Ты мой навеки

      Бирюк спустился к реке, бережно удерживая Трандуила на руках. Он начал вспоминать своё прошлое, вместе с памятью в его душе просыпался и страх. Когда-то давно он мог распоряжаться силами рек, но это было в той, другой жизни, а сейчас рядом с ним умирал его друг и его злейший враг. В сердце знахаря боролись два сильнейших чувства: страх за жизнь друга и ненависть за то, что друг предал его. Сейчас видя его на пороге смерти, знахарь не знал, что ему делать. Его душа разрывалась между желанием наказать и желанием спасти. Милосердие в итоге победило. Бирюк разделся сам, оставшись в одной нижней рубахе, раздел Владыку Лихолесья, оставив на нем только нижнюю рубашку, и удерживая Трандуила на руках, вошёл в ледяную воду реки. В воде стало значительно легче, тяжесть чужого тела не ощущалась. Лекарь шел вперед, пока не оказался в воде по грудь, у Трандуила на поверхности осталось только лицо. Платиновые волосы стелились по воде, придавая ему сходство с водяным духом. Картина выглядела странно, в воде стоял высокий орк, удерживающий на руках светлого эльфа. Знахарь напрягся и начал читать первый катрен. Когда-то светлая магия воды давалась ему очень легко, теперь он чувствовал, как вода всем существом своим сопротивляется его воле. Он напрягся, повторил катрен снова и почувствовал как вода нехотя, но подчинилась. Фигуру Трандуила окутал белый свет, орка же затрясло. Когда-то такая родная, а теперь чуждая ему магия требовала с него платы в виде жизненной силы. Не обращая никакого внимания на то, что стихия сердится, знахарь продолжил своё дело.       Если бы кто-то смотрел на это со стороны, то непременно бы заметил, что если вокруг Короля Лихолесья облако магии было серебристым, то вокруг лекаря оно было мутно-серым, но кое-где проступал и зелёный цвет. Пока ещё его было мало, но уже чувствовалось, что скоро он заполонит собой всё. Вид знахаря тоже изменился, волосы его теперь были цвета воронового крыла и не кудрявились жёсткими прядями, а рассыпались по спине, кожа стала светлее. Знахарь и не догадывался о произошедших с ним изменениях. Рассердившаяся река крутилась потоком у его ног, пыталась сбить и утопить нахальное тёмное создание, посмевшее у неё что-то требовать. Бирюк стоял твёрдо и не сдавался. Сейчас был очень ответственный момент, он читал последний катрен, одна ошибка и разбуженная стихия уничтожила бы их обоих. Леголас вскрикнул и открыл глаза. Он сонно осмотрелся и увидел, что ни Бирюка, ни Трандуила в юрте нет. Тревога затопила всё его сознание. — Торин, — позвал эльф, — Торин, проснись! Дубощит открыл глаза и вопросительно посмотрел на Леголаса. — Их нет! — В отчаянии воскликнул принц. — Понимаешь! Они ушли! Отец точно умер, и всё из-за меня! — он в отчаянии обхватил себя обеими руками и начал раскачиваться взад-вперёд. — Тихо! Помнишь, он что-то бормотал про духов леса? Пойдём, поищем их. Может быть, всё не так страшно? Эльф кивнул, поспешно встал на ноги и побежал на выход: — Лук возьми! — крикнул вслед Торин. Пот градом катился по лицу Бирюка, но он этого не замечал. Примерно с середины последнего катрена читать стало легче. Вода перестала сопротивляться знахарю, Трандуил в его руках начал глубоко и ровно дышать. Рана от меча закрылась, но король был ещё слишком бледен и слаб от кровопотери. Последние песнопение прозвучало, воды реки успокоились, и зелёное облако магии окутало обе фигуры, а затем обе они растаяли в воздухе. Торин и Леголас по следам на снегу довольно быстро нашли и знахаря и Трандуила. Зачарованно они следили за тем, как знахарь повелевает Холодной рекой. — Мне показалось, или это эльф? — тихим шепотом спросил Торин у Леголаса. — Это не просто эльф, — ответил Леголас, — это высший эльф. Я думал, что все они либо отправились в Валинор, либо пали. Последний высший эльф служил при дворе моего деда лекарем, и он пал в той же битве, из которой не вернулся и Орофер. Отец до сих пор скорбел о нём, они же были друзьями. — Смотри! — Торин указал на реку. Фигуры окутало зелёное сияние, и они растаяли в воздухе. — Неееет! — Леголас рванулся к реке, за ним последовал и Торин, но как только они достигли берега, мягкая волна магии отшвырнула их. Леголас вскочил на ноги и попытался прорваться через барьер, ничего не получилось. Почуяв тревогу своего хозяина, где-то вдали тоскливо завыл Полночь. — Что делать будем? — спросил Леголас с тревогой. — Ждать, — мрачно ответил Торин, — нам остаётся только ждать. Ландил сидел рядом с Трандуилом и мрачно осматривался. — Ну и где мы находимся? — Король Лихолесья не ответил, он был без сознания. — Если бы я сразу всё вспомнил, я бы не стал тебе помогать. Трандуил будто услышал его слова, он мучительно застонал и распахнул голубые глаза. Минуты три он не мог ни на чем сфокусироваться, но затем он сел, осмотрелся по сторонам и, увидев Ландила, сказал: — Значит, я всё-таки умер. Хорошо, хоть Леголаса здесь нет, надеюсь, он не падёт во мрак. — Извольте объясниться, сын Орофера, наследный принц Лихолесья, — раздался чуть насмешливый, но такой знакомый голос. — Ландил, прости, — Трандуил понурил голову, — я не нашёл тогда твоего тела и не похоронил тебя. Настала очередь Ландила удивляться, но лекарь не подал виду и сказал: — Рассказывай, а я послушаю, — и Трандуил начал свой рассказ.