Oh, captain, my captain.

      Дом совсем опустел. Мебель все еще стояла на своих привычных местах, на окнах по-прежнему висели белоснежные занавески, но дом был пуст, потому что он лишился самого главного – своей души.       Найл стоял в маленькой, чистой комнате, в которой прожил больше двух лет, и невидящим взглядом смотрел на чемодан, в котором лежали все его вещи. Сейчас их было намного больше, чем два года назад, когда он впервые переступил порог этого дома. Но за эти годы он приобрел не только новые вещи, а получил более ценные вещи, которые нельзя купить ни за какие деньги: доброту и любовь, которыми окружила его мисс Корделия Картрайт, знания, этикет и хорошие манеры, чувство собственного достоинства, которое сменило непомерную гордыню. Все это коренным образом изменило его жизнь.       Уже умирая, Корделия попросила его быть сильным и запретила скорбеть по ней. – Я ухожу в лучший мир, дорогой, – едва слышно проговорила она, беря парня за руку. – Я прожила долгую жизнь. И я благодарна Господу за то, что он послал мне тебя и ты смог сделать мои последние несколько лет самыми счастливыми. Как же радовалось мое сердце, когда я видела, что с каждым годом ты становишься все красивее и умнее. Ты мне как сын, Найл. Дай Бог тебе счастья.       Слабый голос женщины затих, ресницы медленно сомкнулись, и она задремала.       Найл смотрел на нее, чувствуя, что сердце переполняет отчаяние. За два с лишним года он успел полюбить тетю Эшли. Корделия стала ему ближе, чем родная мать.       Он никогда особо не думал о будущем, о том, что с ним станет, когда Корделия умрет. И только позже, когда нотариус читал завещание, Найл понял, что потерял не только близкого человека, но и дом.       Маленький домик, в котором они жили, должен был уйти на оплату долгов мисс Картрайт. Тетя Эшли, насколько помнил Хоран, никогда не беспокоилась о деньгах, но только после ее смерти стало понятно, насколько тяжелым было ее финансовое положение.       Как только Корделию похоронили, тут же незамедлительно встал вопрос о продаже дома, и его быстро продали с аукциона. После уплаты всех долгов Найл получил немного денег. Только он понятия не имел, где ему теперь жить и как зарабатывать на хлеб. Конечно, за последние годы он усвоил хорошие манеры и правила этикета, научился грамоте, приобрел массу полезных навыков – в общем, с тем неграмотным, диким мальчишкой, каким он приехал в Бостон, даже не сравнить, – но ведь он по-прежнему не имел никакой специальности. И если он не найдет способа заработать денег, то долго на ту сумму, которая досталась ему после смерти Корделии, не проживет.       Об Эшли не было никаких новостей с тех пор, как он уехал, хотя, Найл их и не ждал. И все-таки в глубине души юноша надеялся, что он вернется.       Блондин тихо выдохнул и вышел из комнаты. В последний раз пройдя по узким ступенькам крыльца, медленно спустился в сад.       В воздухе уже отчетливо чувствовалось дыхание осени. Цветы увяли, словно оплакивая смерть Корделии. Но воздух по-прежнему был наполнен их великолепным ароматом, а золотистое послеполуденное солнце, освещая сад, наполняло его такой красотой, что у Найла защемило сердце.       Ритмичный цокот копыт по мостовой оторвал его от тяжелых мыслей. Подняв голову, Найл увидел, что к ней, сидя на облучке своей повозки, едет кучер мисс Картрайт.       Сделав глубокий вдох, юноша помахал старику рукой и слабо улыбнулся. Кучер зашел в дом, вынес его чемодан и поставил его на повозку. Это заняло у него всего лишь несколько минут, и совсем скоро Найл, сидя рядом со стариком, ехал на пристань.       Несмотря на боль недавней потери, Хоран чувствовал странный прилив сил и некоторое волнение. Перед ним был целый мир, о котором он пока имел очень смутное представление.       