Лунный цветок

«Прикрыв глаза, он расслабился и передал контроль над своим телом прямо в руки печати. Он так думал, но его обманули. С ним общалась вовсе не печать. Это было древнее создание, первое в своем подобии и первое из изгнанных с небес на землю, но и тут эта древняя не смогла обрести покоя. Начались разрушения, затем последовала война…» — Истатиум мавимстум, истатиум мавистум! — Зереф продолжал повторять странные слова, пытаясь вызвать на разговор то, что таилось столько лет в теле девятого хранителя. — Ты жалок, — наконец подало голос странное существо, — посмотри на себя, кем ты стал: очередной изгой в мире смертных, уже не Бог, но и не смертный. Ты жалок, Зереф, и в таком виде ты решил предстать передо мной? Не стыдно? Смотри своим единственным глазом на меня и возрадуйся моему милосердию, ибо я не стану наказывать тебя, мое заблудшее дитя, не стану отрицать, что видеть тебя в столь плачевном состоянии мне больно и обидно, ибо ты мой сын. Иди же сюда и обними свою мать. Это я, не бойся, я не держу зла за то, что ты тогда помог им изгнать меня и обрек на муки похуже Ада. — Мама?! — Зереф упал к ногам своей матери и возложил свою голову ей на колени, пусть сейчас это тело, эта оболочка была иной и той, что темный Бог так жаждал заполучить, но все же это была она, его мать, Великая и прекрасная Алессия, так величали эту богиню в Вейлеоне, пока она не решилась свергнуть верховного Бога и отца всех остальных Божеств за измену со смертной. Алессия была матерью Зерефа и теткой для Мевис. Это странное родство… Мевис и Зереф были связаны родственными чувствами, но, несмотря на запрет, полюбили друг друга. Это и привело к гибели как Мевис, так и Зерефа.* — Мой мальчик, как же сильно ты страдал, когда этот распутник решил использовать Мевис против тебя. Она стала его куклой, а ведь ты ее так любил. — Мама, ты даже представить себе не можешь, через что мне довелось пройти, но теперь я смогу отомстить. Я смогу за нас всех отомстить. Я брошу вызов ему и свергну его, как некогда он сверг тебя… — от слов Зерефа на лице Алессии появилась печальная улыбка, она продолжала гладить голову сына, что лежала сейчас у нее на коленях, понимая, что Минерва была права, и очень скоро она станет свободной. Стоит только принести маленькую жертву, и эта жертва сейчас так спокойно давала себя ласкать, уверенная в том, что уже прощена за проступки прошлого. «Все-таки хорошо, что Минерва стала жрицей моего последнего культа и долго была жрицей в моем храме… ее верности нет предела».       Алессия уже подумывала побыть в теле юноши подольше. Она не собиралась делить его с сыном, пусть тот и осознал всю тяжесть вины за прошедшие столетия, прощать Зерефа Богиня не собиралась. Ему была отведена роль жертвы для ритуала, который он собирался провести, чтобы воскресить себя. На самом же деле он воскресит ее, и снова наступят времена ее правления. Снова будет война, насилие, кровь рекой потечет по улицам городов смертных, а женщина будет купаться в ней и танцевать под лунный светом. — Прости меня, Зереф, но это тело не будет твоим, — она проговорила это без капли сожаления. Устремив холодный взор голубых глаз прямо на сына, что все это время продолжал обнимать ее ноги, его голова продолжала лежать на коленях. Зереф вздрогнул от ее слов и, подняв голову, с непониманием посмотрел на мать. — Почему? — в его глазах читалась боль. — Все это я делал ради тебя, мама. Чтобы отомстить, мне нужно это тело, не говори мне только, что ты все это время спала внутри него?       Темный Бог отпрянул от матери и посмотрел на нее со злобой и презрением, он почувствовал себя преданным и раздавленным. Его собственная мать приготовила ему ловушку и предала его. Он отошел от нее всего на пару шагов и попытался использовать магию, но состояние его тела не позволило сотворить даже обычное заклятие сковывания. Он ослаб слишком сильно. Битва с Мевис и Нулевым сильно истощили его магию, и только теперь он понял, что за ловушку для него приготовила Минерва и значение ее слов. — «Этот мальчик никогда не достанется тебе». — Стерва! — Алессия прекрасно знала, о ком именно так лестно отзывается ее сын и, лишь пригрозив пальчиком в отрицательном жесте, Богиня, слегка прищурившись, улыбнулась полной злорадства и превосходства улыбкой. — Не стоит столь лестно отзываться так о Минерве. Она выполняла мой приказ. — Ее счастье, что она не дожила до этого момента, и жаль, не я придушил эту змею. Но Всадник о ней позаботился, и теперь демоны жарят твою дорогую жрицу на медленном огне на вертеле в Аду. Если мне суждено умереть здесь от твоей руки, дорогая матушка, то я с радостью окажусь в Аду, чтобы посмотреть, как она корчится от боли и как демоны будут брать ее, как рабыню!       Звонкая пощечина. Рука Алессии дрожала, она чувствовала, как внутри все начинает закипать от гнева. Земля содрогнулась, в голубых глазах показалась искорки гнева. — Ой, мамочка, прости, но твоя Минерва была далеко не святоша. Каждый знает, насколько твоя жрица была распутна и греховна, — продолжал Зереф, он вдруг понял, как заставить мать изойти из тела Фернандеса. Риск был велик, но темный Бог привык рисковать, даже если сейчас хранитель погибнет из-за изгнания вместе с его матерью, Зерефу будет не жаль терять его, ведь ему от Жерара было нужно только тело.       Вскоре синее сияние охватило тело юноши со всех сторон, и пламя с ужасным криком, последним криком проклятой королевы, вырвалось наружу, улетая далеко в небо. Жерар медленно стал приходить в себя. Перед глазами все плыло, в голове стоял шум. Очнувшись окончательно, Фернандес обнаружил себя все так же сидящем в кресле, вот только темное Божество уже не сидело в кресле напротив него, а стояло сбоку, опираясь одной рукой об спинку кресла и улыбалось. — С возвращением, — произнес Зереф, и его улыбка стала только шире. — А теперь дай мне ответ: наша маленькая сделка еще в силе? Ты меня сильно удивил, — обойдя кресло и снова усевшись напротив, Зереф стал пристально рассматривать хранителя. — Ответь мне, хранитель. Или лучше звать тебя Странником? Впрочем, имена не так важны для таких, как мы, ведь ты, как и я, прожил не одно столетие. Верно? — он подмигнул вампиру, слегка нагнувшись вперед, и вскоре повторил свой вопрос. — Итак, Жерар, я повторюсь, хоть и не люблю это делать. Скажи мне: наша сделка в силе? Ты еще хочешь отдать свою жизнь за Лунный цветок, за юную Эльзу?