Fathers

      Мне кажется, что ни один ужин в нашей семье не проходит без сюрпризов.       И Блейн преподнёс нам очередной буквально через пару дней после того, как закончились каникулы, и мальчишки вернулись в школу.       — Я хочу попробовать вступить в баскетбольную команду.       Курт чуть не подавился едой, Финн улыбался, а мы с Кэрол просто были… сбиты с толку.       — Что? Вы не согласны?       Курт вытер губы салфеткой и засмеялся.       — Милый, твой рост — метр семьдесят три. Финн, а ты… метр девяносто?       — Девяносто два, — исправил Финн.       Курт снова посмеялся и посмотрел на Блейна, как будто совершенно очевидно, что он не создан для баскетбола.       Но Блейн не считал это смешным.       — И что? Я не так уж и плох, на самом деле. Да, Финн?       Финн всё ещё улыбался.       — Здесь я соглашусь с Блейном, Курт. Плюс, мы с Паком уже говорили об этом. Ты можешь быть чем-то вроде нашего секретного оружия. Ты быстрый, и никто не ожидает…       — Стоп, стой, подожди. Ты рассказал об этом Финну раньше, чем мне?       Курт определённо расстроился, но Блейн едва заметил это.       — Финн в баскетбольной команде. Я подумал, что он мне поможет.       Для Курта этого было недостаточно.       Мы с Кэрол посмотрели друг на друга, и она, также как и я, уже понимала, что назревало что-то серьёзное.       Курту не нравилось чувствовать себя лишним, особенно если это касалось Финна и Блейна. У этих двоих всегда было то общее, чего Курт определённо не хотел, но всё равно чувствовал ревность.       Это было… сложно.       Курт прищурился.       — Что ж, ты можешь делать всё, что захочешь. Как будто бы я могу тебе запретить.       Проблема была в том, что Блейн и подумать не мог, что Курт запретит ему присоединиться к команде. Он ожидал, что Курт порадуется за него, а не посмеётся.       Эти двое показали друг другу всё, что чувствуют об этом, несколькими рассерженными взглядами, а единственным, кто не почувствовал неловкого напряжения, оказался Финн… который просто продолжал болтать о баскетболе.       Не знаю, почему я не подумал об этом раньше.       Ничего особенного, но в этом был смысл. Естественно, что Блейн хотел большего. Естественно, он хотел иметь друзей помимо Курта и хорового кружка. Естественно, он хотел быть популярным.       Как будто в нём была половина от Финна и половина от Курта.       Он хотел принадлежать обоим мирам.       И проблема была в том, что Курт всегда хотел его только в своём мире.       Курт обожал то, как Блейн явно зависел от него. Это была приятная перемена после того, как Курт зависел от Блейна в свои первые дни в Далтоне.       Но Курту необходимо было осознать, что Блейн был самостоятельным человеком и мог дружить с теми, с кем ему хочется.       Что я и пытался сказать, когда застал его у кухонного окна, хмуро глядящего на Блейна и Финна, которые тренировались на улице.       — Ты до сих пор расстроен, да?       Он вздрогнул и резко обернулся.       — Господи, папа. Прекращай подкрадываться к людям!       Он отошёл от меня, скрестив руки, очевидно не в настроении разговаривать.       Но мы должны были поговорить.       Было бы несправедливо по отношению к нему, и несправедливо по отношению к Блейну просто спустить всё на тормозах.       — Курт, брось, что происходит?       Я остановил его уже у лестницы.       — Ничего, папа. Это неважно.       Он повернулся, чтобы уйти, но я взял его за плечи и развернул к себе.       — Это важно, Курт.       Он закатил глаза и направился к дивану.       — Ладно, если мы будем говорить об этом… давай просто побыстрее закончим.       Он принял оборонительную позицию, потому что на самом деле хотел поговорить.       Потому что если бы он не хотел, то уже поднимался бы по лестнице. Или хотя бы поактивнее сопротивлялся.       Его это действительно беспокоило, и сейчас ему нужен был отец, который выслушает.       На самом деле, мы с ним уже довольно давно не разговаривали о беспокоящих его вещах.       Я был рад, потому что скучал по серьёзным разговорам с сыном, но ведь ничего серьёзно плохого и не происходило с ним в последнее время. Мой сын вырос.       Я сел рядом с ним.       — Хорошо, что ж, спасибо. Итак, из-за чего всё это? Почему ты так расстроился? Из-за Блейна или…       — Да, папа, конечно, из-за Блейна.       Он вздохнул.       — Он правда собрался вступать в баскетбольную команду. В баскетбольную команду! Блейн. Мне нужно добавлять тут что-то ещё?       Он не понимал, почему до меня не доходило.       Я же не мог понять, почему он так взъелся, почему Блейн, играющий в баскетбол, стал проблемой.       И тогда я вспомнил. Как будто мы уже разговаривали на эту тему.       Потому что… мы правда разговаривали.       — Подожди, Курт, я прошу прощения, но как это отличается от того, что произошло летом? Когда Блейн играл с парнями во дворе? Я думал, что вы с ним поговорили и всё решили!       Курт вздохнул.       — Папа, это совершенно другое.       Другое? Он нисколько не помогал мне понять.       Но мне следовало быть терпеливым, показать, что я на его стороне.       — Почему это другое, Курт?       Он со злостью шлёпнул себя по ноге.       Он сердился, потому что я не понимал очевидного.       — Потому что это не просто баскетбол во дворе с Финном и Паком. Это баскетбол практически каждый день, а ещё игры каждые выходные с парнями, которые определённо никогда не пытались быть друзьями со мной. Естественно, что я хорошо отношусь к Финну, и я хорошо отношусь к Паку. Но остальные парни из команды мне не нравятся совсем. Поэтому, с чего бы мне отдавать им Блейна? Почему вдруг они заслуживают его больше, чем я?       Значит, вот в чём дело.       Не совсем в Блейне. А в других людях, которые будут дружить с Блейном. И в том факте, что нет никого среди них, кто хотел бы дружить с Куртом.       Он думал, что останется в стороне.       — Курт, Блейн никуда не денется. Никто никому никого не отдаёт. Он просто… играет в баскетбол.       Но такой ответ его не удовлетворил.       — Тогда почему я чувствую, что денется? Почему он сначала рассказал об этом Финну? В смысле, он даже ни разу не упомянул этого при мне! А теперь, когда он решился, то вообще не затыкается об этом.       Он вздохнул.       — Я стараюсь, пап. Я очень сильно стараюсь… слушать его и поддерживать всю эту затею, но я не понимаю! А он не понимает, почему я не понимаю. И тогда мы начинаем спорить, но в итоге ни к чему не приходим, потому что он садится в машину и уезжает в Вестервилль на весь день.       Он замолчал.       Подождите-ка, Вестервилль?       — И я так расстроен. Мне кажется, что существует какое-то простое решение, но я просто не могу понять, какое.       Я практически отключился от разговора.       — Прости, приятель. Ты говорил, что он ездил в Вестервилль?       Курт выглядел удивлённым.       — Он… он тебе не рассказывал?       Я почувствовал, как моя кровь закипает.       — Нет, нет, он мне об этом не рассказывал.       — Оу.       Курт понял, что совершил ошибку.       Ему было тяжело балансировать на этой грани… бойфренд и брат. Между ними была эта особенная связь, но в то же время у них был общий отец и одинаковый набор ожиданий и ответственности.       Я знаю, что для Блейна это казалось не таким странным, как для Курта, потому что Курт всегда был моим сыном. Потому что наши с ним отношения были абсолютно «нормальными». Но если между мной и Куртом были «нормальные» отношения… тогда я не думаю, что существует слово, которым можно описать мои отношения с Блейном.       Было странно для Курта принять факт, что Блейн, как и он, находится под моим влиянием… особенно в тех случаях, когда делает что-то, что не должен, сперва не сказав мне.       Курт только что сдал своего бойфренда.       — Эм, нет, видишь ли… Я сказал тебе по секрету, правильно? Если он не хочет, чтобы ты знал, тогда ты не можешь сказать ему, что я тебе рассказал. Пожалуйста?       Я вздохнул.       Разберусь с этим позже. Потому что прямо сейчас всё, что я хотел знать, это причину, по которой он возвращался в Вестервилль.       — Ладно, хорошо. Скажи мне только одно. Он…       — Соловьи.       Я не уверен, должен ли обрадоваться или расстроиться, услышав это слово.       — Они… снова дружат, думаю. Дэвид как-то написал ему, и они встретились, после чего виделись ещё три или четыре раза. Думаю, они вроде как одумались. Поняли, что победа на соревнованиях не стоила потери Блейна.       