Oh, captain, my captain.

      Зловещая фигура Уилла четко вырисовывалась в бледном лунном свете, и Найл краешком сознания успел удивиться тому, как быстро наступила ночь. Но сейчас было совсем не до этого. По сравнению с огромным Уиллом Эшли казался слабым и хрупким. Черт, да Картер убьет его, свернет шею голыми руками!       Найл никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным. – Сука! – прорычал Уилл, в голосе которого звучала такая злоба, что у блондина мороз пошел по коже. – Так вот, значит, чем ты здесь занимаешься! Кто этот сукин сын, черт бы его побрал? Я ему сейчас башку снесу!       Найл бросился между ними, внутренне радуясь, что в доме стоит кромешная тьма. Кажется, Уилл принял Эшли за одного из мужчин поселения. Может, если он не узнает, что Эшли с того погибшего корабля, он не станет его убивать? Может, удастся упросить его пощадить парня? – Уилл, прошу тебя, – попытался урезонить взбесившегося мужчину Найл, бросаясь к нему. – Пожалуйста, пожалуйста, не трогай его!       Мужчина громко расхохотался: – Не трогать, говоришь? Не трогать, сука?! Да что это за мужик такой, раз прячется за мальчишкой? Раз боится честной драки? – Не честной, – пролепетал Хоран. – У тебя в руках дубинка.       Уилл снова захохотал. – Чтобы справиться с таким сопляком, как он, мне никакая дубинка не нужна. Отойди, дай мне на него посмотреть! Найл даже с места не сдвинулся. – Уилл.. – Я сказал, отойди! – рыкнул Картер. – Зажги лампу! – Здесь н..нет лампы. Нет даже свечи.. – Не ври! – Нет, я не вру. Я боялся, что свет могут увидеть в поселении.       Мужчина презрительно фыркнул: – Не хотел, чтобы вас видели, да? Да кто это такой, что ты так за него трясешься? Как его зовут? Хорошо, я сам захватил свечу и коробок спичек. Сейчас посмотрим, кто это мне наставляет рога. Я хочу увидеть лицо этой сволочи, прежде чем сверну ему шею!       От этих слов у Найла подкосились ноги. Горячее дыхание Эшли обжигало ему ухо. До сих пор он не сказал ни слова, и Хоран не мог понять, почему.       Уилл чиркнул спичкой, и огонек осветил помещение. Через пару мгновений стало еще светлее, теперь блондин отчетливо видел грубое лицо Картера.       Внезапно Эшли выскочил из-за спины мальчишки. Найл и Уилл замерли от неожиданности. Мужчина разинул рот, пытаясь что-то сказать, но из глотки вырвался лишь какой-то жуткий хрюкающий звук. В следующее мгновение парень вышиб свечу из руки Уилла. Тот издал злобный вопль и хижина снова погрузилась в кромешную темноту. – Эшли! – испуганно прошептал Найл. Ответа не было. Кто-то резко его отпихнул, и блондин больно ударился о спинку кровати, затем кто-то тихо вскрикнул, и, наконец, на пол свалилось что-то мягкое – судя по всему, тело. Кто это, черт возьми? Уилл или Эшли? – Эшли.. – снова неуверенно позвал он.       Откуда-то сбоку послышался тихий голос Эшли: – Все в порядке, Найл. Найди свечу и зажги. Никак не пойму, жив он или нет.       Найл опустился на колени и стал судорожно шарить по полу. Когда руки нашарили еще теплый огарок свечи, а Эшли передал ему спичечный коробок, юноша зажег свечу и протянул ее Картрайту. Тот нагнулся над телом Уилла.       Блондин быстро отвернулся, весь как-то внутренне содрогнувшись. Одного взгляда на бездыханное тело было достаточно, чтобы понять: Уилл мертв.       Найл отчетливо услышал, как Эшли глубоко вздохнул, а потом почувствовал на своем плече его дрожащую руку. Тяжело дыша, парень тихо проговорил: – Да, он мертв. Я успел вовремя пырнуть его ножом. Еще бы пару секунд, и вместо него на полу лежал бы я. Теперь-то я просто должен уйти! Другого выхода нет.       Его голос звучал глухо, как будто Эшли произносил слова сквозь толстый слой ваты. И хотя все слова были понятны, до Найла никак не доходило, о чем он толкует. – Найл, ты меня слушаешь? – парень рывком повернул его к себе лицом и хорошенько встряхнул. Потом поставил свечку на стол. В тусклом свете было заметно, что он бледен как смерть, а лицо в капельках пота. – Если ваши люди до сих пор не убили меня, то теперь, когда они найдут его, меня точно не пожалеют.       «Да, не пожалеют», – тупо пронеслось в мозгу Найла.        Его мысли вернулись к отцу Уилла, и, вспомнив, каким тот бывает в минуты злости, юноша содрогнулся от ужаса.       Эшли еще сильнее сжал его плечи. – Ты должен мне показать, в какую сторону идти и где вы храните лодки. Мне нужно добраться до материка. Ты слышишь меня, Найл? Черт возьми, Найл!       Найл молча смотрел ему прямо в глаза, но ничего не видел. Внезапно он словно очнулся, с трудом стряхнув с себя оцепенение. Вмиг все стало ясным и понятным. Теперь он знает, что нужно делать. – Это ни к чему, – спокойно произнес он.       Эшли недоуменно приподнял брови. – Что ты имеешь в виду? – Я пойду с тобой. Я покажу тебе дорогу и помогу взять лодку.       Парень покачал головой. – Но это..Я хочу сказать, это совсем не нужно. Никто не заподозрит тебя в смерти этого человека. Ты можешь спокойно вернуться в деревню и лечь в постель задолго до того, как найдут его тело.       В сознании Найла тут же всплыло лицо Ретта Картера. – Ошибаешься. Они сразу меня заподозрят, во всяком случае, его отец. Теперь я понимаю, что он давно следил за мной. Нужно мне было раньше догадаться, что его обмануть ни за что не получится. Неужели ты думаешь, что у Уилла хватило бы мозгов самому нас выследить? Наверняка отец ему нашептал, что я веду себя как-то странно, и посоветовал за мной проследить. Мне придется уйти с тобой, Эшли. Если я останусь здесь, меня точно убьют. Черт бы тебя побрал, неужели ты хочешь моей смерти?       Эшли отвернулся и тяжело вздохнул. – Ты же знаешь, что нет. Хорошо, мы отправимся вместе, но даже не думай, что это будет какая-нибудь увеселительная прогулка. Один мужчина может путешествовать без денег, крова и еды, а вот двоим будет намного тяжелее.       Найл горько хмыкнул. – Ты забываешь, что я всю свою жизнь прожил на этом острове, поэтому уж явно привык к тяготам жизни. Так что не беспокойся, я не буду тебе обузой.       Когда огарок свечи разгорелся ярче и осветил всю комнату, парни забегали по комнате, собирая в дорогу еду, которую Эшли так и не успел съесть, и воду. Сняв с кровати покрывало, они завернули в него все собранное, после чего Эшли переоделся в свой костюм, а сверху накинул тяжелое пальто Найла. Сунув руку в карман, он нащупал в нем какой-то предмет и вытащил его на свет. Глаза его расширились от удивления, когда он увидел, что на ладони у него лежит золотой медальон искусной работы. – Чье это? – Оу.. – Найл поспешно выхватил медальон из рук парня и смущенно пробормотал: – Это мое. Я нашел его на берегу в тот же день, когда и тебя. Он принесет нам удачу. – Очень на это надеюсь, – мрачно заметил Эшли. – Нам бы она совсем не помешала. Хорошо бы нам к удаче еще и немного денег, потому что на те, что у меня в кошельке, нам долго не протянуть. Ну вот, все готово. Задуй свечу.       Найл послушно задул огарок и положил восковой комочек в карман, где уже лежали спички Уилла. Ему было безумно страшно, но в то же время сердце переполнялось радостью. До этого дня он думал, что всю свою жизнь проведет на этом отвратительном острове, так и не увидев ничего хорошего, вечно голодая и замерзая. Но в то же время ему было страшно покидать остров. Что он будет делать там, на материке? Он ведь ничего не умеет. А чем занимаются люди там, как зарабатывают себе на хлеб? Что ждет его в будущем? Ну ладно, будь что будет. По крайней мере он останется с Эшли, и он ему поможет.       Эшли взял его за руку, и они вместе шагнули за порог во влажную ночную тьму.       В последующие годы Найл так и не смог забыть эту ночь: как они медленно брели по берегу, и их ноги увязали во влажном песке, как надеялись, что все обойдется, и какую чувствовали усталость.       Лодки находились всего в нескольких метрах от поселения, и парням пришлось пробираться мимо домов, причем так близко, что можно было различить доносившиеся оттуда голоса. Внезапно откуда-то выскочила тощая собачонка и с лаем бросилась к беглецам. Найл быстро нагнулся и погладил ее. Животное замолчало и побежало за ними по берегу.       