…Как я раньше сказал, такие уж люди. Сегодня они хотят некие вещи так сильно, что готовы принять весьма интересные решения. Имшель. Из кодекса
— 1 —
— Назови мне вещи, с которыми нельзя играть, птенец. — Твой меч, твой лук, твой кинжал… Но ты же с ним играешь, папа! Кидаешь вон в то дерево. Я тоже так хочу! — У тебя мягкое и доброе сердечко, птенец. Тебе не нужно это. Оставь кинжалы и стрелы папе… А вот это, — кинул ей на колени книгу, — правильный путь. Я найду тебе учителя. …Ты был не прав, отец! Если желаешь счастья ребенку, научи его выживать. А буквы и знания не спасут окруженного врагами. Что сказал бы он на это? Возненавидел бы, узнай каким жестоким может быть сердце его дочери? Карра не могла знать или осознать; все навалилось в кучу — усталость и время. Она вернулась со Штормового берега. Единственное на что хватало сил — желать горячую ванну, спать и Соласа. Важнее всего был Солас, конечно. Но он не встретил ее в Скайхолде. И не оставил записки. Ни одного гребаного листочка. Сестра Соловей сказала, что мастер уехал с исследовательской группой. Поставить меня в известность? Написать письмо? А зачем? Солас может собраться и ехать куда и когда вздумается. Подумаешь — Инквизитор, — злилась Карра. Что значит это слово для мужчины, которого она поцеловала? Ни-че-го. Едва Карра успела переварить отъезд Соласа, как с порога огорошили новостями — Кассандра Пентагаст и сестра Лелиана кандидатки на трон Верховной Жрицы. Кассандра не горит желанием, но готова принять пост, как и любую ношу. Вспыхнувший взгляд Лелианы сказал Карре многое — она желает и будет бороться за трон. Вивьен мягко намекнула, раскинувшись на диване словно императрица, что ни одна, ни другая не справятся, а больше всего на трон Верховной Жрицы подходит именно она — Мадам де Фер. — Просто бросают, — сказала Карра, вытирая мокрый рот ладонью. Она сидела на уголке кровати, грязная и усталая, и пила воду из фляжки. Жозефина задумчиво мешала ложечкой чай, — как Солас. — Они покинут Инквизицию лишь в случае победы над Корифеем, Инквизитор, — мягко заметила Жозефина. — Солас… никуда не сбегал. Он взял солдат, чтобы посетить храм Диртамена. И, кажется, справляется отлично. Не стоит о нем беспокоиться. Карра недовольно поджала губы. — Взял моих солдат? И я узнаю об этом… сейчас?! — Я думала… — Что бы ты ни думала, это не отменяет того, что я должна знать о каждом шаге, о каждом вздохе моих людей в стенах этой крепости. Солас — не исключение. О его шагах я должна знать в первую очередь. — Вы ему не доверяете? — удивилась Жозефина. — Нет. Но он многое не договаривает и знает больше, чем говорит. Возможно, этому есть причина. Я не знаю ее… Но я хочу знать. Жозефина лишь приоткрыла рот и растерянно вздохнула. Карра смотрела выжидающе. — Когда вы уехали, мастер не отрываясь рисовал фреску, — сдалась Жозефина. — Служанки говорили, что он давно не просил ничего принести из еды. И чай не просил. А закончив фреску, слонялся по замку, как Коул, — она посмотрела с любопытством и быстро отвела взгляд. — Я не могла его задерживать. Он уже должно быть возвра… — Что происходит в Арборской глуши? — перебила Карра. Жозефина вздохнула и, аккуратно опустив ложечку в чай, взяла документы. — Я наивно надеялась, что дело подождет до Ставки Командования, но… Войска Корифея по-прежнему прибывают в Арборскую глушь, поиски продолжаются, как сообщают наши агенты. Нам по-прежнему не известно, что он ищет. Карра кивнула, делая глоток. Объект поиска вызывал большее беспокойство, чем сбор войск Корифея. Он собирает людей вместе, а значит эта вещь важна настолько, что он готов сразиться с Инквизицией всеми силами. Что же он ищет? Что же могут скрывать эти дикие леса? Да все что угодно! — Что же известно об Арборской гуши? — спросила Карра. — Это часть Орлея, она расположена на юге Долов, — начала Жозефина, выудив из вороха документов записи, — покрыта буйной растительностью, считается нелюдимой и непроходимой, диким и опасным