Лунный цветок

      Поле битвы теперь представляло собой некое огромное бардовое пятно, по которому перемещалась куча насекомых, по крайней мере, так все выглядело с высоты птичьего полета. Предателем с самого начала оказалась та, кого так сильно боготворили в столице сумерек. Та, по вине кого теперь Странник и множество других детей ночи оказались в руках проклятого Бога и его приспешников. Вампиров оттесняла нежить. Всадник с равнодушием наблюдал за гибелью собратьев нежити, ведь вампиров тоже можно было причислить к их виду.       Минерва же наблюдала за всем издалека. Она находилась на другом конце континента. Через особый магический шар она видела страдания своего народа и ни капельки не переживала. Феи так и не пришли на помощь. Теперь, после того, как Зереф заполучил девятого хранителя, и Жерар исчез таинственным способом с поля боя, воины пали духом, посчитав своего командира трусом. Алия была мертва. Ее тело лежало у подножья холма, а ее внутренности с удовольствием поедали вороны и падальщики. Сегодня у них пир. — Наблюдаешь? — позади вампирши послышался противный голос, что плавно переходил в шипение.       Айла подошла к Минерве совершенно бесшумно. Она внесла в старенькую хижину тело убитого черного хранителя и стала готовиться к обряду воскрешения. Для этого Банши была нужна помощь Минервы. Ведь она как никто другой разбиралась в магии воскрешения, да и для самого ритуала нужна была кровь бессмертной, кем Минерва и являлась. — Ты не вовремя, — накрыв шар темной тканью, Минерва устало откинулась на спинку кресла и слегка поморщилась от запаха мертвечины. — Я же говорила тебе, что так и будет, — продолжала раздражать королеву детей ночи своим жутко противным голосом. — Каково это, видеть, как умирают те, кого ты сделала лучше, с кем прожила, возможно, по одну сторону немало веков? Сейчас они, твои дети, ложатся костями ни за что, просто по прихоти нашего господина. Ты даже предала свою госпожу, Минерва. А Боги этого не прощают. Уверена, что и Алессия не простит тебя. Ты стала столь порочной, Минерва, что я даже не знаю, могу ли доверить тебе воскрешение своего принца. «Стерва, ну что же, колкость за колкость», — Минерва улыбнулась, чуть ли не выдавливая из себя эту улыбку. — Почему ты решила сделать его своим? Ответь мне, Айла? Почему ты думаешь, что после того, как ты его воскресишь, он не предаст тебя, как твой прошлый возлюбленный? Как тот, кто вонзил клинок в твое сердце в прошлой жизни?       Когда Банши уже собиралась наброситься на Минерву, а та вскочила с кресла и покрыла магией кинжал, что может убить нежить, неподалеку послышался гром. Сверкнула молния, и посреди комнаты открылся портал, а из тьмы, что находилась внутри него, вышел Зереф. — Девочки, сейчас не время ссориться. Я не для этого собрал вас. Айла, отступи, Минерва, тебе тоже стоит успокоиться.       Минерва тут же отпустила кинжал, а Банши отошла от стола к кровати, на которой теперь покоилось тело Роуга. Королева Ночи заметила, что проклятый Бог один и, не став скрывать своего волнения, спросила Зерефа напрямую: — Где Жерар? — Не волнуйся за него, я не причинил ему вреда. Пока он нужен мне. Ты ведь сама видишь, в каком я состоянии по вине кузины, — он показал ей изуродованную часть лица и слегка усмехнулся. — Сейчас я скорее напоминаю прокаженного, не так ли? Но не будем отвлекаться, я не для этого собрал вас здесь. Мы должны вдохнуть жизнь в Феникса и сделать его своим союзником как можно быстрее. Иначе моя кузина может доставить нам еще больше неприятностей, а еще вы обе должны подготовить Жерара к переселению моей души. — Но, владыка, ты ведь обещал, что не тронешь Жерара! — Минерва была против, но ее словно не слышали. Зереф, как обычно, проигнорировал ее трепетную речь о хранителе. — Итак, приступим, — произнес Зереф, медленно подходя к кровати, на которой лежало тело Роуга.

