиазмом заявила я. И писать ведь уже могу! На банальную записочку подружке «Привет, как дела?» меня уже хватит. Ну и на стандартное вступление отчёта начальству — учили грамоте на документах. — Тогда просто не мешай мне. Я убралась из прохода и сама себе забурчала под нос, рассуждая: — Пойти что ли пастора Ника донять? Снова попроситься, чтобы в веру обратил… хоть какое-то разнообразие в духовной жизни… — Оставь его в покое. — Видимо, приступать к пыткам вы собирались попозже? — Я улыбнулась. — Давайте, я его подонимаю пару дней. Вдруг случайно что-то выдаст? — Ты хотя бы знаешь, что именно нам от него нужно? — Неа. Но мне заняться всё равно нечем. — Я снова высунула физиономию из-за двери. Капрал поднял на меня взгляд. — Ясно, буду заниматься ничем в другом конце штаба, — покладисто исчезла я. — Стой. Есть поручение. Если я буду сгибаться в таком количестве, моя спина не выдержит. — Здесь за углом чайный магазин. — Леви достал из стола небольшой мешочек и кинул мне через весь кабинет. Я поспешно сиганула навстречу, чуть не растянувшись на полу, но всё же поймала. В ладонях звякнуло. — Э-ээ-э?! — вырвалось у меня. — Вы доверяете мне деньги? Деньги? Мне? — Внутри бумажка. Там написано, что ты должна купить. В сумме получится не больше, чем есть, но тебе наверняка хватит энтузиазма сбить цену… — Разве в простых магазинах торгуются? Я думала, только на рынке... —…Не перебивай. Да, торгуются. — Знаете, мне такая оценка моей болтовни даже льстит, — протянула я, растягивая удерживающий мешочек шнурок. — Так, что тут у нас написано… а, это… ка… нет, па-ва-ка… бяка… У вас ужасный почерк, капрал! — задумавшись, заключила я. — Хуже, чем у Ханжи, когда она в экстазе на стене пишет… — Так, а вот это было лишнее. Я поспешно перевела тему: — Это какой-то особый сорт чая, который вам нравится? — Ты идти собираешься? — Конечно! — Тогда для верности показываю на карте… Я подбежала к столу, внимательно выслушивая инструкции капрала. Действительно, всего пару улиц. Чего сложного? Как до продуктового в соседний двор сгонять. По пути на улицу я забежала к себе в комнату взять прибранный к рукам вместе с юбкой кожаный мешок, чтобы сложить покупки. Мало ли, в каких объёмах там у капрала этот чай… На улице было пустынней, чем я ожидала. Люд сновал, переговаривался, но ни беженцев, ни солдат по пути я не встретила. Всё, так сказать, устаканилось. Это я тут что-то ещё психую. Чайный магазинчик, точнее что-то, больше похожее на лекарскую лавку, я нашла легко, несмотря на свой топографический кретинизм. Рта в итоге толком не раскрыла, но под моим полным скептицизма взглядом продавец действительно взял меньше, чем просил изначально. — А вы, девочка, из солдат? — спросила помощница продавца или просто жена, сидящая за прилавком. — Около того… с чего вы взяли? — удивилась я, одетая в не очень-то приглядное гражданское. Уж на беженку я тянула куда больше, если не считать наличие денег. — Сапоги, — улыбнулась мне в ответ женщина. — Может, уж вы-то знаете… Слухи ходят… разные. В газетах пишут — по разному. Так страшно… Лицо продавца потемнело. — Ты больше слушай… — Брешь в Розе была ложной, — пытаясь понять, чего от меня именно хотят, сказала я. — Поэтому не стоит сильно переживать. Я думаю, если что-то серьёзное произойдёт, сразу объявят эвакуацию, а правительство и Развед-отряд всеми силами постараются предотвратить повторение событий пятилетней давности. — Знаем мы, как правительство решает проблемы… На одну Разведку и надежда, — явно без особого энтузиазма отозвался продавец. Я вздохнула и вышла на улицу. Здорово, конечно, что в Легион Разведки верят. И чёрт с ним, что без энтузиазма. Одно плохо: надеяться на теперь уже неполную сотню солдат, откровенно нелюбимых правительством и половиной населения в стенах — опрометчиво. Разведчики тоже люди, тоже могут не справиться. А чуть что — «зря финансирование тратят, объедают народ, пожалейте матерей, чьи дети не возвращаются!» и всё в том ключе. А суть в итоге в том, что