Лунный цветок

      Опушку леса очень быстро наполнил лязг и звон от скрещенных мечей. Мира следила с замиранием сердца за тем, как охотник и хранитель дерутся, причем у охотника был лишь кинжал, но даже с ним он легко парировал атаки меча. Стинг тоже не собирался сдавать позиций. — Ты все равно скажешь мне, где Жерар. — Зачем тебе он? — Я хочу убить его! — услышав слова охотника, девушка вздрогнула. — За что? — За то, что он предал орден и вместе со Всадником разрушил монастырь и крепость вашего же дурацкого ордена! Он убил моего отца, вашего мастера. — Что за бред ты несешь? — эта новость решила исход поединка. Лексус быстрым движением провел выпад и обезоружил Стинга. — Это не правда, он не мог… — Разве? А я вот думаю, еще как мог, Зереф ожил. А все знают, что будет с тринадцатым хранителем, когда они сойдутся в бою. Он испугался, ему тоже, наверное, жить хочется, и пошел на сделку с самим Сатаной, лишь бы пожить подольше. — Я не верю… — Там была и она, его первая любовь, та, которую он еще любил до Цветка, Слезула. Мы все думали, что она мертва. Но она стала личным телохранителем Всадника, — Лексус уже давно не говорил, а кричал. Его ярость становилась все больше, отчего Мире становилось не по себе, ей снова хотелось сбежать от этих двоих подальше, но разве она могла, да и куда ей идти, сестру она уже потеряла и, возможно, навсегда. Да и куда она пойдет? Повсюду идет война, и, как ей объяснил Эвклиф, хранители были последней гранью и надеждой человечества, что сдерживала монстров и нечисть. — Простите, но вы не могли бы заткнуться оба! — крикнула она, при этом оба юноши вздрогнули и повернули головы в ее сторону. — Прости, — Стинг первый опустил взгляд, стараясь не показывать его Мире. Ему было и стыдно и обидно. Он не верил, что Фернандес способен на такое, тем более, он не мог понять, как их оказалось тринадцать, если на самом деле все говорили, что хранителей всего двенадцать. — Расскажи мне все, что ты знаешь о том, что нас на самом деле тринадцать, а не двенадцать, прошу тебя, — взгляд Стинга был печальным, но полным решимости. — Куда вы направляетесь? — спросил Лексус, помогая мальчишке встать на ноги. — Мы идем на Север, Всадник объявил войну. Те, кого пронзили твои стрелы, были призывом Всадника, повелителя Города Грез. — Тогда я с вами, по дороге все и расскажу, — Лексус подобрал упавший во время боя арбалет и колчан со стрелами. Вся троица двинулась в путь.

***

— Так значит, он начал войну? — Нулевой сидел на троне, где обычно восседал Зереф, и внимательно слушал доклад Миднайта. — Глупец, безмозглое создание. Своей тупостью он смешает нам все планы. Зереф еще не окреп, он пока не смог заполучить новое тело и с каждым днем становиться только слабее, — встав с трона. Нулевой нервно ходил по пещере вперед-назад, убрав руки за спину. Темный маг думал. А ведь и правда, дела их секты с каждым днем становились все хуже и хуже. — Эти демоны из книги Зерефа с каждым разом поражают все больше и больше. Освободил одного, а он наделал с уже столько неприятностей, одно только радует: они эффективны в борьбе с хранителями. Как он лихо разнес тот орден, теперь на пути нашего владыки никто не сможет встать! А те, кто остался, либо сами примкнут к нам, либо их ждет смерть. Но эта война… ох, как она некстати. — Ты не прав, она очень даже кстати… — посреди пещеры открылся портал, и из него вышел Драгнил. Нулевой, Миднайт и Эрик склонились перед темным Божеством. — Всадник поступил правильно, одним ударом мы избавимся от всех, кто еще остался в союзе с Орденом Красной розы, и тогда моем планам никто не помешает. — Но, владыка… — начал было Нулевой, — Ваше тело, Ваша земная оболочка умирает, Вы слабеете, разумно ли затевать войну, когда вы еще не готовы к ней…       Зереф спокойно прошел мимо своих приспешников и присел на свой каменный трон, подперев правой рукой щеку, он показывал, что скучает и что его состояние вернулось в нормальное, как тогда, когда он только пробудился ото сна. — Тебе не стоит об этом волноваться, я уже все подготовил. Жерар сам придет ко мне, уже скоро… — Вы виделись с Жераром? — Миднайт сжал кулаки, он с посмотрел с вызовом в сторону Зерефа, но тот не изменился в лице. Он смотрел на юношу с полным безразличием. — Как же Вам удалось заставить хранителя стать сосудом, Ваша милость? — Нулевой решил разрядить обстановку, что накалялась между этими двумя. — Все просто, я подарил ему ложную надежду на спасение, вот и все, — легкая улыбка коснулась губ темного Бога. Он вспомнил разговор между ним хранителем. Поклонившись, Нулевой и Миднайт вышли из грота, и, отойдя на приличное расстояние, Нулевой ударил сына наотмашь по лицу. — Это послужит тебе уроком! Послушай своего отца, никогда не перечь владыке, иначе ты испытаешь на себе не только его гнев, но и его проклятие, — после чего Нулвой зашагал прочь, оставив Миднайта одного. Миднайт лишь слушал, сжимая кулаки сильнее. Он не мог сейчас ничего сказать в свою защиту, но от всего услышанного из уст темного Бога и Нулевого, он понял, что должен сам убить Жерара. «Это все из-за тебя, только ты виноват в том, что со мной так обращается родной отец. Сначала ты отобрал у меня отца, а теперь пытаешься еще и разрушить мою мечту!» — прикрыв глаза, он представил себе лицо хранителя, что постоянно смеется над ним и его жалкими попытками стать сосудом для темного Божества. Сразу вспомнились времена, проведенные вместе в монастыре Красной розы, совместные уроки фехтования и даже то, что он, как и Фернандес, хранитель, и был обязан защищать Цветок, а не становиться на сторону зла. Но сейчас это уже не так важно, он принял сторону тьмы, отвергнув свет, и возвращаться к истокам и предназначению уже поздно, а вот мстить…       Он уже представлял, как убьет Жерара, как девятый, умирая, будет просить, чтобы тот поскорее оборвал его жалкую жизнь. От этих темных мыслей на сердце юноши становилось чуточку теплее. Он словно оживал, представляя пытки Фернандеса над огнем или с раскаленным железом. «Ты уже мертв, Жерар, но только ты еще этого не понял, ты еще просто этого не знаешь, как и Слезула…» — кровожадная улыбка появилась на лице мага, и она не предвещала ничего хорошего.