Кучер исподтишка поглядывал на парня своими блеклыми голубыми глазами. – И куда вы решили отправиться, мистер Хоран? – наконец не выдержал он.       Найл мягко ему улыбнулся. – На небольшой остров на верхнем Лонг-Айленде. – Лонг-Айленд, говорите? В город китоловов, значит. У вас там родственники?       Блондин отрицательно покачал головой: – Нет, у меня там есть один знакомый.       Старик неодобрительно покачал головой: – В этих рыбацких городах народ живет простой. Уж поверьте мне на слово, такому джентльмену, как вы, там совсем не место.       Найл тихо кашлянул, пытаясь скрыть довольную улыбку: Корделия неплохо над ним поработала, раз у старика не возникло никаких сомнений в том, что он – настоящий джентльмен. – Что вы собираетесь там делать? – не отставал кучер. – Еще толком даже не знаю. Думаю найти там какую-нибудь работу.       Мужчина, фыркнув, лениво огрел кнутом лошадь. – Я не думаю, что для вас там может найтись какая-нибудь работа, хотя для девушек и парней определенного сорта ее там навалом. Так зачем вы туда едете? – Я вам уже говорил, у меня там есть один знакомый. И он однажды сказал мне, что в этом городе для всех открываются большие возможности. – Чем Бостон хуже? – проворчал старик. – Уж люди-то здесь будут покультурнее. В этих рыбацких городах живет одно отребье.       Юноша повернулся к кучеру и одарил его мягкой улыбкой. – Ну, как бы там ни было, а это может оказаться довольно интересным приключением.       Пожилой мужчина моргнул, открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал и снова стегнул лошадь, чтобы та прибавила шагу.       Наконец, когда они добрались до берега, Найл выскочил из повозки и, бросив взгляд на корабль, на котором ему предстояло плыть, снова вспомнил про капитана Малика. Интересно, будет ли Зейн в городе, когда он доберется до острова? ***       Это был прелестный маленький домик, скрытый от глаз прохожих деревьями и цветами, но Ретту Картеру было плевать на его красоту. Он видел перед собой не дом, а место, где жил убийца его сына.       Одетый с ног до головы во все черное, в прекрасно сшитом костюме, в ботинках из натуральной кожи, чисто выбритый, Картер ничем не напоминал того человека, который совсем недавно возглавлял банду мародеров.       Держа в руках шляпу, он остановился перед воротами сада и внимательно осмотрел дом.       В ту роковую ночь, более двух лет назад, когда самые надежные люди, отправленные им на поиски мальчишки, вернулись ни с чем, Картер дал самому себе слово, что не успокоится, пока не найдет Найла и не задушит его собственными руками.       На следующий день он выкопал спрятанное золото и ночью навсегда покинул остров. Приплыв на материк, он сразу же добрался до Атланты, где обменял золото и драгоценности на деньги и положил их на свой счет в банке, который открыл несколько лет назад. Общая сумма получилась огромная. Картер мог бы до конца жизни ничего не делать и развлекаться. Он был богатым человеком, но все свое богатство – если понадобится, все, без остатка – решил потратить на то, чтобы отомстить за смерть своего сына.       Сначала ему казалось, что выследить полудикого мальчишку с его сообщником не составит большого труда, но он жестоко ошибся. Ретт нанял самых лучших сыщиков, но те так и не смогли напасть на след парочки. В Америке столько городов и поселков, и людей там слишком много. Как отыскать среди них беглецов, безымянного парня и его друга?       Но в конце концов, всего месяц назад, одному из сыщиков, нанятых Картером, удалось каким-то образом выйти на след мальчишки. Этот след привел его в Бостон. Получив нужные сведения, Ретт отправился осуществлять свою месть.       