Век Волка

Кэрол часто видела во сне Эда. Это было странно, ведь наяву она совсем не думала о нем уже больше года. Но, видимо, её подсознание считало иначе. Эд являлся в разных видах. Чаще всего он представал таким, каким был последние несколько лет до своей смерти. Пузатым мужланом, любившим приложиться к бутылке пива и к лицу жены. А Кэрол во сне всегда вела себя по-разному: иногда она давала ему отпор, но, чаще всего, когда сновидение становилось совсем уж реалистичным, она снова превращалась в забитую безответную женщину и, переполненная ужасом, пыталась убежать от разбушевавшегося мужа, скрыться в маленьких пустых комнатках без окон. Надо сказать, удавалось ей это не всегда — рано или поздно Эд появлялся в комнатке через единственную дверь, которая тут же исчезала, отрезая тем самым все пути к спасению. После чего она просыпалась от ужаса. Но иногда Эд снился ей таким, каким был еще до их свадьбы и в первые пару лет после неё. Он никогда не был красавчиком, но окружающих подкупал своеобразным грубоватым обаянием и не слишком тонким, но достаточно хорошим чувством юмора. Эд, как и в былые времена, громко хохоча, опускал свою ручищу ей на коленку, и она, неловко улыбаясь, заглядывала ему в глаза. Такие сны посещали ее намного реже, но даже после них Кэрол, мягко говоря, не смогла бы сказать, что скучает по нему. Однако была у её незабвенного мужа и третья ипостась. И именно в таком виде он явился к ней этой ночью. Сначала все было как обычно: огромный дом и маленькие черные комнатки. Кэрол, сгорая от ужаса, бежит по коридорам, ища спасения в виде незапертой двери. Эда нигде не видно, но она точно знает, что он уже неподалеку. Наконец одна из дверей поддается и она, забежав в комнату, запирает её за собой. Снова все по сценарию: Эд дергает ручку, Кэрол, вжавшись в стену, медленно оседает на пол. В комнате абсолютно темно, но вошедшего в открывшуюся и тут же исчезнувшую дверь все равно видно во всех деталях. Одетое в лохмотья чудовище, некогда бывшее ее супругом, сопя и рыча, стоит перед ней, скаля сгнившие зубы и склонив голову набок. Впрочем, часть этой самой головы попросту отсутствовала — в районе темени красовалась огромная зияющая дыра, демонстрируя во всех деталях содержимое черепной коробки. В болтающейся руке оно держало запачканную кровью и ошметками мозгов кирку. Эд тяжело надвигался на Кэрол, занося кирку над головой. Она уткнулась лицом в колени, обхватив голову руками. «Господи, это ведь сон. Просто сон. Почему он не заканчивается? Почему я не просыпаюсь?!». Внезапно рычание стихло. Женщина медленно подняла голову и увидела, что черная комната пропала: теперь она сидела на мягкой прошлогодней листве, а вокруг был лес. Вернее, роща. Она быстро встала, чувствуя растекающийся до кончиков пальцев холод. Нужно было спешить. Бежать быстро, насколько хватает сил, иначе можно опоздать. И она побежала, точно зная направление. Но воздух вокруг вдруг стал тяжелым и тягучим, ей приходилось буквально продираться сквозь него. И тут перед ней вырос до боли знакомый домик, окруженный забором. Дрожащими руками она отворила калитку и прошла дальше. Дом теперь казался намного дальше. Она могла различить только силуэты двух девочек, стоявших у входной двери. Кэрол прибавила шаг, но, подойдя чуть ближе и разглядев их лица, остановилась. Лиззи, похожая на юного ангелочка, была одета во все белое. Но замереть на месте Кэрол заставила вторая девочка. Нет, это была не Мика. Рядом с Лиззи стояла София, прижимая к себе тряпичную куклу. Выглядела она так же, как и вдень своего исчезновения. Кэрол стояла рядом с ними, но девочки не видели ее. Из главной героини происходящего она превратилась в зрителя, наблюдающего за сценой, как сквозь стекло. Абсолютно парализованного и немого зрителя. Она снова, как и всегда, не смогла помочь своей девочке. Дальше все произошло очень быстро. - Ты ведь хочешь поиграть со мной? - Лиззи обращалась к Софие, и её голос звучал очень высоко и как будто потусторонне. В руке у неё из ниоткуда вдруг возник нож, и белоснежный комбинезон оросился ярко-алой кровью. Лиззи повернулась к Кэрол, теперь заметив её, и проговорила: - Не бойся, она обязательно вернется, нужно только немного подождать. Кэрол упала на колени, чувствуя разрастающуюся внутри пустоту. Она разбухала, росла и заполняла женщину изнутри. Ни страха, ни гнева, ни боли. Одно сплошное сожаление. «Прости меня, моя милая доченька. Прости за то, что я уже никогда не смогу помочь тебе. Я снова опоздала. Теперь уже слишком поздно». Желая еще хотя бы раз увидеть свою Софию, Кэрол с трудом поворачивается в её сторону. Увиденное мгновенно заставляет её вернуться в реальность: на месте её дочери лежит уже побелевшее тело Сэма. Его глаза открыты и смотрят на неё с укором. Такая же белая, словно рыбье брюхо, Лиззи протягивает ей букет желтых полевых цветов.

