Ведьма Жуткого Леса

Caprice — Послушайте! Прошло еще два месяца, прежде чем Фергус, наконец, освоил магическое действие рун и применение их на практике. Мальчику не терпелось перейти к чему-то более интересному, и он постоянно выпрашивал Аделину показать Магию образов, чтобы ребенок мог повторить фокус ведьмы с солдатами в воздухе. — Рано еще, — отмахивалась женщина, недовольная новой причудой мальчика. В последнее время она зачастила прогуливаться вне дома и постоянно где-то пропадала. Фергусу она строго-настрого запретила следовать за ней, и мальчику только и оставалось, что читать свой сборник. Обучение пока не завладело его сердцем, хотя он изо всех сил старался порадовать свою хозяйку. Бормотал заклинание от сыпи, пока шел в свой дом, чертил мысленные руны во время полки огорода, отрабатывал движения рук, попутно отдраивая пол в кухне, повторял ингредиенты, необходимые для поиска предметов перед сном. Словом, зря времени не терял. Когда в очередной раз госпожа Аделина ушла из дому, Фергус нашел любопытное заклятье в своей книге, позволяющее облегчить его участь на пшеничных полях — пепел из корней мандрагоры, усов полевой мыши, хвостового пера вороны и капли крови заклинателя позволил бы мальчику призвать себе на помощь полевых обитателей. Использовать его было бы заманчиво, но страх перед госпожой Аделиной пересилил желание облегчить свою участь, и мальчик нетерпеливо захлопнул книгу. По дороге домой он окончательно выбросил эту мысль из головы. Старший сводный брат Джон появился через секунду после того как громко проскрипела старая прогнившая дверь. — Наконец-то ты вернулся, маленький бездельник! Целыми днями пропадаешь у этой отшельницы, а мне приходиться выполнять твою работу, — заявил он, с завистью глядя на Фергуса. Его руки к четырнадцати годам уже успели погрубеть и стали похожи на кусок наждачной бумаги, которую иногда завозил местный купец-богач. Джон бросил мальчику старую лопату из чулана. — Иди и прочисти сарай со свиньями.

***

Фергус Марлоу терпеть не мог свиней. Их грязные розовые тела, отвратительные слизкие пятаки и это невыносимое хрюканье навеивали тоску на мальчика. Порой он думал, что вся его жизнь так и пройдет в вечных заботах, а после смерти отчима, его и вовсе изгонят из этого дома. Иногда он мечтал о том, чтобы стать рыцарем и пойти в ученики к одному из странствующих мастеров, пропивших свой талант, но не забывших премудростей военного дела. Но Фергус понимал, этого никогда не произойдет — на все нужны деньги, а у него за душой ни гроша не было. Все монеты госпожи Аделины непременно отдавались в руки фермера. Если бы Фергус взял хотя бы одну монету — его ждали бы побои. Одна из свиней подошла к замечтавшемуся мальчику и потерлась об его штанину, ребенок брезгливо поморщился и отогнал наглое животное. Пятно его не волновало — он и так насквозь провонял и стирка неизбежна. Малыш собрал всю грязь в тачку и отвез на ближайшую «свалку» — место, где селяне хранили свои нечистоты. — Фергус, теперь ты и в самом деле грязная свинья, — засмеялся Глен — средний сын семейства Марлоу, глядя как мальчик пытается отмыться в тазу с ледяной водой из колодца. Ребенок ничего не ответил, продолжая сердито тереть свою кожу. *** Утром Джон сообщил, что настало время убирать урожай, и так как Фергус в последнее время отлынивал от работы, пропадая у рыжей ведьмы, то он и будет этим заниматься. Мальчик вздрогнул, когда Джон так назвал госпожу Аделину, но тот просто шутил. Выдался на удивление знойный день, и когда Фергус добрался до полей отчима, то солнце уже палило неимоверно сильно. Уборка урожая — тяжелый труд даже для молодого мужчины, что уж говорить про мальчиков. Но в семье Марлоу единственная надежда была на старшего сына, а когда тот брал с собой сироту, то никто особо не препятствовал. Пшеницу обычно срезают серпами и связывают соломой в небольшие снопы. В семьях побогаче используют лошадь для того, чтобы перевести эти снопы на территорию своего двора, где создается специальное место «ток». Ровным слоям пшеница раскладывается и просушивается. Потом с помощью нехитрых приспособлений из колосьев выколачиваются зерна. Мальчик проработал на поле до самого вечера, но едва ли осилил и четверть. Грубая ткань рубахи прилипла к его потной спине, однако снопы необходимо было донести до дома, иначе непременно найдется охотник, который прихватит их с собой. Поэтому, когда Фергус дошел-таки до двора, ноги у него подкашивались от тяжелого дня. Мальчик и сам не заметил, как уснул мертвым сном. Надо сказать, что наутро Фергус с удивлением обнаружил, что снопы развязаны, и пшеница уже сохла ровным слоем. Джон решил немного помочь, когда заметил, как измотался мальчик, но пойти на поле отказался — нужно было съездить к мельнику в другую деревню и договорится об оплате. На закате второго дня Фергус неожиданно вспомнил о найденном заклятье, и искушение оказалось слишком сильным, чтобы сопротивляться. Госпожа Аделина ждала его на следующий день, мальчик использовал возможность более тщательно прочитать условия ритуала. Найти ингредиенты оказалось не так сложно, как он думал — мыши то и дело сновали на полях, мандрагора тоже была ему знакома. Воронье перо обнаружилось на земле около злосчастных столбов обгорелого дома на окраине. Руки Фергуса тряслись, когда он поджег собранные ингредиенты, не забыв про каплю своей крови. — In principio fecit deus caelum et terram, vires ad me de virtute caeli et bestiis opacae viscera! Sed audite consilium meum, quod pro sanguine filiorum ejus nomine mando occurrit imago bestiae agri, quia ego dominus. Oboedientes! Но стоило последнему слову сойти с уст сироты, как послышался страшный треск, скрежет и писк. Сквозь его ноги пробежало с пару сотен мышей, крыс, сурков и прочей живности. Мальчик завороженно наблюдал, как зверье с ужасающей скоростью отгрызало стебли пшеницы и складывало в кучи. Все это напоминало ему какой-то сон, произнося заклинание, он и не думал, что оно сработает. Госпожа Аделина много раз говорила, мальчику доступны лишь элементарные заклинания. Полный восхищения перед своими способностями, Фергус наблюдал за работой грызунов, размышляя, как все оказалось просто. Но он не знал, что за несколько метров от него стоял пораженный Джон, терзаемый угрызениями совести перед своим маленьким братом.