Fathers

      Их дом был почти особняком.       Курт никогда не говорил мне, насколько богата семья Блейна. Конечно, я знал, что они были способны оплачивать дорогостоящее обучение в Далтоне, но я и понятия не имел, что они владели чем-то подобным.       Когда я остановил свой грузовик на подъездной дорожке, то почувствовал себя так, как будто заявился в плавках на свадьбу.       Мы всё идеально распланировали. Блейн уверил меня, что его отца точно не будет дома, и поэтому он успеет забрать всё, что ему нужно, без каких-либо трудностей.       Я разговаривал с его отцом сегодня утром. Я знал, что один телефонный звонок не решит проблему, но мне нужно было откуда-то начать. Я говорил с этим человеком настолько спокойно, насколько это было возможно, надеясь, что моя сдержанность хоть немного облегчит ситуацию для мальчика, и я почти слышал через телефон, как мистер Андерсон сжимается от страха. Я говорил с ним больше часа и каждый раз, когда я начинал повышать голос, то слышал Курта в своей голове, который заставлял меня подумать о сердце и, чёрт возьми, успокоиться. Я глубоко вздыхал, и мы продолжали разговор. В итоге я предоставил ему два варианта: либо я сломаю обе его ноги и сделаю так, что остаток жизни он проведёт в тюрьме, либо он сделает так, как я скажу.       Судя по дому и по подавляющим доказательствам против него, я понял, почему он выбрал последнее. По меньшей мере, по материальным причинам.       Мы всё ещё ехали к его дому, когда я впервые сказал Блейну о разговоре с его отцом.       Он был удивлён, что всё выглядело так просто, но, независимо от того, через что ему пришлось пройти, какая-то часть его была почти разочарована.       — Он так легко сдался?       А вот часть меня действительно не поняла вопроса.       — Я просто имею в виду… он даже совсем не боролся за меня? — тихо спросил он.       Я не мог поверить, что даже на секундочку не задумался об этом. Конечно. Однажды он уже был брошен, а теперь ещё и другой его родитель совершенно прекрасно может обойтись без него. Как я не понял, что это расстроит его? Осознание моей огромной ошибки ясно отразилось в выражении моего лица, и он заметил это.       — Нет, нет, вы правы. Я… сглупил. На следующем повороте налево.       — Сынок, ты имеешь полное право быть расстроенным. Я не хочу, чтобы ты держал в себе все эти эмоции, хорошо? Ты знаешь, что однажды они сведут тебя с ума.       — Спасибо, но… Я в порядке, правда.       У меня ужасно получалось избегать неловких вопросов и проблем, и я понятия не имел, как Курт и Блейн так хорошо справлялись, если оба всегда скрывали свои чувства. Возможно, я просто не понимал. Возможно, они всё время говорили друг с другом о своих глубоких чувствах, и все эти вещи были вне моего понимания. Мне хотелось думать, что это так. Он просто должен продержаться ещё немного, пока Курт не возвратится домой.       Остальная часть поездки прошла в тишине, и я попытался скрыть свой страх полнейшей чудовищности их дома, чтобы он не чувствовал себя ещё хуже из-за того, что уезжает оттуда.       Он впустил меня и направился в свою комнату. Он сразу же начал складывать свои вещи в чемоданы, а я сразу же почувствовал себя как самый нежеланный гость в этом огромном, холодном доме.       Про себя я подумал, чувствовал ли Блейн то же самое.       Его комната была похожа на комнату Курта только тем, что выглядела как страница каталога, но как будто Блейн совсем не хотел, чтобы она выглядела именно так. Единственная вещь, которая действительно была в стиле Блейна — это доска с фотографиями на стене, начиная от Курта и заканчивая Далтоном, и даже несколько из его старой школы.       