Fathers

      Мы ждали у здания аэропорта, окружённые другими семьями членов хорового кружка. Блейн стоял рядом со мной, сжимая букет цветов дрожащими руками. Он был переполнен смесью нервозности и волнения, и я знал, что единственное, в чём он сейчас нуждался — это мой сын, проходящий через эти ворота.       — Ты в порядке?       — Да… Да, я-я надеюсь, — он рассмеялся. — Я просто… действительно рад, что он возвращается домой.       — Я тоже.       Когда мы сначала увидели Тину и Майка, идущих к выходу, Блейн начал беспокоиться. Он вертел головой, высматривая любые признаки моей семьи. Шустер, Сэм и Мерседес, Куинн, толкающая коляску Арти, Бриттани и Сантана, Пак и Лорен... Все вышли, но моей семьи нигде не было видно.       Мерседес подошла к Блейну и заключила его в объятия.       — Эй, как ты? Курт… Курт рассказал мне.       Она выглядела виноватой.       — Я в порядке. Всё нормально, обещаю. Где он?       — Я думаю, они ненадолго задержатся. Финн довольно тяжело переживает всё это… Я о том, что в какой-то мере это из-за него мы проиграли, но...       — Подожди, что?       — Ты не знаешь? Чёрт, я ни в коем случае не отберу у Курта возможность поведать эту историю. Ты будешь просто без ума от этого.       — Ловлю на слове.       Он натянул свою ослепительную фальшивую улыбку, а я тихо надеялся, что он не попытается одурачить ей и мою семью. Он становился таким очевидным, что это начинало немного меня пугать.       — Я должна бежать, но для твоего же блага, если мы встретимся в ближайшее время, мистер.       — О, без вопросов, — сказал он, подмигивая.       — Было приятно увидеть вас снова, мистер Хаммел.       — И тебя, Мерседес.       Как только она ушла, взволнованность вернулась на его лицо. Кэрол рассказала мне о том, что произошло во время выступления, но я понятия не имел, что Блейн ничего не знал. Полагаю, Курт был так расстроен, что даже не смог поговорить с ним об этом.       Рейчел, наконец, прошла через ворота, и её глаза были полны слёз. Они с Блейном печально помахали друг другу, прежде чем она подошла к своим отцам.       Я был удивлён, что она вышла не с Финном. Они поцеловались на сцене перед тысячами людей, но они не были вместе? Ещё одна драма в нашем доме. Мы сможем с этим справиться.       Наконец, в поле зрения появилась моя семья. Финн шёл, склонив голову, пока Кэрол из последних сил пыталась ободрить его. Курт разглядывал толпу, ища нас, и я с уверенностью мог сказать, что он был так же возбуждён и взволнован, как и мальчик, стоящий рядом со мной.       — Курт! — закричал Блейн, яро махая свободной рукой.       Голова Курта сразу повернулась в нашу сторону и огромная, лучезарная улыбка растянулась на его лице от уха до уха. Он повернулся к Кэрол, и она кивнула ему, разрешая бежать вперёд, послав мне один из своих понимающих взглядов.       Курт помчался к нам, и даже его огромные ботинки ни на секунду не замедляли его. Господи, как он в них прошёл через охрану?       Он бросился к Блейну, и эти двое сразу же превратились в сочетание смеха, поцелуев, объятий и слёз, такое же, которое я видел в конце всех романтических фильмов, которые Кэрол и Курт заставили меня посмотреть.       Я знал, что это был момент, когда я должен был сказать им немного остыть, но я никогда не видел двух более счастливых людей, поэтому это стало моментом «ни в коем случае не отрывать их друг от друга».       