***

— Куда нам теперь идти? — Мира сильно устала, девушка была вымотана. Они шли без отдыха уже несколько дней и ночей, то пробираясь через болота, то через чащу непроходимого леса. Она устало опустилась на ближайший дряхлый пень, что был покрыт мхом и грибком, и посмотрела на хранителя. Эвклиф и сам не знал, куда именно им податься, но интуиция, его шестое чувство, подсказывало ему, что им обоим следует двигаться в сторону гор, поближе к границе земель вечных Сумерек. — Мы найдем твою сестру, но сейчас нам придется слегка отступить от своих планов и спасти Жерара. Я не верю Лексусу, поэтому должен попытаться что-либо сделать. Прошу тебя, доверься мне, я обязательно найду твою сестру, но сейчас… — Мира одарила его улыбкой, что так сильно нравилась хранителю. Вот только Стинг еще пока не был в курсе того, что остался последним среди хранителей. — Давай сделаем привал, — он поднялся с корточек и, оглядевшись по сторонам, пытаясь вычислить по солнцу, где сейчас находится север и в какую сторону им идти дальше. — Если я не ошибаюсь, мы уже близко к землям Вечности. — Вечности? Там ведь живут… — Мира была шокирована, узнав, куда именно они направляются. — Вампиры, — закончил за нее Стинг и, тяжело выдохнув, добавил, — так и есть, мы идем к нежити, что, по идее, ничем не лучше тварей, что служат Всаднику. Я слишком хорошо знаю Жерара: он вернется к своим. Его всегда тянуло к своим корням, а теперь, когда он стал одним из детей ночи, его, тем более, будет тянуть в столицу Сумерек. Послушай, я не могу просить тебя последовать со мной. Я мог довести тебя до любого города более безопасного, но сейчас идет война, Зереф ожил, нигде сейчас не безопасно. Оставлять тебя одну я не могу, поэтому тебе придется потерпеть мое присутствие еще какое-то время, — он усмехнулся и хохотнул про себя, — я такой дурак веду себя как мальчишка, а ведь сам запутался и не знаю, во что верить. Смешно звучит, но ты мне нравишься. Я чувствую ответственность за тебя и за то обещание, что тебе дал… — Мира слушала его и улыбалась, она прекрасно его понимала. И, даже не дав ему закончить, просто подошла и, взяв его лицо в свои руки, поцеловала. Это был легкий поцелуй почти невесомый, но все же он вызывал в юноше мелкую дрожь и чувство жара, что обдало его с ног до головы. — Я тебе верю и знаю, что ты мне поможешь и не дашь в обиду. Ты сможешь меня защитить, поэтому я пойду с тобой, — Мира отступила на пару шагов, после чего осмотрелась и, указав пальцем в сторону небольшой полянки, произнесла. — А вот здесь можно будет разбить наш лагерь хотя бы на пару часов, и мы снова сможем продолжить путь.       Стинг прошел вперед, осматривая поляну и боясь, что на ней, как и в прошлый раз, могут оказаться ловушки или призванные твари Всадника, но там, к счастью, ничего подобного не было. Хранитель вздохнул с облегчением и дал знак Мираджейне, что тут безопасно и можно спокойно разбивать лагерь. «Он не двенадцатый, а тринадцатый хранитель, он наш враг», — вспомнились Эвклифу слова Дреяра, но тот гнал прочь эти мысли, стараясь не думать о плохом. Он все узнает, когда они прибудут в столицу Сумерек. Когда он встретит там Фернандеса, то обязательно потребует ответы на свои вопросы. А пока он не будет думать ни о чем кроме как о том, чтобы обезопасить девушку. «Дреяр не так хорошо знает Странника, как я, как его знал Роуг…» — при упоминании имени брата на глаза навернулись слезы, но юноша сдержал порыв жалости и скорби. Сейчас он плохо понимал, что именно чувствует, осознав, наконец, что брат умер и что теперь у него никого нет, кроме него самого. «Нас осталось так мало, а может, уже не осталось никого…» — от этой мысли стало как-то неуютно и не по себе. Эвклиф старался не думать об этом и, собирая хворост для костра, он пытался не углубляться в лес. Вернувшись с хворостом, юноша заметил, что девушки нет в лагере, и это его сильно обеспокоило. Он стал звать ее, но Мира не отвечала. Тогда он стал выискивать ее следы на влажной от выпавшего накануне тумана земле и вскоре нашел их, пойдя следом. Когда он пришел, то замер, увидев юную целительницу совершенно голой, купающейся в озере.       В лунном свете Мираджейн выглядела просто обворожительно, и он застыл на месте, забыв совсем, что подглядывает и что это очень нехорошо с его стороны, а когда она запела, обмывая куском тряпки свои плечи, наваждение прошло, и Стинг додумался зайти за ближайшие кусты, чтобы не выдать свое присутствие. Голос девушки опьянял своей мелодичностью, а тонкий стан и упругая грудь, слегка набухшие соски, бледная, как мрамор, кожа, длинные мокрые прилипшие к спине волосы, что отливали серебром в лунном свете — все это запросто могло свести с ума даже самого евнуха, окажись он там, на месте Эвклифа. Юношу сразу же накрыло волной возбуждения и страсти. Стингу хотелось раздеться и присоединиться к ней, но юноша сдержал себя. Набравшись сил, он ушел обратно к лагерю, ожидая, пока девушка закончит купание и, приведя себя в порядок, вернется в лагерь.