Oh, captain, my captain.

      Когда китобойное судно «Сильвер Куинн» отплывало из Атланты, Найл Хоран по-прежнему был на его борту.       Хотя плыть в Бостон ему вообще не хотелось, юноша не знал, куда еще идти. Без Эшли он чувствовал себя одиноким и совершенно беззащитным. Но хуже всего оказалось то, что Найл ощущал себя совершенно беспомощным, чего с ним раньше никогда не бывало.       Как ни убога была его прежняя жизнь, однако Хоран всегда знал, что будет завтра, и мог за себя постоять. Не то, что сейчас, когда он попал в совершенно другой мир, где игра шла по другим правилам, и никто ему их даже не потрудился объяснить. А корабль и капитан Зейн Малик предоставляли ему хоть какой-то якорь в этом незнакомом и дико пугающем мире, простиравшемся за пределами острова.       В первый день после отплытия море было бурным, и, сидя в каюте, блондин дрожал от страха. Качка на стояла сильная, и ощущение того, как нос огромного корабля то вздымается вверх, то резко ныряет вниз, оказалось не из приятных.       Зейн ненадолго зашел к нему рано утром и посоветовал не высовываться из каюты – погода вопреки ожиданиям была отвратительной и продолжала ухудшаться. Он попросил Найла располагаться поудобнее в «его» каюте и пообещал вечером с ним поужинать.       Эти его слова впервые натолкнули юношу на мысль о том, что капитан предоставил им с Эшли собственную каюту, и он в первый раз внимательно ее осмотрел.       Помимо широкой двуспальной кровати, в ней находился длинный обеденный стол, огромный матросский сундук, шикарный письменный стол из орехового дерева и уютное кресло с подставкой для ног. Недоумевая, как мебель остается на своих местах, когда корабль раскачивается из стороны в сторону, Хоран внимательно осмотрел все предметы и заметил, что каждый из них крепко прикручен к полу.       Капитан действительно проявил невероятную щедрость, предоставив ему свою личную каюту. Интересно, где он теперь спит сам? Но где бы он ни спал, наверняка его теперешняя каюта ни в какое сравнение не идет с этой.       В открытом море качка стала еще сильнее, и Найл почувствовал, что его сейчас вывернет наизнанку. Ему еще ни разу не доводилось плавать на корабле, да к тому же в шторм, и ощущение того, что его вдруг засунули в огромное судно, оказавшееся посреди бушующего моря, было просто кошмарным. Он срочно должен глотнуть свежего воздуха!       Сняв с крюка тяжелый плащ, Найл попытался его надеть. Куда там! Он и поднять-то его едва смог, не то что натянуть на себя. К тому же, эта одежда явно была рассчитана накого-то побольше. Тошнота все усиливалась, поэтому юноша, испугавшись, что больше не выдержит, рванул вверх по лестнице.       Только выйдя на палубу, он понял, что шторм разыгрался нешуточный. Мачты трещали так, что казалось, что они в любой момент могут рухнуть. Отовсюду доносились сбивчивые крики матросов. Земли не было видно, везде одна вода – внизу, вверху и вокруг корабля. Корабль вдруг показался ему совсем маленьким, и огромная волна сейчас поглотит его целиком.       Найл судорожно вцепился в перила. Он промок до нитки и только теперь понял, как глупо было не послушаться совета капитана. Ветер яростно швырял емув лицо соленые брызги, так что юноша почти ничего не видел. Только теперь, увидев бушующее море, Найл по-настоящему испугался. Он побежал обратно в каюту, но не успел сделать и двух шагов, как поскользнулся на сырых досках и покатился вниз по палубе, прямо к перилам.       Падая, блондин испуганно вскрикнул, но eго слабый писк тут же потонул в яростном реве шторма.       Чуть ли не теряя сознание от ужаса, Найл схватился за перила и в этот миг увидел, как за бортом, застилая собой все небо, поднимается огромная волна.       Вскрикнув, он попытался отползти назад и вдруг почувствовал, как чья-то рука, обхватив его за талию, рывком оттащила от перил.       Угрожающе зарокотала низвергающаяся сверху вода, и Хоран испуганно прижался к спасшему его жизнь человеку. Мгновение – и ледяная вода с чудовищной силой обрушилась на юношу, заливая ему глаза, рот, уши, ударяя тела друг о друга.       Сразу стало нечем дышать, и когда Найлу показалось, что он сейчас задохнется, волна внезапно отхлынула. Жадно глотая воздух и отплевываясь, блондин наконец смог увидеть того, кто пришел ему на помощь. Над ним возвышалась фигура Зейна. Схватившись обеими руками за перила, он стоял, закрывая Найла своим телом.       