Я понял, что на самом деле мало что знаю о жизни Блейна до Далтона. Я знал, что над ним издевались в государственной школе, но мне было интересно, почему его отец вдруг побеспокоился о частной. Какой смысл спасать своего сына от избиений в школе, если ты просто собираешься избивать его дома?       — Эй, парень, могу я кое-что спросить? — спросил я, помогая складывать его одежду.       — Спрашивайте.       — Далтон. Что такого произошло, после чего ты оказался там?       Он молчал. Вероятно, это было ошибкой с моей стороны, но если дальше всё пойдёт как надо, то мне не нужны никакие шокирующие откровения в будущем. Выкладывай всё и оставляй воспоминания в этом доме.       — Я думал, Курт рассказывал вам о танцах Сэди Хокинс.       — Рассказывал.       Он выглядел озадаченным, но продолжил.       — Ну, я лежал в больнице несколько дней, и потом я не мог вернуться обратно. Мой отец окончил Далтон, и он пытался убедить меня поступить туда даже прежде, чем начались издевательства, но тогда я не хотел оставлять своих друзей и подставную подружку и, ну… он уважал это. Но то… то нападение стало для меня концом борьбы. Я только что совершил камин-аут, и хоть он и не был доволен этим, ну… я думаю, он просто полагал, что школа выведет из меня гея, а дома я буду больше похож на того, кем он хотел меня видеть.       Он чуть не засмеялся.       — Очевидно, что это не сработало.       Он остановился, с явным намерением сказать что-то ещё. Я молчал.       — Вы знаете, часть меня с нетерпением ждёт перевода в МакКинли.       Это даже близко не было к тому, что я думал, он скажет, но я не подал виду.       — О, да? И почему?       — Я не знаю точно, на самом деле. Есть какая-то… свобода в Новых Направлениях, которой нет в Соловьях. Они все прислушиваются друг к другу, а индивидуальность особенно ценится. Мне же потребовались месяцы только на то, чтобы выучить имена всех Соловьёв. Они все вроде как… выглядят одинаково поначалу, понимаете?       — Да… Я рад, что не единственный, кто так думает.       Он улыбнулся.       — Кроме того, там я смогу защитить Курта.       Я всегда считал, что Блейн был тем, кто нуждался в защите, но он явно думал по-другому. Я был рад, что парень так оберегает моего сына, но я не хотел, чтобы он ввязывался в драки, в которых не сможет одержать верх. Пусть Финн и футбольная команда занимаются лаймовскими Карофски.       Курт всегда описывал Блейна как свою опору. Он был рядом с ним так, как не мог больше никто, и на выпускном он отважился танцевать с моим сыном перед всей школой. Он боролся со своими внутренними демонами, и в результате это было единственной причиной, по которой Курт нашёл силы бороться со своими. Однако, каким бы сильным ни был Блейн для Курта, я видел, как появлялись трещины. Он не был «Блейном-супергероем», как всегда называл его Курт. Он был так же, как и Курт, сломан, и так же напуган.       Но часть его всё же была права. Мне нужно было перестать думать о Блейне и Курте как о жертвах. Они были мужчинами, которые сами могут за себя бороться. Просто я всегда видел своего сына как маленького мальчика, который подавал мне кексики на наших чаепитиях, который просил у меня пару практичных туфель, и который умел комбинировать между собой цвета раньше, чем научился говорить.       Курт вырос, как и Блейн. У меня будет много проблем с принятием этого в ближайшие годы.       — …и вот почему обложка Vogue с Марион Котийяр, несомненно, лучшая в этом году, — он замолчал. — Эм, Бёрт? Мистер Хаммел… Вы в порядке?       — Ээ, что?       — Вы как будто были в трансе.       Я оглядел комнату и понял, что большинство вещей Блейна уже были упакованы.       — Прости. Просто задумался.       — О чём задумались?       — О той… эм, о той обложке Vogue. Продолжай.       