Лунный цветок

      В пещере было тихо, Нулевой и Миднайт ожидали возвращения повелителя, что с минуты на минуту должен был появиться из портала и рассказать, удалось ли ему сделать, что-нибудь с хранителем. Стоило Зерефу появиться, как отец и сын упали на колени перед темным Божеством. — Добро пожаловать в убежище, повелитель, с возращением господин! — в один голос проговорили оба темных мага. — Хмм… — Зереф прошел в пещеру, он подошел к слезе и стал рассматривать свое отражение, боясь прикоснуться к ней. Он был в полном смятении и задумчивости, совсем не замечая этих двоих, его лицо было серьезным и хмурым. — Как все прошло, повелитель? — Нулевой хотел уже расспросить обо всем Божество, как вдруг глаза Зерефа загорелись красным, а своды пещеры сильно затряслись. — Не могу поверить в то, что она выжила после моего удара. Эта девчонка… нет сомнений, что это она… но как?! Как так вышло, что в той битве погиб лишь я? — Повелитель? — ни Нулевой, ни Миднайт не могли понять, о чем говорит темный Бог, и по его виду было понятно, что он чем-то сильно взволнован.       Наконец услышав голос Нулевого, Зереф развернулся к ним лицом и, пройдя в центр пещеры, присел на старый каменный трон. — Не волнуйтесь так, все прошло как и было задумано, переживать незачем. «Им пока лучше не знать о том, что Лунный цветок жива, иначе они смешают мне все карты, и мои планы будут разрушены. Стоит мне сказать им, что она жива, как Нулевой пошлет своих людей, чтобы убить ее, а мне пока это не нужно. Пусть пока поживет, это даже забавно в какой-то мере. Жаль, что тебя здесь нет, Мебиус, я бы с радостью вновь скрестил свой меч с твоим…» — Оставьте меня… мне нужно подготовиться, — после этих слов Зереф прикрыл глаза и блаженно потянулся, словно после долго сна или же, наоборот, готовясь погрузиться в него. Стоило Божеству прикрыть глаза, как череда воспоминаний из прошлого закружила его и перенесла вновь на Небеса, где, еще до собственного свержения, он жил с другими Богами, приглядывая за смертными.