Когда опасность миновала, он выпрямился, и юноше пришлось поднять на него глаза, хоть он и был уверен, что капитан будет очень зол.       Так оно и оказалось. – Что, черт возьми, тебе понадобилось на палубе? – гневно рыкнул он. – Я же тебе сказал, чтобы ты сидел в каюте.       Злясь больше на себя, чем на него, Хоран прокричал в ответ: – А вы мне не говорили, что я должен там оставаться! – Я думал, что у тебя хватит на это ума! Ты же мне совсем недавно говорил, какой ты взрослый! А ведешь себя, как ребенок.. – Зейн сбавил тон. – Ладно. Я отведу тебя обратно.       И, обхватив блондина рукой за пояс, он потащил его, словно непослушного ребенка, к трапу. А Найлу ничего не оставалось, как повиноваться, хотя внутри у него все клокотало от гнева.       Когда они вошли в каюту, Малик запер дверь изнутри, сложил руки на груди и мрачно взглянул на юношу. – Ну и видок у тебя. Мокрый весь, как мышь. – Он подошел к кровати и, стянув с нее покрывало, бросил его Найлу. – Завернешься в это, когда снимешь мокрую одежду.       Поймав одеяло, Хоран язвительно поинтересовался: – И где же я буду переодеваться?       Капитан покачал головой, будто бы хотел сказать: «Чего я там не видел?» – Здесь. Я отвернусь. – И, повернувшись спиной к блондину, негромко добавил: – Не волнуйся, у меня нет привычки совращать малолетних детей.       Черт бы подрал этого Малика! Да он же просто невыносим! Стуча зубами от холода, Найл поспешно скинул с себя насквозь промокшие вещи и завернулся в теплое одеяло. – Готово, – сквозь зубы бросил он.       Капитан обернулся и едва заметно кивнул. – Отлично.       Собрав мокрую одежду парня, он сначала хорошенько выжал ее над тазом, а потом развесил на стульях сушиться. – Насквозь промокли. При такой погоде сохнуть будут не один день. Сейчас посмотрю, может, найду, во что тебя переодеть.       С этими словами он откинул крышку большого сундука для одежды. Злость Найла немного поутихла, уступив место любопытству. Интересно, какая у него там одежда? Любопытство еще больше усилилось, когда капитан вытащил из сундука белую хлопковую рубашку с длинными рукавами и стоячим воротником и приподнял ее, пытаясь определить длину. – Этого-то я и боялся, – задумчиво пробормотал он. – Слишком длинная. Ты умеешь пользоваться иголкой и ниткой? – Приходилось. – Тогда подшей ее снизу под себя. – Капитан бросил ему рубашку. – Брюки можешь взять любые. Нитки и иголки лежат у меня в столе.       Найл протянул руку за рубашкой, выпустив конец одеяла, и оно уже готово было свалиться на пол, открыв капитану все его тело, но в последнюю секунду блондин все же успел его подхватить. Рубашка бесшумно упала на пол. Губы Зейна тронула легкая улыбка. – Извини, – в его голосе прозвучали веселые нотки. – Давай я покажу тебе, как нужно закрепить на одеяле узел, чтобы оно не соскальзывало.       Приблизившись к парню, он стал переделывать узел по-своему. Найл резко отпрянул и окинул капитана подозрительным взглядом. – Я сам, – сухо прошелестел он. – Как пожелаешь. Только я уже тебе говорил, что не имею привычки совращать детей.        «Так я тебе и поверил..» – Я не ребенок, капитан Малик, и, по-моему, вы это прекрасно знаете.       Пожав плечами, Зейн отвернулся. – Я ведь только помочь хотел. – Благодарю вас, сэр, за все, что вы для меня сделали, но с этим я справлюсь и сам.       Не проронив больше ни слова, мужчина развернулся и выскочил из каюты, громко хлопнув дверью. ***       Зейн поднялся на палубу. Шторм разыгрался не на шутку, но даже разбушевавшаяся стихия казалась приятнее, чем оставшийся в каюте дерзкий мальчишка. Ну и кадр.. Хотя, если хорошенько подумать, с чего это он так разозлился? Он ведь прекрасно знал историю Хорана, знал, что рос он на каком-то Богом забытом острове, где ни о каком воспитании и морали и речи быть не могло, и, хотя строил из себя взрослого, на самом деле совсем еще ребенок. Так почему, зная все это, он позволил мальчишке вывести его из себя?       