провизии выдали едва ли в половину запроса, обмундирование завозили полтора месяца, поставка газа снова сократилась, а лошадей еле прокормили, пока дожидались фураж. И готовься ты к экспедиции, как хочешь. И не отложить, потому что придётся ещё пару недель добиваться разрешения на открытие ворот, ведь просто так их не откроют. Ах да, их и так вовремя не откроют, даже если переносить дату экспедиции никто не будет! — Ощущение, будто Генри поселился у меня в голове, — заключила я, спрыгивая с последней ступеньки на дорожную брусчатку. — Интересно, как он там… Ещё бы знать, а где вообще, «там»… На этой безрадостной мысли в меня что-то врезалось. Сумка, которую я затягивала в процессе спуска, выскользнула из рук… и перекочевала к врезавшейся в меня персоне. — Стоять! — оторопело рявкнула я. Ага, так он и остановился. Издав вопль, схожий с гудком идущего в атаку бронепоезда, я рванула следом. Вот так наглость! Средь бела дня! Вор обернулся, явно прифигел с такой активной реакции (тренировался, видимо, на всяких воспитанных барышнях, прикупающих тут фиалковый чаёк на полдник!) и припустил во дворы. Я бегом свернула следом, чуть не потеряв его из виду за очередным поворотом, и бросилась вдогонку, оскальзываясь на грязи. Тихо охреневающий топографический кретинизм подсказал, что впереди должна быть параллельная улица… — Твою ж дивизию! — вскрикнула я — вор выскочил прямо мне навстречу, чуть не сбив с ног, и смылся в неприметном проходе, который я благополучно не заметила сначала. — Ага, хренушки, я и туда влезу! — чёрт, лучше не думать, как я буду выглядеть, когда выберусь отсюда — весь проход был завален то досками, то ящиками с каким-то хламьём, да ещё и лужи здесь обитали явно на постоянной основе. На вид казалось, что в них уже образовались новые разумные цивилизации. Проход закончился более оживлённой улицей с прилавками с обеих сторон. Большинство были пустыми, два я даже снесла — такие были лёгкие. Вор далеко не смотался, в жидкой толпе затеряться не успел, а теперь ещё и налетал на людей. — Держи вора!!! — воинственно взвыла я, не особо надеясь на чью-то помощь, скорее для собственного ободрения. Но надо же! — это помогло. Какая-то женщина внушительного вида ухватила парня за шкирку и одной рукой приложила о стену с такой силой, что моя сумка отлетела на несколько метров. Более того — я о неё с разбегу споткнулась и растянулась на дороге прямо рядом с виновником этого чёртового марафона с препятствиями. — Леви меня не запустит в казарму… — пробормотала я в пыль, смутно ощущая, что земля забилась даже в штаны. — Эй, ты там живая? — потрясла меня за плечо ещё какая-то женщина. Я потёрла рассаженные ладони и что-то невнятно пробурчала, переползая в более нормальную позу, чем «пласт посреди улицы». — Спасибо… — при повторном рассмотрении я заметила нашивки Военной полиции и у той женщины, которая отделала вора, и у той, что интересовалась степенью моей жизнеспособности. — Ага, исполняю свой долг, — дежурно отозвалась первая. «Бой-баба» прямо. Не сказать, чтобы очень высокая-широкая, но явно мощная. И лицо такое, с крупными чертами. Из-за забранных назад светлых волос особенно выразительное. - Эй, вы! Да, вы, из Гарнизона! Принимайте парнишу! — Спасибо, — ещё раз на автомате сказала я и огляделась. — Так. Та-аа-ак… А как отсюда выйти к штабу? Военному? — Ага. — Ты солдат что ли? — с уклоном куда-то в «а не стыдно ли вам, милочка, тогда вора упускать?» поинтересовалась вторая полицейская. — Я… кормлю. Солдат. Сама — нет, не училась в корпусе. По поручению тут бегала… Дорогу мне описали хорошо. И я, такая молодец, с таким же успехом заблудилась и вышла туда же, откуда начала. Вздохнув, решила пройтись снова так, как запомнила из объяснений, но спустя минут десять поняла, что это трындец, и присела на ящик у какой-то булочной. И тут из неё вышла уже знакомая мне напарница «бой-бабы». Посмотрела на меня с искренним смешливым недоумением и покачала головой. — Я Лой, — протянув мне какую-то