Fathers

      Первый день в школе был унизительным.       В смысле, я знал, что этот день не будет радужным. Конечно, я знал. Школа никогда не была чем-то прекрасным для Курта, а уж в первый день Блейна это всё нужно умножить в несколько раз.       Я просто хотел, чтобы у него всё прошло идеально, у всех них. Но мои ожидания оказались слишком высоки, чтобы остальной мир успел их нагнать.       В школу Блейна повёз я, потому что мы с ним должны были решить кое-что с Фиггинсом. Финн и Курт поехали вместе, и Блейн поедет с ними домой после уроков.       Всю поездку Блейн нервно постукивал пальцами по колену.       — Нервничаешь?       — Типа того.       Это было мягко сказано. Я мог сказать, что он был в ужасе. И у него были все основания для этого. Я знал, что Гонители Задир были не более чем уловкой, чтобы заставить Курта вернуться в МакКинли, и что в этом году они не будут на самом деле работать. Я знал, что Карофски не собирается делать ничего плохого, но ещё он точно не будет провожать учеников из кабинета в кабинет.       — Не бойся. Ты будешь в порядке.       — Я не совсем об этом беспокоюсь.       Его поведение и замкнутость только ухудшились, как только он перевёлся в МакКинли.       — Ну, Карофски…       — И не о Карофски, — он сделал паузу. — Это Курт.       Это было неожиданно.       — Что ты имеешь в виду?       — Я имею в виду, что ему и так немало достаётся в этой школе, и я знаю, как много для него значит, что я здесь. И, я не знаю. Я не хочу сделать всё только хуже для него. Я не хочу, чтобы он… пострадал ещё больше из-за меня. Это несправедливо.       Конечно. Он всегда ставил безопасность Курта превыше своей, всегда считал защиту Курта своей обязанностью. Он думал не о том, что случится с ним в первый день, а о том, как это отразится на Курте. Я знаю, что он не сказал это Курту, но, тем не менее, часть меня польщена, когда Блейн доверяет что-то мне в первую очередь.       Ему просто необходима уверенность, что всё будет нормально. Я не думаю, что он верил в это, независимо от того, сколько человек уверяли его в обратном.       — Курт знает, во что ввязывается, и ты того стоишь.       — Вы это просто так говорите.       — Я ничего не говорю просто так, сынок.       Мы подъехали на стоянку. Мы поговорили с Фиггинсом, пожали друг другу руки, подписали ещё несколько документов, и Блейн мог начинать учёбу. Когда мы выходили из кабинета, я заметил, как сильно дрожали его руки.       — Просто сделай глубокий вдох, хорошо? Ты будешь в порядке.       — Простите, старые воспоминания о публичной школе, — сказал он, сглотнув, — я буду в порядке.       Мы увидели Курта у его шкафчика, и Блейн ускорил шаг, подходя к нему.       — Простите, эм, могу я задать вопрос? Я новенький здесь.       Курт посмотрел на своего парня с огромной улыбкой, забывая все слова.       — Я Курт.       — Блейн.       Я был вполне уверен, что он планировал это в течение многих недель, и я знал, что Курт думал, что это была самая восхитительная вещь, которую он когда-либо видел. И он старался изо всех сил, чтобы не растаять от нежности посреди школьного коридора.       Я попрощался с ребятами и покинул школу. Весь день на работе меня грызло беспокойство. Часть меня знала, что они сильные ребята, и накануне вечером я провёл серьёзный мужской разговор с Финном.       — Присматривай за ними, хорошо?       — Конечно.       — А остальные ребята?       — Они всегда присматривают за Куртом.       — Эй, вот о чём я и говорю. Теперь это не только Курт. Теперь это ещё и Блейн. Теперь вы должны разделять и властвовать.       — Блейна… Блейна не нужно защищать так же, как Курта.       Я очень внимательно подумал о том, что он сказал. Блейн был сильным, конечно. Но в этот день он был слабее, чем Курт. Он всегда будет слабее, чем Курт, в той школе, где его никто не знает, где никто не собирается узнавать его больше, чем того парня, который побежал за мальчиком, ставшим Королевой Выпускного. И будь я проклят, если Финн и его приятели так и привыкнут рассматривать Блейна.       — Ты будешь приглядывать за ними обоими, тебе ясно?       Он сузил глаза.       — Да, да, ясно.       И он действительно так и сделал, но я всё равно беспокоился.       Конечно, оказалось, что я был прав в своих опасениях, потому что, когда я вернулся в тот день с работы, Курт на кухне активно оттирал что-то фиолетовое с рубашки Блейна.       — Эй, приятель, что происходит?       — Кажется, как будто они используют какую-то новую краску, пап. Виноград всегда хуже, но его возможно было оттереть с футболки. Мне понадобился час, чтобы вывести его с моего жилета, но, кажется, что с хлопка это ещё сложнее.       — Ну конечно. Облили слашем, да?       — О, не просто облили слашем. Облили несколько раз. Я был рядом только один раз, но было похоже, как будто все в школе знали о его приходе и преследовали его или что-то в этом роде. Это было ужасно. Он до сих пор пытается вымыть сироп из волос.       Я слышал звук льющейся воды наверху и понял, что он там уже довольно долго. Моё сердце упало в пятки.       — Насколько ужасно? Он в порядке?       — Да, думаю, в порядке. Он вроде как был немного подготовлен. Если честно, даже больше, чем я в мой первый раз. Но я имею в виду, к одному слашу, конечно. Это было предсказуемо, но три раза, и два из них толпой?       Он вздохнул.       — Всё образуется, я надеюсь. Просто теперь ему придётся привыкнуть переодеваться в середине дня и, возможно, начать носить очки.       Я знал, что у Курта всегда был запасной комплект одежды в шкафчике и в автомобиле, чтобы быть готовым на случай, если что-то пойдёт не так. Но Блейн находился в безопасной зоне несколько лет. Он не был подготовлен так, как Курт, и конечно, он не был готов каждый день вымывать из глаз пищевой краситель.       — Это не то, что я хотел услышать.       — Ну, знаешь, это не то, что и я хотел бы услышать, но так оно и есть.       — Эй, брось, я просто говорю…       — Прости, папа. Я знаю, и я, так же как и ты, хочу, чтобы это прекратилось, но это не так просто.       Я глубоко вздохнул.       — Ты поговорил с ним об этом?       — Не совсем. В смысле, он сказал, что он в порядке, но я не знаю. И прежде чем ты скажешь что-то, нет, тебе не нужно говорить с ним. Я сделаю это сам попозже, как только он побудет немного наедине с собой.       Он был прав. Это их дело. Я не относился к школе. Это было их место, их проблемы, которые они понимали лучше меня. И если есть кто-то, кто мог бы решить эту проблему или, по крайней мере, помочь Блейну чувствовать себя лучше, то это Курт.       — Что ж, ничего кроме нападения ледяными напитками больше не происходило?       Он отбросил губку, и на его лице отобразилось что-то вроде гнева.       — Подожди, ты ещё не разговаривал с Финном?       — Нет. А что?       — Хм, ну, это будет очень захватывающая история. Оставлю её до обеда.       — Курт…       — О, нет, это должен рассказать Финн, не я. Услышишь это от него.       И за обедом я услышал. Он жевал огромный кусок цыплёнка, когда я поднял эту тему, отчего он едва не подавился.       — Ты сказал ему?       — Подожди, а я не должен был?       — Курт, ты не можешь просто…       — Эй, неважно, кто сказал мне. Теперь я знаю, так что, колитесь.       Я не мог себе представить, что такого ужасного могло произойти, отчего Финн обиделся на Курта за то, что тот сказал мне. Как будто бы я в любом случае не узнал. Блейн был тих, его глаза всё ещё красные от слаша.       Финн сделал глубокий вдох и очень тихо сказал:       — Меня выгнали из футбольной команды.       — Прости?       Он вздохнул.       — Да, Бист выгнала меня… ну, за…       Он посмотрел на Блейна.       — За что? — спросил я.       — Бист выгнала его, потому что он начал драку с парнем, который толкнул меня в шкафчик. Она выгнала и того парня тоже. И… Пака.       — Подождите, а Пака-то за что?       — Ну, потому что это Пак схватил его за шею. Думаю, это Лорен научила его. Но, очевидно, у тренера Бист какой-то новый загон насчёт того, чтобы сплотить команду, и если кто-то начинает драку — вылетает. Кажется, в этом году она серьёзно к этому относится. Но всё будет нормально. Мистер Шу поговорит с ней, и я думаю, они всё решат. Или, я о том, что в прошлом году он же смог уговорить её, так? Я думаю… думаю, он и снова может сделать это.       — Финн, мне очень…       — Чувак, ты извинился уже раз четырнадцать. Не нужно снова говорить это.       Блейн выглядел виноватым и испуганным, но не сказал ни слова.       Остальную часть ужина мы пытались отвлечься другими темами для разговора, но Финн и Блейн были не в настроении вести беседы, поэтому, эта ответственность упала на Курта, который прилагал все усилия, чтобы поддержать разговор, активно обсуждая с Кэрол её новую стрижку.       Я знал, что для Блейна это будет сложно, но не представлял, что настолько. Он же вёл себя так, как будто это не беспокоило его, особенно, если я был рядом. Было много пустых разговоров, заканчивающихся «я в порядке». Больше, чем нужно.       Ненамного позже тем вечером я услышал, как Курт пытается утешить его, через дверь, которая не должна была быть закрытой.       — Шш, всё в порядке. Всё нормально. Завтра всё будет лучше. Я обещаю.       Я услышал резкий вдох, после чего шмыганье и смешок.       — Я веду себя глупо, знаю. Со мной случалось и чего похуже. Это просто… чёрт, Курт. Как ты справляешься с этим каждый день? Я и забыл, на что это было похоже.       — Ну, если честно, такого со мной никогда не было.       Блейн заскулил, и я услышал, как он упал на кровать.       — Нет, нет, хватит. Иди сюда. Посмотри на меня. Мы справимся с этим. Ты и я, мы справимся с этим. Ты помог мне пережить самые ужасные моменты моей жизни в МакКинли, Блейн, и сейчас я помогу тебе пережить твои. Хорошо?       Долгое молчание.       — Да… нет, ты прав. Хорошо. Просто не могу перестать отвратительно себя чувствовать.       — Ну, на самом деле, это никогда не прекращается.       — Знаю.       Возникла пауза, и, зная Курта, он наклонил голову и поджал губы.       — Что-то ещё, не так ли?       — Я просто… я просто чувствую себя таким виноватым.       — И почему бы это?       — Я думаю, что тебе не пришлось бы проходить через это, если бы не я. Ты, Финн, Пак. Боже, сколько жизней я сегодня разрушил?       — Не смей так говорить. Я бы не прошёл через это, если бы не ты. Ты нужен мне, Блейн. А я нужен тебе.       Потом, как я думал, воцарилось молчание, но на самом деле это было только больше слёз.       — Ты прав. Мы должны просто выплакать это. И тогда будет легче, так? — сказал Курт.       А потом они расхохотались. Они плакали, они смеялись. Эти двое, без сомнения, испытывали сейчас самые противоречивые эмоции. Я знаю, что для них это казалось милым, но меня это только больше запутало.       — Ты можешь спеть что-нибудь?       — Спеть? Ладно, хорошо, что бы ты хотел услышать?       — Blackbird.       — Серьёзно? Не думаешь, что лучше оставить Битлз на более тяжёлый случай?       — Этот вроде как тяжёлый. И, эй, эта песня помогла мне влюбиться в тебя.       — Это правда. Хорошо, я спою. Но только если ты…       Я так и не услышал конца этого разговора.       — Эй, что происходит?       Я подскочил, словно увидел привидение.       — Финн, какого чёрта ты делаешь?       — Что я делаю? Что ты делаешь? Подожди… ты подслушиваешь?       Он приложил ухо к двери.       — О чём они говорят?       Я оттащил его.       — Ни о чём.       — Как часто ты это делаешь? Господи, дверь такая тонкая. Подожди… ты подслушиваешь меня и Рейчел?       — Финн, иди в свою комнату.       — Господи, ты подслушиваешь. Это вторжение в личную жизнь!       — Финн…       — Это правда!       — Мой дом, мои правила. Иди спать.       Он поднял руки вверх, сдаваясь, и поплёлся по коридору.       — И, эй, Финн?       — Да?       — Спасибо. Ты хорошо поступил сегодня, знаешь.       — Да, знаю.       — И если Шу не сможет исправить это, то я смогу, ясно?       — Спасибо. Это всё равно стоит того.       — Спокойной ночи, приятель.       Я позволил Курту и Блейну побыть наедине. Фактически это была первая из нескольких избранных ночей, когда я позволил им остаться вместе. Я знал, что это было правильно, и я знал, что не произошло бы ничего такого, что я не одобрил. Я просто не мог позволить Блейну остаться в одиночестве в своей комнате, когда он был так расстроен, или оставить одного Курта, который извёл бы себя беспокойством. Нет, в эту ночь они должны быть вместе. Утром они проснулись в той же одежде, что и заснули, голова Курта лежала на груди Блейна, и он обнимал его. Я был удовлетворён.       Когда в ту ночь я лёг в постель к Кэрол, я заметил, как сильно она тоже волновалась.       — Дорогая, ты в порядке?       Она вздохнула и прижалась ко мне.       — Я не знаю. Вся эта ситуация с мальчиками… и Финном. Это всё сильно меня волнует. Финн не представляет себя без футбола. В прошлом году он даже пробовался в чирлидеры, чтобы оставаться популярным. Я просто боюсь, что он снова вернётся к этому.       — Ну, я не думаю, что сейчас Финн такой же, каким был тогда, не так ли?       — Нет, нет, думаю, нет. Я просто хочу, чтобы он понимал, что футбол — это ещё не всё, знаешь?       — Да. Всё образуется, независимо от того, вернётся Финн в команду или нет.       Она кивнула.       — И Блейн, господи. Думаю, я не ожидала, что всё будет так плохо.       — Я тоже. Обливать слашем толпой? Кто такое вообще мог придумать?       — В голове не укладывается, — она вздохнула. — Как думаешь, они будут в порядке? Все они?       Я очень внимательно подумал над этим. Да, это был тяжёлый день и да, впереди будут не менее тяжёлые дни. Но, по крайней мере, они есть друг у друга. Они были друг у друга в том смысле, в котором предположила Кэрол, сказав «все они», и у них был хоровой кружок. Этого должно быть достаточно.       — Да, ты знаешь, я думаю, что да. Они пройдут через это вместе.       Она улыбнулась, легко поцеловала меня, и мы крепко заснули.