Зейн всегда считал себя хладнокровным и рассудительным, умеющим сдерживать свои чувства и не обращать внимания на насмешки. А что сейчас произошло? Малик упорно отгонял от себя эту мысль, но в конце концов вынужден был признать, что насмешки Найла имеют под собой основание. Он действительно его возбуждал, и он его хотел, несмотря на все свои благородные намерения, и ничего не мог с собой поделать. Но если над желаниями своими Зейн был не властен, то поступки свои умел подчинять разуму. Так уж его воспитали.       Зейн Малик был вторым ребенком в семье капитана Ясера Малика и его жены Патриции. После него у них родились еще две девочки.       Все мужчины в семействе Маликов уже семь поколений были капитанами. И потому само собой разумелось, что и старший сын Ясера, Джейкоб, пойдет по стопам отца, что тот и сделал, хотя больше из желания угодить отцу, чем из-за любви к морю. А вот Зейн страстно любил море, как и две его младшие сестры, которые впоследствии вышли замуж за моряков. Ясер Малик, человек суровый и жесткий, возлагал все свои надежды и мечты на старшего сына, а на Зейна почти не обращал внимания. Когда Джейкобу исполнилось семнадцать, отец послал его служить юнгой на корабль «Лаки Нэнси». Зейн, которому в то время было пятнадцать, умолял отца отправить и его тоже, но тот был непреклонен. Зейн для этого еще слишком мал. Вот повзрослеет, тогда другое дело.       В это же время в порту стоял корабль под названием «Мэри Энн», пользовавшийся дурной славой из-за своего капитана Джона Бандера. Капитан Бандер был жестоким самодуром. Когда он подолгу находился в море, на него накатывали приступы безумия, во время которых он издевался над матросами так, что многие не доживали даже до ближайшего порта. Если бы Ясер был тогда дома, он бы предупредил об этом младшего сына, но отец находился в плавании, а самому Зейну даже в голову не пришло узнать о корабле и его капитане у кого-нибудь из взрослых.       В один прекрасный день, когда мать с сестрами уехали в гости к тетке, мальчишка сунул в рюкзак свои немногочисленные вещи и отправился на «Мэри Энн», где представился второму помощнику капитана и спросил его, не возьмут ли его на корабль юнгой. Случилось так, что «Мэри Энн» во время последнего сильного шторма потеряла нескольких моряков, а поскольку необузданный нрав капитана был хорошо всем известен, записаться в команду никто не торопился. Поэтому второй помощник с радостью принял Зейна, и тот гордо взошел на борт, счастливый, что наконец-то выйдет в море.       Корабль «Мэри Энн» представлял собой большое двухмачтовое судно. На нем в восточные страны везли шерсть и хлопок, а обратно доставляли рис, чай, великолепный шелк, фарфор и опиум.       Плавание предстояло долгое, но Зейна, пребывавшего в неведении о дурной репутации корабля, это нисколько не пугало. К тому времени, как путешествие закончится, он уже станет матросом, о чем мечтал с раннего детства, и уж после этого отец, конечно, не откажется взять его на борт своего корабля.       Его не насторожил сырой, тесный, вонючий кубрик, в котором жили матросы. Горя желанием познакомиться со всеми членами экипажа, он окинул довольным взглядом измученных, злых матросов, даже не заметив, какими мрачными взглядами они наградили его в ответ. Но вскоре, когда они уже вышли в море, глаза у него открылись. На корабле собрались все отбросы, которым просто-напросто было больше некуда податься. И Зейну сразу же пришлось ой как несладко. В море новички обычно служат старым морякам бесконечным источником для развлечений. Плавания бывали долгими и зачастую скучными и утомительными. Команда хотела хоть какого-нибудь разнообразия, и новички, наивные и доверчивые, прекрасно подходили для этой цели.       Началось все довольно безобидно: старшие матросы давали Зейну поручения, выполнить которые было невозможно, например, принести какую-то несуществующую вещь. Поскольку Малик знал корабль так же хорошо, как и они, то прекрасно понимал, в каких случаях над ним издеваются, а в каких нет. Только он не обижался: особой беды в этих шутках он не видел. Но «шуточки» понемногу приняли более серьезный оборот: Зейну могли поставить подножку, когда он нес полный бак с водой, или, когда все сидели за столом, его каждую секунду просили передать то одно, то другое, так что у мальчишки не оставалось времени поесть самому.       