булочку, представилась женщина. Улыбалась она очень красиво: широко, с немного хитроватым прищуром. Чем-то походила на породистую кошку. Не слишком чёткое сравнение, но именно оно в голову и приходило. — Карвен, смотри, она всё ходит. — И что ты её подкармливаешь? — выходя следом, фыркнула спутница Лой. — На кухне девица работает. — Это Траут Карвен, — весело покосившись на неё, отозвалась та. — Она бывает строгой, да. Кстати на местной кухне сильно ничего не сопрёшь. Контролируют убойно — кухонные девчонки рассказывали. — Ты уже до них добралась? — не очень удивлённо спросила Траут. — Кухня ж — лучшее место для сбора информации! — подмигнув, ответила Лой, и впихнула мне в руки булочку. — Я ведь права? — Ну да, — смущённо кивнула я, отводя взгляд. — Постоянно что-то обсуждаем. В целом-то это было правдой. Где самые свежие новости Разведки? — У Генри на кухне! Видимо, на остальные подразделения это тоже распространялось. — Мы всё равно уже к штабу идём. Пошли, проводим. По пути Лой активно обсуждала что-то с Траут. Та, наверно, была старше по званию — я шла позади и в уличном шуме слышала только беззлобные, но твёрдые замечания, если Лой, например, сильно повышала голос. У штаба мы разошлись — они пошли в главное здание, я к казармам. Булочку я так и не съела, держа её в опущенной руке и изредка поглядывая на аппетитную золотистую корочку. Есть её почему-то совсем не хотелось. Было что ли… неудобно есть что-то такое вкусное. Учитывая, что разведчики тут почти пресной кашей-картошкой перебиваются. — Что это у тебя? Я подпрыгнула, повернувшись в воздухе. — Саша?! — Привет. Как твой нос? Это у тебя хлебушек? Угостишь? — А? — Я как-то автоматом протянула булочку ей. Счастью на лице Саши не было предела. Я невольно улыбнулась в ответ и пошла следом к казармам.***
Через неделю выяснилось, что из Троста уезжают почти все. Притом сказали мне исследователи об этом вечером за день до отъезда. «Новобранцы», которые уже по факту были больше потрёпанными и хватившими жизни, чем новыми, отправлялись вместе с Леви в то самое убежище, о котором я слышала. Ханжи со своими людьми должна была присоединиться к капралу чуть позже. А что я? А я молодец, вроде как доказала, что я человек, меня пристроили на тростовскую кухню. Хотя, конечно, от этого моблитовского «вроде как человек» хорошо тянуло «да мы тебя и брать не хотим, и сильно бросить нельзя, но что с тобой делать теперь, когда ты уже никому не сдалась…». Огонь. Чуяла моя пятая точка, что грядёт некий пиздец. Ну просто не может всё уже быть мирно и здорово. И быть оторванной от разведчиков в таких условиях мне очень не хотелось. Банально страшно было. Трост-то сейчас в натуральной разрухе, и титанов у его стен хватает. С утра я пошла в лазарет — Мина отправлялась на лошадь прямиком с больничной койки. С остальными я попрощалась ещё на завтраке, оставалась только Каролайн. К тому же, может, узнав о том, что я остаюсь здесь, она проговорится, безопасно будет тут или нет. В лазарете было пустынно, но это никак не помешало в меня врезаться какому-то солдату Гарнизона. Добрый дядя чуть не прошёлся по мне, придержал за плечи и вздохнул, обдавая перегаром. Потом оглянулся и, всё ещё меня придерживая, выдал: — И тут нет… — Ищите кого-то? — пробубнила я, борясь с желанием приложить себе ладонь к лицу. — Да девочку из Разведки, Микасу… Лежала тут… — Её выписали давно уж! — выпалила я и вывернулась — ох мужик, ох как тебя не выперли отсюда за такие ароматы Франции! — Маша! — окликнула меня Мина со своей кровати. Я кивнула гарнизонцу и побежала к ней. — Узнала, кто это был? Я мотнула головой. — Ханнес. Это мне тоже мало о чём сказало. — Ну из Шиганшины мужик, маму Эрена прибежал спасать и не спас. — А. — Я оглянулась, но его уже не было. — Честно — только перегар учуяла… — Не знаю как, но вот он как раз должен был умереть, но жив… Я посмотрела на трагичное Минино лицо, вскинув брови — и что? Разве это не хорошо, что кто-то жив? Ладно, уже проходили. — Знаешь, а