— 3 —
Мех, блестящие доспехи и выбитый рисунок на перетянувшем грудь ремне. В уголках рта залегли едва заметные морщины. Эта новая и величественная шкура обошлась Соласу дорого. А внутри шкуры ноющая пустота от приближения чего-то неизбежного. Он словно на берегу моря и оно вздымается темной и бесконечной волной, чтобы вот-вот слизнуть его в пенящие воды. Солас не двигается, он ждет. Два года ожидания. Что Карра подумает обо всем этом? Нет. Другой шкуры не будет. Больше никакой лжи. Два года, чтобы набраться смелости. Горькой и скрипящей на зубах, словно мокрый песок. Два года, чтобы сказать: Прости, любимая. И прощай. Солас бросил взгляд на элувиан — в глубине артефакта синело небо и белели башни замков. Нужно идти. Отрывисто вздохнул и заходил из угла в угол — руки убраны за спину, пальцы слепо пытаются найти клепки долийского браслета на запястье. Они уже разогрелись от постоянно контакта с кожей. От мельтешения вздувались занавески на окнах и что-то жгло в груди, хотелось выдохнуть, как дракон, или кричать, пока не станет легче. В его ладонях, словно сейчас, горячими угольками жгутся косточки ее пальцев. Тонкие и хрупкие. Острые, твердые и болезненные, когда она толкала его в грудь у озера. Он не забыл. Хорошо. Он так боялся что-нибудь забыть. Два года — долгий срок. Солас просыпался, думая, что не помнит ее лица — холодный пот катился по спине градом. Черты любимой женщины тонули в грязном болоте памяти. Тысячелетия, столетия наслаивались друг на друга, истории цивилизаций, важные знакомые, даты… И планы, планы, планы. Места для Карры почти не оставалось. Он рисовал в мыслях ее капризный рот, птичий нос, ямочки на щеках и тонкие линии бровей. Не хватало пары деталей. Стали ли ее волосы короче или может изменили цвет? Появилась ли еще пара шрамов? А может рядом с ней рука об руку шествует новый мужчина? Контроль и дисциплина — два рычага власти. Фен’Харел жертвовал людьми, временем и силами, чтобы добиться желанного эффекта. Ничто не должно проскользнуть мимо его глаз. Он нередко ложился спать, обложившись отчетами о жизни Инквизитора, словно приключенческими романами. Агенты писали о каждом ее шаге, кроме… Время уходит. Виддасала уже наверняка действует. Она умна. С этим Солас не спорил. Обратить знания элвенов против Ужасного Волка! До уровня эванурисов ей, конечно же, не добраться, но изменившиеся кунари стали грозным противником для жителей Тедаса. А значит Карре будет сложнее, чем могло быть. Но об этом Солас уже позаботился. Будь здесь Мудрость, что посоветовала бы ему? Не спешить, думать и взвешивать каждый шаг? Но он и так ждал два года. Кивок себе. И элувиан поглотил его фигуру. Это уже был тринадцатый элувиан по счету, который Солас преодолел по пути к Зимнему дворцу. Запечатал его и зашагал по тропе Перекрестка — мир вокруг пенился розовыми цветами на деревьях. Тропы тянулись вправо и вверх, упираясь в зеркальную гладь Элувианов. Он чувствовал, что кунари уже готовы. Сосуды наполнены гоатлоком, в тайники припрятано оружие и свирепые воины из антаама жадно дышат, предвкушая запах крови. В планах Виддасалы внезапность и много взрывчатки. Сегодня Зимний дворец должен взлететь на воздух вместе с Его Имперское Высочество Гаспаром и Каррой Лавеллан. Быстро, эффектно и действенно. Меньше жертв и крови, больше возможностей для дальнейшего использования живого орудия. Ничто не должно пропадать без дела — так считают кунари. Что кунари сделают с Каррой, если поймают ее? Оправдан ли риск? Если оставить элувиан открытым, то буквально часа через два Инквизитор предстанет перед Соласом в храме Ужасного Волка — не готовая ни получить его помощь, ни выслушать его. Без нужных ему знаний. Он конечно же может вероломно отнять Якорь и остаться в ее глазах позорным пятном из прошлого, предателем, которого она возненавидит. Вот