Бойся Дика

«Ты можешь быть мне ближе всех, Рэнди… ближе Джеффа, Пита, отца, ближе всех…» Мысль о том, что я правда могу получить Дика, сводит с ума, а в довесок я и хочу получить его. Но тогда же получился, что он меня сломал, тогда же получится, что я никогда не смогу от него отойти и просто всю жизнь буду стелиться под гада. Хорошо, что я оттолкнул Дика, быть может, мои слова про ненависть дошли до его мозга, и он больше никогда ко мне не полезет. Это ведь правда хорошо, наверное. Дик не для меня, потому что я правильный Рэнди Уорт. И сегодня утром я наконец выкинул и сто долларов, и сигарету. Слегка поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него украдкой, и презираю себя за это. Склонившись над тетрадью, Дик записывает что-то своим красивым почерком. Чистая кожа, образцовый подбородок, губы… учуяв внимание, смотрит прямо на меня и поднимает бровь, словно говоря: «Ну и нахуй ты пялишься, сука?» Отвожу взгляд на пару секунд и... ничего не могу поделать — возвращаю, а Дик уже заготовил для меня «фак», видать, сильно я его выбесил. Теперь он будет трахаться-дружить с Джеффом, а я — делать вид, что меня это не волнует всю оставшуюся жизнь. И это к лучшему, и это лучше. * * * — Бля, и когда этот мудак придёт? — спрашивает Пит на весь класс, не боясь, что мистер Адамс может зайти в этот самый момент. Они так и сидят возле Дика. Пит подвинул стул сбоку, Кенни сидит на столе впереди Кайзера, а Арти на соседнем ряду, прям свита окружила короля. — Какой мудак? — тупит Кенни. — Господи, — Пит закатывает глаза. — Господи, я прошу, — прижимает ладони друг к другу, типа «молится», и задирает голову к небу, ну, к потолку, — пришли Кенни мозги. — Завали, — Кенни хмурится и, кажется понимая, в чём налажал, исправляет ошибку. — Я имел в виду, у нас весь класс мудаков, и Кит как раз отсутствует. Они мерзко хихикают, и никто не смеет против слово сказать, хотя слышали уж точно все. — Ага, особенно вот этот, который всё время на Дика пялится щенячьим взглядом, — говорит Арти, и у меня припекает затылок. — Эй, дебил с щенячьим взглядом, — смешок Пита, — Уолд, это ты, ты понимаешь, да? Что происходит? Почему они меня задирают, почему Дик этому не мешает? — Да оставь его, он слабоумный, — Кайзер звучит равнодушно, — вообще ни хрена не понимает, наверное даже не знает, где он находится и что вообще делает. Гиены гогочут, и становится дико мерзко, от того, что Дик смеётся тоже. Я слышу его смех и пропускаю сквозь себя. — Дик. Зачем ты так? — наивно спрашивает Джефф. Вот и всё. Сейчас Дик насрёт Джеффу в душу, показывая, что тот лишь говно для него, перестанет играть в дружбу и сожжет наши с ним мосты. Дик покажет свою истинную сущность, отвернет от себя моего лучшего друга, и больше никогда не сможет подобраться ко мне близко. Но Кайзер молчит. Не наезжает, но и не извиняется. Ну давай же… сожги мосты! — Добрый день, прошу прощение за опоздание… * * * — Не знаю, что на него нашло, — недоумевает Джефф, — наверное настроение плохое, молока утром не хватило для хлопьев, или бекон закончился. — Это Кайзер, — пожимаю плечами. — Да уж, оправдание, — Джефф нервно смеётся. — Ладно, ты не злись, я думаю, он правда просто не в настроении сегодня… И ты знаешь, в эту пятницу тусовка будет. — Тусовка? — Ага, у Олидоза, — и вот он уже улыбается как ни в чем не бывало, — зажжём? — Ну ты и иди, а я с Олидозом не вожусь. — Да и я не вожусь! — чертыхается и начинает канючить. — Ну давай, Рэнди, повеселимся по-настоящему. Какова вероятность, что Кайзера там не будет? Ноль-ноль-ноль-ноль-один? — Я не пойду. Мы прощаемся с Джеффом, и я прусь на итальянский. Кайзер сидит уже там, на своем месте возле окна, не на месте Джеффа, что тоже показатель того, что он действительно от меня отвалил. Чувствую себя