я остаюсь ведь в Тросте, — как можно более непосредственным тоном поведала я. — Тут ведь всё будет хорошо? Мина посмотрела даже радостно. — Я как раз хотела спросить, оставят ли тебя! Да, тут всё нормально… — А у ребят? Ну, у вас, в смысле… Мина выдала смешанный спектр эмоций. — Мы справимся. — А ты в состоянии?.. — Я поняла, что повторяюсь, спрашивала ведь ещё до первой экспедиции, но сейчас её состояние вызывало у меня куда больше сомнений, чем полтора месяца назад в кладовке. — Спокойно. Я расставила приоритеты. И пересмотрела свой взгляд на некоторые вещи. Сиди на кухне спокойно. И как всегда, никакой конкретики. Вопрос о том, почему я к Мине всё это время продолжала ходить, меня волновал мало, но всё же его возникновение уже немного напрягало. Честно — она ведь задела. Своим равнодушием к погибшим солдатам, беспокойством только о своих костях и молчанием по поводу того, что дальше. Но если смотреть вне этого всего, с ней было приятно провести время. Она совершенно не была подавлена тем, что произошло на прошлых экспедициях, и с ней было намного легче, чем с остальными. Но когда я приходила из лазарета в комнату или на кухоньку, меня снова окутывало чувство какой-то лживости происходящего. Какого чёрта я хожу к ней, чтобы забыть обо всех этих трагедиях, если сама её ругала за то, что она к ним равнодушна?! «Попахивает лицемерием», — едко тянули тараканы. — Возможно, мы теперь надолго разойдёмся, — заключила я. «Может, и к счастью». — Удачи. Во всём. — А когда снова встретимся, если буду жива, скажу своё настоящее имя-я-я, — откинув голову и приложив ладонь ко лбу, патетично выдохнула Каролайн. Я шикнула, но оценила закос. Шутки шутками, все эти задвиги с именами у Имир и Хистории у меня тоже скорее вызывали недоумение, особенно после рассказа о том, как одна побежала в гущу титанов это своё имя рассказывать, но всё же Хистория ходила теперь сама не своя. Я и на кухне её помощи не особо радовалась, потому что даже солнце, кажется, начинало светить слабее от выражения её лица. В любом случае, для неё уход Имир был большой потерей. — Ну, а я что тогда? — Ну расскажешь тоже что-нибудь из прошлой жизни, — отмахнулась Мина. Я поморщилась, но она этого уже не видела, наклонившись к своим мешкам с вещами. Я хотела помочь, одна рука у неё не так давно была в плачевном состоянии, но Каролайн покачала головой. — Нет. Пора возвращаться в строй. Пойдём.***
На следующее утро я проснулась очень бодрой, с тянущим чувством предвкушения под грудью. У меня был план, и в кои-то веки это было что-то действительно интересное! Леви уехал, Ханжи спит, Моблит слишком занят, чтобы отвлекаться на меня, а значит, никто меня уже не остановит… —…Хэхе-ей, священник! Стени-ист! — весело крикнула я в щель между дверью и косяком, сопровождая это дело активным стуком ноги по доскам. — Хочешь чаю? За дверью было тихо. — Стенист, ты не думай, я не выпытывать что-то пришла… — вспомнив о том, как предлагала Леви бедного пастора подонимать, добавила я. — Просто жаль тебя немного: сидишь тут, а капрал и Зоэ по мозгам ездят… я знаю, я сама прошла через такое, если уж на то пошло… ну, как она это назвала… «Укрыватель всех тайн мира»… короче, мужик, я просто чай предлагаю. Могу отдать и уйти сразу. Ответом было молчание. — Замечательный у меня тут поднос! — пошла я другим путём. — Чаёк, булочка с маслом! Могу каши притаранить. А ещё… ну это… Не хочешь пару секретиков, мне тут есть, что рассказать, м? У меня и вопросы есть, но знаешь, если послушаешь, поймёшь, что это разве что в личное пользование… Но орать об этом в коридоре я не очень хочу. И если ничего слышать не хочешь, ну возьми чай, я его всё равно приволокла уже! Дверь приоткрылась. Я отступила, увидев лицо совсем не знакомого мне человека. — Простите… — растерянно пробормотала я. — А стениста переселили? Лицо у мужчины было странное. Больное… прямо отталкивающее. Наверно, я его разбудила. — Ладно, простите ещё раз… ухожу!.. — поспешно начала отступать я… и