TATTOO

И после таких странных новостей, окутанных слабым страхом и паникой, рождественский Лондон погрузился в траур. Улицы обеднели, люди подозрительно оглядывались вокруг, когда шли по улице, и складывалось впечатление, что это Рождество будет слишком тихим. Я тоже не была в настроении. Известия об Амелии Блэк никого не оставили равнодушным. Конечно же, ведь эта девушка была талантливой художницей, собиралась уехать в Нью-Йорк, строя большие планы. В ней было столько потенциала, который даже после смерти оставил отпечаток на ее миловидном лице. Каждый знал о ней из-за постоянных ТВ-шоу. Даже не знаю, зачем точно эти передачи крутились; может, для того, чтобы ввести людей в больший страх и неведение? Может, постараться удержать нас дома? Правительство было в тупике, это чувствовал даже дурак, и поэтому становилось страшно. Ночной патруль увеличился, но разве это могло повлиять на ход дела? Душителя никто не знал в лицо, фоторобот было невозможно составить. Убийства были совершены в разных районах Лондона, даже в пригородах. Преступник был так рядом, буквально среди общества, и это больше всего наводило ужас. Люди отходили друг от друга по разные стороны дороги, потому что никто не знал, он ли это. Я старалась отнестись к этому всему спокойнее. Все-таки, не паниковать было единственным, что можно было делать, сидя в четырех стенах. Однако я возвращалась домой в девять часов ночи каждый день и была очень даже активным жителем столицы Англии, что было рискованно в такое время. Мама уже была готова выехать за мной, когда я ответила ей отказом на просьбу вернуться домой. Что бы я делала там, в старом городе? Тут вокруг меня столько амбиций, а что будет там? Я сгнию, сгниет и мать. А будучи работником «Light White» я хоть получала энную сумму денег. Тем более, я шла на повышение. На семь дней все начало утихать. Патруль ослабился, люди выдохнули с облегчением. Наконец я не получала так много смс от мамы, в которых она утверждалась, что я жива и не лежу в подворотне, задушенная. Хотя меня бы позабавило это все. Сказать честно, я была жутко самоуверенной эгоисткой. Я никогда не боялась в таких ситуациях, даже наоборот, мне казалось это увлекательным. Я думала, что со мной ведь это вряд ли случиться: в городе больше миллиона людей (девушек, ведь Душитель выбирал прекрасный пол себе в жертвы), и мой шанс был равен, возможно, только одному проценту. Все это так захватывало меня, что я даже представляла, как я буду отбиваться от преступника, если вдруг это случиться. И главное, что меня это смешило. А Дестини была обеспокоена. Я слушала ее рассказы о том, кто такая Амелия Блэк, и как она была слаба в сопротивлении убийце, который в свою очередь был слишком силен. Я слушала наполненные ужасом речи подруги, и в мою душу закрадывалась лишь малая доля ее переживаний. Иногда, когда в магазине наступала тишина, мы всем персоналом смотрели в большие панорамные окна, ища среди падающих хлопьев снега силуэт Душителя. Конечно, мы его никогда не видели, но массовый ужас делал свое дело. На третью неделю, когда все уже потеряли надежду на раскрытие дела по убийству Амелии Блэк, утром в четверг, 16 декабря, Лондон тряхануло от новых улик. Говорилось о новом орудии убийства; предположительно, это была проволока. Я прибыла на работу в приподнятом настроении. Я даже захватила по дороге в киоске кружку кофе и газету, в которой как раз и узнала о продвижении дела. Конечно, эти успехи были смехотворны, но они вселяли хоть какую-то надежду. В магазине никого не было. Я остановилась на пороге, осторожно озираясь по сторонам в поисках персонала. Сердце невольно забилось сильнее, когда я тихонько позвала Дестини и услышала лишь разнесшееся легкое эхо по всему павильону. «Что бы там ни было, я тут не убегу», — заверила я себя и ступила дальше. Пульс учащался с каждый шагом, но я не останавливалась. Я нашла их всех, сидящих в кухне. Их головы были опущены, они молчали. Я с облегчением вздохнула, остановившись на пороге. Я недоумевала. Дестини подняла голову первой. В ее глазах читался настоящий испуг. Я непонимающе на нее уставилась. — Видела последние новости? — охрипшим голосом спросила она. — Ну, про орудие, да... — Нет, — отрезал Джо, наш менеджер. Его карие глаза, в которых читалось сожаление и смирение, глядели лишь на меня. Я окинула весь персонал взглядом и поняла, что все они давно наблюдают лишь за мной. Что-то неприятно зашевелилось во мне. — Эйши... — Они нашли тату у нее на запястье, — перебила Джо Дестини. В глазах ее стояли слезы ужаса. — Там написано «No Way To Go».