легче. Наверное. Не смотрю на него на протяжении всего занятия, и, когда оно закачивается, Дик без слов уходит первый. Я счастлив. Точно. * * * Противостояние. Такие разные Джек и Ральф борются друг с другом за правоту того, как жить на острове. Ральф со своим огнём, со своей верой и бесконечной надеждой на то, что он будет спасён, и Джек, принимающий ситуацию и понимающий, что ничего не изменится, что они так и останутся на острове. Джек, строящий свою систему, довольствующийся имеющимся, и наивный, готовый унестись от реальности — Ральф. Это действительно противостояние, но проблема в том, что я нифига не Ральф, а Дик ни капли не Джек. На худой конец, он Морис, ведь он так здорово умеет улыбаться, да даже миссис Шеферд сказала, что из Кайзера вышел бы идеальный Морис, только вот почему-то сам Кайзер не соглашается на эту роль ни за какие конфетки. Почему? — Так-так, попробуем еще раз, — миссис Шеферд указывает на самый край сцены. — Встань там и уже оттуда выходи, качай головой и затем громко читай. Встаю, где сказали, с ее знаком делаю несколько шагов в сторону, качаю головой и громко: — Это остров. Так мне, по крайней мере, кажется. А там риф. Может, даже тут вообще взрослых нет. Мартин поправляет очки, то ли потому, что ему так хочется самому, то ли того требует роль Хрюши: — Был же летчик. Правда, не в пассажирском отсеке был, а впереди, в кабине. — А теперь щурься и озирай зал как риф, — тихо подсказывает миссис Шеферд, словно я тупой и, прогоняя эту сцену в пятый раз, так и не запомнил. Щурюсь и озираю зал как риф. Господи, сколько же утырков смотрит на меня сейчас. — Ну, а ребята? — не унимается худой Хрюша. — Они же, некоторые-то, ведь спаслись? Ведь же правда? Да ведь? Поворачиваюсь и маленький шаг, чтобы встать на самом краю. — И взрослых, их тут совсем нету, да? — снова реплика Хрюши. — Вероятно. — Нет, нет, — взрывается миссис Шеферд, — мрачно, мальчик произносит это мрачно, понимая, что это конец. Блин, как будто мне так просто играть, когда Дик по непонятной причине торчит на сцене. Вот почему миссис Шеферд позволяет ему находиться здесь, если до его репетиции еще мили три бежать? И ладно бы, если бы она просто Кайзера не замечала, ведь он стоит немного позади, так нет же, этот урод то и дело что-то говорит ей, и она то и дело кивает, соглашаясь непонятно с чем. Дик у нас, что, помощник режиссера, блять? — Вероятно, — и в этот раз действительно получается мрачнее мрачного. — А теперь восторг, ты мечтал об этом! Твой мир перевернулся! — кричит обезумевший преподаватель, и Дик опять что-то говорит ей почти в самое ухо, после чего она добавляет: — Только на голову не вставай, как Ральф, а просто улыбайся Хрюше. На слове «Хрюша» парни в зале прыскают в кулаки от смеха. — Без всяких взрослых! — улыбаюсь! Здесь пауза в сцене, и Дик опять шепчет миссис Шеферд неведомую мне информацию. — Так, заново! — хлопает в ладоши, и я сейчас Дику глотку перережу! Из-за этой усмехающейся скотины мне приходится одно и то же говорить по пятьсот раз. Сука. Отхожу в сторону, делаю шаг, качаю головой и опять: — Это остров. Так мне, по крайней мере, кажется. А там риф. Может, даже тут вообще взрослых нет. — Был же летчик. Правда, не в пассажирском отсеке был, а впереди, в кабине. — Зал как риф, — шепчет миссис Шеферд, и я щурюсь и озираю. — Ну, а ребята? — Мартину пора на Оскар. — Они же, некоторые-то, ведь спаслись? Ведь же правда? Да ведь? Снова поворот, снова маленький шаг к краю. — И взрослых, их тут совсем нету, да? — Вероятно. — Вкладываю весь мрак в это слово, и «режиссер» не останавливает, а значит, нравится ей. Дик не сводит с меня насмешливого взгляда, желание наброситься с кулаками и изуродовать его рожу растет, словно проклятое. — Без всяких взрослых! — и голливудская улыбка. — Хм-м-м, — миссис