Ведьма Жуткого Леса

Robert Euvino — Sandal Maker У Аделины не было веской причины, чтобы сжигать церковь. Для магических действий вообще редко когда нужны причины. Но у черной ведьмы должна была быть соответствующая карма, иначе не было никакого смысла в том, что она делала. А вот прислужники Господни все время вставляли палки в колеса волшебным существам. Это было хорошим шансом осложнить жизнь и церкви тоже. Но теперь ей нужно было позаботиться о себе, люди не должны что-либо подозревать, а слухи, тем не менее, быстро распространялись по деревне. Существовало заклинание, позволяющее затуманить разум простых смертных, для этого необходимы полная концентрация внимания колдуна и наличие нехилых навыков. Аделина отнюдь не была новичком, но и для нее заклинание было довольно сложным. Воздействие на умы такого количества людей чревато большой потерей сил. Если бы в ее распоряжении был шабаш, как пару десятков лет назад, она с легкостью справилась бы. Но ведьмы были разрознены, их великая сила объединения потеряна, а вместе с ней особо опасные и могущественные заклятья. В сердцах заклинателей посеян страх, наиболее великие маги ушли подальше от людей в горы и необитаемые закоулки страны после нескольких сожжений предводителей Магии. Аделина не могла их винить. Но и поддержать оказалась не в силах. Страх пока не овладел ее душой, и она всеми силами цеплялась за свое новое местожительство. Жуткий Лес навеивал подозрения местных, но он также оказался нераскрытым кладезем древней Магии — многие волшебные существа нашли убежище в нем, полезные растения в изобилии вырастали в самых потаенных глубинах Леса. В глазах жителей Инервуда она жила на окраине уже лет десять, для Аделины же едва минул год, когда она покинула своих братьев и сестер в Испании, успев сбежать в последний момент перед тем, как отряд исполнителей церковного суда схватил более половины из их шабаша. Она видела, как умирал Марко, сгорала Роберта и покончила с собой Лиса. Она помнила запах копоти их тел и ненависть в глазах. Ей снились предсмертные крики, и Аделина задыхалась от дыма Костра. Она бы мстила, если бы смогла. Она бы умерла за них, если бы позволили. Но Испания в прошлом, былое могущество тоже. Ей нужно было думать о том, как уберечь себя. Рыжеволосая ведьма вышла из своей ветхой, но еще крепкой хижины и спустилась в потайной погреб под иллюзорным кустом можжевельника. Через пару минут в ее распоряжении было все необходимое. Понадобилось минуты две, чтобы расчертить куском угля из камина знакомую пентаграмму. По привычке Аделина расставила желтые восковые куски свечей по одной на каждый угол звезды. В хижине запахло жженым бадьяном с нотками лаванды. Из черного мешка были извлечены небольшой зазубренный нож, круглая медная чаша и свежая тушка большой серой крысы. Ланцелот, вернувшийся со своей прогулки, облизнулся, глядя на совершаемый ритуал с высоты полки над камином. Ведьма поставила чашу в центр пентаграммы, несколько раз провела ножом по ограничивающему кругу, бормоча защитные слова, затем вонзила лезвие в брюшко крысы. Капли темной крови зашипели на дне чаши — знак того, что ритуал начался и жертва принята. Женщина снова взмахнула ножом, отбрасывая крысу в сторону на растерзание коту. Свечи запылали ярким огнем, все тело жрицы Дьявола охватило тепло как от камина. И в этот момент, когда до окончания обряда оставалось всего-ничего в хижину вторгся этот несносный мальчишка Фергус! Свечи мгновенно погасли, а тепло ушло. — Фергус Марлоу, очень невежливо заходить в чужой дом без стука! — в голосе ведьме появились стальные нотки. Она поднялась со своего место и оставила нож на камине. Ее руки были липкие от крысиной крови и, сделав мимолетный жест, дверь наружу захлопнулась. Ведьма омыла свои ладони водой из деревянного таза возле обеденного стола. — И что прикажешь с тобой сделать? Превратить в мышку или же в ворона? — Н-нет! — от страха малыш побледней, а перспектива стать ненавистной птицей вновь разомкнула его уста. — Госпожа Аделина, только не в ворона! Ведьма поморщилась, заметив признаки слез в глазах мальчика. Она терпеть не могла детских истерик. Впрочем, она и не была убийцей. Ритуалы на человеческой крови были запрещены Великими Ведьмами еще в начале основания шабашей по разным частям земли. Допускались небольшие жертвы из собственных вен и плоти. А для превращения мальчика в животное потребовалось бы время, за которое мальчик успел бы сбегать до деревни и невзначай заикнуться о пылающих волосах госпожи Аделины. Но у нее был небольшой замысел в запасе. — Не бойся, Фергус, я этого не сделаю, — улыбнулась ведьма. — Но и ты должен пообещать мне, что никому не расскажешь о том, что видели твои глаза. А взамен я тебе дам кое-что, хорошо? Женщина открыла ящик старинного комода и достала оттуда куколку мальчика, который до ужаса был похож на маленького Фергуса. Вплоть до грязной туники и штопаных штанов. Аделина протянула вещь ребенку, который так и стоял столбом на пороге дома. — Не бойся меня, Фергус. Я ведь никогда не причиняла тебе зла, — сказала она, когда малыш дрожащими руками взял куклу. — Уверена, тебе интересно, что я здесь делала. Хочешь, я тебе покажу? И не дожидаясь согласия мальчика, ведьма сделала резкий жест руками, почти прошептав незнакомые для слуха человека слова, боясь напугать его. Прямо из воздуха появились контуры диких лошадей, несущихся вдаль, еще один взмах, кони сменились батальоном солдат, стремящихся ринуться в бой. — Хочешь, я и тебя научу так делать? — прошептала на ухо Аделина, довольная реакцией ребенка. Фергус Марлоу быстро кивнул, восторженно глядя на сменяющиеся фигуры.