краем, в западной части Арбоской глуши обитают… — Корифей не ради живности рыщет там, среди… буйной растительности, — эта загадка вызвала у Карры лишь раздражение. Хуже всего сейчас — чего-то не знать. — Легенды о чудо-артефактах? Храмы с древними тайнами? Нужно искать то, что сделает его сильнее или умнее… Силу или знания! — Насколько я знаю, строения в этих землях очень древние. Чуть не забыла… — она выудила листок. — Это должно вас заинтересовать. Люди рассказывают о лесных дриадах. Они убивают любого, кто пытается проникнуть в древние храмы. Зеленокожие, желтоглазые, с золотыми татуировками на лицах. Слухи о дриадах появились недавно. Говорят, они высокие, очень высокие. Может, они нужны ему? Это воины и сила. — Или они что-то охраняют… Золотые татуировки на лицах? — Карра потерла виски. — Эльфы? — Зеленокожие эльфы? — Мне нужно больше информации. — Как скажете, Инквизитор. Агенты продолжат расследование. Карра сбросила ногами грязные сапоги, сморщилась, разглядев волдыри на ступнях. Жозефина тоже сморщилась. Ей не приходилось лазать по болотам, спать на земле, вытряхивать по утрам пауков и скорпионов из брюк. А может и надевать вместе с сюрпризом. Однажды паук заполз Сере в штанину. Как же она визжала! А может и не заполз, может его туда подбросили, уж очень громко хохотал Солас. Карра могла поспорить, что в юности ее интеллигентный и всегда вежливый мужчина был хуже Дориана. — То, что произошло на Штормовом берегу… Может вам… — Не надо, Жозефина. Я… — Карра тяжело вздохнула — она хотела разозлиться на официальный тон, но слишком устала, — в порядке. Мне надо принять ванну. И пусть слуги принесут обед. Скоро вернется Солас. Он не должен увидеть, что его женщина разбита и замучена угрызениями совести. Словно они плетки множества палачей, что каждую ночь заставляют ее корчиться в агонии. После убийства Селины Карра забыла, что такое высыпаться. Сейчас хуже… Она их знала. Они не были чужими. Как жить с этим? Должна. Обязана. Иначе и быть не может. Пришла служанка, принесла поднос с едой и поставила на огонь воду. Мясо показалось Карре сухим и пресным и царапалось в горле, как морской еж. — Вы не знаете, как Сера? — спросила она, делая глоток вина. Следовало спросить это у Жозефины, но Карра боялась осуждения. Это ее вина, что Сера пролежала в постели больше недели. — Думаю, отлично… Вчера она измазала чем-то стул нашего повара. Он так прилип, еле отодрали! Клочок трусов и брюки остались приклеены к табуретке, — служанка засмеялась. — Но я должна быть ей благодарна. Он распускал руки. — Распускал руки? — Карра не жуя, проглотила варенную картофелину. — Насколько распускал? — Настолько, — служанка вспыхнула, — что я ткнула ему кинжалом в пах. — Смело. Найдите капрала Данема, расскажите то, что рассказали мне. Повара предадут суду. — Не нужно. Он… хороший человек, просто несдержанный. — Тогда с ним поговорят, чтобы сдерживался. — Спасибо, миледи. Служанка наполнила ванну и покинула комнату. Вода обожгла ступни, лодыжки, и расплескалась на пол, когда Карра погрузилась в нее. Если бы можно было выскрести слабость и тоску из груди, как грязь… Карра перестала намыливать кожу, сжала в руках мочалку. Вода медленно остывала. Рога вверх! Кажется, еще вчера Крэм лихо вскакивала на камень, девчонка одетая как мальчишка, или мальчишка, по ошибке природы, родившийся девчонкой, и передразнивала походку Железного Быка. «Да, мам», — бубнила она, потешаясь над опекой огромного, рогатого папочки. Нет, вчера Карра смывала кровь с ее изуродованного лица и зашивала разорванную щеку. Какой в этом смысл? Зачем, босс? — спросил Железный Бык. Ответа у Карры не было, но Быку и не требовались ответы. Он ничего не требовал — ни извинений, ни помощи, ни чувства вины. Зачем, босс? Карру затошнило. Она перегнулась через бортик ванны, пытаясь сдержать позыв рвоты. Что-то внутри распирало и сдавливало легкие. Она несколько раз ударила кулаком по полу. Хотелось кричать. После Орлея Карра