Я позволил ему до смерти заговорить меня теми вещами, которые я уже, вроде бы, слышал от Курта, но знал, что Блейн никогда не говорил о них ни с кем, кроме моего сына.       Я уложил все его вещи в багажник своего грузовика и дал ему несколько минут, чтобы попрощаться с домом. Я даже не позволил себе начать представлять, что он чувствовал. Всё, что мог чувствовать я, он чувствовал бы в десять раз сильнее.       Я загрузил в машину последние его вещи и завёл двигатель, намекнув ему присоединиться ко мне для долгой поездки домой.       Он принёс нам две банки содовой и плюхнулся на пассажирское сиденье с натянутой на лицо фальшивой улыбкой.       — На дорожку, — сказал он, протягивая мне напиток.       — Спасибо.       Он открыл содовую, а я заглушил машину.       — Что вы делаете? — спросил он.       — Блейн, мне нужно, чтобы ты был честен со мной. Ты в порядке? — я помолчал. — Скажи правду.       Улыбка соскользнула с его лица, но я знал, что это было к лучшему. В итоге мы должны были обсудить это, и я не собирался всю поездку домой терпеть слона между нами.*       Он молчал.       — Нет, нет, не совсем, — он колебался. — Но я буду в порядке. Просто нужно… немного времени, чтобы привыкнуть. Я обещаю, что буду в порядке. Правда. Мне просто нужно немного времени.       Я вздохнул.       — У тебя будет столько времени, сколько тебе нужно, хорошо?       Он кивнул, и остальную часть поездки мы провели, слушая обзоры НБА**. Это казалось таким простым. Я знал, что всё будет с точностью да наоборот, но я запомнил, что иногда нужно просто заставить себя отрицать определённые вещи, чтобы сделать жизнь более-менее терпимой. Блейн научил меня этому.       Когда мы вернулись в дом, было уже темно. За едой, приготовленной по одному из рецептов Кэрол, мы с Блейном решили, что пора поговорить с Куртом. Я рассказал ему о своей беседе с Кэрол накануне вечером, о том, как она была полна решимости сделать всё, что понадобится, чтобы Блейн чувствовал себя как дома, и обещала ничего не говорить её пасынку или сыну.       Мы сошлись на том, что сначала с Куртом поговорю я, чтобы принять на себя начальный шок, а затем я передам господство Блейну, чтобы они оба могли поделиться друг с другом эмоциями. Курта нужно будет успокоить, а Блейну будет нужен кто-то, кто поймёт, просто выслушает и скажет, что всё будет хорошо. И настолько же, насколько я хотел бы быть этим человеком, хотел бы заставить исчезнуть все проблемы моего ребёнка, я знал, что это будет для Курта намного лучше.       Когда я набрал номер, я почувствовал, как сумасшедше колотится моё сердце в груди. Блейн сидел в гостиной, а я ушёл в спальню, чтобы поговорить с Куртом наедине.       — Привет, пап. Как справляешься? Мне так много нужно рассказать тебе. Ты не поверишь. Рейчел и я...       — Курт, приятель, мне придётся тебя перебить. Мне нужно поговорить с тобой кое о чём.       — О, господи. Это тётя Милдред?       — Что? Тётя Милдред, нет. Слушай, я правда не знаю, как сказать это, ну, в общем, эм… это парень!       Он молчал.       — Папа, я не думаю, что понимаю, о чём ты.       Я вздохнул.       — Блейн здесь.       — Блейн в доме?       — Блейн переехал.       Тишина.       — В… наш дом.       Опять тишина.       — Курт?       Я услышал, как он пытался заглушить всхлипы, и я понял, что ситуация Блейна не была для него новостью.       — Это его отец, да? Господи, я… Я хотел сказать тебе. Мне так жаль. Я должен был рассказать тебе намного раньше. Это моя вина. Он в порядке? Он ранен? Могу я поговорить с ним, пожалуйста?       — Успокойся, приятель. Он в порядке. Просто небольшой синяк, и ты поговоришь с ним через несколько минут. Сначала я должен сказать пару вещей.       