Первый помощник капитана по фамилии Кроус, худощавый, угрюмый человек с непроницаемым лицом, казалось, совершенно не замечал этих жестоких розыгрышей, в которые втравливали новичков. Иногда, правда, губы его чуть кривились в усмешке: по-видимому, он ничуть не меньше остальных членов экипажа наслаждался этими издевательствами.       Капитана Зейн видел редко. Лишь время от времени на капитанском мостике можно было заметить его внушительную фигуру. С членами экипажа сам он никогда не общался, хриплым голосом отдавая команды первому и второму помощникам, а уже они передавали их матросам.       Погода стояла отличная, и «Мэри Энн» на всех парусах неслась к своему первому порту, где команда надеялась пополнить запасы воды и продовольствия. Зейн наивно рассчитывал, что ему удастся выйти на берег, но Джим Хэнк, один из немногих матросов, которые не участвовали в жестоких издевательствах над новичками, его разочаровал. – И не надейся, парень. На берег ты не попадешь. Капитан отправит туда только самых верных людей.       Зейн удивленно на него покосился: – Но почему?       Матрос расхохотался: – Капитан Бандер боится, что если он отпустит команду на берег, то дальше ему придется плыть одному. Чем дольше мы в море, тем реальнее эта мысль. А вот на обратном пути ему будет на это плевать, особенно когда мы доберемся до родного порта. Чем меньше народа, тем больше денег останется у капитана, – хмыкнул Хэнк, но тут же нахмурился. – Это дьявольский корабль, Зейн, помяни мое слово. Ты еще проклянешь день, когда сюда нанялся.       Итак, первый порт, на который экипаж тоскливо смотрел с борта корабля, вскоре остался позади, и «Мэри Энн» снова вышла в открытое море.       Шли недели, от рассвета до заката наполненные изнуряющим солнцем и непосильным трудом. Несмотря на то, что во время последней стоянки запаслись свежими фруктами и питьевой водой, еда день ото дня становилась все хуже и хуже. В мясе завелись черви, солонина с ветчиной протухли и отвратительно воняли. При виде еды, которую им подавали, Малика чуть не выворачивало наизнанку, но голод, постоянно мучивший его, был гораздо сильнее. Вымыться на корабле было негде, поэтому члены команды и не отличались особой чистоплотностью. Кубрик насквозь пропах тошнотворными, мерзкими запахами людских испарений.       Со временем издевательства над Зейном становились все более жестокими и изощренными: долгое путешествие осточертело всем до смерти, и старшие матросы таким образом вымещали на нем свою злость. Все это заставило мальчишку задуматься, такая ли благородная эта профессия – моряк. Пока что он ничего не видел, кроме всепоглощающей несправедливости: матросы работали до седьмого пота, голодали и задыхались в тесном, душном кубрике, сильные унижали слабых, а капитан смотрел на все это сквозь пальцы и даже поощрял творившийся на корабле произвол.       А потом случилось вовсе нечто из ряда вон выходящее – порка.       У Малика на корабле появились три хороших друга: старый моряк Джим Хэнк и двое новичков, Мартин и Билли.       Мартин, высокий крепкий парень примерно одного с Зейном возраста, прекрасно умел за себя постоять, а вот Билли, худой и слабый, похоже, не привык ни к тяжелому труду, ни к грубому обращению. Зейн все никак не мог понять, зачем он вообще пошел в матросы. Но Билли был умным парнем, да и говорить умел гладко. Он вел дневник, в который каждый вечер после ужина что-то записывал. Дневник свой он берег как зеницу ока и всегда прятал.       Несколько дней корабль находился в штилевой полосе. Море невыносимо сверкало на солнце. В воздухе не было даже намека на легкий ветерок, поэтому паруса безвольно поникли. Кормили все хуже и хуже – припасы почти кончились, и они как раз шли в порт их пополнить – соответственно и настроение у команды ухудшалось с каждым днем. В воздухе витал бунт.       Зейн заметил, что Билли очень плохо выглядит: с щек исчез румянец, лицо приобрело землистый оттенок, а в глазах застыло плохо скрываемое страдание. Малик, беспокоясь за друга, забросал его вопросами, но тот лишь молча качал головой. Зейн стал следить за Биллом и заметил одну странную деталь: каждый день после обеда парень куда-то исчезал. Его не было ни в кубрике, ни на палубе, вообще нигде. Ему это показалось очень странным. Малик поделился своими сомнениями с Мартином, но тот и сам ничего не знал. Ясно было одно: почти каждый день после обеда Билли исчезал и возвращался только к ужину, и с каждым днем лицо его становилось все бледнее.       