***

      Эвклиф медленно открыл глаза и осмотрелся. Яркий свет бил ему в глаза, отчего юноше пришлось тут же зажмуриться. Решив осмотреться, юноша решил наконец пошевелиться. Стоило слегка шевельнуться, как боль прошлась волной по всему телу. Юноша сразу же вспомнил последнее, что успел почувствовать, пока не потерял сознание. Несмотря на боль во всем теле, он приподнялся на локтях. Оказалось, что он был в лесу, рядом никого не было, он лежал на охапке завявшей травы, что была смастерена под постель. — Мастер, — прошептал он, голова сильно болела. Ощупав ее, Стинг понял, что от падения с коня у него теперь там рана, но кто-то ее перевязал, причем довольно умело. «Кто-то нашел меня и обработал раны?» — но мысли все же снова возвращались к тем странным ощущениям, что были у него до падения с коня. «Значит, они все мертвы…» — сама мысль о том, что от ордена, возможно, ничего не осталось, вызвала в юноше чувство злобы и ненависти, а еще и отчаяния. «Я теперь единственный хранитель в своем роде… хотя нет, постой…» — лицо Фернандеса тут же замаячило перед глазами, и его отъезд из монастыря был неожиданным для всех. — «Неужто ты предал нас, Жерар…» — О, вижу, Вы уже очнулись, слава Богу! Я уже думала, что Вы не придете в себя никогда… — перед юношей стояла молодая девушка с довольно симпатичной внешностью. Ее длинные волосы были серебристого цвета локонами спускались до самой поясницы, она была слегка перепачкана грязью, ее платье местами было сильно потрепано и порвано. Все это свидетельствовало лишь о том, что она от кого-то убегала и, возможно, скрывалась в этом лесу. — Кто ты? — Меня зовут Мира. Я нашла Вас в лесу без сознания, Вы упали с коня. Вы помните хотя бы свое имя? — Меня зовут Стинг, Стинг Эвклиф — Вы куда-то сильно спешили, раз Вашего коня так занесло, и он сбросил Вас… «Точно, мастер же просил меня отыскать оставшихся хранителей… нет, сейчас это уже не так важно. Мне надо найти Жерара, если он предал нас… я убью его, я должен наказать его, в прошлый раз он ушел от наказания… на этот раз я не оставлю ему такого шанса». — У меня было письмо, я как бы посланник, — неожиданно парня накрыла волной мигрень, так сильно, что он одной рукой взялся за голову. — Лежите, Вам еще нельзя вставать , — девушка быстро оторвала край подола от своего и так уже практически уничтоженного платья и, смочив водой, стала разматывать повязку на голове юноши. — Вам стоит сменить повязку, я принесла воды, вот, попейте, — девушка протянула Стингу кору дуба, что была похожа по форме на баклажку. — Благодарю, — смочив горло родниковой водой, Эвклиф почувствовал себя легче. — Простите, но из еды есть только это, — девушка достала пару ягод, что она успела найти в лесу по дороге за водой. — Не уверена, что они съестные… — За что ты извиняешься? Такое чувство, словно я тебе хозяин… — Просто… Вы ранены, а мне хотелось хоть как-то помочь, но помощник из меня не очень хороший. Я все время приношу беду… — Мира обняла себя за плечи, уткнулась носом в свои собственные колени и начала плакать — Эй! — рука хранителя легла на ее плечо, — о чем ты говоришь? — Моя сестра… ее похитили и хотели похитить еще и меня, но меня спас странный человек. Он повез меня в какой-то монастырь к своему отцу, но там почему-то его ждал враг и много убитых людей, все они превратились в лед. — Что? Ты сказала «монастырь»? Опиши мне этого человека! — он даже попытался подняться с земли, услышав эту историю. В глазах хранителя полыхнула ярость, в его глазах читался гнев. «Совпадение… нет, такого не может быть, это точно был он… Жерар…» — Он был блондин, как Вы… а еще у него был шрам над левым глазом, и он себя странно вел. Еще там была девушка, ее волосы были темны, как ночь… — Не может быть… это был не он… говоришь, там была девушка? — Да, он еще ее странно называл… — Не ассасином случайно? — Да, именно так. А вы что, знакомы? — Мира удивленно следила за теми переменами, что творились с Эвклифом во время всей ее истории, и лишь когда она закончила рассказ, странный блеск в глазах юноши погас окончательно. «Этого просто не может быть, она ведь мертва… Слезула, неужели это была ты? Возможно ли, что Жерар все это знал и уехал пораньше не случайно. Он знал про атаку? Эти трое: Минерва, Жерар и Слезула… они были заодно?» — Что с Вами? — Мира не могла понять, почему юноша вдруг так сильно переменился лице, услышав напоминание о девушке. — Ничего, просто я тоже ехал из этого монастыря с поручением. Так, говорите, на них напали девушка и монстры? — Да, а еще там стало сильно холодно, даже странно, что посреди лета пошел снег и задул холодный, морозный ветер. Словно наступила зима. — Зима, говорите… неужто это был он, — Стинг уже догадывался, о ком говорила девушка, и чувство тревоги от этого становилось все больше, оно, подобно ненасытному зверю, все больше и больше пожирало ту невозмутимость и спокойствие, что пытался изобразить на своем лице молодой человек. «Значит, это был Всадник…» — грусть и боль, — вот что смогла прочесть Мира в минуту, когда о смерти дорогих людей подумал Стинг. — Прошу меня извинить, но мне нужно уезжать, меня очень ждут… — шатаясь, он кое-как поднялся на ноги. — Куда же в таком состоянии! И… не бросайте меня здесь одну… прошу Вас! — она неожиданно обняла молодого человека за торс, прижавшись к нему всем своим телом. — Я умоляю Вас, возьмите меня с собой… — на глазах выступили слезы, и девушка попыталась скрыть их, уткнувшись в накидку Стинга. — Хорошо, мы поедем вместе.