только это ему совсем не нужно. Солас долго думал и решение далось ему нелегко. Он готов рискнуть жизнью Карры, повести ее через опасность и знания, не зная увидятся ли они в конечной точке. Сегодня она может умереть… Умереть в любое мгновение. В конечном итоге, сегодня, Карра Лавеллан будет устранена, как угроза. Мертвая или без Якоря, она не сможет лично противостоять ему. У него нет другого выбора. Она умирает. Мне жаль. Я не в силах позволить тебе умереть в покое, Инквизитор. Ты все еще нужна и важна для меня. Пред следующим элувианом Солас надел маску. Серая и гладкая, она полностью скрывала лицо, и накинул глубокий капюшон. Вздохнул, делая шаг в зеркало. За ним оказалась заброшенная комната — статуи покрывает пыль, мебель сокрыта под длинной до пола тканью, а в угол закинуты старые картины. Когда-то Солас уже был здесь, вместе с Мишелем де Шавином или Имшелем. Разницы, впрочем, мало. Комната с тех пор заметно изменилась. Видимо, Гаспар приводил сюда гостей, пока диковинка из другого времени им не наскучила. Здесь Соласа уже поджидал агент. Длинные серебряные одежды переливаются как вода, на лице бежевая маска, усыпанная изумрудами. Сараннас встретил его долгим, ничего не выражающим взглядом. — Ты готов, Фен’Харел? Солас промолчал и кивком головы позвал агента следовать за собой. Сараннаса некогда звали Абелас и к миру людей он питал лишь равнодушие. Каменный Шартан с человеческими ушами гордо вскидывал подбородок, рядом высились статуи рыцарей, проткнувших эльфа мечом: «Освободителям долов» — гласила вывеска. А вот и каменный лев роняет каменные слезы по львице. «Мы не забудем тяжелой утраты. Спи спокойно, сестра и императрица. Гаспар де Шалон». Фонтан, названный: «Карра Лавеллан, Инквизитор, поработительница магов» и прочее, прочее… Солас поколупал облезающую краску и раздражение словно зуд пробежало против невидимой шерсти. — Какое бестолковое применение камня! Лучше бы они разбили себе им головы, — фыркнул он. — Не думаю, что это порадует шемленов, — заметил Сараннас. — Я бы возмущался тише. Солас проигнорировал. — Меня задевали шуточки, в которые Фелассан наряжал мою жизнь и сочинял по ней байки. Я уверен, в мыслях он хохотал до слез, представляя какую физиономию я скорчу, если буду стоять рядом… — он вздохнул. — Правду часто преуменьшают, перемешивают с небылицами, словно в чистом виде ее никто не проглотит, а ложь всегда красива и уютна, словно от ее истинной и скользкой природы человека стошнит. — Ложь хочет, чтобы в нее верили. Чем она пестрее, тем она кажется правдивее, — отозвался Сараннас. — А правде хочется быть меньше. Достаточно того, что это было в действительности и закончилось паршиво. — Не всегда. И не для всех, — Солас заметил косой взгляд эльфийского слуги. — Идем. Не будем привлекать внимание. Они покинули аллею и спустились по лестнице, вделанной прямо в землю, между зеленых изгородей тянулась тропа. Солас уже собирался свернуть к статуе льва, когда его оглушил лай собаки. Яростно, громко, до звона в ушах. Солас оглянулся — черный мабари скалил желтые клыки. Собака могла все испортить. Солас уже собирался поставить во двор еще одну статую, когда услышал крик Каллена. — Стой, пес! Стой, проклятье! Я… Уймись псина! — командор потянул за ошейник, пес рвался и скалился, морда морщилась, обнажая желтый ряд клыков. — Я совсем недавно стал хозяином этого бунтаря и не знаю, как ему объяснить, что кидаться на людей без приказа плохо. Простите! Он тащил пса прочь. Солас смотрел вслед, не двигаясь. Каллен тащил пса к Сере. Лучница держала в одной руке обглоданную кость, в другой большой бараний окорок и размахивала ими, привлекая внимание мабари. Кажется, эта зубастая и свирепая игрушка станет в Инквизиции общей. — Лютик! Кудряшок! — совсем рядом неожиданно крикнул Варрик и, побросав кости, с