Однажды Зейн с Мартином решили по очереди проследить за Биллом и наконец выяснить, где он пропадает. Малик, крадучись, шел за другом и успел заметить, что тот вошел в капитанскую каюту. Брюнет стал терпеливо ждать. Прятаться ему пришлось довольно долго, почти два часа. Наконец появился Билли. На нем лица не было. Пошатываясь, он прошел мимо того места, где прятался Малик.       Зейн рассказал о своем открытии Мартину, и они вместе стали думать, что Билл может делать каждый день в каюте капитана? Очевидно, это приказ капитана. Но что ему понадобилось от Билла?       Не зная, что им делать дальше, мальчики пошли к Джиму Хэнку и задали ему этот вопрос. Хэнк выругался, сжав кулаки до побеления костяшек. Заметив недоумевающие взгляды мальчишек, он хрипло поинтересовался: – Вы что, совсем ничего не знаете о капитане Бандере?        Парни отрицательно покачали головами, недоуменно переглянувшись. Хэнк нахмурился. – И вы даже не представляете, чем мужчины могут заниматься с такими вот мальчиками, как вы?       Зейн и Мартин снова замотали головами. Хэнк тяжело вздохнул. – Я думаю, вам лучше этого и не знать. При одной мысли об этом меня тошнит. Но зарубите себе на носу, ребята, крепко зарубите себе на носу! Держитесь подальше от капитана Бандера. Ни в коем случае не попадайтесь ему на глаза. А увидите его на палубе, постарайтесь спрятаться, чтобы он вас не заметил.       Больше Хэнк ничего им не сказал, как они его ни упрашивали, и ушел, а ребята еще долго провожали его недоуменными и тревожными взглядами. – О чем это он? – шепотом поинтересовался Мартин. – Чем капитан может заниматься с Биллом?       Зейн покачал головой. Он уже знал понаслышке, что есть мужчины, которые любят не женщин, а мальчиков. Но что они с ними делают, что вообще при этом происходит, он понятия не имел. Но затравленный взгляд Билли, когда тот выходил из капитанской каюты, не давал ему покоя. При воспоминании о нем Малику сразу же становилось не по себе. – Может, сами его спросим? – предложил он Мартину.       Что они и сделали в тот же вечер за ужином. Но того, что произошло потом, они никак не ожидали. Билл выронил ложку, а его лицо приобрело зеленоватый оттенок. Он в ужасе уставился на друзей, потом вскочил и пулей вылетел из каюты. А парни остались сидеть, расстроенные и немного сконфуженные. Этой ночью Билли в кубрике не появлялся. Все следующее утро друзья искали его, но безуспешно.       После обеда Зейн снова прокрался на свой наблюдательный пост, с которого следил за капитанской каютой. Наконец появился Билл. Шел он пошатываясь и низко опустив голову. Малик не решился его окликнуть. Юноша вошел в каюту и закрыл за собой дверь.       На этот раз долго ждать не пришлось. Не прошло и нескольких минут, как из каюты донесся дикий вопль, от которого мороз пошел по коже. За криком послышался звук падающего стула и хриплый голос, полный ярости и боли, – голос капитана.       Зейн непроизвольно сжал кулаки. Может, нужно бежать на помощь? Что там вообще происходит?       Голос становился все громче. Потом дверь каюты распахнулась. На пороге стоял капитан с багровым от злости лицом. Кроме нижнего белья, на нем ничего не было. Он держал Билли за шиворот и тряс его, как котенка, осыпая при этом отборными ругательствами.       В этот момент, видимо, привлеченный шумом, прибежал второй помощник капитана. Капитан пролаял приказ, и несчастного Билла взяли под стражу. Парень шел, рыдая и не пряча своих слез, а капитан Бандер стоял, широко расставив ноги, руки в боки. Лицо его по-прежнему горело, а маленькие блестящие глазки внимательно осматривали палубу, выискивая, кто еще мог видеть эту сцену. Зейн, у которого все внутри сжалось от страха, боялся даже пошевелиться. Он понимал, что должно произойти что-то ужасное, но не мог даже представить, что именно.       Но потом он узнал. Узнал в тот же день. Билла, испуганного до смерти, вытащили на середину палубы, а все остальные члены команды по приказу капитана встали вокруг.       Зейн, Мартин и Джим оказались рядом. Парни все еще не могли понять, что происходит. – Что с ним сделают, Хэнк? – тихо спросил Мартин. – Выпорют, – с горечью ответил тот.       