отправилась на Штормовой берег, прихватив лишь Железного Быка и его команду. Задание казалось неприятным с самого начала — заключить договор с кунари. Но руководил Каррой прагматический расчет, выгода для Инквизиции. Кунари собирались помешать венатори перевезти красный лириум в Минратос, не без помощи Инквизиции, естественно. Это совместное задание должно было стать почвой для союза. Приходилось идти под дождем и ветром, слизывая соль с потрескавшихся губ, под хлюпанье воды в сапогах, а по ночам видеть стекленеющие глаза Селины. — Давай, выпей с нами, босс! — позвал Железный Бык в один из сырых вечеров к костру и наполнил кубок мараас-локом. Она пила, за горьким отвращением к себе пришло глубокое безразличие. Не было и дня, чтобы Карра не напивалась с быками, горланя до хрипоты:Быки не знают страха, рука у них тверда. А по ночам в таверне не знают и стыда! Поднимем дружно кубки за каждый труп врага. Плевать, что будет завтра, пока остры рога!
Крэм, Скорнячка, Долийка, Глыба, Стежка, Хмурик… В ожидании дредноутов они развлекались, как могли. Находили лагеря венатори и зачищали. Карра вспоминала растерзанных слуг в Халамширале, и кинжал легко скользил под кадыками тевинтерских магов. — Рога вверх! — кричали Быки, наступая, а по вечерам глотали выжигающий душу эль. А у Карры ничего кроме тошноты и отвращения к себе не осталось на этом Штормовом Берегу. Временами она лишь стискивала зубы и, ощущая как подпирает горло беззвучный крик, била кулаком по колену. Железный Бык ни о чем не спрашивал, и она была благодарна. Агент Бен-Хазрат приехал на лошади, растолкал их, спящих. — Дредноуты! — заорал он. Все шло по плану, но в какой-то момент Карра и Железный Бык оказались разделены с его людьми узкими перешейком. Гигантские дредноуты кунари, раздувая паруса гнались за кораблем венатори. Нужно было что-то делать! Нельзя позволить красному лириуму покинуть эти воды! Железный Бык раздул ноздри, сжимая в руках рог. Карра смотрела на плывущие дредноуты. — Твои люди должны принять удар на себя. Венатори не должны сбежать. Договор должен быть заключен. Это говорила не Карра. Это говорила страшная женщина, что высосала жизнь из Селины. Это не я. Я не буду думать о том, что делаю. Не хочу думать. Быки выиграли время для дредноутов и корабли венатори пошли ко дну. Но какой ценой? Железный Бык не переменился в лице, не вскрикнул от боли, только лицо закаменело, снова повесил рог на шею. На его поверхности отпечатались следы пальцев, промявших бока. Кто-то позвонил в дверь. — Меня нет! Стало тихо, но не прошло и минуты, как колокольчик зазвонил опять. — Я сказала, меня нет! Он снова зазвонил. — Ах, чтоб вас… Карра стянула с кровати одеяло и обмотала вокруг себя мокрой и распаренной. Зло сопя и шлепая босыми ногами, спустилась вниз. Дернула дверь и увидела помощника Каллена. Он оторвал взгляд от бумаг и взглянув на Карру, вытаращил глаза. — Ох, Создатель… — он отвернулся, покраснела даже шея. — Инквизитор, вы… я… То есть… Я зайду позже. — Да говори уже! — Я-я… Хорошо. Да, — лейтенант так и не повернулся, для страховки закрыв лицо документами, словно прелести Инквизитора могут отразиться в колоннах и люстрах. — Привезли останки леди Флорианны, Инквизитор. И плененных венатори. Вы должны присутствовать при допросе и вынести… приговор. — Останки? Какие еще останки? — Карра потерла замерзающую ногу об другую. — Ее… ну… то, что осталось. — Ты бредишь что ли? Она мертва! — Гаспар, отправил вам… все это. Чтобы вы могли судить ее, лишить титула и земель, чтобы земли отошли Орлею. — Разве смерть не лишила ее титула? Почему Гаспар сам… Ох! — Карра выдохнула через нос, закрыв глаза. — Ужасный Волк! Это не могло подождать хотя бы час? Я просила меня не беспокоить. Ты выдернул меня из ванны. — Я… я уже понял. Прошу меня простить. — Может, мне сесть на трон в простыне? Я могу одеться? — Нет… То есть, я про простыню… В смысле можете, — это солдат сказал в уже удаляющуюся спину Инквизитора. Я