Шеферд подходит и, похоже, не знает, что сказать, но определенно хочет. — Ну какой из него Ральф? — медленно Дик приближается то ли ко мне, то ли к миссис Шеферд. — Видно же, что никаких лидерских качеств. Миссис Шеферд поджимает губы и отвечает ублюдку: — Вот это вы в точку, никаких лидерских качеств, — отходит. — Давайте попробуем сцену Джека и Ральфа. Маргарет, дай им реплики с костром. Девочка с косичками и мне, и Дику вручает по листу со словами, и мой едва не начинает дрожать в руке. Чёрт, я и Дик, точнее, Ральф и Джек в противостоянии. — Главное — надо, чтоб нас спасли. Тишина, достаточно долгая, чтобы стать театральной паузой для Дика, после чего он соизволит: — Спасли? Это конечно! Но сначала мне свинью бы добыть… — Только бы твои охотники помнили про костер… — бурчу я недовольно, ведь Ральф был недоволен, верно? — Опять ты с этим костром!.. — и Дик бесится, прям будто по-настоящему. — Вот здесь вот будет бег, так, продолжай, Ральф, со строчки про ветки, — вставляет миссис Шеферд, и я продолжаю: — Зеленых веток добавили. Чего это они? — Щурюсь и оборачиваюсь в зал, будто бы к горизонту.. — Там! — Дик показывает рукой в высь. — Что? Где? Корабль? — делаю вид, что пытаюсь что-то да разглядеть. — Ясно! Там они и лежат! И куда им еще деваться, когда припечет! — а теперь радуется, правда радуется за Джека. Почему? — Хорошо, здесь очень хорошо, — подбадривает миссис Шеферд, — у Ральфа было точно такое же недоумение на лице, я уверена. Да бля, слышу шушуканье, и замечаю, что на сцене в углу собралась толпа девчонок, играющих «спасателей». Ну по книге военные нас спасают, и здесь эти девахи. — Они высоко забираются. Высоко — и в тень, и отдыхают в жару, как у нас коровы… — рассуждает Ди…жек. — Я думал, ты корабль увидел! — делаю шаг к нему, а Джек меня совсем не замечает, и его всё несет: — Можно подкрасться… лица разрисовать, чтоб не увидели… Окружить их и… Взрываюсь негодованием Ральфа: — Я же тебе про дым! Да ты что-о? Не хочешь, чтоб тебя спасали? Заладил — свиньи, свиньи, свиньи! — Нам мясо нужно! — перечит этот ублюдок, как всегда. — Я весь день работаю, и со мной никого, только Саймон, а ты приходишь и даже не замечаешь, чего мы понастроили! — так прорывает, будто я правда, сука, за всю эту чушь волнуюсь. — Я тоже не загорал. — ухмыляется Джек обычной Диковой ухмылкой. — Тебе это одно удовольствие! — кричу на него. — Ты любишь охотиться! А вот я… — Стоп-стоп, — прерывает «режиссер», — начали очень хорошо, как Ральф и Джек, а вот кончили безобразно. — Потому что я вообще не Ральф! — меня не остановить. — Это не моя роль! Я не хочу так! Не хочу опять эту войну с этим… — смотрю на Дика, который точняк еле сдерживается, чтобы не засмеяться. — В общем, отказываюсь, тем более, когда известно заранее, что мой конец — это проиграть и быть спасенным этими курицами. — Ах! — ахают курицы в углу сцены, но я стараюсь не подавать виду, что заметил. — Ну правда, миссис Шеферд, — неожиданно поддерживает Дик. — Ему только Саймона играть, ведь он чокнутый. Спасибо блять, сказанул… — Ладно-ладно, — миссис Шеферд задумывается, прежде чем обратиться к Джеффу, сидящему в первом ряду. — Иди сюда, попробуем тебя как Ральфа, а Саймоном будет мистер Уорт. «Помощница режиссера» Маргарет очень недружелюбно пихает мне листы со всеми репликами Саймона, и я наконец сваливаю со сцены, в то время как Джефф поднимается на нее. Только по дороге домой, осознаю, что Дик не просто помог, а практически своими руками забрал мою роль Ральфа. Именно благодаря ему я сейчас счастливый топаю домой, потому что всё время репетиции Дик стоял и расписывал миссис Шеферд мои непозволительные лажи. Блять. Кайзер правда смог избавить меня от этой чёртовой роли. «Спасибо». И это всё, что позволяю себе отправить ему.