Деревенские каникулы доктора и детектива

— Ешь. — Нет. — Ешь. — Не буду. — Шерлок! — Не хочу! — Шерлок… На завтрак ты съел половину тоста. В обед выпил чашку чая. Ты решил устроить голодовку? Я тебе этого не позволю. — Я не хочу есть. — Если ты не съешь эту прекрасную рыбу, я привяжу тебя к стулу и буду кормить силком! — Нет. — Шерлок! У тебя скоро начнется анорексия! Между прочим, это очень влияет на мозг. — Чушь. — Ты в курсе, что мозг тоже нуждается в питании? Не будешь есть, он у тебя атрофируется. — Чушь. — А рыба для мозга очень полезна. — Нет! Мой мозг зарастет жиром! — Зато твои штаны перестанут с тебя спадать. — Я не хочу есть! — Хочешь. — Не хочу! — Ты полтора месяца почти ничего не ел! — Ну и хорошо. — Так, я все понял. Ты решил умереть с голоду, да? Мне назло. Что ты молчишь? — Чушь. — Ты можешь еще хоть что-нибудь сказать? — Я не…мнньффф!.. — Вот, молодец, а теперь жуй. — Мммгффф! — Полностью с тобой согласен. — Мннгрр… Джон! Прекрати! — Открывай рот. Или ешь сам. — Джо…мммггннн! — И не болтай с набитым ртом. Чему тебя только в детстве учили… *** Деревню Шерлок не любил. Ну, собственно, а где бы он мог ее полюбить? Родившийся и выросший в Лондоне, природу он видел только в парках — укрощенную и подчиненную человеку. Он, конечно, изучал биологию, но ботаника в сферу его интересов входила только тем местом, где перечислялись растительные яды и их свойства. Горожанин до мозга костей, Холмс был убежден, что сельская местность — это золотые поля и луга различных оттенков зеленого, утыканные овцами и коровами. И свиньями. Или свиньи не пасутся на лугах?.. В любом случае, сельская местность — это то, что хлюпает под ногами, а у Шерлока туфли дизайнерские, и, что бы там ни говорили Майкрофт на пару с Джоном, туфель этих у него не так уж и много, всего восемнадцать пар. Ну, летних. И отдавать их на съедение ужасной деревенской грязи не хотелось. В первый же день выяснилось, что Шерлок во многом ошибался. Поля и луга были точно такими, как он предполагал. Дороги были сухими — это был плюс; но овцы с коровами тоже были в наличии, так что дизайнерские туфли только и успели, что жалобно хлюпнуть — это был минус. Много, много минусов, ровно столько, сколько лепешек оставило за собой прошедшее стадо. Холмс стоял столбом, медленно приходя в состояние, среднее между ужасом и отвращением. Джон изо всех сил делал вид, что не смеется. Самым ужасным в ситуации было то, что Майкрофт поддержал решение Джона вывезти Шерлока на отдых в деревню обеими руками, предоставил машину и настоял на том, чтобы покрыть половину расходов. Самого Шерлока никто не слушал, а ведь он даже у родителей ни разу не был с тех пор, как они переехали из Лондона в сельскую местность! Холмс попытался уйти с дороги, но через несколько шагов по траве жалобно хлюпнул второй туфель. Шерлок в ужасе посмотрел вниз. Ну да, еще одна лепешка. Джон ржал, уже не стараясь сдерживаться. Детектив попытался убить друга взглядом, но тот только громче засмеялся. — Ш-шерлок, — выдавил Ватсон, — под ноги смотри. И вообще, иди в дом. Только разуйся на пороге, — и снова затрясся от хохота. Его веселила не столько сама дурацкая ситуация, сколько выражение лица Холмса. Шерлок печально опустил голову (чтоб опять не вляпаться) и побрел к дому. Милый одноэтажный домик, окруженный садом, для него выглядел жуткой клеткой, в которую его заперли против воли. А ведь еще были деревья! Много деревьев. Шерлок огляделся. Деревья были везде — за дорогой и вдоль дороги, вокруг домика и даже за забором! Никакой системы, сплошной первозданный хаос. Холмс, прекрасно знавший географию (на бумаге) и помнивший все закоулки Лондона наизусть, почувствовал себя заблудившимся. Издав душераздирающий вздох, он разулся, стараясь не дотрагиваться до туфель руками, и поднялся на крыльцо. Дверь за ним захлопнулась со зловещим стуком. Ночью стало еще хуже. Какие-то неопределенные