не буду думать! Карра дернула вещи со шкафа, вешалки зазвенели об пол — отвратный серый костюм полетел в камин. Огонь затрещал жарко и жадно. Жаль нельзя швырнуть туда же угрызения совести, а лучше память. Я не буду об этом думать, я не буду об этом думать, не буду… Карра схватила первое, что подвернулось под руку. Кисть не с первого раза попала в рукав… Попала, но не в тот. Карра сдернула блузку и бросила на пол. Тут же снова схватила ее. Одевалась она перед зеркалом, избегая смотреть в лицо отражению, но всякий раз ловила твердый, блестящий, как холодный металл, взгляд золотистых глаз. Кто это? Незнакомка в зеркале недовольно сморщила нос. Презирает? Не успела Карра застегнуть блузку, как нечто холодное скользнуло по ноге. Она взвизгнула и отскочила к камину. Возле шкафа, черная, в золотых полосках змея стремительно переливалась по полу. Карра действовала инстинктивно — схватила кочергу и бросила. Раздался грохот и звон, змея вильнула телом в сторону и черной лентой втекла в щель на стене. — Инквизитор! — послышалось за спиной, Томас закашлял. — Что-то горит? — Творцы! Отвернись! Проклятье… — Карра поспешно подхватила простыню и замоталась, — Откуда ты вообще свалился на мою голову сегодня? — Генерал прис…лал, миледи. Я… я… вы кричали! Хотел помочь… — залепетал он. — Будешь трепать кому-нибудь, что видел меня такой, останешься без языка! — Что вы! Я никогда не… — он снова повернулся. — Если бы вы пострадали, миледи, я бы не вынес! Я бы… Что он несет? — Выйди! — Я… — в его глазах отразился ужас. — Простите! Томас залился краской и выскочил из ее покоев, аж дверь громыхнула. Откуда в ее покоях змея?— 2 —
Солас много думал о Митал последнее время. Какие цели она теперь преследует? Хочет ли освободить древних элвен? Жаждет ли только мести? Она всегда старалась уберечь этот мир любой ценой, находила людей способных противостоять злу и давала им шанс: нежная и воинственная Андрасте, ироничная и бесшабашная Хоук, подлая и меркантильная леди Кусланд. Они сражались, едва ли зная, что были марионетками в ее руках. Но счастья этого ли мира жаждала Митал? Хотела ли увидеть рассвет новой эпохи? А может ждала пробуждения Ужасного Волка? Морриган, дочь Флемет, носителя искры Митал — Солас не смог удержаться и поговорил с ней. Карра четыре дня как отбыла на Штормовой берег, он слонялся по замку, словно выброшенный из Тени дух в поисках плоти. — Леди Морриган, — поприветствовал Солас. Хотя на языке вертелось: ведьма. Но в шкуре эксперта по Тени лучше прикусить язык. Она читала в саду, было душно, но деревья заботливо набросили на ее плечи тень, пряча от палящего солнца. Неохотно оторвавшись от книги, Морриган медленно приподняла бровь. — Секунду! Вы…? — взгляд золотистых глаз быстро обежал его. — Мое имя Солас. — Нет, простите, не знаю. — Мама! — вскрикнул Киран, расхаживая по бордюру фонтана. — Если я спрыгну, у меня вырастут крылья? Солас испытал тревогу, но любопытство превысило беспокойство. — Ты упадешь, — с напускной строгостью крикнула Морриган. — Лучше вернись к книгам, что я дала тебе, сын. — Я прочитал, мама. Солас недовольно нахмурился, Киран улыбнулся ему, явно видя намного больше матери. Он словно расщеплен на части и до смерти будет блуждать среди голосов, не отличая Тень от мира за ее пределами. Что она хочет с ним сделать? Со своим сыном! — У вас хвост! — сказал он Соласу. — Хвост? — он сделал вид, что не понял. — Вы ведь слышите птиц на ветках и тех, что на том карнизе? Почему нарядились, как пугало, когда за спиной развевается плащ, а одежда сверкает? — Киран! — шикнула Морриган. — Простите, моего сына. — Волк, старее, чем эта крепость, наблюдает за тобой, мама. — Волк? О каком волке, ты говоришь, малыш? — насторожилась Морриган. — Волк из старых легенд. Но духи просили не говорить о нем. Они любят его, дорожат им, как другом. И волк не хочет, чтобы я говорил. Я уже видел его в Тени. Он был добрым и совсем не страшным, показывал мне парящие острова и