Теперь уже блондин шел впереди, показывая дорогу. Подойдя к лодкам, он указал Эшли на одну из небольших рыбацких лодок, и они вдвоем стали сталкивать ее в воду. Лодка оказалась чудовищно тяжелой, ноги увязали в песке, а они так устали. Но отчаяние придавало сил, и наконец им удалось перевернуть лодку и с огромным трудом подтащить ее к воде.       Эшли сбегал к складу за веслами, а когда вернулся, они столкнули лодку на воду и прыгнули следом.       Вокруг царила непроглядная тьма. Ретт Картер лежал на единственной в поселении приличной кровати, лениво глядя в потолок. Рядом с ним пристроилась, сладко посапывая Салли Бентон, чей муж, Джек, утонул во время шторма на прошлой неделе. Салли была молодая, миленькая и свежая.. Относительно, конечно, но для жительницы острова в самый раз. Она согревала его по ночам и стирала одежду, а большее Картеру было ни к чему.       Хотя только что они занимались сексом, сон к Ретту не шел. Его мысли были заняты другим: перед глазами вставали картины одна слаще другой.       Вот Уилл врывается в дом старого Джима, до смерти перепугав парочку, наставляющую ему рога. Найл и таинственный незнакомец лежат на кровати. Животный страх охватывает их при виде Уилла. Вот его сын наносит своему хилому противнику сокрушительный удар, а Найл испуганно кричит. Уилл, не обращая внимания на его вопли, продолжает бить его любовника своей дубинкой, потом отбрасывает ее в сторону и подходит к блондину. Руки и одежда его обагрены кровью убитого парня. Уилл рывком притягивает Найла к себе, валит его на грязный пол и грубо трахает. Ретт до мельчайших деталей представляет их дикий секс. Кажется, он видит каждую мелочь, слышит каждый крик. У него такое чувство, как будто это он сам, а не его сын вбивается в горячее податливое тело под собой.       Тихо застонав, Картер перевернулся и, схватив Салли за руку, притянул к себе. Сонная, та даже не сопротивлялась, когда мужчина, навалившись на нее, стал нетерпеливо удовлетворять свое желание.        У Ретта перед глазами стояло лицо Найла, пока он претворял в жизнь свои грязные фантазии. Наконец, громко вскрикнув, он содрогнулся в оргазме, а потом, обессиленный, откинулся назад, оттолкнув Салли на край кровати. Девушка закрыла глаза и снова заснула.       Картер следил за мальчишкой с той минуты, как встретил его тогда у дома. Оглядев потом хорошенько все вокруг, он без труда нашел спрятанные под крыльцом одежду и еду. Позже, уже ночью, он заметил, как Найл выскользнул из комнаты и побежал к лачуге старого Джима. Видимо, не все погибли в результате кораблекрушения, иначе с какой стати ему тащить с собой еду, вино и одежду.       Ретт заметил и еще кое-что. Найла за эти три дня как будто подменили: он весь так и светился от счастья. А Уилл никогда не мог этого добиться. Ничего, его сын еще заставит этого мальчишку его полюбить.       Сейчас он, наверное, уже преподал ему урок и скоро вернется домой.       «Домой..» Да разве эту полуразваленную хижину можно назвать домом? Но другого дома его сын никогда не знал. Интересно, обрадуется ли Уилл, когда он ему скажет, что скоро они уедут с острова и отправятся в Атланту, а быть может, в Новый Орлеан, где Ретт займется каким-нибудь стоящим делом? Например, станет судовладельцем. Ну а что? Деньги большие, да и работа не пыльная. Картер никогда не любил работать, потому что считал, что это занятие для дураков.       Правда, нельзя сказать, что его изнуряющая работа не приносила дохода. Приносила, да еще какой. Мужчина усмехнулся, подумав о всех сундуках с золотом, зарытых на заднем дворе его дома. Кораблекрушения обогатили его, но годы, прожитые в нищете, уже давали о себе знать. Ему до смерти надоело носить грубые рыбацкие лохмотья, он устал от вечной вони и грязи, ужасной еды, от постоянного холода, а больше всего – от того жалкого сброда, которым ему приходится командовать.       