твари орали за окном на разные голоса. Кто-то шуршал в саду, под подоконником верещал сверчок, что-то цвиринькало, шорхало и чвакало, где-то квакало и булькало. Когда Шерлок подошел к окну, решив его закрыть, мимо промелькнули сначала две маленькие тени, а потом огромная, угукнувшая так, что бедняга пришел в себя уже возле двери. Решив не рисковать, он вернулся в постель, но ужасные звуки не давали заснуть. Шерлок натянул на голову одеяло, но тут где-то совсем рядом раздалось рычащее: «Гуввааа, гувваа», и он, наплевав на гордость, вылетел из комнаты и побежал к Джону. Конечно же, Джон спал. Дикий человек! Практически первобытный! Как можно спать, когда вместо родного шума машин, метро и шагов, полицейских сирен и гудков, за окном такое… такое! — Джон! Джон! — А? — доктор с вытаращенными глазами и волосами дыбом резко сел на кровати. И это солдат! К которому по определению никто не должен подобраться ближе, чем на несколько метров! Шерлок смертельно разочарован! — Джон! Там кто-то рычит! — Хде? — Ватсон закрутил головой. Кроме Шерлока ему спать никто не мешал. — Ну вот же, слышишь?! Оба замерли. В саду кто-то протяжно, раскатисто выдал: «Грауууррвваааа», и Шерлок вздрогнул. Никогда он еще не слышал таких ужасных, нечеловеческих звуков! — А. Это жаба, — сообщил Джон и рухнул обратно на подушку. — Иди спать, Шерлок. Воздух свежий, тихо так… — похоже, он заснул на полуслове. — Тихо. Ну да. И этот человек еще жалуется, когда я ночью на скрипке играю, — обижено ворча, Шерлок поплелся к себе и сунул голову под подушку. Так и заснул. Пока рано утром его не разбудили еще более ужасные звуки. *** Шерлок был невыносим. Ну, все ведь знают, что Шерлок невыносим, это одна из основных его характеристик. Все знают, что Шерлока выносит только Джон. Вот только сам Джон на четвертый день их каникул начал в этом сомневаться. До этого уровень шерлоковой невыносимости был в норме. Ну, попытался пробежаться по потолку — Джон был настороже и успел его поймать, когда он падал. Ну, почти собрал из подручных средств бомбу, чтоб взорвать пасущихся на лужайке у дома уток, которые разбудили его в пять утра — Джон отобрал и выбросил в пруд. Некоторое время Шерлок с тайной надеждой ожидал, что взрыв все-таки случится, но быстро разочаровался. И захандрил. Хандра его вылилась в молчаливую голодовку. Но, опять же, если кто и мог Шерлока разговорить, это был Джон. В результате за ужином Шерлоку пришлось съесть полную тарелку рыбы с картошкой и два больших куска пирога. Вообще-то, Холмсу даже понравилось, когда Джон кормил его с ложечки (точнее, с вилочки), но показать это было ниже его достоинства. Потому, доев, он оскорбленно удалился (Шерлоки не уходят как все люди, они по-королевски удаляются, спиной выразительно демонстрируя миру в целом и всяким Джонам в частности, что они думают по этому поводу) в беседку в саду. Джон вымыл посуду, чтоб не добавлять работы женщине, которая для них готовила и убирала, и отправился на поиски. Честное слово, иногда Джону хотелось назвать детектива ребенком. Вот сейчас это великовозрастное дитятко сидело на перилах беседки, свесив ноги наружу, повернувшись своей выразительно-демонстративной спиной к потрясающе красивому закату, и угрюмо таращилось на ворону на крыше коттеджа. Ворона подозрительно таращилась в ответ. — Шерлок! Ворона каркнула и улетела от греха подальше. Шерлок промолчал. Выразительно и демонстративно. — Шерлок, ну что случилось? Холмс печально вздохнул. — Ты ведешь себя, как пятилетний ребенок. Шерлок, вокруг такая красота, такое спокойствие… — Такая скука, — мрачно закончил детектив. — Здесь хорошая библиотека… — Романы! — скривился Холмс. — …Такая природа! — Деревья! — Да что тебе деревья сделали?! — не выдержал Джон. — Ничего. Они ничего не делают. Растут и все. — О, боже, — застонал доктор, — Шерлок, ну это же деревья! Что они, по-твоему, должны еще делать? — Не знаю, — буркнул