Your personal Monster

      – Дом, ты чего так кричишь?       – Ничего, мам, я жив, просто поскользнулся, упал и ударился сильно.       – Давай я тебе помогу? – мама пытается открыть дверь в ванную, но я заперся. Кто-нибудь скажет мне, что делать? Я мог бы выдвинуть свою версию того, кто такой Мэттью Беллами, но это же чёртов бред. Укус – или что это вообще? – буквально горит. Я мог и заразу какую-нибудь подхватить.       – Не надо, я сам выйду.       – Ладно… – ушла.       Я отыскал пластырь и прилепил на место укуса, смыл с лица остаток краски. Уже было за полдень, Беллами сейчас вряд ли дома, я бы не прочь сходить к нему в гости снова. Буду ждать, пока кончатся уроки.       Ждать придётся примерно полтора часа. От скуки я зашёл в Твиттер. Спустя несколько минут пролистывания ленты я обнаружил, что почти вся школа обсуждает исчезновение Бэт Роджер, одной из популярных девушек школы. Я не был знаком с ней лично, но знал её в лицо. Как-то все эти события настораживают, а кто же является их эпицентром? Худой черноволосый парень, который успел по полной программе заморочить мне голову. Может быть, я ошибаюсь насчёт случая с Бэт, но думаю, он в этом замешан. Мне нужно прямо сейчас узнать, что вчера было со мной, но все мои друзья на уроках.       Насчёт Бэт ходит слух, что она буквально испарилась: не отвечает на звонки, дома её тоже нет. Сначала говорили, что она просто заболела, но теперь я уверен, что это не так. Родители не хватятся её – они в отпуске. Теперь ещё и этот укус, причём на моей шее, а не на чьей-нибудь другой, иначе мне было бы глубоко плевать и на Бэт, и на остальных. Домой к Беллами, что ли, залезть? Ну конечно.       Я закинул мобильник куда подальше, поудобнее устроился на кровати и смог немного вздремнуть. Во сне я вспомнил кое-что из вчерашней ночи, а именно девушку в крови, и от этого тут же проснулся.       Когда, по-идее, закончились уроки, я пошёл в дом мистера Беллами. Как в прошлый раз я нажал на кнопку звонка, но уже без колебаний. Дверь так же открылась сама по себе, но я уже не был удивлён. На этот раз Мэтт ждал меня.       – Ничего не говори, – он изволил молвить первым.       – Хорошо, но как ты объяснишь вот это? – я отклеил пластырь и продемонстрировал шею. Мэттью отчего-то разразился громким смехом.       – Ну ты и забавный! Что ты хочешь, чтобы я объяснил?       – Ты как будто не видишь.       – Честно – нет, – он взял меня за локоть и подвёл к большому зеркалу. Я посмотрел на шею. Укуса нет. Я дотронулся до того места, но ничего не почувствовал.       – У тебя глюки, Доминик, – он по-приятельски положил руку мне на плечи, – лечиться тебе надо.       Он выставил меня идиотом, снова. Хотелось закричать на него: «Это ты сделал, больше некому!», но я знаю, что это ни к чему не приведёт. Несмотря на его какую-то непонятную притягательность, мне с ним рядом находиться не хотелось и было не по себе, в первую очередь из-за холода, обрушившегося на мои плечи.       – Ты не мог бы не трогать меня?       – Вообще-то, не мог бы.       – А в глаз?       – А силёнок хватит?       Ну, попытка – не пытка. Но результат был вполне предсказуем: я лежу на полу на спине, он поставил одну ногу на мою грудь и смотрит свысока, сукин сын.       – Я же говорил, – он улыбнулся и убрал ногу. Я встал и поправил футболку. – Ладно, я понял, что ты меня в покое не оставишь. Проходи, раз пришёл.       Сам он направился на кухню, как выяснилось, а я последовал за ним. А в доме вообще-то светло, в отличие от тёмной прихожей.       – Можешь пока подняться наверх в мою комнату. Я сейчас приду.       Я поднялся по лестнице на второй этаж и сразу же увидел белую дверь, на которой жирными чёрными буквами было выведено “RATM”. Ну, ясное дело, чья комната.       Я зашёл внутрь. На стенах светлые обои и различные сюрреалистические картины, под ногами пол кремового цвета, а на окне чёрные занавески, а на подоконнике несколько горшков с комнатными цветами. Сочетание не очень. Справа от двери – чёрный длинный синтезатор и куча нот, часть которых разбросана по полу, слева – две электрогитары и одна акустика и усилитель. Рядом с собой я увидел большой шкаф светло-коричневого цвета. У окна стоит огромный деревянный письменный стол, украшенный резьбой. На столе лежат две толстые и пожелтевшие от времени записные книжки в тёмно-синем переплёте, одна из них открыта. Я понял, что это дневник. Стоит сегодняшнее число и ни одной записи. Не буду заглядывать на другие страницы. Обстановку в его комнате я никак не мог сопоставить с его поведением. Может, это он только снаружи такой, а внутри ангел?       Я поднял несколько листов с пола. Рахманинов, Шопен и один лист с нотами, записанными от руки без указания композитора. Неплохо, Мэтт, мне нравится.       Я услышал шаги за дверью. Наконец, Беллами зашёл в комнату.       – Удивлён, да?       – Есть немного.       – Я знал, что ты будешь удивлён. И да, я пишу песни иногда.       А это мне уже нравится.       – Сыграешь какую-нибудь?       – Сейчас… – он взял акустическую гитару, сел на стул напротив меня. Мэтт стал наигрывать какую-то красивую мелодию, а потом запел: You could be my unintended Choice to live my live extended… …I’ll be there as soon as I can… …First there was the one who challenged All my dreams and all my balance She could never be as good as you… …But I’m busy mending broken pieces of the live I had before Before you…       После того, как с его губ слетела последняя фраза, я ещё долго не мог вернуться в реальный мир. Сказать, что его голос великолепен – ничего не сказать. Не похожий на другие, уносящий буквально в космос. Я просто поражён. Беллами, ты невозможен, чёрт тебя возьми.       Он поставил гитару на место и посмотрел на меня. А я просто уставился на него с открытым ртом, не в силах ничего сказать. Теперь я понял, какой он – настоящий Мэтт Беллами.       – Да, тебе понравилось, – сказал Мэтт так, будто знает наверняка.       В дверь позвонили. Мэтт со словами: «Я сейчас» пошёл открывать. Но это его «сейчас» слегка затянулось. В воздухе повисла гробовая тишина. Её нарушил тихий стон – что, простите? – из шкафа. Я, конечно, понимаю, что будет нехорошо, если я проверю, но мне не могло показаться, верно? Я приоткрыл дверцу, и то, что я увидел, повергло меня в самый настоящий шок: на меня кто-то смотрит из шкафа живыми глазами. Остальное я разглядеть не смог из-за завала вещей в шкафу. Я открыл дверцу полностью и увидел… Бэт? Что?!