говорил о бабушке… Но возможно другие посчитают его страшным, как меня, если узнают. Морриган закрыла книгу, с трудом сдерживая дрожь в пальцах. — Когда ты говоришь о волках, у меня мороз идет по коже. Если снова увидишь волка — лучше беги, малыш. Не говори с ним больше. И остерегайся бабушки, прошу тебя. Киран недовольно скривился и раздраженно выдохнул. — Но я хочу увидеть бабушку! — закапризничал он. — Нет, Киран! — вскрикнула Морриган и тут же словно взмолилась. — Пожалуйста, не ищи с ней встреч. Киран грустно вздохнул и расплылся в улыбке. — Хорошо, мама. — Спасибо, солнышко, — и подняла взгляд, будто только что заметила Соласа. — Вы еще здесь? Не понимаю, что вам нужно… Мужчины и до вас приходили поглазеть, но вы изучаете, а не любуетесь. — Ваш сын… Что с ним? — перевел разговор Солас. — Разве вас это касается? Где я могла вас видеть? — Мы встречались в Зимнем дворце, — напомнил он. — На балконе… Вы покидали Инквизитора, а я шел к ней. — А… — Морриган ехидно улыбнулась. — Вспомнила. Значит вы и есть тот эксперт по Тени, о котором тут болтают? — Мгм… Болтают? — Я повторять сплетни не собираюсь. — Хорошо. Не думаю, что вас это касается. Она засмеялась, солнце засверкало и заискрилось в ее глазах. В золотых глазах… Это цвет глаз Карры… И Митал… Это цвет глаз элвен. Его это разозлило. Она со всем не похожа на эльфа! Человеческая женщина, быть может чуть изящнее, чем большинство представительниц ее рода. Ashaʼbelannar, — вспомнил он. Так называют эльфы Флемет. Морриган словно отражение матери, только молодая. Как и мать, она довольно легко делит постель с мужчинами, если это необходимо. Красивая женщина — сложно это отрицать. — Что привело вас ко мне? — Любопытство? Мне сказали, будто вы лучше всех знаете историю эльфов и разбираетесь в элувианах, — Солас сдержанно улыбнулся. Эта информация его задела. Именно эти качества оценили в Морриган. Он на что здесь? Второй эксперт не будет лишним, — сказала Карра. - К тому же она привезла с собой рабочий элувиан. И охотно делится знаниями. Он снова надел маску вежливой заинтересованности и никак не выдал раздражения и бешенства. Морриган заняла его место! К тому же Солас хотел взглянуть на элувиан, но не знал с какой стороны подойти к ведьме. — Вы решили выяснить так ли это? Что лично знаете вы? Надеюсь, больше, чем сэр Резерфорд. — Мои знания, конечно же, уступают вашим, леди Морриган, — вздохнул Солас. — Я же надеялся, что вы сможете рассказать что-то интересное, чего я по своему невежеству не смог постичь. — Я оставила некоторые записи в Ставке Командования. Можете ознакомится, — отмахнулась Морриган. — Я читал. Весьма любопытное замечание, что бессмертие эльфы потеряли из-за союза с людьми. И довольно распространенное. Вам не свойственно пытаться разобраться? Принимаете все что слышите за истину? Морриган поджала губы и скривилась, словно проглотила лимон. — Интересно. А вы разобрались? Ну же! Солас приоткрыл рот и закрыл, слова застряли в горле. Морриган вскинула бровь выше, показательно ожидая. — Нечего сказать? — К сожалению, вы правы. Мне нечего сказать вам, — как Солас не пытался быть вежливым, последнее слово все же брызнуло ядом. Глаза Морриган тут же полыхнули гневом. — От вас так и пышет самодовольством, эксперт во всех областях! Уйдите, не раздражайте меня при сыне, будьте так любезны. Делиться знаниями я буду только с Инквизитором. — О, вы наверняка весьма щедры на нужные ответы, когда говорите с нужными вам людьми, оставаясь скромного мнения на свой счет. Обещаю больше не докучать. И скорблю о том, что потерял ценную информацию. — Я буду горевать, — вздохнула Морриган и вернулась к чтению. Можешь гордиться собой, Ужасный Волк. Ты определенно умеешь очаровывать людей с первого взгляда. Солас вернулся в Скайхолд вместе с группой ученных. Они не переставая делились впечатлениями о поисках в храме Диртамена. Кто-то нашел интересные письмена и вещи, кто-то взахлеб рассказывал о пробудившемся страже и о