***

Вздрогнув всем телом, она проснулась, лежа на спине. Вырвалась из кошмара, которому, казалось, не будет конца. В первые мгновения Кэрол все еще не осознала, кто она, где находится и что явь здесь, а не там, где её разум блуждал еще несколько секунд назад. Но потом память волнами начала возвращаться. Женщина вытянула вперед руку, рассматривая ее, а потом коснулась ладонью лица. Оно, как и все тело, было мокрым от холодного пота. Луны в окне видно не было, небо все еще было плотно укутано тучами. По стеклу барабанил дождь. Кэрол встала, почувствовав легкое головокружение, и накинула халат. В темноте добралась до ванной, открыла холодную воду и долго умывалась, прогоняя остатки сна. Поняв, что спать она сегодня уже точно не будет, женщина отправилась на кухню. Настенные часы показывали четыре часа утра. На душе по-прежнему было гадко. Заваривая кофе, она с наслаждением вдохнула носом ручеек свежего воздуха, просочившийся сквозь приоткрытое окно. Что ж, неплохая идея. Возможно, утренняя прохлада и запах дождя помогут прогнать из памяти ночной кошмар, который в этот раз был намного хуже предыдущих. Накинув поверх халата теплую куртку и прихватив кружку с кофе, она босыми ногами влезла в чьи-то огромные кроссовки, приоткрыла входную дверь и замерла на пороге. На секунду она даже испугалась — взвинченные сновидением нервы дали о себе знать. Но испуг быстро уступил растерянности, когда она поняла, что перед ней не ходячий. На порожках спиной к дому сидел человек. Услышав звук открывающейся двери, он повернулся и посмотрел на неё через плечо. Это был тот самый новенький, которого привели Дэрил и Аарон. - Вижу, не одному мне не спится сегодня, - если мужчина и удивился, вида он не подал. - Да уж. Не думала, что застану здесь кого-то в такой час. - Если вы хотели уединения... - он начал вставать. - Нет-нет, - запротестовала Кэрол, - я ведь тоже нарушила ваше. Морган, верно? Он подвинулся, освобождая место на ступеньке. - Верно, миссис... - Уже два года как мисс. Я вдова, - женщина подошла и села на одну ступеньку с Морганом, облокотившись спиной о перила. - Но лучше просто Кэрол. - Хорошо. И почему же вам не спится, Кэрол? Она отпила кофе из кружки и ответила, не поднимая глаз: - Все еще не привыкла спать в кровати. - Понимаю. Рик рассказывал мне о ваших скитаниях и лишениях. Даже удивительно, что вы выжили такой большой группой. - Я бы сказала, что выжили мы именно благодаря этому. Мы семья, - просто сказала Кэрол. Она рылась в памяти, пытаясь припомнить делали из рассказа Мишонн об их давней вылазке с Риком и Карлом, когда они встретили странного, полупомешанного одиночку, забаррикадировавшегося в жилой многоэтажке, который оказался давним знакомым Граймса-старшего. Ей с трудом верилось, что именно этот человек сидит сейчас напротив неё, но Мишонн точно называла его Морганом. - Почему вы так долго пробыли один? - Вижу, Рик и вам обо мне рассказал. - Не совсем. - Признаться, я и сам не знаю. Последние два года для меня прошли как в тумане. Мне казалось, что одному лучше. Проще. И безопаснее. Когда я... Когда я остался один, я пытался найти Рика. При нашей первой встрече он оставил мне рацию и обещал выходить на связь каждый день на рассвете. Позже я каждое утро включал свою рацию, но Рика уже не было слышно. - Значит, у него были на то веские причины. Или попросту не было возможности. Рик — человек слова. - Знаю. Но, должен признаться, первое время я злился на него. Я остался один. Приходилось скитаться, нельзя было долго оставаться в одном и том же месте. Люди, которых я встречал, не вызывали доверия. Они больше походили на голодных хищников, нежели на людей. К некоторым я даже не приближался. Просто обходил стороной, заметив кого-то издалека. - Морган помолчал. - Как я уже сказал, я злился на Рика. Хотя на самом деле гораздо больше я злился тогда на