Мартин уставился на него круглыми глазами. –Господи, да за что?       Лицо Джима потемнело от плохо сдерживаемого отвращения. – За вопиющее неповиновение, так сказал капитан. Билли, по его словам, ослушался приказа и набросился на него с кулаками. – Старый матрос печально покачал головой. – Представляю себе, что это был за приказ. Бедный мальчик..       Они молча смотрели на разыгранное перед ними жестокое представление. Парня за руки привязали к мачте. Он был без рубашки, и его нежная бледная кожа блестела от пота. Второй помощник капитана с гнусной ухмылкой на лице занес над его головой тонкую плеть и со свистом опустил ее на спину несчастного парня. Удар был такой сильный, что сразу же брызнула кровь. Билл пронзительно вскрикнул, а матросы, все как один, громко ахнули. Зейн почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Хлыст снова и снова опускался на спину Билла, и она очень скоро стала похожа на кусок сырого мяса. Мальчишка больше не кричал, его тело безжизненно обмякло, и если бы не веревки, он бы упал на палубу. А хлыст все продолжал беспощадно рвать его спину..       Зейн бросил быстрый взгляд на капитана: тот стоял на капитанском мостике, и на лице этого жирного ублюдка блуждала довольная улыбка. Еще никогда в жизни Зейн не ненавидел человека так, как он ненавидел в этот момент капитана Бандера. Глядя на бездыханное тело друга, Малик поклялся, что если он когда-нибудь станет капитаном, то никогда не будет обращаться со своей командой так, как этот человек – если такого кретина вообще можно назвать человеком. А еще он дал себе безмолвную клятву, что капитан Бандер поплатится за все, что сделал, чего бы это ему, Зейну, ни стоило.       Когда все было кончено, Зейну с Мартином разрешили отвязать Билла от мачты, промыть его изувеченную спину и смазать лечебной мазью. Их чуть не вывернуло наизнанку при виде ужасных, до костей ран. Тогда Хэнк, которому довелось повидать в своей жизни не одну порку, отослал парней спать, и сам взялся за дело.       Больше Зейну не удалось увидеть друга. Они с Мартином уже спали, когда Хэнк и еще один матрос отнесли Билли вниз и уложили на койку, а когда проснулись, его уже не было. На кровати лежало окровавленное одеяло, и кровавый след вел по трапу на палубу. Наверное ночью Билл, не выдержав нестерпимой боли, дополз до палубы и бросился в море.       Утром повеяло свежим ветерком, паруса надулись, и «Мэри Энн» наконец-то смогла продолжить свой путь. Мысль о том, что скоро они прибудут в порт, привела команду в отличное настроение. Все матросы, кроме Зейна, Мартина и Джима, совершенно забыли про неуклюжего парнишку, которого с ними больше не было.       Позже, разбирая вещи Билли, парни наткнулись на его дневник. Сначала Малик решил выбросить его, даже не читая, но любопытство оказалось сильнее. Они пробежали глазами все записи, написанные аккуратным, почти женским почерком, а потом выбросили дневник за борт, ужаснувшись, узнав о разврате и издевательствах, о которых даже представить себе не могли.       Плавание продолжалось. Зейн все никак не мог дождаться его окончания, но оно оказалось для него хорошей школой: он сильно вырос, повзрослел и закалился душой и телом. Кроме того, он был полон решимости не позволить капитану Бандеру взять над собой верх и не сомневался, что в конце концов отомстит этому человеку за убийство друга. Следуя совету Хэнка, он старался не попадаться капитану на глаза, занимался своим делом и не жаловался, когда ему доставалось от старших матросов.       Со временем он смог завоевать их уважение. Они наконец перестали над ним издеваться и подшучивать, и стали считать себе равным. Не всем новичкам так повезло. Кто-то сдался и безропотно сносил все издевательства, кто-то сбежал, несколько человек заболели и умерли.       На обратном пути Зейну наконец подвернулся подходящий случай, чтобы отомстить за смерть друга. Когда корабль прибыл в Пекин, Малик серьезно задумался, не остаться ли ему в этом городе или продолжить плавание, но после долгих колебаний выбрал второй вариант. Он совершил большую ошибку, поступив юнгой на «Мэри Энн», но раз уж он это сделал, то должен пройти до конца, иначе он сам себя будет считать трусом.       