том, как храбро сражались солдаты и Солас, а кто-то всю дорогу вспоминал, как выбил зуб поскользнувшись на отсыревшем камне. Солас был погружен в мысли о новых планах. Он отошел от дел, но… Имшель по-прежнему крупная и важная фигура. Нельзя позволить жерновам времени и Инквизиции решить его судьбу. Эрана сообщила: Судя по записям Жозефины, в Ставке Командования зашла речь о поездке в Эмприз дю Лион. Вовремя. Он должен там быть! Солас спешился с лошади, и конюх мгновенно увел ее. Животина стригла ушами и терлась о плечо юноши. Солас испытал недовольство — с ним она себя так не ведет. Но это его лошадь… Возле таверны стоял Железный Бык. Кажется, не вполне трезвый. Он привалился лбом к стене и методично бил кулаком по дереву. Сор, песок и глина уже сыпались ему под ноги. Это Соласа не удивило — после штурма Адаманта, кунари попросил Карру отлупить его палкой. Зрелище было занимательным. — Вонючие демоны! — кричала Карра, ударяя Быка. — Да! — ревел он. — Так! — Сраные демоны! Ты их сожрешь и не подавишься! Одной левой, Бык! — Да! — Железный Бык, добрый день! — весело крикнул Солас. Видеть рогатую и хмурую морду кунари он был рад. Бык ответил не сразу. Прошла вечность молчания, прежде чем он медленно повернулся, посмотрел на Соласа тяжелым взглядом. — Солас, — бросил небрежно и тускло. — Давай. Выскажи мне. Давай! — Прошу прощения? — Тогда какого демона ты подошел? — Поздороваться? — растерялся Солас. Кунари засопел и пошел прочь. Его огромная фигура горбилась, словно небо навалилось на плечи. Солас растерянно огляделся. Бык в таком состоянии, словно кто-то… Что же, проклятье, произошло? Может, что-то с Каррой? Солас шел медленно. Одна ступенька, вторая ступенька… Мимо пронесли ящик, в нос ударил запах разложения, Солас едва ли обратил внимание. Шагнув в главный зал, едва ли не пошатнулся. Благодарю вас, духи и демоны… Она в порядке! Карра сидела на троне, возле ног на коленях стоял мужчина в богатой одежде. — Эти земли охраняются Инквизицией, — сказала она. — Ты не имел права распоряжаться жизнями людей под моей защитой. Эти люди были уверены, что никто не посягнет на их жизнь. Получается, я не исполнила данное им обещание? — Я виноват… Виноват, — разрыдался он. — Но я боялся… Их было так много! Они могли ограбить меня или покуситься на мою семью! — Что из этого они сделали? Он не ответил, зарыдал громче. — Ты подвел меня. Это будет уроком другим. Вам всем! — она обвела взглядом гостей, что пришил поглазеть на суд. — Никто не смеет распоряжаться жизнями тех, кому я обещала свое покровительство. — У меня жена и дочери, леди Лавеллан. — Ты должен был думать о них, а не убивать моих людей. Тебя повесят. Завтра. Стража! — Сжальтесь! У меня родственники в Орлее. Я добуду вам связи. Карра кивнула страже. Они скрутили землевладельцу руки и потащили его, он не шел, скользил ногами и завывал, как раненный зверь. Солас стоял не шелохнувшись. Наконец-то она его увидела. Страшная решимость и холодное презрение в ее глазах сделали их почти черными. Ему захотелось взвыть в голос, подобно приговорённому. Я хочу вернуть назад тот день, когда ты сидела у камина в Убежище, мокрая от липкого снега, и внимала мне. Твои руки были чистыми, а сердце нежным. Но даже если у меня будет такая возможность, я не позволю этому случится. Нет. Я скажу… Закали свое сердце, подобно острому мечу. Обрушь его на врагов. Будь сильной, мое сердце. Только так ты сможешь победить. Суд закончился ближе к полуночи. Двое переговорены к смерти, шестеро проведут остаток жизни в темнице или на руднике, и четверо отпущены. Карра полулежала на диване, ее голова покоилась на коленях Соласа. Тонкие пальцы переплетались с его. Он все еще ощущал вкус и жар ее губ и с ненавистью посмотрел на поднос с едой. Соласу никогда не требовалось много пищи — Тень питала его. Тушенный кролик с овощами, грибной суп, десерт и ягодный морс. За каждую съеденную ложку он получал поцелуй, как глупый мальчишка. Нельзя позволять ей