Но Ретт Картер был человеком целеустремленным, даже слишком. Он поставил себе в жизни цель – стать очень богатым – и шел к ней, несмотря ни на какие неудобства, сметая на своем пути все преграды. Но время шло, он становился все старше. Да и в конце концов, должен же он получить хоть немного удовольствий на те деньги, что ему удалось накопить! Ведь как бы там ни было, Ретт Картер был рожден для лучшей жизни.       Джозеф Уильям Даркблум родился в весьма преуспевающей семье в Нью-Йорке. Его отец, Герман Даркблум, был крупным судоторговцем. Его мать звали Маргарет Даркблум. Джозеф был их первенцем. Через несколько лет после его появления на свет родилось еще двое детей, сын Майкл и дочь Шелли.       Ретт до сих пор не мог забыть свои гнев и отвращение, когда родились брат с сестрой. Они казались ему врагами, отнявшими ранее безраздельно принадлежавшее ему одному родительское внимание, а в дальнейшем готовые отнять и наследство. И потому он мстил им, издеваясь и колотя их так, что они то и дело мчались ябедничать на него матери.       Поскольку за этим в любом случае следовало наказание, Картер придумал другую тактику. Честной борьбе он предпочел хитрость и обман и быстро понял, что исподтишка действовать куда лучше. Он был очень умен и изобретателен и превратил жизнь бедных детей в сущий ад.       Сначала они пытались бороться, но Ретт всегда умело доказывал, что он тут ни при чем, так что младшие брат с сестрой вскоре перестали жаловаться на него родителям и стали пытаться сделать все возможное, чтобы держаться от своего братца как можно дальше.       Лицо мужчины исказила гримаса бессильной злости. Как же он их ненавидел, да и до сих пор ненавидит. Майкл, наверное, уже был во главе семейного предприятия, а Шелли вышла замуж за какого-нибудь преуспевающего торговца и нарожала ему целую кучу отродья. Они, наверное, считают его мертвым и, конечно, очень этому рады, хотя ни за что не признаются в этом даже самим себе. Слишком уж они лицемерны и двуличны.       К черту, не стоит забивать себе голову мыслями о них. Пусть и дальше считают, что его уже нет на этом свете, а он жив и здоров и по-своему очень даже преуспел. Да, именно по-своему.       Он всегда, с самого детства поступал по-своему, так, как считал нужным. Однажды в гневе мать назвала его бессердечным исчадием ада. – Ты умен, – презрительно бросила она. – Быть может, даже слишком умен. И умеешь, когда тебе хочется, вести себя, как паинька. Но ты бессердечный человек, Джозеф. В тебе нет главного человеческого качества, которое присуще всем нормальным людям, – доброты. Ты понятия не имеешь о том, что такое хорошо и что такое плохо. Иногда мне кажется, что у тебя вообще нет души!       После этих слов мать сложила руки на груди и грозно выпрямилась, но на Джозефа это не произвело ни малейшего впечатления. Он считал, что у него есть все, что нужно, а слова матери о том, что у него нет души, лишь заинтриговали его. Значит, он не такой, как все эти жалкие людишки? Вот и прекрасно.       Позже он, подумав о словах матери, попытался сравнить себя с другими людьми и пришел к выводу, что он на самом деле совершенно не такой, как все те, кого он знает. Если ему что-то хотелось получить или сделать, он никогда не терзал себя сомнениями, а упрямо шел к своей цели. Он считал, что все эти колебания - лишь напрасная трата времени. У него была своя мораль: если ему что-то нужно, он брал это безо всяких угрызений совести, если его выводили из себя – жестоко наказывал человека, посмевшего так поступить. И никогда не испытывал никакого чувства вины за совершенное. А другие, как он заметил, испытывали.       Картер прожил свои детство и юность более-менее спокойно. Он научился скрывать свое истинное лицо под маской порядочности и использовать свои таланты себе во благо. Он бывал очень осторожен и старался поступать так, чтобы родители и все окружающие не узнали о его плохих поступках.       