***

      Рот у неё заклеен серебристым скотчем, а руки и ноги затянуты верёвками. На лице и руках множество синяков и ссадин. Я зажал себе рот ладонью, чтобы не закричать. Если он нас увидит, нам обоим несдобровать. И именно сейчас та ситуация, когда я полностью растерян, не знаю, что предпринять. Я сорвал скотч со рта Бэт и велел не произносить ни звука, а затем спросил шёпотом:       – Что он сделал с тобой?       Не отвечая на мой вопрос, она только сипло произнесла:       – Беги отсюда, он убьёт тебя…       – Кто убьёт? – всё так же шёпотом.       – Мэтт.       Я осел на пол. Когда-то я сказал, что Мэтт-убийца – это бред. Теперь я так не думаю. Одно из доказательств сидит прямо сейчас передо мной в шкафу.       – Почему? За что?       – Ему нравится делать это…       Прекрасно. Мне и добавить нечего.       – Беги… – она снова повторила это слово.       – Я без тебя никуда не пойду.       – Нам обоим будет крышка, а так хотя бы ты будешь цел.       А я всё ещё не могу поверить в происходящее.       – Нет, я не могу тебя здесь оставить.       – Уходи, пожалуйста, я прошу тебя.       Это будет на моей совести. Но как я убегу от него просто так? Нужно действовать быстро.       Я буквально слетел с лестницы, но уже внизу мне пришлось резко притормозить. У входа стоят двое – Мэтт и мужчина лет двадцати пяти, выше Мэтта на полголовы. Волосы слегка взъерошены, одет в чёрную куртку, неопределённого темного цвета джинсы и кеды. Осмелюсь предположить, что это и есть опекун Беллами. Тогда мне и вовсе хана, в случае чего. Мэтт заметил меня и спросил:       – Куда так заспешил-то?       И что я ему скажу?       – Мэтт, мне нужно домой, прямо сейчас.       – Зачем? – он стал подходить ко мне.       – Есть у меня дело кое-какое…       – Не умеешь ты врать, вот.       Мужчина в это время ушёл куда-то.       – Ты же догадываешься, да?.. Чую, догадываешься. Но признать боишься. Если бы мне сейчас предложили оценить степень твоего страха по десятибалльной шкале, я бы дал одиннадцать. И кстати, тебя мамочка учила не копаться в чужих вещах?       – Кто ты? – я спросил у него, когда Мэтт подошёл почти вплотную ко мне.       – Ты знаешь.       – Кто ты такой? Отвечай! – Я заорал на него.       – А ты подумай сам.       – Я не собираюсь анализировать эти твои признаки и знамения, просто скажи мне, кто ты. Я просто. Хочу. Знать.       – Побереги свою истерику для другого.       – Я не слышу ответа!       – Я вампир, Доминик. Доволен?       Мой мозг будто только что вынули из черепа, пропустили через мясорубку и выбросили в мусорное ведро. Нет, я, пожалуй, не доволен. Потому что ты несёшь полный бред, Беллами! Ты просто конченый психопат-убийца, скрывающийся под красивой легендой.       – Я знаю, в твоей голове сейчас вулкан извергается, но я не шучу, Ховард. Попробую тебя убедить…       Он вдруг резко схватил меня за волосы и припечатал к стене, наклонив мою голову набок, сделал он это довольно грубо. Я почувствовал, что он ногтем сделал царапину на моей шее и слизнул появившуюся каплю крови.       – Словами не описать, ты всё равно не поймёшь…       Ты невероятный псих, Мэтт. Вот уж кому лечиться пора, так это тебе, срочно.       Он посмотрел мне в глаза. Всё, что я увидел, развеяло мои сомнения насчёт его слов: под глазами проступили потемневшие вены, а пара клыков на верхней челюсти стала заметно длиннее. А потом он издал громкий рык, как лев. Я чуть не оглох. Он, с какой-то противной хрипотцой в голосе, задал вопрос:       – Ну что, нравится?       У меня душа в пятки ушла. Да что там, вообще под землю. Я с трудом верил, что всё происходящее реально. Мной овладел какой-то животный страх, прежде всего, за свою жизнь, за жизнь Бэт. Беллами облизнулся и вонзил клыки в то место, где была царапина. У меня от этого вышел даже не крик, а какой-то сдавленный хрип. Он стал внаглую высасывать из меня кровь в больших количествах, я слышал его частые глотательные движения. В конце концов, я вырубился.