так с собой обращаться! Но это забавляет. Если бы Карра знала, кто сидит рядом… В ее покоях снова пыльно и вещи в беспорядке. Ужасная хозяйка. Солас проглотил и это. Солас держал в руке книгу и не мог сосредоточиться ни на одной из строчек. Он впервые не понимал расстроена ли она. Ее глаза смотрят в одну точку и уже прошел час, как она расспросила его о поездке, рассказала о змее и вылазке на Штормовой берег… Солас не знал, что сказать ей. — О чем думаешь? — он закрыл книгу. — О Быках? Карра отмерла, облизнула сухие губы и перевернулась на бок, Солас убрал волосы с ее щеки. Провел пальцем по мочке со следами шва. Еще один шрам. — Ни слова упрека. Он должен меня ненавидеть. Я поступила как чудовище. Значит о Железном Быке. — Ты не чудовище. Карра тряхнула головой и волосы упали на лицо, штанина под ее щекой стала теплой и мокрой. — Они… все погибли? — спросил Солас. — Да. Солас сглотнул. — Мне жаль. И посмотрел в окно, скривив губы в гримасе. — Он ведет себя так, словно ничего не случилось. Почему? Почему он не поколотил меня? Солас промолчал. Бык легко находит общий язык с членами отряда, даже с Вивьен, и открыто признается в шпионаже. Если хочешь что-то спрятать, спрячь под носом. Бен-Хазрат слишком уж настойчиво роют под самого Соласа. Конечно, пока он не захочет, кунари мало что смогут раскопать, и все же… Железный Бык, это ты! Я знаю, это ты их натравил на меня! Без Быков Солас не ждал бы от него верности. Как объяснить Карре, что однажды друг может оказаться предателем? Солас испытывал некоторые чувства доброты, дружелюбия к соратникам, но она любила их… Они семья, которой у Карры никогда не было. Солас посмотрел на стену — следы свежего раствора темными пятнами выделялись поверх краски — и стиснул зубы. В Скайхолде нет змей! Но есть нечто другое. — Я была уверена, что соратники верны мне. А теперь получаю удар за ударом. Вивьен сбежит в Церковь, как только ее позовут, и не оглянется. И Лелиана тоже. — Это было очевидно… Они здесь не останутся. Как и большинство из твоих соратников… Думаешь, Быку лучше в кун? — Я бы не пошла в кун, и считаю — только слабый человек позволит другим решать, как ему жить. Но некоторые находят в кун успокоение и призвание, Солас. Это их жизнь, их цель, им близко это. Это делает их настоящими, насыщенными, как тебя Тень. — Но назад уйти им не позволят. Если однажды они решат, что кун перестал делать их настоящими, их начнут ломать! Подумай, где все же Железному Быку было лучше? С Боевыми Быками или в Бен-Хазрат, где ему промывали мозги за то, что он сомневается? — с трудом сдержался от крика Солас. — Он похож на бездушное орудие. Позволил друзьям погибнуть! Я не удивлен. — Я их убила! Я! Он подчинялся моему приказу. — Что и следовало доказать! Бездушное орудие. Она вырвала руку из его ладони и села прямо. — Это не так… Бык хотел их остановить! Я… Как представила, что корабли с лириумом уплывут и… Они ведь могли выжить, Солас! — Каждый день кто-то умирает, ты никогда не сможешь этого изменить. — Я не заслуживаю уважения Железного Быка. Просил высыпать прах… У меня! Почему он по-прежнему здесь? Я вижу в его глазах боль, но он снова хохочет в таверне. Все в порядке, босс! Какой к демонам порядок! Я бы… не смогла так, если бы погибла моя команда. Я бы сошла с ума! — Это не страшно. Это скоро пройдет. Это выжжет его изнутри. Отошли его в Пар Волен, подальше от себя. — Что? — изумилась она, вскинув брови, и помотала головой. — Солас, что… что ты говоришь? Отослать? Выкинуть, словно он сломанный?! Его надо поддержать! Солас поморщился. — Даже не проси! — Так сложно? — она толкнула его в грудь. — Никогда не уступишь! Никогда! Даже ради друзей… Ты готов причинить боль, лишь бы доказать, что прав. — А ты бы так не сделала? — повысил он голос, но тут же виновато вздохнул. — Карра… Она отрицательно покачала головой. — Уйди, Солас. Уйди, я хочу побыть одна. — Как скажешь. Встал и ушел. А что еще оставалось делать? Злиться? Почему он