Но с каждым годом жизнь в родительском доме казалась ему все более нудной. Когда ему исполнилось семнадцать, он наконец совершил такой отвратительный поступок, который было невозможно ни оправдать, ни скрыть даже такому умному и изворотливому человеку, каким считал себя Ретт. Этот поступок касался девушки. Ее звали Джулия Смитт, и ее отец, глава крупного банка, был близким другом отца Джозефа. Джулия и Джозеф знали друг друга с самого детства, и мальчишка всегда считал ее глуповатой маменькиной дочкой, толстой и совершенно непривлекательной.       Но когда Джулии исполнилось шестнадцать, она вдруг расцвела и превратилась в высокую стройную девушку с мягкими чертами лица. В общем, гадкий утенок превратился в красивого лебедя, некрасивая девчонка исчезла, уступив место милой девушке, вокруг которой вилась толпа парней, одним из которых был Джозеф Даркблум.       Впрочем, было бы не правильно сказать, что Картер ходил за ней хвостом, как другие. Поскольку его родители дружили с родителями Джулии, у него было явное преимущество. Да к тому же он и не собирался заниматься какими-то глупыми ухаживаниями.       В шестнадцатилетнем возрасте Ретт уже познал все тайны секса. В борделях он давно был своим человеком, да и в игорных домах его тоже знали. Родители его, естественно, ни о чем не догадывались, и он прилагал все усилия к тому, чтобы они оставались в блаженном неведении как можно дольше.       С девушками из приличных семей он не связывался, считая, что игра не стоит свеч: слишком много возни и никакого удовольствия. Девственницы, как выяснилось, оказались ему не по душе. Они лили горькие слезы, брыкались и царапались, прежде чем уступить, а уступив, ждали, что он предложит им брачные узы в обмен на свою драгоценную девственность, а когда этого не происходило, грозили разоблачением.       Но к Джулии Смитт Картер испытывал совсем другие чувства. Он хотел эту девушку, хотел так сильно, что это желание не давало ему покоя.       Привыкнув сразу получать желаемое, он с трудом выносил спектакль, который Джулия перед ним разыгрывала: стыдливо прикрывала веером лицо, легонько касалась его руки, бросала на него томные взгляды, а когда он ловил их, тут же отворачивалась. Какой бред! Когда они бывали одни в саду, он с трудом сдерживался, чтобы не повалить ее на землю и не овладеть ею тут же. И тем не менее при всем своем нахальстве Картер был далеко не дурак и прекрасно понимал, каковы могут быть последствия.       План его был одновременно простым и дерзким. В один прекрасный день они останутся одни, совсем одни. Сначала он немного подыграет ей. Поухаживает, пошепчет ей на ушко комплименты, подразнит ее, а потом предложит выпить чаю или еще чего-нибудь, а в питье добавит жидкость, которую ему дал один знакомый аптекарь, убеждавший его, что эта жидкость оказывает на человека одурманивающее действие. Парень считал, что после Джулия будет молчать, потому что побоится признаться в том, что ее изнасиловали. Нельзя сказать, что план был идеальным, но за неимением лучшего сойдет и такой.       Настал день, когда терпение его было вознаграждено. В конце июня, когда семья Смиттов готовилась отправиться в отпуск, Джулия заболела. Мать Картера предложила поухаживать за их дочерью до тех пор, пока та не поправится, а потом отправить ее к родителям.       Ангина Джулии вынудила девушку пару недель провести в постели, а период выздоровления длился еще дольше. Даже после того, как кашель пропал, она все еще была очень слабой, и Маргарет Даркблум хлопотала над ней, как наседка над птенцом, то и дело угощая ее всякими вкусностями.       Однажды после обеда, когда Джулия уже почти совсем поправилась, мать Картера собралась навестить старую больную тетушку, жившую в нескольких часах езды от их дома. Обычно мать брала с собой младших детей, но на этот раз заколебалась. Ей не хотелось оставлять девушку одну.       Когда Джозеф с удивительной искренностью стал уговаривать ее поехать, причитая, что дети не выезжали за город уже больше месяца и что их тетушка ждет не дождется, когда ее навестят. Мать, радуясь необыкновенной заботливости старшего сына, быстро собралась в дорогу и, забрав с собой младших детей, уехала.       