Он мог, конечно, нанять кого-нибудь, чтобы убить мальчишку, но не стал этого делать. Картер хотел сам отомстить за смерть сына. Он хотел видеть, как в глазах Найла появляется ужас, бросить ему в лицо обвинение в убийстве Уилла, чтобы он знал, что Картер совершает месть, а потом насладиться видом его смерти. Только в этом случае он будет удовлетворен. Только тогда сможет жить дальше.       Маленький домик казался слишком тихим, но внутри горел свет. Значит, в доме кто-то есть. Медленно, наслаждаясь каждой минутой предстоящей мести, Картер медленно шел по дорожке. Подняв руку, он с силой постучал в дверь раз, потом другой. Немного подождал, но никто не открывал. Нахмурившись, он заколотил сильнее. Тишина.       Так ничего и не дождавшись, Ретт подошел к окну и заглянул через него в гостиную. Все было чисто и аккуратно. Мебель стояла на местах, но в гостиной никого не оказалось. Скорее всего, эта Корделия Картрайт с мальчишкой пошли по каким-то делам, решил Картер и быстро отошел от окна.       Но как только он развернулся, то заметил, что по дорожке к дому направляется высокий худощавый человек в темном костюме. Ретт рванул ему наперерез. Встретились они в тот момент, когда незнакомец подходил к крыльцу.       Картер вежливо ему кивнул: – Простите, сэр, вы не знаете, в этом доме живет Корделия Картрайт?       Мужчина кивнул, глядя на него с какой-то долей опасения. – Да, сэр. Вернее, жила. Мисс Картрайт совсем недавно умерла, а дом продали, чтобы выплатить ее долги кредиторам.       Картер почувствовал легкое беспокойство. – А юноша, который находился на его попечении, тоже здесь больше не живет? – Совершенно верно, сэр. – Мужчина внимательно его изучал. – Между прочим, меня зовут Роберт Вернон. Я занимаюсь продажей имущества. А вы кем будете, сэр?       На секунду Картеру показалось, что сейчас он сойдет с ума. Столько искать этого сукиного сына, наконец найти, и в самую последнюю минуту снова упустить! Это неслыханно, черт возьми! Но, сделав над собой нечеловеческое усилие, Ретт все же сдержался. – Меня зовут Ретт Картер. Я старый друг родителей этого молодого человека. Они попросили меня передать для него срочное сообщение, и поэтому мне крайне необходимо с ним связаться. Но насколько я вас понял, он здесь больше не живет?       Вернон кивнул: – Именно. И поскольку я оказался причастным к тому, что он был вынужден уехать, я чувствую себя немного неловко. – И, прищурившись, он подозрительно покосился на Картера. – А я думал, у него нет родных. – Этот юноша сбежал от родителей и не хочет к ним возвращаться. И меня попросили попытаться уговорить его вернуться в родительский дом. Надеюсь, вы меня понимаете?       Вернон слабо улыбнулся. – Конечно, сэр. Ну и молодежь нынче пошла.. – Он хотел еще что-то сказать, но, видимо, передумал. – Ну, так или иначе, он отсюда уехал. Два дня назад. Мы все не хотели, чтобы он уезжал. Я понять не мог, почему он не захотел остаться здесь, в Бостоне. Видите ли, они с моим сыном были хорошими друзьями. – Как мило, – бросил Картер сквозь плотно стиснутые губы. – А теперь не будете ли вы так любезны сказать мне, куда направился мистер Хоран, и я не буду вас больше беспокоить. – Ну что вы! Никакого беспокойства, сэр, – пробормотал Вернон, переминаясь с ноги на ногу и выглядя при этом немного смущенным. – Видите ли, он и сам до последнего момента не мог решить, куда ему отправиться. – Понятно, – проговорил Картер, уже не слушая, что этот идиот будет говорить ему дальше. Им овладела такая злость, что он едва сдержался, чтобы не взять поручителя обеими руками за горло и не придушить его. – Мы так уговаривали его остаться, – продолжал разглагольствовать мистер Вернон, даже не подозревая, в какой опасности сейчас находится, – но он был решительно настроен уехать, хоть и сам не знал, куда именно. Скорее всего, решил все в один момент, потому что уехал совершенно внезапно. Ни с кем не попрощался, не оставил даже записки, куда направляется. Собрал вещи, и поминай как звали. Весьма странный и, я бы сказал, смелый молодой человек. – И правда смелый, – хриплым голосом тихо проговорил Картер.       