Финн и Кэрол дошли до нас, и я поприветствовал жену быстрым поцелуем, прежде чем повернуться к моему пасынку, который выглядел более угрюмым, чем когда-либо. В глубине его глаз всегда существовала боль, как будто какая-то часть его отсутствовала, но эта печаль захватила всё его долговязое существо. Я изо всех сил старался сблизиться с ним, даже если знал, что внимание, которое я уделяю Финну, иногда расстраивает Курта, но Финн тоже заслуживает отца. Я должен был быть рядом с ним, чтобы помочь ему преодолеть трудности. Так или иначе, мы справлялись.       Но внезапно я начал играть роль суррогатного отца двум сломанным детям, одновременно пытаясь дать моему собственному ребёнку всё, в чём он нуждался. Я и представить не мог ничего более сложного. Любить трёх разбитых, подавленных и отчаянно нуждавшихся во внимании подростков, всех живущих под одной крышей, было, несомненно, одной из самых сложных вещей в моём опыте. Особенно, когда двое из этих подростков встречались.       — Финн, всё нормально, приятель?       Он молча кивнул, и Кэрол взяла его под руку, а я отошёл, чтобы дать им немного пространства, ведя всю компанию к конвейеру выдачи багажа.       — Мама, меня все ненавидят.       — Тебя никто не ненавидит, Финн.       — Да, да, ненавидят. Ты бы видела Сантану. Мне повезло, что в этот момент у неё в волосах не было лезвий, иначе меня бы сейчас здесь не было.       Кэрол рассмеялась. Я любил этот смех. Я влюблялся в этот смех каждый день, и моя любовь только росла с того самого момента, когда мы встретились, и я похвалил её жилет из потёртой джинсы.       — Сантана может пойти подальше.       — Господи… Мама, не говори так громко. Она может услышать. Она везде! Ты просто не знаешь, что происходит в Лайма Хайтс.       — Ну, тут ты прав.       Курт и Блейн держались за руки, следуя за нами на расстоянии. Я слышал, как Блейн расспрашивал о деталях катастрофического финала нью-йоркской поездки, но Курт отказывался что-либо рассказывать, пока не сможет действительно рассказать об этом. Курт любит делать грандиозное событие из простого пересказа истории. Блейн получит «полный эффект», как выразился Курт, от поездки, только после эксклюзивного разговора один на один. А Блейн был просто счастлив, что его парень рядом с ним, идёт рука об руку, ни на секунду не задумываясь ни об одном косом взгляде, задерживающемся на них дольше, чем положено.       Тогда я понял, что если эти взгляды были такими негативными в аэропорту, где ни один из этих людей никогда снова не увидит этих мальчиков, то четвёртый год обучения в МакКинли будет просто адом. Но об этом мы подумаем позже.       Мы забрали весь багаж. Финн всё ещё был в унынии, Курт и Блейн были на седьмом небе, а мы с Кэрол умоляли всех быть повнимательнее, чтобы мы добрались до дома как можно скорее.       Когда мы наконец доехали до дома, Финн скрылся в своей комнате, и звуки бессмысленной видеоигры снова наполнили воздух. Я был поражён тем, насколько я всё же скучал по этому чувству нормальной жизни.       — Мы пока… пойдём наверх, пап, — сказал Курт, беря Блейна за руку, чтобы уйти от меня как можно скорее.       — Не так быстро.       Они резко замерли, и лицо Курта преобразилось в то, что все называли одним из его фирменных дива-лиц. Он точно не ждал с нетерпением, пока мы трое приступим к нашему «разговору». Единственная причина, по которой у нас с Куртом был разговор о сексе — это Блейн, появившийся в моём магазине. И теперь у нас должен произойти второй разговор о сексе, потому что Блейн второй раз появился в моём магазине. Конечно, это не было весельем ни для одного из нас, но это должно произойти. Если Финн не может привести девушку, чтобы провести с ней ночь у него в комнате, Курт определённо не может спать с Блейном… даже если Блейн ночует прямо в соседней комнате. Просто должны быть границы.       — Хорошо, присядьте, парни.       