Я слышал, как он сел, и представил, что он кивает.       — Во-первых, ты не против этого? Я знаю, что это огромный шаг для ваших… отношений. И я серьёзно, Курт, если тебе неудобно, то мы придумаем что-нибудь другое.       — Что? Нет, нет, конечно, я не против. Мы говорим о Блейне, папа.       — Эй, я просто удостоверился. Далее, я должен знать, ты когда-нибудь встречался с отцом Блейна? Есть что-нибудь, о чём ты мне не рассказывал, и о чём я должен знать?       — Нет, я никогда не встречал его. Блейн даже толком не рассказывал мне о… ты знаешь… на прошлой неделе, когда мы были... ну, когда я заметил синяк, то он полностью сломался. Он заставил меня пообещать, что я никому ничего не скажу об этом, пока он, в свою очередь, обещает быть тем, кто сделает это в случае чего. Но я никогда и представить не мог, что он придёт к тебе. Как ты узнал?       Я вздохнул.       — Эту историю я сохраню до твоего приезда домой. Курт, мне нужно, чтобы ты был сильным, хорошо? Блейн весь из себя улыбчивый и очаровательный, но внутри он — очень хрупкий ребёнок. Просто послушай его, выслушай его. Это то, что ему сейчас нужно.       — Спасибо за советы, папа, но я знаю своего парня. Могу я сейчас поговорить с ним?       — Да, да, позвони на его телефон, и он ответит. Он ждёт тебя.       — И, папа?       — Да?       — Спасибо.       — За что?       — За всё, — он вздохнул. — За то, что ты всегда рядом, что принимаешь меня и моего парня. Ты знаешь… за то, что ты самый лучший папа и всё такое.       Мой ребёнок — лучший ребёнок в мире.       — Не переживай, Курт. Просто позвони Блейну, а мы с тобой поговорим завтра, хорошо? Не ложись поздно и расскажи Блейну, что произошло у вас с Рейчел. Уверен, ему понравится.       — О, ему понравится. Это очень… в его стиле.       Я засмеялся.       — Хорошо, спокойной ночи, малыш.       — Спокойной ночи, папа. Я люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю.       Я повесил трубку и стал ждать. Я пытался не думать о том, о чём эти двое могли говорить, но мой мозг упрямо возвращался к этому. Их отношения были такими уникальными, такими особенными. Курт нуждался в Блейне настолько же, насколько и Блейн нуждался в Курте и, если бы всё это привело к их разрыву, я не знал, что бы было со мной. Последнее, что нужно было Курту — это снова остаться одному в свой выпускной год, а последнее, что нужно было Блейну — это остаться бездомным в свой выпускной год. На мой взгляд, этим двоим нужно вечно быть вместе. Я остановил себя даже от мыслей о том, что может произойти в будущем. Слишком много всего происходит в настоящем.       Несколько часов спустя я услышал шаги за дверью. Блейн тихо постучал, входя в комнату.       — Как всё прошло?       Он выглядел истощённым, как будто плакал долгое время. Я задумался, как Курт чувствовал себя.       Он сел на краешек кровати.       — Тяжелее, чем я ожидал, но всё это нужно было сказать. Я на самом деле чувствую себя лучше, чем до того, как поговорил с ним. Вы воспитали замечательного сына, мистер Хаммел.       — Бёрт.       — Бёрт. Я обещаю, что привыкну к этому, — сказал он, усмехнувшись.       Я улыбнулся, зная, что с ним всё будет хорошо. Он был прав, это займёт время, но он уже был на шаг ближе. Я был счастлив первый раз с тех пор, как он зашёл ко мне в магазин.       — Ну, я думаю, мы оба должны отдохнуть. Как думаешь?       — Думаю, я согласен. Спокойной ночи, Бёрт.       — Спокойной ночи.       Уходя, он случайно наткнулся на комод. Я увидел, как он вздрогнул и приложил руку к груди.       Я сделал мысленную пометку позвонить Майку на следующий день.       — Эй, ты в порядке? Боль прошла? Лекарства помогают?       — Да, ничего больше не болит.       — Совсем ничего?       — Совсем ничего.