Шерлок. — Хоть что-нибудь. Джон! Давай вернемся в Лондон! Есть еще кое-что, на что способен только Джон — это говорить Холмсу «Нет», даже когда тот смотрит на него глазами побитой собаки. Потому что Шерлок, конечно, гений, но Джон лучше знает, что этому гению нужно. Серьезно. Только это Джон и знает. — Нет. Мы не можем вернуться в Лондон, там все еще жара. Ты опять слетишь с катушек, потому что из дому я тебя все равно не выпущу. Так что лучше здесь, по крайней мере, здесь тебе есть где порезвиться. — Я тебе что, жеребенок? — оскорбился Холмс. — Резвиться на травке — не мое амплуа. Вместо ответа Джон протянул руку, сдернул Шерлока с его насеста, уронил в траву и принялся щекотать. Окончательно испортив шерлоков костюм, они наконец угомонились, отхихикались и уселись прямо на газоне, облокотившись друг другу на спины. — Знаешь, почему ты скучаешь? — спросил Джон, задумчиво разглядывая темнеющее небо. — Знаю. Потому что здесь ничего не происходит, — недовольно отозвался Шерлок, пытаясь оттереть с рукава пиджака травяное пятно. Пятно не оттиралось. — Нет, я о другом. Вот посмотри на себя. Ты такой умный, ты просто гений, но иногда ты такой глупый… — Чтооо? — возмутился Холмс, резко отодвигаясь в тайной надежде, что Джон упадет. Джон упал. Но с явным удовольствием — раскинул руки, глубоко вздохнул и улыбнулся, прикрыв глаза. А вот Шерлок понял, что костюмные брюки теперь тоже загублены, и загрустил. — Глупый-глупый, — повторил Джон. — В сфере криминалистики и дедукции ты знаешь все. Но вот в отношении обычной жизни… — Обычное скучно, Джон, — скривился детектив. — Вот об этом я и говорю. У тебя в голове как будто дорожки, протоптанные мыслями. Они широкие, настоящие скоростные магистрали, по которым носятся твои умные тараканы… — Тараканы?! — шокировано перебил Шерлок. — Ну, это поговорка такая, — чуть смущенно пояснил доктор. — Что у каждого в голове свои тараканы, понимаешь? Вот твои тараканы очень, очень умные, но бегают строго по своим вытоптанным дорожкам. А ведь между ними огромная площадь того, что тебе неизвестно. Ну вроде как лес между магистралями, понимаешь? И ты свои мысли в этот лес не пускаешь, не узнаешь нового. А на известных дорогах уже скууучно… — Тараканам? — скептически уточнил Холмс. Джон засмеялся. — И тебе тоже. Ты бы свернул в свой мысленный лес — узнал бы что-то новое. Стало бы интересно. — Джон! У тебя ужасные метафоры. Тараканы в мозгах на магистралях, между которыми лес! Ты бы хоть иногда думал, что говоришь, — Шерлок поднялся и с обиженным видом ушел в дом. Джон только вздохнул. *** Джону снились черные кудрявые тараканы. Они шныряли по его мозгам, утаптывая извилины, и покрикивая: «Дело, Джон! Дело, Джон! Джон, Джон, ДЖОН!» — Джон! — Шо? Опять? — доктор рывком сел на постели. В темноте около его кровати смутно виднелась знакомая долговязая личность. — Джон, я не могу заснуть, — печально сообщил Шерлок. — А от меня ты чего хочешь? — Ватсон никак не мог окончательно проснуться. — Там летучие мыши… — О нет! — застонал Джон. Тело действовало на автомате — схватить, скрутить, тащить. — Нет, Джон, я не брежу, они на улице! — заверещал Шерлок, суча ногами. Он умудрился зацепиться ступней за ножку кровати, что существенно замедлило их продвижение. До сонного сознания доктора дошли слова друга, и он разжал руки. Холмс, обретя свободу, с громким стуком рухнул носом вниз, потом перевернулся и сел, потирая коленки. Джон переступил через него и снова упал на кровать. — Они за окном летают, я их вижу, — обиженно пробурчал Шерлок, возмущенный подобным обращением со своей гениальной персоной. Джон тупо уставился на окно. Он точно помнил, что там натянута противомоскитная сетка. А еще окно было занавешено плотными шторами. А еще под этими плотными шторами — он помнил! — была такая кружевная штука, как ее… Килька? Или тюлька? Не, это вроде рыба. Значит, тюль… Или киль? Доктор