Ты мой навеки

      Прошло минут двадцать томительного ожидания, от страха Леголас даже почти не ощущал боли. Дверь открылась, и в покои вошёл Торин, а с ним ещё один гном. Торин подошёл к кровати, откинул покрывало, обнажая ноги эльфа до колен. Лекарь сел на кровать, крепко ухватил принца за голень, уложив покалеченную ногу себе на колени и начал на удивление осторожно ощупывать переломы. Осмотрев обе стопы, целитель посмотрел на Торина и начал: — Ваше величество… — Торин остановил его жестом и сказал: — Говори, пожалуйста, на всеобщем, наш гость тебя не понимает, — за что был вознаграждён исполненным благодарности взглядом испуганных голубых глаз. — У вашего гостя множественные переломы стоп. Судя по-всему застарелые. Ноги не срослись и если сейчас что-нибудь не сделать, он не сможет больше ходить, — услышав это, Леголас сдавлено всхлипнул. Торин на несколько минут задумался и сказал: — Сделай всё что сможешь. — Держите его, чтобы не брыкался, — сказал лекарь и начал раскладывать различные шины и бинты. Торин сел на кровать, одной рукой обхватив Леголаса поперёк груди, а ногами зафиксировал его бёдра.       Лекарь, удостоверившись, что эльф не вывернется из стальной хватки короля, начал вправлять кости. Леголас выгнулся дугой и попытался высвободиться из ручищ Торина. Принцу казалось, что его снова бьют по пяткам, было очень больно, так что хотелось умереть. Когда лекарь наконец-то закончил, волосы Леголаса были мокрыми от пота и липли ко лбу. Лекарь оглядел эльфа и, удовлетворившись результатом осмотра, протянул ему маленькую флягу: — Это сонный напиток, выпей и отдыхай. Эльф недоверчиво взял флягу, принюхался и вдруг подумал, «даже если отравят, это лучше чем подыхать в собственном дерьме». С такими мыслями Леголас выпил всё содержимое фляги и почувствовал, как начинает медленно засыпать.       Торин хотел уже уложить Леголаса на бок, как лекарь перехватил руку короля и сказал: — Ваше Величество, надо поговорить. Лекарь, увидев, что король его слушает, продолжил: — Ваш гость слишком мало весит, даже для эльфа, он явно голодал, его придётся отпаивать бульоном, молоком и давать пока только лёгкую пищу. И ещё, у него рудничный кашель, ему нельзя долго лежать, иначе лёгкие отекут совсем и он задохнётся. В ваших покоях сухо и тепло, ему сейчас в самый раз. Через неделю ему можно будет гулять. Закончив свои наставления, лекарь поклонился и вышел из покоев. Торин ещё раз взглянул на бледного Леголаса, который даже во сне морщился от боли и вскрикивал и подумав, достал из сундука толстую медвежью шкуру и аккуратно подоткнул её под истерзанный зад принца. Потом тяжело вздохнув, лёг на край своей широкой кровати и заснул тяжелым сном.       Когда Леголас очнулся, на улице уже наступил день. Принц не хотел открывать глаза. Впервые за месяцы своего заточения он спал, а не лежал в беспамятстве. Раны на теле болели, но значительно меньше. Больше всего радовало, что из попы больше не текло. А ещё воздух в камере был сухой, а сам принц сидел на мягкой шкуре. Тут Леголас широко распахнул глаза. Он вспомнил события последних дней. Это всё не сон, он в подгорных чертогах. Принц начал с изумлением рассматривать место, в котором он оказался. Это явно были гномьи чертоги. Врут те, кто говорят, что в них темно, сыро и нет солнечного света. Все жилые покои в Эреборе расположены на верхних уровнях, ниже идут мастерские, а ещё ниже рудники. Леголас потрясённо осматривался. Покои были обставлены не вычурно, а практично и со вкусом. Из больших окон в комнату проникал холодный свет зимнего солнца. Дверь открылась и Леголас увидел Торина Дубощита, тот увидев, что принц проснулся, подошёл к кровати, взял с тумбы чашку с тёплым бульоном и протянул Леголасу. — Хорошо, что ты очнулся, — мягко сказал Торин – вот, поешь. Принц трясущимися руками принял протянутую чашку, всё ещё не веря, что ему дают нормальную еду, а не суют под нос желёзную миску с собачьим варевом. Зелёный Лист принюхался и, поняв, что в чашке мясной бульон с сожалением отставил её на столик. — Что не так? — с волнением спросил Торин. — Понимаешь, законы Эру не позволяют эльфам есть мясо, — тихо ответил Леголас. Торин нахмурился, присел рядом с принцем и сказал: — Ты болен и истощён, на растительной пище и мёде тебе уже не восстановится, выпей бульон, пожалуйста. Плечи принца поникли и он простонал: — О, Эру! Вдруг его охватила злоба и паника, и Леголас, вцепившись в плечи Торина, заговорил: — Почему? Почему? Почему? Там в камере, когда Трандуил брал меня, я всякий раз молил Эру об избавлении, а потом о смерти. Меня никто не слышал. Чем я его так прогневал? Тут Леголас поднял взгляд на Торина и уже спокойно продолжил: — Наверное, мы просто никому на этом свете не нужны, — с этими словами Зелёный Лист взял чашку в руки и начал пить бульон. Торин с болью смотрел на сломленного юношу, тот который ещё полгода назад ревностно хранил традиции эльфийского народа, теперь отрекался от всего, что когда-то было ему дорого. Торин не знал что сказать Леголасу, поэтому просто обнял того за плечи. Леголас посмотрел на короля и подумал, «как же давно ко мне никто не относился по-доброму».