заметила, что нашивка у него Военной полиции. А ведь казарма вся пустая. Занята только та комната, где живёт стенист. И отведена она разведчикам. И мужик этот явно не только встал, раз в форме. — Простите! — ещё раз повторила я, невольно сильнее сжимая поднос. — Ничего страшного, — ответил полицейский. — А вы кто такая? — Кто? — дежурно улыбнулась я. — Ну как бы… — Видимо, из Разведки, — подсказал мне мужчина. — Ну как бы и нет, — поспешно закруглилась я, развернулась и невежливо потопала к лестнице. Что-то тут не то. И лицо у мужика этого… болезненное какое-то, правда. — Девушка, постойте! — твёрдо окликнули меня с лестницы, когда я почти спустилась. Шаги застучали по ступенькам. Я рефлекторно обернулась, но адекватность тут же дала пинка под зад — какое постойте, бегом! Опрокинув с подноса кружки, я рванула к двери, выскочила на улицу, метнулась в проход между казармами и остановилась только спустя пару поворотов, налетев на какую-то женщину. Ещё несколько секунд ушло на узнавание Лой. — О, девица, — та, похоже, тоже меня признала, — опять бегаешь? Я посмотрела на неё, посмотрела назад, заметила пробежавшего мимо нашего поворота полицейского и проскочила мимо, не ответив Лой. Окольными путями доскакала до своей казармы и остановилась уже только у двери исследовательского отдела, где ожидаемо обнаружился одинокий трудяга-Моблит. — Мари! Ты чего, шесть утра… О, завтрак принесла. Тарелки с булкой подрагивали на подносе. — Стениста не переселяли? — Чего? — Пастора Ника! — Да нет, с чего бы… — Моблит, т-там какие-то мужики… Там полицейские! — Чего? — Да откуда я знаю, чего! Я к Нику долбилась, а там мужики какие-то стрёмные! — Они бежали за тобой? «А-аааа-а!» — хотелось сделать мне, но я просто сглотнула и мотнула головой. Спохватилась и закивала. Господи, да чего я теперь так шугаюсь всего подряд? — Сиди здесь. Я за Ханжи, — решил Моблит, окинул меня критичным взглядом и для верности, видимо, усадил на стул.***
Зоэ ходила по комнате со злым и бессильным видом, напоминая зверя в зоопарке. Моблит сидел и молчал, глядя в пространство. — Сволочи! — стопка отчётов разлетелась по полу. Я невольно поджалась, кинула взгляд на Моблита — у того на лице прямо читалось страдальческое «Два дня ночной работы…». Ханжи громко выдохнула и шумно опустилась на стул. Продолжила молчать. — Скажи, а ты… не слышала ничего подозрительного? — осторожно уточнил Моблит. — Слышала? — нервно комкая ткань штанов, удивилась я. — Нет, ничего. А что произошло? — Его пытали, а потом убили, — с прохладцей ответила Ханжи. — Видимо, он был мёртв, когда ты пришла. Либо жив ещё, и его сразу добили. Я поёжилась. — А я с таким весельем ломилась к нему в дверь… болтала без умолку, обнадёживала, что просто из доброты принесла чаю… Ханжи хмыкнула: — Тебя это сейчас волнует? Что ты весело к мертвецу ломилась? — Ничего лишнего не сказала? — со вздохом осведомился Моблит. — Лишнего? — снова удивилась я… и невольно подскочила и полушёпотом ответила: — Чёрт, а насколько же это лишнее?.. — Что ты сказала? — резко развернувшись на стуле и упираясь локтями в стол рядом с мной, решительно потребовала ответа Ханжи. — Н-ничего особенного… Когда мы приехали, вы в шутку назвали его «коварным укрывателем всех тайн мира». Вроде. Я сказала, что у меня была похожая ситуация… что меня вы тоже допрашивали, и я понимаю, что это может задолбать, и поэтому я принесла чай просто так, без задней мысли… — путано пояснила я. — Ну и типа есть у меня пару секретиков, вдруг ему интересно… Но вам же надо было его разболтать, я решила, что более приватная обстановка и некая видимость обмена сдвинули бы дело… — Пробрало ж тебя посдвигать нам дела… — кажется, Ханжи хотела выругаться, но сдержалась. — И упоминать, что ты ни черта не знаешь на самом деле, тебе в голову не пришло? Или ты там к нему с секретиками пошла, а нас решила не осведомлять? — Да хотела сказать, что я из-за стен! Я мало чего помню, но даже его реакция могла бы что-то дать! И выгнать он меня мог