уплывал в сон. — Джон, можно я здесь посплю? — услышал он голос друга. Ватсон пробормотал: — 'ди к чрту, Шрлок, — а может, ему это только показалось. Он снова отрубился, успев почувствовать, как прогнулся матрас. Снилась ему красивая кружевная килька, развевающаяся на сквознячке, и жалобно глядящие на него серебряными глазами черные кудрявые тараканы, которые прятались под его одеялом каждый раз, когда мимо окна пролетала летучая мышь размером с Боинг. «Дааа, — подумал Джон, — таких бы и я боялся». *** — Утки… — раздался стон у Джона над ухом. — Ммм? — не открывая глаз, уточнил доктор. — У тебя же окно в другую сторону, почему здесь тоже утки? — Шрлок, отстнь, у нас кникулы, дай пспать. Джон повернулся на другой бок, подгреб к себе подушку… А, нет, не подушку, чьё-то теплое те… ЧТО? — Джон, ну что ты так вскакиваешь? У тебя голова может закружиться, — заботливо сказал Шерлок. Джон, покачиваясь, стоял на холодном полу, чувствуя, как по босым ступням ползает сквознячок из окна, и ошарашено разглядывал уютно устроившегося в его постели друга. Тот замотался в одеяло почти с головой и сонно жмурился, как никогда похожий на большого шкодного кота. — Шерлок, что ты здесь делаешь?! — Сплю, — недовольно отозвался тот. — Пытаюсь. Но тут тоже слышно уток! Почему ты мне не дал их взорвать? — Шерлок, — почти застонал Джон. — Утки не наши! Мы не будем их взрывать, стрелять, травить и что там еще может прийти тебе в голову! Не уходи от вопроса! Почему ты спишь здесь, а не у себя в комнате? Одеяло заинтересованно сверкнуло глазами. — Хмм… Точно, надо было травить по-тихому! — Шерррррлок! — зарычал доктор. — Джон, не надо так нервничать. Мы отдыхаем, у нас каникулы… Я еще посплю. Из-под одеяла высунулась рука, уцепила вторую подушку и потащила на себя. Возмущенный Джон схватил ее за уголок и потянул, пытаясь вернуть себе такой важный для здорового сна предмет. Одеяло сердито засопело. — Джон, ну ты же уже все равно встал! — Шерлок! Брысь из моей кровати! — Ну, Джооон… — заныл Шерлок. — У тебя тут тепло, и уток почти не слышно, и мыши летучие не летают, ну можно я здесь посплю? От подобной наглости у Джона ослабла бдительность (и руки заодно), и подушка шустро уползла под одеяло. Шерлок пошебаршился там и замер. То, что получилось в результате на постели, напоминало огромный сугроб. Озадаченный Ватсон попытался понять, в какой же позе там расположился друг, но фантазия, подстегнутая словом «поза», резво поскакала в другую степь, и Джон, в ужасе глянув на собственный внезапный бодрый стояк, тоже поскакал — в ванную, пока Шерлок не заметил. *** — Овсянка, — с отвращением протянул Шерлок, возюкая ложкой в тарелке. — Ненавижу овсянку. Джон на него цыкнул и оглянулся на миссис Майлз, которая чем-то громыхала в раковине. К счастью, леди относилась к тому типу людей, которые слушают только себя, потому, не обратив внимания, продолжила свой монолог. — …а сегодня ночью залезли в дом мистера Эктона, совсем ничего святого для людей нету, надо же, к самому мистеру Эктону! Украли барометр и телевизор от компьютера, ужас! Джон нервно глянул на Шерлока. Тот вскинул голову, но тут же расслабился, услышав про масштабы кражи. — Джон, тут даже воры тупые и скучные. Ватсон посмотрел на него подозрительно. — …надо сказать мужу, чтоб зарядил свое ружье, вдруг и к нам залезут, а что у нас воровать-то, у нас и нету ничего, а у мистера Эктона такой дом богатый, его защищать надо! Сроду у нас ничего не воровали, мы же не в большом городе живем, это там бандиты прямо по улицам ходют, а у нас всегда тихо было, а у вас есть пистолет? Шерлок с интересом повторил: — Да, Джон, у нас есть пистолет? Джон посмотрел на него еще подозрительнее и громко ответил: — Нет, у нас нет пистолета! — И тихо добавил: — По крайней мере, я с собой не брал. Шерлок снова пригорюнился над кашей и пробурчал: — Скука. Джон облегченно вздохнул. Каникулы продолжались.