Блейн взглянул на Курта для уверенности, и оба сели на диван передо мной. Я сложил руки на груди и вздохнул.       — Давайте проясним.       — А нужно что-то прояснять? — предпринял попытку Курт, улыбаясь.       — Очень смешно, Курт, — он закатил глаза. Держи себя в руках.       — Итак, во-первых, я думаю, что самое важное — это спальная ситуация.       Блейн заёрзал на своём месте, а глаза Курта расширились в два раза. Я понятия не имел, как далеко они зашли в своих отношениях физически, но я достаточно хорошо знал своего ребёнка, чтобы быть уверенным, что эти двое ещё не занимались сексом. Это были первые отношения Курта, и он признался мне, что они решили двигаться медленно. Говорил ли он это только для того, чтобы заставить меня почувствовать себя более комфортно рядом с Блейном, или нет — я никогда не узнаю, но я должен доверять своему ребёнку. Я должен верить, что они находились на ранних стадиях этой игры и им будет требоваться много времени, чтобы добраться до высшей лиги.       — Мы с Кэрол решили убраться в задней комнате, чтобы у тебя было собственное место вместо того, чтобы жить с Финном...       — Подожди, вы хотели, чтобы он жил в комнате с Финном? Разве у нас уже не было подобной попытки с кое-какими… печальными последствиями? Нам и правда нужно вновь пережить инцидент с влажной салфеткой?       — Это было давным-давно, Курт. И нет, нет, нам не нужно вновь переживать это, и вот почему нам придётся разгрести весь тот хлам в комнате и, надеюсь, избавиться от большей его части.       — Пока ты не решил выкинуть мои манекены с шляпками, я очень даже доволен этим планом.       Блейн подавился смехом.       — Ты можешь оставить их там, Курт. Я с гордостью буду показывать всем твои шляпы.       — Ах, человек с бесстыдной любовью к моим шляпам. И как это мне так повезло?       Блейн улыбнулся и уже собирался наклониться для поцелуя, как я громко прочистил горло. Они резко отскочили друг от друга, и лицо Курта быстро приняло глубокий оттенок алого.       — И это приводит нас к правилу номер два. Физический контакт в этом доме. Двери открыты всегда, когда вы вместе, а когда мы с Кэрол на работе, то Финн будет нашими глазами и ушами.       Курт выглядел поражённым.       — Финн? Серьёзно?       — Да, Курт. Финн, серьёзно. Какие-то проблемы?       — О, нет, совсем нет. Просто не думаю, что он надёжный источник информации.       — Значит, ты говоришь мне, что, если бы ты увидел Финна и какую-нибудь девушку вместе в его постели, когда мы с Кэрол не дома, то ты не сказал бы мне об этом?       — Нет, скорее всего, нет. Я бы шантажир...       Я замахал руками, чтобы заставить его замолчать.       — Я не хочу этого слышать. Прекрати шантажировать своего брата, и мы квиты.       — Слушаюсь, капитан, — сказал он, отсалютовав. — Мы закончили?       — Хорошо, да. Мы закончили. Думаю, мы будем решать проблемы по мере их поступления.       Блейн выглядел так, как будто у него было, что сказать, как будто он наконец стал достаточно уверенным, чтобы в открытую выразить свои чувства. Мы добились прогресса.       — Бёрт, если можно, я полностью понимаю ваши сомнения, но я клянусь, что не сделал бы ничего, что злоупотребляло бы вашим доверием. Я слишком сильно уважаю вас и Курта, чтобы собственноручно разрушить всё. Вы оба так много для меня сделали и наименьшее, что я могу сделать, чтобы отплатить, — это...       — Блейн, не утруждайся. Мы понимаем это, правда, — сказал Курт с мягкой улыбкой. Он был очень искренним.       Это был неловкий момент для меня. Я чувствовал, как будто наблюдаю за чем-то личным, не предназначенным для моих глаз.       — Ладно, вы двое, идите отсюда.       — Кофе, Блейн?       — Всегда.       — Возвратитесь до обеда.       — Вернёмся, — сказал Курт.       Курт позволил Блейну первому выйти на улицу и повернулся ко мне.       — Эй, пап?       — А?       — Спасибо, — произнёс он одними губами.       Я кивнул, чтобы он уходил, и сразу же почувствовал себя лучше. Я на самом деле чувствовал себя хорошо. Двое моих детей заняты друг другом, а третий счастливо отвлечён от реального мира своей видеоигрой. Чего ещё я мог пожелать?       Позже тем вечером, после ужина, я услышал стук в дверь моей спальни, пока Кэрол была в душе.       — Войдите, — сказал я.       Курт просунул голову в дверной проём и улыбнулся.       — Эй, пап, могу я поговорить с тобой минутку?       Я выключил телевизор.       — Конечно.       Курт присел ко мне на кровать, так же как Блейн несколькими днями ранее. Их синхронность поражала, а ведь мне было доступно только то, чтобы было на поверхности.       — Блейн и я… Ну, Блейн, он… — Курт был настолько счастлив, что не мог перестать улыбаться.       Он вздохнул.       — Сегодня Блейн сказал, что любит меня.       Он закусил губы и издал тонкий визг, после расплываясь в широкой улыбке.       Я был так счастлив за моего сына. Этот момент был одним из самых счастливых в моей жизни — видеть моего мальчика таким живым после такого мучительного, полного боли, года. Его жизнь была под угрозой, он перевёлся в новую школу…, а теперь он влюблён. Я был невероятно горд за своего сына. И ещё я был чертовски горд за Блейна.       — Ну, ты ответил ему? — со смехом спросил я.       — Конечно, я ответил ему, папа! На это нельзя просто не ответить!       Я помолчал.       — Ты любишь его, не так ли? Ты уверен?       Он задумался, как будто вызывал в своей голове все воспоминания, которые они разделили вместе. Пробежка по Далтону рука об руку в день, когда они встретились, пение «Baby, Itʼs Cold Outside», первый поцелуй… всё это было настолько особенным для него, настолько свежим и незапятнанным. То, что было у них с Блейном, являлось такой редкостью, и я не хотел, чтобы он потерял это.       — Да, папа. Люблю, — тихо сказал он, и в его глазах медленно начали собираться слёзы.       — Иди сюда.       Я обнял сына так крепко, как будто он мог исчезнуть, если я отпущу.       — Прости. Это просто… ух, это были очень эмоциональные несколько дней.       — Знаю, знаю, — я вздохнул. — Я просто рад, что ты всё ещё разговариваешь со мной об этих вещах.       Он засмеялся.       — Послушай, Блейн хороший парень, но ещё более важно то, что он — счастливейший парень в мире, потому что ему повезло, что ты любишь его, понятно? Никогда не забывай об этом.       Он вытер слёзы с лица и рассмеялся.       — Я не забуду, папа.       Кэрол выключила воду в душе, и Курт спрыгнул с кровати.       — Ну, думаю, мне пора идти. Завтра мы снова возвращаемся к работе.       — Прямо с утра пораньше.       — Мне на самом деле немного… страшно за завтрашний день. Финн, похоже… он, кажется, немного отошёл от шока, но теперь выглядит опустошённым. Не очень хорошая комбинация.       Я вздохнул.       — Удачи с этим.       Он вздохнул тоже.       — Спасибо, она мне понадобится. Спокойной ночи, папа.       — Спокойной ночи, Курт.       Если бы год назад вы сказали мне, что я буду жить с новой женой и тремя сыновьями, я бы ни на капельку вам не поверил. Но это жизнь. В один момент ты в одном месте, а в другой ты уже приглашаешь парня своего сына жить с вами. Ты приспосабливаешься, ты принимаешь жизнь такой, какая она есть, и ты стараешься быть хорошим человеком.       Знаете, если остановиться и подумать, то у Бёрта Хаммела был довольно хороший год.