Черт бы побрал этого сукиного сына.. Это же надо, в один день его найти и сразу же потерять! Ретт, конечно, понимал, что в конце концов он его выследит, но то, что долгожданная месть откладывается, настолько вывело его из себя, что захотелось выместить свою злость хоть на ком-нибудь. И Вернон показался ему для этой цели самым подходящим объектом. Взять бы его за горло да сжать со всей силы.. Но уже через секунду мужчина резко опомнился. Кругом люди – кто-нибудь может увидеть. Опасаясь, что голос выдаст его чувства, Картер вежливо приподнял шляпу и, повернувшись, направился прочь.       Он прошел уже половину улицы, когда ему под ноги бросилась маленькая собачонка. Ретт остановился и, подняв ногу, резко опустил ее на спину несчастного животного с такой силой, что переломил ему хребет. Жалобно взвизгнув, собачка забилась в предсмертных судорогах на камнях мостовой.       А Картер, хищно оскалившись, пошел дальше, чувствуя, что его злость немного поутихла.       Итак, мальчишка снова ускользнул. Ну да черт с ним, в конце концов он все равно его найдет. Свяжется со своими сыщиками и снова пошлет их по следу. Но в следующий раз, когда они его отыщут, он не станет ждать ни секунды, сразу же отправится к нему и осуществит свою месть.       Но до этого еще долго. А что ему делать сейчас?       Бездействие уже начинало ему приедаться. И хотя в распоряжении Картера по-прежнему находилась огромная сумма денег, она потихоньку уменьшалась, и это начинало его беспокоить.       И тут в его голове скользнула мысль о братьях Бард, и лицо мужчины исказила довольная усмешка. * * *       Оказалось, что Зейн Малик, рассказывая Найлу о своем острове, нисколько не преувеличивал. В этом городке и правда жизнь била ключом. В его глубокой, надежно защищенной гавани стояло кораблей не меньше, чем в бостонской, потому что население острова занималось не только китобойным промыслом, но и торговлей, вывозя в Индию и Египет ром, сахар и опиум. Помимо гавани, город защищал от свирепых атлантических ветров и сам Лонг-Айленд.       Корабли заходили в гавань настолько часто, что крик «В заливе новый корабль!» раздавался чуть ли не каждую минуту. Очень часто в верхних этажах высоких белых домов можно было заметить жен капитанов. Они бросали на море долгие жадные взгляды, надеясь, что каждый вновь прибывший корабль привезет их мужей. Корабли с этого острова бороздили просторы всех морей и океанов, поэтому большинству жителей этого города удалось побывать во многих самых странных и экзотических портах. Да и в городе побывало очень много моряков всех стран и национальностей.       Именно такой жизнью жил этот портовый город, когда туда прибыл Найл Хоран.       Город ему понравился с первого взгляда. Юноша с восхищением любовался его зелеными парками, светлыми чистыми улицами, великолепными старинными зданиями. Остров показался ему намного уютнее, чем Бостон, но в то же время Найл обратил внимание на то, что многие дома в нем таких же внушительных размеров, как и в последнем. Блондин, чувствуя, как его переполняет волнение, смотрел на раскинувшийся перед его глазами город из окна своей комнаты, расположенной на втором этаже. Эту комнату он снял в одной приличной гостинице. Да, кажется он правильно сделал, что сюда приехал. Наверняка во всем этом шуме для него найдется какая-нибудь работа.       