визгом Сера бросилась к гному. — Стой, девица! Стой! Затопчешь! Создатель, откуда здесь эта псина! Фу! Фу! Я не целуюсь с собаками! — Прости, гном, — виновато отозвался Каллен. — Я тоже рад тебе. — Я тоже! Но поцелуев на сегодня достаточно… Ужасный запах! Уберите собаку! Так… А где же моя пташка? Солас отвернулся, сглотнул. Потер подбородок под маской. — Я далек от людских обычаев. Люди всегда так лезут в глаза друг другу? — тем временем о чем-то своем рассуждал Сараннас. Красоты Орлея не могли восхитить его, он видел вещи гораздо красочнее и удивительнее. Солас замечал его скептичный и скользящий без интереса взгляд. Понимаю, — думал он. Я тоже так смотрел. — Да. Они… у них слишком узкие возможности общения, — отозвался Солас. Кашлянул. Голос прозвучал хрипло. Сараннасу явно делалось неуютно. Людей удивлял высокий рост и многие задерживались на месте, разглядывая элвена. А девушки расцветали улыбками. В одежде и маске он казался высоким и статным орлесианцем. — Их женщины заинтересованы мной. Солас сел на скамью и отказался от бокала вина, который ему предлагала хорошенькая служанка. Взглядом обежал эльфов в одеждах Инквизиции. Где эта девчонка? — Думаю, если ты снимешь маску и капюшон интерес несколько убавится. А может и возрастет, только в этом будет мало любви и романтики. Сараннас проводил пышную графиню и взял бокал. Но видимо вспомнил, что через маску пить будет проблематично и поставил на кромку фонтана. — Не о чем сожалеть. Я не вижу ничего привлекательного. А здесь вижу, — указал на эльфийскую служанку. — Их женщины похожи на наших, только миниатюрнее и изящнее. Жаль, если перемены коснутся и их. Я бы предпочел оставить как есть. Она ощутила на себе их взгляды и поспешила удалиться. — Я просто смотрел! — фыркнул Сараннас. — И в мыслях не было ее трогать. — Ничего удивительного. Она привыкла к тому, что пристальный взгляд орлесианца не сулит ничего хорошего. Знакомо? — Ничего не меняется. — К сожалению, — Солас нетерпеливо покачивал ногой, бросая взгляд по сторонам. — Нет лучшего замка на клетке, чем страх покинуть ее. — Я все время забываю, как живые легко поддаются внушению, — отозвался Сараннас. — Жди здесь… — не выдержал Солас после того, как тени слегка изменили наклон. — Эта девчонка, кажется, забыла обо всем, что я ей говорил. — Эта молодежь… Солас утвердительно фыркнул. — Никакой ответственности! Он быстро шел по саду. Время истекало. Солас буквально чувствовал, как оно, словно песок, сыплется сквозь пальцы. Эрана, проклятье! Ты должна была меня ждать! Нужно сделать все, как можно скорее… До того как… Варрик жестикулировал, что-то объясняя длинноволосому мужчине. И эльфийке в черном плаще. Поднятый под самый подбородок воротник застегнут на все пуговицы и создает ощущение какой-то закрытости. Но кокетливо сверкающие серьги, добавляют некой игривости, вернее серьга… другое ухо Солас не мог рассмотреть, пряди словно нарочно прятали его. Солас сам не заметил, что стал красться. Ее движения и улыбка текли сквозь него словно липкая и горячая патока. Солас приближался, скользя по ней взглядом, ощущая себя переполненным восхищением. Снова! Что ты делаешь со своей жизнью, Волк? Я просто посмотрю, подойду ближе, услышу голос, почувствую запах… Плащ обивал ее тело, превращая фигуру в гладкую, изящную и узкую плеть. Хрупкая и несгибаемо прямая… В мысли лезли сравнения с острыми клинками, шпагами и рапирами. Она была энергией, светом, воздухом, огнем… Давно он так не смотрел на женщин, с тех пор как… Через мгновение у Соласа екнуло сердце и сжалось, словно в кулаке. Он остановился. Это она… Стоит ей встретить взгляд кого-то из знати, она изгибает губы в усмешке. Помада у нее ярко-алая, как кровь. Сердце Соласа заболело, словно кулак сдавили со страшной силой. — Инквизитор, — узнал Сараннас, подойдя сзади. — Выросла. Да, так