Многие из матросов предпочли остаться на Востоке. Одним из них оказался и Мартин, а вот Джим остался на борту. Он объяснил, что это его последнее плавание. Он уже слишком стар для тяжелой и полной лишений жизни моряка, пора бросить якорь где-нибудь на берегу. Хэнк собирался купить маленькую ферму на те деньги, что скопил за годы странствий.       После того как капитан пополнил свою команду новыми членами и на борт загрузили свежие запасы продовольствия, корабль вышел в открытое море. Зейна уже считали опытным матросом и прекратили издеваться над ним. В команде появились новые молодые ребята, над которыми можно было подшучивать.       На полпути к родному порту капитан Бандер вернулся к своим старым привычкам, от которых Малика чуть ли не выворачивало. Желание отомстить этому подонку жгло его, как огнем, но подходящего случая все никак не представлялось. Зейн потихоньку впадал в отчаяние. Если он не сдержит клятву, плавание будет напрасным. На берегу никто не поверит обвинениям какого-то мальчишки.       Все решил случай. Уже целую неделю капитан пребывал в отвратительном настроении и целыми днями слонялся по палубе. Однажды днем, когда он прохаживался взад-вперед, взгляд его упал на Малика, который в этот момент занимался тросами. Джим, работавший вместе с Зейном, заметил, что капитан остановился и задумчиво уставился на его друга. Сам парень заметил капитана только тогда, когда тот постучал ему по плечу тростью, которую всегда таскал с собой. – Эй, парень, – протянул он своим низким гнусавым голосом.       Брюнет от неожиданности вздрогнул, обернулся и, увидев капитана, почувствовал, как сердце забилось с удвоенной силой. Вот он, тот случай, которого он так долго ждал. Он перевел взгляд на Хэнка, на лице которого появилось испуганное выражение, потом снова на капитана. – Да, сэр! – крикнул он, вытягиваясь во весь рост.       Толстые губы капитана тронула легкая улыбка. – Ну надо же! Как воспитаны сейчас юнги. Это радует. Скажи-ка мне, как тебя зовут?       Говоря это, капитан наклонился к Зейну, и тот слегка отодвинулся, почувствовав его зловонное дыхание. – Зейн Малик, сэр. – Красивое имя. А ты случайно не родственник капитану Ясеру Малику? – Да, сэр. Это мой отец.       Капитан задумчиво пожевал нижнюю губу желтыми зубами. – Я твоему отцу кое-что должен. Сейчас самое время вернуть должок. Через час приходи ко мне в каюту, Зейн. Только не опаздывай. – Слушаюсь, сэр, – сквозь зубы выдавил Малик.       Капитан развернулся и пошел в свою каюту. Когда он отошел настолько, что уже не мог их слышать, Зейн шепнул Хэнку: – Я знаю, о чем ты думаешь, Джим. Но я убью его. – Тебя за это повесят, – выдохнул Хэнк. – Пусть. Этот мерзавец недостоин быть капитаном. Он вообще недостоин жить. – Совершенно с тобой согласен, парень, но хорошо ли ты все продумал? Подумал ли ты о том, как будут переживать твою смерть или тюремное заключение твои родители?       Парень вздрогнул. О своих родителях он как-то не подумал. Но отступать было уже поздно. Капитан будет ждать его через час, и если он не придет, его выпорют.       Хэнк все понял по выражению его лица и, вздохнув, пробормотал: – У тебя вся жизнь впереди, а ты готов так глупо ее отдать. Мир несправедлив, и здесь ничего не изменишь. Исправишь одну несправедливость, а на ее месте возникнут две новые. Подумай о себе. – Я сдержу свое слово. – Ну, как знаешь.       После вонючего кубрика, в котором Зейн прожил так долго, каюта капитана показалась ему очень роскошной. Огромная кровать, покрытая великолепным покрывалом, резной туалетный столик, просторное мягкое кресло. В самом центре кабинета на потолке висела красивая серебряная люстра. В помещении стоял такой крепкий запах каких-то благовоний, что парень даже закашлялся. Идя к капитану, он захватил с собой нож, который сунул сзади за пояс. Этот нож он купил в Пекине как раз для этого случая. Сердце Зейна билось в три раза сильнее, голова слегка кружилась от предвкушения, смешанного со страхом возможной неудачи.       Капитан Бандер в сидел в шелковом халате, развалившись, в кресле. На губах его играла плотоядная улыбка, глазки горели в предвкушении удовольствия. – А, вот и ты, мой мальчик. Молодец, как раз вовремя. Ценю в моих ребятах точность.       