Первое, что он собирался сделать по приезде, это найти капитана Малика, но уже в гостинице выяснил, что несколько месяцев назад тот отправился в море и неизвестно когда вернется.       Итак, значит помощи ему ждать неоткуда. Придется действовать самому. Для начала нужно сходить в город и поискать работу, а вдруг повезет?Тихо выдохнув, Найл отвернулся от окна.       Надев светлые брюки, тонкую белую рубашку и удобные ботинки, юноша вышел из гостиницы и направился по Главной улице, которую хозяин настоятельно рекомендовал ему осмотреть. – На ней, мистер, расположены самые шикарные в городе дома судовладельцев и капитанов, – воодушевленно разглагольствовал он. – Я вас уверяю, на них стоит посмотреть.       Дома и в самом деле оказались шикарными, да и денек выдался ясный. С моря дул свежий ветерок, на небе то тут, то там появлялись легкие облачка, а само оно было ослепительно синим.       Проходя мимо огромного белого особняка с мощными колоннами, построенного в греческом стиле, Найл застыл как вкопанный. Интересно, что чувствует человек, живя в такой роскоши? Этого он даже и представить себе не мог.       Немного погодя шикарные дома сменились магазинами и бутиками. Прохожим, спешащим по своим делам, не было до парня никакого дела, и Найл внезапно почувствовал себя ужасно одиноким.       Главная улица вела к порту и упиралась прямо в длинную пристань, на которой в четыре ряда стояли корабли. Вдоль пристани находилось огромное множество разных лавок, торговавших безделушками и предлагавших всевозможные корабельные услуги. Здесь были и плотники, и мастера по пошиву парусов, и много-много других. В витринах был выставлен список предлагаемых услуг с указанием цены. Шум стоял невообразимый, народу вокруг было видимо-невидимо, но Найла это ни капли не смущало. Он с восторгом смотрел по сторонам, стараясь не упустить ни малейшей детали этой неведомой раньше жизни.       К сожалению, о том, чтобы найти здесь работу, было нечего даже думать, и юноша нехотя покинул шумную длинную пристань. Вернувшись обратно в город, он снова пошел по Главной улице, туда, где, как говорил ему хозяин, находился газетный киоск.       Наконец отыскав его, Найл купил свежую газету и отправился в ближайший ресторанчик, чтобы спокойно ее почитать. Заказав обед и дождавшись, пока его принесут, он с удовольствием принялся за еду и раскрыл газету на странице, где печатались объявления. Обед оказался очень вкусным, да и чай в меру крепким и сладким, так что блондин остался очень доволен едой, чего нельзя было сказать про объявления. Грязной работы было предостаточно, но чтобы найти что-то более цивильное, требовался стаж и определенные знания в области бухгалтерии. Найл небрежно свернул газету и бросил ее на стол. Он понимал, что даже после двух лет обучения у Корделии не сможет работать в конторе, не хватит знаний, а идти драить палубы или торговать сувенирами не позволяла гордость.       Хоран со злостью опустил пустую чашку на блюдце, чувствуя себя беспомощным, словно ребенок. – Дьявольщина! Это несправедливо! – громко прошипел он и только потом понял, что сказал это вслух. – В мире много несправедливости, милый, – раздался позади него веселый голос. – Какую именно ты имеешь в виду?       Блондин замер, а потом медленно обернулся. За соседним столиком сидела женщина необъятных размеров, облаченная в темно-синее платье с пышными оборками. На ее макушке, обрамленной пушистыми светло-рыжими локонами, сидела маленькая шляпка, и от этого огромные щеки незнакомки казались еще больше. Но несмотря на ужасающие размеры, улыбалась эта дама очень мило, а ее зеленые глазки так и искрились неподдельным весельем.       