Курт улыбнулся.       — Он всё тебе расскажет, когда будет готов, пап. Ты знаешь, что расскажет.       Блейн понимал, что я не буду счастлив узнать, что он регулярно катается туда и обратно в Вестервилль по какой бы то ни было причине. Вот почему он не рассказал мне.       Мне не нравилось это место. Мне не нравились воспоминания, связанные с этим местом, и мне определённо не нравилось, что он ездил туда один.       Я могу вспомнить множество моментов, когда он спрашивал, можно ли ему встретиться с Соловьями, и я говорил нет… просто потому что могу, просто потому, что не считаю это хорошей идеей.       Естественно, он скрывал от меня такое. И мне нужно принять тот факт, что это были его друзья, и что он сильный ребёнок.       Но я совершенно забыл настоящую причину, по которой сел здесь разговаривать со своим сыном.       Я посмотрел на него, вспоминая последнее, что он говорил на эту тему.       — Вы должны пройти через это, понимаешь? Иногда нет простого ответа. Иногда требуется время.       Улыбка Курта медленно исчезла.       — Не знаю, пап. Я просто не хочу, чтобы ему снова было больно. И чтобы мне было больно тоже.       Он положил голову мне на плечо.       Я понимал, откуда такие мысли.       Его пугало, что парни из баскетбольной команды и даже Соловьи могут сделать что-то или повлиять на Блейна в чём-то, в чём Курт не имеет никакого права голоса.       Он не хотел, чтобы Блейн был несчастен, но и сам хотел был счастливым.       Он хотел быть счастлив за Блейна, но не знал, как. Он не понимал, почему его одного было недостаточно… и особенно не понимал, почему баскетбол.       Он не понимал, как сочетать в себе всё, что нравилось Блейну. И это самое смешное, потому что единственный, кого хотел Блейн — это Курт. Просто Курту требовалось чуть больше времени осознать это.       И поэтому я начал проверять их немного чаще, чем обычно.       Они были в комнате Курта, когда Блейн сообщил ему важные новости.       — Я сделал это!       Он не мог сдержать восторга в голосе, и я мог представить, как Курт натягивает одну из своих болезненных улыбок, пытаясь звучать хотя бы вполовину также восторженно, как Блейн.       — Эй, это… это прекрасно!       Я услышал, как Блейн сел на кровать рядом с Куртом.       — Это будет прекрасно. Только подожди. Теперь мы попадём на все эти крутые вечеринки, и может даже будем реже получать слашем в лицо. Мы наконец будем кем-то в этой школе, Курт. Вот увидишь!       Он был невероятно счастлив, но Курт не понимал этого.       — Ты хотел сказать ты, Блейн. Не мы. Ты будешь ходить по этим прекрасным вечеринкам и получать меньше слашей.       — Ну… нет, если тебя не будет со мной!       Он замолчал.       — Точно. Если я не буду с тобой, как аксессуар. Потому что именно этого я и хочу.       — Курт, брось, я не это имел в виду.       — Тогда что ты имел в виду? И с каких пор тебя так волнует быть частью популярной толпы хорошо известных гомофобов? Потому что сейчас мне кажется, что я слышу какого-то другого Блейна, которого я не уверен, что знаю.       Он замолчал.       И я даже не хотел представлять, о чём сейчас думал Блейн.       — Что ты пытаешься сказать?       Курт вздохнул.       — Я только говорю, что не хочу, чтобы это изменило тебя, вот и всё. Я не хочу… чтобы ты променял меня на оранжевый мяч и крутые вечеринки.       — Я не собираюсь меняться, Курт.       — Звучит не особо уверенно.       — Я не собираюсь меняться, Курт. Лучше?       Блейн засмеялся, и Курт попытался тоже.       — Слушай, прости меня. Давай просто забудем?       Но даже если он это сказал, я знал, что Курт не готов забыть.       Блейн поцеловал его.       — Спасибо. Это будет здорово. Вот увидишь. Кроме того, мне посчастливилось узнать, что ты и сам как-то раз окунулся в мир спорта старшей школы МакКинли, мистер… футбольная команда и черлидеры? Серьёзно?       Курт подавился воздухом.       — Как ты вообще узнал об этом?       — У Кэрол есть ежегодники. Было довольно весело их смотреть, кстати.       — О господи. Вообще-то, это абсолютно отличалось.       — И как же?       — Ну, для начала, я не понимал, что делаю. Я думал, что мне было необходимо это, но на самом деле я глубоко ошибался.       — А что если я…       — Ты серьёзно снова делаешь это?       Финн.       Я чуть не выпрыгнул из ботинок и сделал так много шагов от двери, сколько смог.       — Однажды они узнают, что ты подслушиваешь личные разговоры, и это не закончится ничем хорошим!       Я вздохнул.       — Нет, они не узнают, потому что ты им ничего не скажешь.       Он засмеялся.       — Только если ты расскажешь мне, о чём они говорили. Что-нибудь интересное?       Финн прижался ухом к двери, но я оттянул его.       — Ты хотел о чём-то со мной поговорить?       Он выпрямился и постарался звучать серьёзно.       — На самом деле, да. В общем, завтра будет вечеринка… для баскетбольной команды. И я собирался сказать Блейну, чтобы он мог спросить тебя, может ли он, ну, знаешь… пойти.       Я улыбнулся.       Это был первый раз после случая с концертом Гаги, когда кто-то из них решился что-то попросить у меня.       Но этот раз был другим.       Курту нужно было привыкать, что Блейн будет ходить на подобные мероприятия, и это может быть хорошим началом для всех них. И для меня.       — Да, конечно. Где будет вечеринка?       Он не ожидал, что я скажу «да».       — Правда? В смысле… круто. Спасибо. У Пака.       — Не задерживайтесь только.       — Конечно.       Я отошёл в сторону, чтобы он мог постучать в комнату и поговорить с Блейном, но как только он схватился за дверную ручку, то замер, чтобы послушать, о чём они говорят.       И я вроде как… присоединился к нему.       Блейн без остановки смеялся.       Он вытянул Курта с кровати, и я услышал шарканье их ног, когда он притянул его к себе.       — Говоришь, у тебя до сих пор есть эти тесные белые штаны?       — И зачем тебе такая информация?       Блейн застонал.       — Готов поспорить, что есть.       Курт засмеялся.       — Даже если есть, то это не имеет значения, потому что с тех пор я вырос сантиметров на двенадцать, и они на меня не налезут. Так что…       Блейн ахнул.       — Снова проклятый скачок роста. Тогда мы просто должны купить тебе новые штаны.       — О, даже не знаю. Всё равно твоя задница выглядела бы в них намного лучше, чем моя.       — Тогда мы должны купить мне новые штаны.       — Посмотрим.       И после этого стало тихо.       Я посмотрел на Финна, который с трудом сдерживал смех.       Я не понимал, в чём дело.       — Почему они замолчали?       Он посмотрел на меня с глуповатой усмешкой.       — Бёрт, они обжимаются.       Я отошёл от двери и направился к лестнице.       — И что, даже ничего не скажешь?       Я не стал даже оборачиваться.       — Тебе ведь нужно было что-то сказать, помнишь?       Я засмеялся и спустился в гостиную.

***

      Вечеринка многим из нас открыла глаза на определённые вещи.       Курт был не в восторге. Ни на каплю.       Но он был не в том положении, чтобы запретить Блейну пойти, даже если сильно этого хотел. А Блейн попытался убедить Курта, что обязательно сможет взять его с собой на следующую вечеринку, а эта была только для членов команды… и для девчонок.       Курту очень не нравилась эта часть, но он держал рот на замке.       Весь вечер он сидел в гостиной со мной и Кэрол, где мы смотрели фильм, и ждал мальчишек, чтобы услышать все детали из первых уст, когда они наконец приедут домой.       Но в итоге домой они приехали не сами.       Вместо этого Блейн позвонил Курту, и Курт был вынужден убежать в кухню, чтобы мы не услышали разговора.       Я разобрал только отрывки.       — Ты в порядке? … Притормози, что? … Серьёзно, Блейн? … Финн ещё хуже, чем ты? … Да, я приеду.       Курт повесил трубку, оставшись неподвижно стоять на месте, пытаясь собрать свои мысли воедино, чтобы объяснить всё нам с Кэрол.       И когда он наконец смог, выглядело это не очень хорошо.       — Ладно, итак. Кажется, что у вашего сына и моего парня был замечательный вечер, и сейчас им требуется моя помощь.       Он раздражённо вздохнул.       — Я скоро вернусь.       Вот только вернулся он не совсем скоро.       Входная дверь медленно скрипнула только час спустя, когда Кэрол уже ушла спать.       Блейн одной рукой держался за плечи Курта и был совершенно занят, целуя его левое ухо.       Курт заметил меня и попытался оттолкнуть Блейна.       — Спасибо, этого достаточно.       Блейн прекратил, после чего споткнулся, пока пытался закрыть за собой дверь.       Он определённо был пьян, а Курт определённо был в бешенстве.       И не было никаких признаков Финна.       — Никого не потеряли? — спросил я.       Курт вздохнул.       — Он слишком тяжёлый, чтобы тащить его, поэтому мы сдались и оставили его там.       — Всё так плохо?       Курт посмотрел на меня взглядом, который означал «всё ещё хуже», а Блейн перелез через спинку дивана и уселся рядом со мной.       Как только Курт прошагал к нам, пытаясь урезонить его, я понял, что последний час Блейн делал всё абсолютно противоположное тому, чего Курт от него хотел.       — Нет, нет, нет, тебе нужно наверх. Пора спать, Блейн.       Но Блейн просто сидел на месте и пялился на меня с милейшей улыбкой на лице, совершенно игнорируя слова Курта о том, что ему нужно подняться.       Он был что-то с чем-то.       И я пока не был готов упустить возможность.       — Эй, Курт, как насчёт того, чтобы оставить его со мной?       Курт замешкался, вспоминая мою последнюю реакцию на пьяного Блейна в нашем доме.       — Ты уверен?       Я посмотрел на Блейна, который всё ещё пялился на меня, и кивнул.       — Да, уверен. Я займусь им.       Курт облегчённо выдохнул и удалился наверх.       Мне же нужно было «прочитать» этого ребёнка.       Он не был пьян. Не особо. Он был подвыпившим настолько, чтобы не вести себя разнузданно и невыносимо. Он мог нормально говорить и ходить… просто немного не контролировал себя.       — Я могу тебе кое-что сказать?       А ещё он был немного разговорчивым.       Я был заинтригован.       — Да, не стесняйся.       Я улыбнулся, но он был очень серьёзен.       — Я пробовался в баскетбольную команду не потому, что люблю баскетбол.       Он смотрел на меня так, как будто ожидал, что весь мир сейчас взорвётся, а я просто ждал, пока он объяснит мне, что значат его слова.       — Окей. Эм, что-то ещё?       Он посмотрел на меня чуть ли не со слезами на глазах.       — Ты не слышал, что я сказал?       Я улыбнулся.       — Приятель, я слышал тебя. Хочешь сказать ещё что-то об этом?       Он это даже не рассматривал.       Он вздохнул и отклонился на спинку дивана, отведя от меня взгляд в первый раз.       — Это было очень тупо. Я уже знаю, так что можешь не говорить. Я уже знаю это.       Я сдерживался, чтобы не засмеяться.       — Что было очень тупо?       Его челюсть отвисла на секунду.       — Пробоваться в баскетбольную команду.       Блейн был похож на пазл. Одна часть подходила к другой, и только очень конкретный вопрос мог привести к правильному ответу.       — И, почему же это было тупо?       Он вздохнул и снова посмотрел прямо на меня, с ещё более милой улыбкой.       — Я сделал это ради тебя, пап. Разве это не тупо?       Пап. Меня перенесло к тому моменту, когда он был сильно болен и не в себе и назвал меня папой. Сейчас, по сути, происходило то же самое. Он так же был не в своём уме, но я всё равно не сдержал улыбки. С Блейном приходилось двигаться маленькими шажками, довольствоваться маленькими победами. Этот момент значил больше, чем всё остальное.       Но оставалось ещё много того, что он хотел сказать.       — Ты сделал это для меня?       Он кивнул, не понимая, что я задал вопрос, чтобы поощрить его продолжить.       — Что ты имеешь в виду, Блейн?       Он громко сглотнул.       — Тебе нравится Курт. И тебе нравится Финн. Я просто тоже хотел тебе нравиться. Поэтому решил сделать это.       Он замолчал, а я не был уверен, что должен сказать.       — Это сработало?       Он снова смотрел на меня, широкими и пьяными глазами.       Я был горд тем, что с лёгкостью смог ответить на этот вопрос.       — Нет, не сработало. Потому что ты мне уже нравишься, Блейн. За самого себя. Оставайся самим собой, и ты всегда будешь нравиться мне. И ты нравишься мне намного больше, чем Блейн, который пытается быть кем-то, кем он не является, понятно? Тебе не нужно играть в баскетбол или делать что-то, что ты не хочешь, ради меня.       Я помолчал.       — Это несправедливо по отношению ко всем, знаешь? У тебя нет шанса быть самим собой, а у меня — полюбить настоящего тебя.       