Он визгливо засмеялся. Зейну почему-то вспомнилось выражение лица Билли, когда тот, пошатываясь, выходил из каюты капитана, и внутри у него все перевернулось. – Да, сэр, – внезапно охрипшим голосом пробормотал он. – Прибыл по вашему приказанию, сэр. – Здесь нам формальности ни к чему, мой мальчик. А вот на палубе о них не забывай. Ну-ка подойди ко мне поближе. Я хочу хорошенько тебя рассмотреть.       Малик робко шагнул вперед. – Ближе, мой мальчик. Ближе.       Юноша сделал еще один шажок. В горле стоял комок, и он никак не мог его проглотить. – Я сказал ближе!       Обманчиво мягкая и слабая рука капитана рванулась вперед и больно схватила парня за запястье. Зейн даже и не подозревал, что в этом жирном теле скрыта такая сила – на вид капитан не смог бы защититься даже от ребенка. – А теперь на колени! Чтобы мне не нужно было задирать голову.       Капитан с такой силой толкнул Зейна, что тот упал на колени, тихо вскрикнув от боли. Теперь его лицо находилось прямо перед лицом капитана, так близко, что видны были черные волоски, торчавшие из его носа. Бандер мерзко ухмыльнулся. – Ты красивый. Стройный, сильный, загорелый, и кожа у тебя мягкая, как у девушки. – И, протянув короткую, толстую руку, капитан погладил Зейна по щеке. – Готов поспорить, и тело у тебя такое же гладкое, а?       Малик почувствовал предательскую дрожь в коленях. Каждое слово, которое произносил этот ублюдок, было унизительным и оскорбительным.       Резко вырвав руку, он вытащил из-за пояса нож, но в этот момент дверь со стуком распахнулась. В каюту ворвались несколько матросов, а потом началась полнейшая неразбериха. Зейна оторвали от капитана, и один из матросов вытолкал его за дверь. Из каюты донесся ужасный шум, но Хэнк быстро потащил парня по коридору и после толкнул на чью-то койку, а сам остался стоять, тяжело дыша.       Малик был вне себя от бешенства. – Зачем ты вмешался? Ну кто тебя просил? Еще секунда, и я бы.. – Верно, парень. Еще несколько секунд, и на твоей жизни можно было бы ставить крест. – Но как можно оставлять в живых эту скотину! – Он и не останется жить, Зейн, поверь мне. – Джим уселся на соседнюю койку лицом к парню. – Не беспокойся, о нем позаботятся. А завтра утром все узнают, что капитан Бандер, бедняга, свалился ночью за борт. В последнее время на него часто находили приступы безумия, так что это вряд ли кого-то удивит. – Но ведь это мятеж! Первый помощник капитана.. – Вот именно. Он ненавидит капитана и уже давно метит на его место. Когда мы сегодня пришли к нему со своим планом, он был просто рад претворить его в жизнь. Ведь в результате он не только приобретет корабль, но и всю прибыль капитана.       Зейн судорожно сглотнул. В голове у него все перемешалось, и он сам не знал, что сейчас чувствует – разочарование или облегчение. Наверное, все сразу. – Но я сам хотел отомстить за смерть друга. Я же дал клятву..       Хэнк устало отмахнулся: – Мужчина дает клятву, прекрасно понимая, что потом ему придется отвечать за совершенное. А ты пока еще ребенок. Сердце у тебя доброе, но действуешь ты слишком быстро и необдуманно. Не мучай себя из-за того, что ты не сдержал этой клятвы. Жизнь, парень, штука длинная, будут у тебя и другие клятвы. А о том, что произошло сегодня, постарайся забыть. Завтра команда узнает печальное известие о том, что капитан Бандер пропал.       Малик последовал совету своего друга. Остаток пути был спокойным и однообразным, иногда казалось, что он никогда не кончится. Зейн, сильно возмужавший, повзрослевший и уже не такой вспыльчивый, как раньше, вернулся домой и даже привез с собой небольшую сумму денег.       А сейчас, ведя свой корабль через сильный шторм, капитан Зейн Малик вспоминал о том безвозвратно ушедшем времени, когда его друг Джим Хэнк отнесся к нему во время плавания с такой добротой и терпимостью. А ведь этот мальчишка, который сидит внизу, не намного старше его, каким он сам был в то время. Так неужели он не может выказать ему хоть немного понимания и сочувствия, как Джим сделал в свое время по отношению к нему?       И, подставив лицо злобно завывающему ветру, Зейн пообещал себе, что постарается быть с Найлом повежливее. А неугомонный ветер, проносясь по палубе, злорадно над ним насмехался.