запросто, я просто уговаривала его попить чаю! — начиная серьёзно беспокоиться, воскликнула я. — Я же не думала… я не хотела… Да в чём вообще дело?! — В том, что эти ребята явно пытались что-то выведать. Если от пастора они ничего не добились, то могут заинтересоваться и тобой, — с явным раздражением ответила Ханжи. — Да с чего бы вдруг?! Зачем полицейским сдался пастор? Тоже тайны стен выведывать? Но почему тогда они не стали работать вместе с Разведкой? — Дословно — что ты сказала? — Да не помню! Что-то вроде… «У меня похожая ситуация была, меня тоже допрашивали, поэтому я знаю, что это такое»… — с трудом пересказала я. — И про секретики там… Какое слово отвратительное, господи… — Вот почему нужно следить за языком, — веско произнёс Моблит. — Короче, ты просто открытым текстом объявила: «Я тоже знаю кое-что, притом Разведка меня уже допросила и позволяет просто так совершенно одной и беззащитной шататься по штабу», — монотонно пробормотала Ханжи. — Мало тебе было неприятностей. Ты даже на Центральный отдел Военпола умудрилась напороться. — Да я чаем хотела человека напоить! — уже чуть ли не на крики продрало меня. — Чаем, понимаете, ча-ем на-по-ить! Я не виновата же… Ну откуда я знала… чёрт, они ж меня найдут, тоже будут пытать, а потом убьют, ведь я ничего не скажу, потому что ничего не знаю! — Успокойся, — оборвала мои метания Ханжи. — Никто тебя не убьёт. Мальчишка Арлерт прав — что-то с тобой нечисто, а разобраться надо. Я вот что скажу: если тебе есть, что сказать, в чём признаться — говори сейчас. Даже если будут последствия — лучше сейчас, потому что потом времени разбираться не будет. Если вдруг всплывёт что-нибудь… самый простой выход — твоя смерть. Ты хорошая девочка, ты должна понимать. Я смотрела на Ханжи с открытым ртом. Она в самом деле начинала пугать. — Я… я не… — залепетала я. — Не… не уверена… — В чём? — вкрадчиво-вкрадчиво поинтересовалась Ханжи. Я уже справилась с растерянностью и твёрже ответила: — Я ничего не помню. Поэтому не могу ничего утверждать точно. Но… но что вы хотите сделать? — Взять тебя с собой в убежище, идиотка. — Моблит вздохнул. — На свой риск, что ты окажешься лазутчиком. — Я не лазутчик! — Предлагаешь верить на слово? После того, как наши последние двое предателей жили здесь последние пять лет? Имир стала человеком почти так же, как ты, и тоже скрывала важную информацию? А ты выдаёшь какие-то непонятные фокусы с прогулками по лесу, забитому титанами? Идёшь к скрывающему очень многое стенисту с интересными «секретиками», а сейчас строишь дурочку? — Да нет у меня никаких секретиков! Я не знаю, как с титанами так вышло! — уже проклиная свою болтливость, бессильно затопала я по полу. — Да что ещё тут можно сделать? Оставите меня Военполу, повязав ажурной ленточкой? Или лучше прибьёте сразу сами?! — Успокойся, — раздражённо откидываясь на спинку стула, приказала Ханжи. — Я возьму тебя под свою ответственность, поэтому хочу быть уверена, что не подложу Разведке… — Послушайте, но её ещё можно отправить на слежку за Синой, — поспешно вставил Моблит. — Конечно, с этим теперь уже могут возникнуть сложности, и документов у нас нет на неё, но убежище… Может, не стоит так рисковать? — Я не шпион, не шпион, не шпион! — снова начиная истерично топать ногами, принялась твердить я. — Согласна, согласна! Если что-нибудь выкину — убивайте сразу, без предупреждения! Это касается всего моего дальнейшего поведения! Свет падал так, что я не видела глаз Ханжи из-за стёклышек очков. Вздохнув, женщина кивнула и как-то наигранно ностальгированным голосом произнесла: — В конце концов, ты мой материал для экспериментов. Я действительно отвечаю за тебя, Мэри… Иди собирайся. Леви, конечно, будет не в восторге… — Сожрёт живьём, — счёл нужным предупредить Моблит чисто канцелярским тоном. — Вас, капитан, а не её… Ханжи фыркнула и откинула очки на лоб. — Но как-нибудь уж примет такие изменения состава. Примерно на этом моменте я осознала весь фатализм своей чайной добродетели.