Подняв свою чашку в знак приветствия, она, еще раз улыбнувшись, мягко проговорила: – Меня зовут Ванесса Вудс, милый. Ты так громко говорил, что я случайно тебя услышал. Если не ошибаюсь, я еще не имела удовольствия видеть здесь твою хорошенькую мордашку, верно?       Мягкий грудной голос женщины совершенно не вязался с ее огромным телом, но Найлу она, как ни странно, понравилась – уж очень приятной была ее улыбка, просто обезоруживала. Он слабо улыбнулся в ответ. – Меня зовут Найл Хоран, мадам. Я приехал на остров пару дней назад, и ваш город мне очень понравился. Безумно красивый.       Женщина кивнула: – Что верно, то верно. Он и правда красив. И день ото дня все лучше. Так что для деловых людей здесь рай земной. – Она подмигнула блондину. – Перебирайся за мой столик, милый, а я закажу еще чаю и пирожков с вареньем. – И она заговорщически нагнулась к Найлу. – Знаешь, именно из-за них я сюда и прихожу. Чаю попить я могу и дома, но таких пирожков с вареньем я еще нигде не пробовала.       Ее лицо снова осветилось улыбкой, и юноша не смог не улыбнуться в ответ. Добродушие Ванессы оказалось просто заразительным. Взяв свою чашку, Найл пошел к столику, за которым сидела его новая знакомая, так и оставив газету лежать на столе. – Не забудь свою газету, – напомнила женщина, указав на нее пальцем.       Юноша безразлично пожал плечами: – Она мне больше не нужна. Все равно в ней для меня ничего нет.       Ванесса, пристально взглянув на него, ласково потрепала его по руке. – Вижу, тебя что-то беспокоит, милый. Почему бы тебе не поделиться своими бедами со старушкой Ванессой?       Она снова мягко погладила его по руке, не забыв сделать заказ официанту.       Найл рассказал ей свою историю, прерываясь лишь для того, чтобы отпить чаю и откусить кусок пирожка, которые действительно оказались очень вкусными.       Ванесса пристально посмотрела на парня. – Скажи-ка мне прямо, милый, тебе правда нужна работа? Я многих повидала на своем веку и чувствую, что хотя одет ты, как настоящий джентльмен, да и манеры у тебя соответствующие, ты парень нашей, простой закваски.       Хоран неуверенно кивнул, чувствуя что сердце забилось быстрее. – А не посчитаешь ли ты для себя унизительным прислуживать в обычной таверне?       Он немного задумался. Юноша понимал, что Корделия в гробу бы перевернулась, если бы услышала такое. Ведь она все силы отдала на то, чтобы сделать из него настоящего джентльмена. И тем не менее предложение Ванессы пришлось Найлу по душе. В таверну, конечно, ходит народ разномастный, но ведь он, до того как попасть в Бостон, жил именно с такими людьми. – Работенка, конечно, не для джентльмена, – хмыкнула женщина, пожав плечами, – но если правильно взяться за дело, можно очень неплохо заработать. И для этого совсем не обязательно спать со всеми подряд. Встречаются, правда, у нас мужики, которые не всегда понимают, где свое, а где чужое. Но не беспокойся, я своих ребят в обиду не даю. Конечно, если кто-то из них хочет немного заработать на стороне, это уже их дело. Зарабатывай на здоровье, но только подальше от моего заведения. Но если тебе этого не нужно, бояться в моей таверне совершенно нечего. Ну, что ты на это скажешь?       Найл посмотрел на сияющее улыбкой лицо Ванессы и кивнул: – Спасибо, Ванесса. Я согласен. Буду стараться изо всех сил. Ты не пожалеешь, что наняла меня.       Женщина довольно усмехнулась: – Я уже не жалею, милый. Уверена, у меня прибавится клиентов. Будут приходить в таверну, лишь бы полюбоваться на твою милую мордашку. Я и сама не против бы поработать иногда вместе с моими ребятами, только здоровье не позволяет.       Она через стол протянула Найлу руку, обтянутую белой перчаткой. Он пожал ее, и их сделка состоялась.