Ты мой навеки

      К Холодной реке подъехали только ночью. Трандуил уже больше не стонал, он как-то неловко вытянулся в своём меховом пологе, что вполне мог сойти за мёртвого, если бы не слабо бьющаяся жилка на шее. Леголас каждые несколько минут судорожно ощупывал грудь отца, боясь не услышать затухающее в груди сердце. — Сколько нам ещё ехать? — не выдержал Торин. — Не долго, — ответил Леголас, снова прощупывая пульс отца, на этот раз на руке. Остаток пути проделали в полной тишине. Наконец вдали показался костёр. Полночь перешёл с рыси на галоп. Бирюк даже не вздрогнул, когда из темноты выпрыгнул огромный чёрный варг с тремя седоками на спине. Орк сразу узнал Леголаса, хотя тот очень изменился, теперь он снова был эльфом: — А, это ты вернулся, — тихо сказал Бирюк. — Ну как? Совершил свою месть? — Почти, — понурил голову Леголас. — Так что же ты не рад? — в голосе орка был сарказм. — Помоги, пожалуйста, помоги, — эльф вцепился в руку Бирюка. — Это я виноват, что он в таком состоянии. Сделай что-нибудь! — Леголаса начала колотить крупная дрожь. — Во-первых, кто он? Что случилось? — Король Лихолесья, Трандуил, — ответил за Леголаса Торин, — помоги мне его отвязать, знахарь.       Бирюк и Торин осторожно сняли раненного Трандуила со спины варга и понесли в дом знахаря. Рассмотрев при свете очага бледное лицо эльфа, Бирюк нахмурился. Он точно помнил, что где-то видел его, с этим лицом в его прошлой жизни было связано что-то очень светлое и очень печальное одновременно. Стоять и вспоминать, что именно не было времени. Орк разрезал промокшую от крови повязку на боку Трандуила и начал осматривать рану. Торин ушёл на улицу и закурил трубку, Леголас тихо сел в углу на шкуры и пустым взглядом смотрел перед собой. Наконец Бирюк тяжело вздохнул и мрачно изрёк: — Он не выживет. — Нет, папа не может умереть! Только не вот так! — в голосе Зелёного Листа послышалась паника. — Но ты же сам хотел его мучительной гибели, — орк строго смотрел на принца. Леголас кивнул, из голубых глаз хлынули слёзы: — Я не могу…Нет, только не сейчас…Мы ведь даже не поговорили…Я не должен был… — Так! Всё, хватит! Ложись-ка ты спать, да и я тоже лягу, а завтра что-нибудь придумаю, — Бирюк показал Леголасу на шкуры. — А если он, пока я сплю… — Леголас снова залился слезами. — Ну, нет! Ни сегодня, ни даже завтра, его звезда не погаснет. Спи Принц! Спи, — орк посмотрел своими зелёными глазищами в глаза Леголаса, и тот вдруг почувствовал, как его неумолимо клонит в сон. Последняя мысль, промелькнувшая в голове Зелёного Листа, была: «а магия то у него эльфийская, но ведь этого просто не может быть». — Ваше Величество, — Торин повернулся на зов, — идите спать. Ночью нас никто не тронет, варг посторожит. — Как он? — спросил Дубощит. — Плохо, скорее всего, умрёт. Завтра будет новый день, я попытаюсь спросить совета у лесных духов, — ответил знахарь. — А Леголас? — Ему плохо, — Торин при этих словах болезненно дёрнулся. Заметив такую реакцию, Бирюк сказал: — Иди к нему, он очень нуждается в тебе сейчас. Дубощит спорить не стал, он поднялся с камня, на котором сидел и пошёл в палатку. Леголас уже спал, но и во сне он продолжал плакать и стонать, так что Торин лёг рядом и крепко обнял его, чтобы успокоить. Принц ещё немного поплакал, но вскоре согрелся и уснул, доверчиво прижавшись к Торину. — Что же я всё-таки упускаю? — спросил знахарь, глядя на звёзды, но те взирали на него с холодным величием. Вдруг одна особенно яркая звезда сорвалась и полетела на землю. Бирюк зачарованно смотрел на такое красивое зрелище, звезда, долетев до земли, упала в воды Холодной Реки, осветив её синим призрачным светом, и Бирюк как наяву услышал голоса из далёкого прошлого. Он слышал, как поются светлые катрены, призывающие духов воды на помощь. Он слышал, как воздаю хвалу серебряному свету звёзд. Он вспоминал всё, тепло Солнца, сущность светлой магии, дыхание воды и жизни. Теперь он точно знал, что ему делать. Знахарь зашёл в свою юрту, поднял Трандуила с его ложа, тот даже не открыл глаза, а только застонал сквозь зубы, и понёс бесчувственного короля к Холодной Реке.