Устранив все возможные препятствия, Картер отправился к Джулии, изнывая от желания побыстрее претворить свой план в жизнь.       Поначалу все шло так, как было задумано. Джулия, которой до смерти надоело целыми днями находиться в четырех стенах, обрадовалась приходу друга и с большой охотой выпила чашку чая с лекарством, которую тот заботливо принес. Картер тоже выпил чаю, в который предварительно добавил виски. Поставив пустую чашку на стол, Джулия устало откинулась на спинку кресла. – Боже мой, что-то мне ужасно захотелось спать, – сонным голосом пролепетала она.       Картер, затаив дыхание, следил за тем, как веки девушки устало сомкнулись, а тело обмякло. Когда парень решил, что она уже крепко заснула, он опустился перед ней на колени и стал раздевать. Аптекарь был прав: препарат действовал. Джулия даже глаз не открыла, лишь что-то тихо пробормотала. Мягкая и податливая, она лежала в кресле, но в то же время чувствовалось, что сознание не совсем ее покинуло.       Несколько минут Картер жадно пожирал глазами ее обнаженное тело. Он наслаждался переполнявшим его чувством власти до тех пор, пока ждать уже не осталось сил. Тогда он вытащил свой возбужденный член, символ этой власти, и безо всякой подготовки проник в нежную плоть.       Ощущение обладания оказалось намного лучше, чем в мечтах, и он уже почти достиг оргазма, как вдруг Джулия слабо пошевелилась, и, тихо вскрикнув, попыталась вылезти из под своего насильника.       Изумленный Картер уставился в широко раскрытые голубые глаза, полные страха и отвращения. Выругавшись про себя, он даже и не подумал выпустить свою добычу.       Джулия отчаянно брыкалась под ним, но Картер, возбудившись от этого еще сильнее, лишь крепче прижимал ее к себе. Дикое возбуждение било через край, переполняла его тело, и парень удовлетворенно закрыл глаза, однако тут же широко их распахнул: девушка отчаянно вцепилась зубами в его левое запястье, и острая боль резко пронзила руку.       Это случилось в момент ошеломительного оргазма, и хотя боль была очень сильной, Картер даже сейчас не выпустил свою жертву. Он выдернул руку и, глухо зарычав, сжал шею девушки обеими руками. Та тут же впилась в них ногтями. Картер содрогнулся в оргазме и непроизвольно усилил хватку.       Несколько секунд спустя, когда долгожданное желание было наконец удовлетворено, обессиленный Картер просто лежал рядом с Джулией. Девушка не шевелилась. Решив, что она просто потеряла сознание, парень склонился над ней. Черт бы побрал этого чертового аптекаря! Из-за него все чуть не пошло насмарку.       Но, внимательно вглядевшись в лицо девушки, Картер, к своему ужасу, понял, что Джулия мертва. В его голове лихорадочно закрутились мысли: нужно придумать какую-нибудь правдоподобную историю, и как можно скорее. Но ничего придумывать ему так и не пришлось, потому что пока он стоял над бездыханным телом Джулии, соображая, что ему делать, в комнату влетела Шелли. Она увидела Джулию, и уже открыла рот, чтобы закричать, но тут же уставилась на брата огромными испуганными глазами. – Чего уставилась, идиотка? – рявкнул Джозеф. – Я сам только что вошел и увидел, что она мертва. Наверное, кто-то вломился в дом..       Шелли все так же на него смотрела, и в ее взгляде застыл непритворный ужас. Проследив за ее взглядом, Картер опустил голову и увидел, что штаны у него не застегнуты.       Выбора не было. Нужно бежать. Оттолкнув сестру, парень рванул из комнаты и сбил с ног служанку, которая как раз поднималась по лестнице в комнату Джулии.       За его спиной обе девушки громко завизжали, но Картер решил, что все же успеет заскочить в свою комнату, прежде чем они позовут на помощь. Он схватил пальто, шляпу и кошелек, и влетел в комнату родителей, к сейфу, где отец прятал деньги. Через пять минут Картер уже был далеко от родительского дома. Больше он туда не вернулся.       