самого себя. Мужчина снова надолго замолчал, а Кэрол не торопила его, видя, что он углубился в свои воспоминания. Она сделала еще один глоток начавшего остывать кофе и вдохнула свежего осеннего воздуха. Вчерашний ливень стихал и теперь с неба капали редкие, но все еще крупные капли. Листья, казалось, пожелтели на глазах за прошедшие несколько дней, а температура воздуха значительно упала - наступала осень. Кэрол носком одного кроссовка стянула с себя другой и вытянула ногу так, чтобы козырек крыши не прикрывал её от дождя. Холодные капли, падающие на стопу, приятно покалывали кожу, бодрили и изгоняли из памяти остатки кошмарного сна. - Однако, в том, что я остался один, - внезапно, будто не прерывался почти на пятнадцать минут, продолжил Морган, - виноват был лишь я сам. Когда-то ведь и у меня была семья: замечательные жена и сын. Мы были счастливы. Когда началась эта проклятая эпидемия, мы, как и большинство людей, отправились в Атланту. Но тут Дженни пришло в голову вернуться за чертовыми фотоальбомами. Обратно она пришла укушенная. Дальше известно что. Я до последнего не верил. Знаете, она ведь почти каждую ночь потом возвращалась. Приходила на крыльцо дома, где мы тогда временно обитали, и пыталась войти. Она могла полночи дергать дверную ручку. Меня это просто сводило с ума. А Дуэйн... - Морган провел ладонью по щеке и губам. - Дуэйн, наш сын, плакал, закрывал уши, прятался. Но все равно слышал. В то время я впервые и встретил Рика. Он дал нам с Дуэйном оружие. Звал нас с собой. Но я отказался. Черт подери, возможно ведь, пойди я ним, все было бы иначе. Он уехал искать свою семью, а мы с сыном вернулись домой. Я засел у окна и стал искать в толпе этих ублюдков свою Дженни. Я не хотел больше, чтобы она возвращалась по ночам. Чтобы мучила меня и Дуэйна. В конце концов, хотел освободить её, - хриплый голос дрогнул, и мужчина снова замолчал на несколько минут. Взяв себя в руки, он продолжил. - Знаете, потом я слышал, что первые несколько дней у них остаются какие-то крохи воспоминаний. Должно быть, именно поэтому она приходила к нам каждую ночь. И когда я взял её на прицел, я до сих пор готов поклясться, что на мгновение она посмотрела мне в глаза. Да, она не могла меня видеть, но... Целое мгновение это была моя Дженни. Как будто её... душа все еще жила в мертвом теле. Боролась. Я не смог тогда выстрелить. И буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. - Не вините себя, - Кэрол не знала, что еще сказать, и с трудом подбирала обычные слова утешения, не зная даже, нуждается ли в них ее собеседник. - Это не слабость. Наверное, на вашем месте, никто бы не смог выстрелить. Вы не сделали ничего... - Через несколько дней она укусила нашего сына на моих глазах. Конечно, больше я не колебался. Дженни для меня исчезла, теперь я видел лишь отвратительного монстра, убившего моего ребенка, лишившего меня всего в один миг. Я расстрелял её, не раздумывая ни секунды. Только Дуэйна это мне не вернуло. Мне пришлось выстрелить и в него. Поэтому я и злился на себя, на весь мир, на Рика. Я сходил с ума от безысходности, от осознания того, что ничего уже нельзя исправить, что нет никакой надежды. Нет будущего. Остались только воспоминания и сожаление. Кэрол отставила в сторону холодный недопитый кофе и снова обула босую ногу. - Мне очень жаль вашего сына, Морган, - сказала она, старательно завязывая шнурки на кроссовке и не глядя мужчине в глаза. - Спасибо за сочувствие, - он повернулся к ней, и от внимательных глаз не укрылась бледность ее щек, которые еще недавно были румяными от утренней прохлады. - Вижу, вас почему-то действительно затронула моя история. О ком же сожалеете вы? Муж? - Дочь, - коротко ответила Кэрол и отвернулась в сторону. - Ей было одиннадцать. Её укусили. Я видела, как она обратилась. Ничего не сделала. Не смогла. А потом было уже