Я не был уверен, понял ли он хоть что-то из того, что я сказал, поэтому попытался упростить.       — Ты мне очень нравишься, приятель. Не забывай это, хорошо?       — Я не хочу, чтобы ты меня усыновлял.       Это вырвалось из него резко, как пуля, и это определённо была самая необычная фраза, которую я когда-либо от него слышал.       Мне показалось, что его это удивило тоже, потому что внезапно он быстро заморгал в стремительном раздумье, а его лицо нахмурилось, как будто он пытался вспомнить, почему вообще сказал это ни с того ни с сего.       Я всегда знал, что именно это он чувствовал о моём предложении усыновить его.       На самом деле я подготовил документы больше в качестве символа, который поможет ему больше раскрыться и почувствовать себя частью семьи.       И конечно, я никогда не хотел, чтобы ему было дискомфортно из-за чего угодно, что случается под крышей моего дома, поэтому мои чувства ни капли не были задеты. В каком-то смысле я даже почувствовал облегчение.       Он был со мной абсолютно честен, независимо от того, насколько был выпившим, и это всё, чего я хотел.       — В смысле, я согласен.       О мой бог.       — Но есть один секрет. Есть ещё… другое «я согласен».       Я понятия не имел, о чём он говорит.       — Я не могу тебе рассказать, что это.       Я улыбнулся. Мы снова вернулись к пазлу.       — Не дашь даже подсказки?       Он засмеялся, после чего положил голову мне на плечо. Я непроизвольно подумал о схожести между ним и Куртом… и о том, как Финн никогда бы не сделал ничего подобного.       — Ладно, хорошо. Я тебе скажу.       Он глубоко вздохнул. Я ждал.       — Я собираюсь выйти замуж за твоего сына.       Он засмеялся так счастливо, как будто вокруг него кружили бабочки.       Это было серьёзное заявление, и я сомневался, вспомнит ли он об этом на следующий день.       Я подыграл.       — Ты так думаешь?       Он снова сел прямо и взглянул мне прямо в глаза, как будто то, что он сейчас скажет, будет самыми важными его словами.       — Я так знаю.       И знаете что? Я думаю, что так и будет. В этот момент в его голове не было ни единого сомнения. Он мог прямо сейчас пойти и купить кольца, потому что они поженятся, без всяких вопросов.       Я улыбнулся. Он был прекрасным ребёнком.       — Ну что ж, на свадьбе я буду сидеть в первом ряду. Как насчёт этого?       Он засмеялся.       — Тебе разрешено прийти, только если ты будешь в смокинге как у Тони Орландо.       Это рассмешило меня.       Не могу даже представить, что он вспомнит это завтра.       — Идёт.       Я помолчал.       — А теперь отведём тебя наверх. Вставай.       Он встал, и я положил ладонь ему на спину, чтобы повести к спальне.       — Можно рассказать тебе ещё секрет?       Он уже поднимался по лестнице, и если ему нужно было делиться секретами, чтобы продолжать идти, я был за.       — Конечно.       Он улыбнулся.       — Твой сын очень симпатичный.       Я хмыкнул.       — Неужели?       Мы уже шли по коридору.       — О, да. И особенно, когда мы в кровати, и он со…       — Воу, эй, стоп. Нет, спасибо. Поверю тебе на слово.       Он начал хихикать, и когда мы дошли до его спальни, он ещё не был готов зайти внутрь.       Вместо этого он обвил меня руками, и я осознал, что это первый раз, когда мы по-настоящему обнимаемся.       Я запомнил этот момент.       Он не хотел, чтобы я усыновлял его, но я всё равно был его отцом, и я обнимал его.       Он отпустил меня и зевнул.       Я проследил, как он в одежде залез в постель, и закрыл дверь.       И придумывая, как же завтра я буду пытать его за то, что пришёл домой пьяным, я вспомнил ещё кое-что важное.       Я постучал в дверь Курта, после чего заглянул к нему.       Он был уже в кровати и читал книгу, подперев подбородок.       Он выглядел невероятно вымотанным.       — Эй, пап. Нужно что-то?       Я сделал шаг в комнату.       — Просто хотел пожелать спокойной ночи и сказать, что… что тебе не о чем беспокоиться, хорошо?       Он застенчиво улыбнулся.       — Мне не о чем беспокоиться?       Он понял, что я имел в виду. Я знал, что понял.       — Спокойной ночи, Курт.       Он закрыл книгу, и он поверил мне.       — Спокойной ночи, папа.       И этой ночью… мне снился Тони Орландо.