не смог переломить себя и успокоить ее! Но закрыть глаза на слепую покорность Железного Быка… Почему Карра не смогла забыть о долге? Теперь винит себя и занимается самоедством! У нее нет права испытывать чувство вины. Почему Железный Бык не смог разжать тиски кун и спасти друзей? Но кое-что беспокоило Соласа сильнее — на Инквизитора напала змея. В Скайхолде нет змей. В Скайхолде нет ползающих змей, но есть змея на двух ногах. Солас подумал об этом еще по пути в Скайхолд из Зимнего дворца. Конфеты передал эльф. Этот кто-то знал про ее отношения с Соласом. Знал, о чем Карра подумает и попробует угощение. А теперь он подбросил змею… В этом Солас не сомневался. Его надо найти и остановить. Солас лег на диван в ротонде и погрузился в Тень. Она жадно приняла его, открыла перед ним бездонные и завораживающие глубины, словно истосковавшаяся любовница. Он хмуро посмотрел на летающие вдали острова, на парящих духов и пульсирующий словно кровоток лириум. Казалось, Мудрость в любую минуту материализуется из воздуха. — Ужасный Волк, я рада тебя видеть. — Я всегда рад тебе, друг мой. Но Солас слишком долго жил, чтобы верить в чудо. Солас перенесся в свой храм усилием мысли, и три агента, как по щелчку пальцев, предстали перед ним. — На жизнь Инквизитора уже покушались два раза. Мы должны сделать все, чтобы третьего раза не произошло. Предатель находится в Скайхолде, — сказал Солас. — Да известно кто, — хмыкнул Харель. — Говори. Харель кивнул на Эрану. Она заметила. Кровь отхлынула от ее лица, она подняла полные ужаса глаза на Соласа. — Это не я! — вскрикнула она. — Пес! Паскудный пес, как ты смеешь клеветать на меня! Лицо Соласа вмиг перекосило от гнева. У него было дурное настроение. Карра только что выгнала его из покоев и агенты попали под раздачу. — Заткнись сейчас же! — крикнул он. Эрана втянула голову в плечи и примолкла. — Люди, которых я доверил тебе, Самал, не могут во время закрыть рот?! — Простите, Ужасный Волк. Я пытаюсь это исправить. — Пытаешься? Замени их другими, если этим не дано понять простых вещей! — Как скажете, учитель. — Харель, Самал — начнете расследование. Принесите мне доказательства. Или приведите виноватого. — Хорошо, учитель. — Все свободны. Эрана, останься. Два сновидца покинули тень и Солас движением пальцев потребовал у Эраны приблизиться, а сам отвернулся, слушая шаги и взволнованное дыхание за спиной. — То, что он сказал… Вы же не поверили? Солас промолчал. — Это не правда! — вскрикнула она. — Ваш выбор, признаю, расстроил меня, и я была зла, но я бы никогда не посмела…— Эрана придушенно пискнула, когда он неожиданно возник перед ней, словно вырос из-под земли. — Мой выбор расстроил тебя?! — Я… не знаю. Я просто… — Глупа? Один раз я объяснил тебе, что у меня нет к тебе чувств. И никогда не было. Умной женщине было бы достаточно. Если сказанное Харелем правда, ты ответишь головой. Ее губы жалко скривились, она упала на колени, пытаясь ухватить его за полу плаща. Солас сверху вниз молча и холодно наблюдал за происходящим. — Прошу вас… Я ничего не делала! Я бы не стала… Я вас люблю уже многие годы. Глупые женщины! Он говорит, что убьет ее, а она лепечет о любви, словно это может помочь. Словно любовь способна остановить занесенный меч над головой. Ничто не остановит меч. — Сжальтесь! «Сжальтесь!» — словно эхо отвечали в его голове сотни других голосов, но светящееся лезвие клинка это никогда не останавливало. Сжальтесь! Солас взглянул на нее с глубокой тоской и безразличием. Сжальтесь! Почему они всегда просят его об этом? — Харель сделает все, чтобы опорочить меня в ваших глазах. Он ненавидит меня. А сам…сам такое говорил. Он называл ее шлюхой! Сказал, что вы предали народ ради шлюхи. Солас резко дернул плащ из ее рук и отступил. Щенок, посмевший оскорбить женщину Ужасного Волка! Кто-то лжет ему! Он узнает. Он непременно это узнает. Солас быстро шел прочь, сцепив руки за спиной, слушая рыдания Эраны, пока сознание не выкинуло его из Тени.