поздно, - немного погодя, она добавила с горькой полуулыбкой: - Остались только воспоминания и сожаление, - она отрывисто вздохнула и подняла глаза в небо. - Мне очень жаль вашу дочь, Кэрол. Она кивнула в ответ, не поворачиваясь и продолжая смотреть куда-то вверх. - Простите, я не должен был начинать этот разговор. Сам не понимаю, что на меня нашло. Вы не знаете меня, я не знаю вас. Это как откровения с незнакомцем в поезде. - Никаких страшных тайн мы друг другу не открыли, верно? Да и незнакомца из поезда, скорее всего, больше никогда не встретишь, а нам с вами жить по соседству, - Кэрол уже взяла себя в руки и снова повернулась к своему собеседнику. Взгляд Моргана изменился и погрустнел. - Может, да, а может, и нет. Когда вы пришли, знаете, о чем я тут думал? - женщина покачала головой. - Я думал о том, чтобы уйти. Сбежать. Называйте, как хотите, - только сейчас Кэрол заметила, что он снова одет в свою походную одежду. - Все время, проведенное здесь, я чувствую себя не на месте. Да, я сам искал Рика. Чтобы не быть больше одному. Он ведь был единственным человеком во всем мире, которому я доверял. В которого верил. Мне хотелось отыскать его и вместе бороться. А оказалось, что я совсем не готов жить в такой большой общине. Наверное, я слишком долго пробыл один. А у Рика теперь есть своя большая семья, люди, за которых он в ответе. А после минувших событий, уверен, на нем теперь будет еще и вся ваша коммуна. Не уверен, что я ему нужен. К тому же, здесь я нашел совсем другого Рика Граймса. - Если вы о случае с Питом... - Отчасти да. Мы с Риком говорили об этом в ту же ночь. Он рассказал мне об этом человеке. Да, мне это убийство было не по душе, совсем не по душе, но я промолчал. В конце концов, не мне судить о том, чему я не был свидетелем. - Верно, не вам, - возможно, слишком резко сказала Кэрол. - Вы и впрямь слишком долго были один, если не заметили, что мир перевернулся с ног на голову. Прежние законы, прежняя мораль — все это в прошлом. Мир теперь совсем другой, и мы, если хотим жить в нем, должны это принять. И не важно, по душе нам это или нет. - Только вот людей в этом новом мире почти не осталось, - горячо возразил Морган. - И с каждым днем становится все меньше. Ходячие повсюду, их десятки, сотни тысяч, возможно, миллионы. А сколько осталось нас? Между нашими видами каждый день идет жестокая война, и, боюсь, мы проигрываем. И при этом помогаем этим тварям, делая за них их работу. Мы продолжаем убивать друг друга даже сейчас, когда каждая человеческая жизнь столь драгоценна. - И именно поэтому нужно очищать мир от таких, как Пит! Неужели вы этого не видите? Убив его, Рик сохранил не одну жизнь. А если бы он сделал это еще раньше, был бы жив Редж. Его жизнью Диана расплатилась за свои колебания и свою мораль, в которую сама давно не верит, - Морган молчал и она добавила: - И зря вы решили, что не нужны новому Рику Граймсу. Думаю, как раз наоборот. Ему сейчас, как никогда раньше, необходимы верные люди, помощники. А вы хотите бежать, вместо того, чтобы протянуть ему руку и помочь строить здесь новый, безопасный дом. И еще вы нужны Дэрилу. Он к вам прислушивается. По крайней мере, теперь я вижу, от кого он набрался этого странного гуманизма, - Кэрол улыбнулась, склонив голову набок и прищурив глаза. - Подумайте еще раз и не спешите бежать в никуда. Задержитесь. Быть может, вам понравится наша семья, и вы захотите стать её частью. Морган некоторое время обдумывал ее слова, а потом сказал: - Странно слышать такие вещи от вас. - Почему же? - Я наблюдал за вашей группой эти дни. За вами в том числе. Все эти выводы о новом мире и его морали пришли вам на ум в процессе приготовления десерта? - Раз уж вы заговорили о еде, - Кэрол встала, - то сегодня на завтрак овсянка и тосты с арахисовым маслом. Приходите, я накрою и на вас. За стол мы садимся в девять.