Лежа в своем ветхом доме на кровати, Ретт Картер потянулся и хмуро усмехнулся. Вот так и началась его жизнь, настоящая жизнь.       Понимая, что его будут преследовать, он постарался как можно быстрее уехать из Нью-Йорка. Когда он добрался до Атланты, где встретился с одним знакомым, который рассказал ему, что есть небольшой остров, где можно неплохо нажиться, сажая корабли с грузом на мель, а потом разграбливая их. Этот же знакомый представил ему двух братьев-судовладельцев по фамилии Барт. Честный доход приносил немного, и потому услуги такого человека, как Ретт Картер, им были очень нужны.       Так Картер и попал на этот остров, где быстро стал вожаком шайки мародеров. Он сменил имя, выбрал себе женщину, которая умерла через несколько лет во время родов. Родившегося сына он назвал Уиллом, в честь своего давно умершего деда.       Только вспомнив про Уилла, Ретт понял, что ночь почти прошла и скоро наступит утро. Нужно немного поспать, а потом увидеться с сыном и послушать рассказ о том, как он разобрался с мальчишкой и его любовником. Да уж, это будет недурным началом нового дня.       Когда Картер проснулся, было уже довольно поздно, и Салли ушла. Наскоро перекусив остатками вчерашнего ужина, мужчина запил его стаканом крепкого вина.       Вытерев рот рукавом, он вышел из комнаты и направился к Уиллу, уже предвкушая удовольствие. Его сын наверняка неплохо поразвлекся прошлой ночью. Но когда Ретт вошел в его комнату, то с удивлением обнаружил, что она пуста, а дверь нараспашку. Мужчина нахмурился. Куда это они делись? Когда не было работы, все обычно сидели по домам. Ходить на острове было особенно некуда.       Не заподозрив пока еще ничего плохого, Картер вышел из дома. У стены в тенечке сидел один из рыбаков и курил. – Ты не видел моего сына? – поинтересовался Картер.       Мужчина взглянул на него, и в его тусклых глазах мелькнул страх. – Нет, мистер Картер, не видел. Ни его самого, ни его мальчишки. Я тут с самого утра сижу.       Картер хмуро на него покосился и, не сказав ни слова, направился к дому неподалеку, где задал тот же самый вопрос.       Наконец, убедившись, что никто не видел ни Уилла, ни Найла, он решил, что они все еще в хижине старого Джима, хотя что им там до сих пор делать?       Направляясь к дому, стоявшему в отдалении, мужчина резко почувствовал странную тревогу. Что-то здесь было не так. Солнце уже вовсю припекало, несмотря на дувший с моря пронизывающий ветер. Картер вспотел в своем тяжелом, толстом пальто и скинул его.       Внезапно с моря прилетела чайка. Пронзительно крича, она закружилась над ним, и Ретт от неожиданности втянул голову в плечи. Его беспокойство становилось все сильнее и сильнее, и он почти бегом бросился к старой хижине.       Внутри царил полумрак, поэтому Картеру понадобилось несколько минут, чтобы его глаза привыкли к темноте. Наконец он заметил на грязном полу распростертую человеческую фигуру. Сощурив глаза и сжав руки в кулаки, мужчина подошел поближе, в глубине души уже понимая, что это его сын.       Так оно и оказалось. Картер молча смотрел в его невидящие глаза, а сердце рвалось на части от горя. Потом он с трудом проглотил застрявший в горле ком, почувствовав странное жжение в глазах.       Уилл мертв, черт возьми! Его единственный сын.. Этот сукин сын со своим любовником его убили.       Мужчина почувствовал, как его переполняет дикая злость. Застонав от горя и ненависти, он сжал руку в кулак и изо всех сил ударил им в стену. – Клянусь! – звенящим от гнева голосом прошипел он. – Я, Ретт Картер, в прошлом Джозеф Даркблум, клянусь адским пеклом, что отомщу за убийство своего единственного сына!       Опустив голову, он еще раз окинул внимательным взглядом тело сына. – Я накажу этого ублюдка, сынок.. – прошептал он, обращаясь к нему. – Я пойду за ним, если будет нужно, на край света, но найду его. И я заставлю его заплатить за то, что он сделал. Заставлю заплатить их обоих! Я не успокоюсь, пока ты не будешь отомщен, клянусь!