Забрать себе ее боль

      Уже прошло две недели, после того случая в коридоре, и на Марису было больно смотреть, но тем не менее, я к ней не подходил, и продолжал дальше жить своей жизнью. Например, встречаться с Лолой. Я сам не знаю, зачем мне эти отношения, ведь к этой девочке я ничего не чувствую. Да и начал встречаться я с ней, только для того, чтобы насолить Марисе. Да, чувствую я себя настоящим придурком, но почему-то начинать разговор с ней, мне не хотелось. Я понимал, что ей сейчас не до меня, да я и сам себе признался, что я трус, и как бы не старался выбросить воспоминания из головы, это у меня плохо выходило. Как вспомню её объятия, так и чувствую разряд по всему телу, но подойти я не смел, не сейчас… На уроке рисования я всегда чувствовал себя хорошо и комфортно, ведь Андраде хороший мужик и учитель, он располагал к себе, и я даже не знал ученика, который бы его не любил. Конечно я знал, что у Мари проблемы и она в последнее время ведёт себя очень странно и тихо, но тут я вижу картину, как она выдавливает краску в лицо Андраде со словами: — Я сделала то, что хотела!, и вышла из класса. Я не удержался и побежал за ней. Нагнав её в коридоре у шкафчиков, я повернул ее к себе и с негодованием спросил, что она творит и задал вопрос, хочет ли она чтоб ее отчислили? Ее ответ меня конечно не удивил, но вот ее глаза, полные злобы, горечи и разочарования, меня удивили больше, и мне инстинктивно захотелось ее обнять, утешить, приласкать… Но я вовремя себя одернул. Тут к нам подошла Соня, и их разговор с Мари меня удивил, да и вид у модели был тоже очень печальный, но лезть с расспросами, я не стал. Был не уверен, что мне бы сказали правду. Когда Марисса ушла, нагрубив матери, я все же не удержался и спросил у Сони, что с ее чадом происходит. Она удивилась и спросила, разве Мари мне сама ничего не рассказала? Я ответил краткое: нет, и посоветовал ей приструнить дочь, ибо ее выпрут из колледжа, и ушел. Одна мысль о том, что я не буду видеть ее каждый день, убивала меня. Я даже не представляю уже, как жить без нее, но трусость сказать ей о моих чувствах не дает покоя, и съедает меня изнутри. Я никогда не был трусом, но рядом с ней я другой, иногда мне хочется отрезать себе язык за те слова, которые я ей говорил, но прошлого увы не вернешь. И сейчас я отчаянно борюсь с собой, надеюсь, ради нее и даже ради себя, я стану другим, достойным ее…