я себе это и представлял. — Да… Изменилась. Признаться, я представлял все несколько иначе. И почему в голосе Соласа столько горечи? Кто эта женщина? Его Карра… звонкая и такая девочка, совсем девочка… Нет, он ее не знает. Но хочет узнать. Кровь бросилась в голову, легкие сдавило так, что ни выдохнуть, наполняя изнутри жаром. Он обегал глазами сад, пытаясь понять здесь ли тот, кто занял его место. И что сделать, если здесь? Кинуться и разорвать. Зубы сводило так, что челюсть горела огнем. Кто-то имел право касаться ее! Глупости. Ты бросил ее два года назад. Все на что ты имеешь право — это хотя бы называться другом, если позволит… Если не плюнет тебе в лицо. Выдохнул жаром и выругался. Ты здесь не за этим. Светловолосая эльфийка перехватила его взгляд, слегка опустила голову. Наконец-то! Эрана. Солас кивнул в ответ. Скоро Карра пойдет по кровавому следу, которым Ужасный Волк начертил выбранный для нее путь. Кровавый след для нее… Надо было украсить тропу цветами. Жаль, что цветы не привлекут ее внимания. Только кровь.— 4 —
Время подменило один волосок в шевелюре Варрика на серебряный. Смех у него хриплый, но улыбка искренняя. Друг-гном подарил Карре два ключа — один от поместья в Киркволле, другой от цепного механизма в гавани. Нет, Варрик не меняется. Дориан стал смуглее и шире в плечах. Посол Тевинтера. Вино в бокалах горчило, пока он снова говорил о расставании. Дориан уезжает навсегда, обещал помнить и вложил в руку кристалл для общения. Где бы ты ни была и как бы плохо тебе ни было, помни, у тебя есть я. Ты мой самый лучший друг, Инквизитор. И… знаешь, скорее всего единственный. Карра едва не разрыдалась. Вивьен добрее и ближе, а планы у нее все еще амбициозны. Пригласила отдохнуть среди пара, горячих ванн и спрашивала про Соласа. Карре хотелось ее утопить. На одежде Серы больше дырок, и волосы торчат как у соломенного пугала. Просила стать Рыжей Дженни. Смешно. Карра согласилась. Лелиана убийственно хороша в колпаке Верховной жрицы, и ее просьба врезается петлей в шею. Доверься мне. Для того чтобы делать то, что ты делаешь, не обязательно быть у всех на виду. Карра кивнула, сжимая Якорь в кулаке. Все в жопу. — И еще, — добавила Лелиана. — Они боятся тебя. Воспользуйся этим. Кассандра отличилась. Все перепутала. Поздравила с замужеством. И откуда только взяла? После Карра долго блуждала по дорожкам сада, обрывая лепестки на розе, что подарил какой-то незнакомец. Бутон не дощипала, утопила в бокале с вином. Лысое дерьмо! Все здесь. А его нет. Всё забыл. Уметь бы так же… Коул сосватал Маридэн за чокнутого парня с лютней. Может быть, они будут счастливы. Бык молчалив и мрачен. Занял половину стола в трактире и пьет с самого утра. Разговор вышел натянутый. После встречи с друзьями Карре уже хотелось снять сапоги и идти к Зимнему дворцу босиком. Встречные ее останавливали. Кто-то из старых знакомых выражал поддержку, но большая часть отводили взгляд, поджимала губы и вспоминала о важных делах, когда Карра приближалась. Я справлюсь, — подбадривала себя она. «Я убила, мать его, Корифея. Уж жалкой кучке напыщенных павлинов меня не одолеть!» Священный Совет начался после полудня. Гости медленно и неторопливо наполняли зал. Карра облокотилась на стол, пережевывая спрессованные листья целебный растений. Боль начиналась в запястье и отдавала в локоть, и почему-то ныл левый висок. Глаз со стороны Якоря уже терял четкость зрения, Карра видела им словно сквозь слезы. — Мы больше не нуждаемся в услугах Леди Лавеллан, — сказал банн Теган, когда все расселись. Карра кивнула. — …но ее армия по-прежнему растет и занимает Скайхолд. Кивнула. — Так же Инквизиция вторглась в земли Ферелдена. Кивнула. — …И захватила Каэр Бронак в Крествуде! Кивнула. — Вам что нечего сказать? — повысил голос Теган, ноздри раздулись, как у собаки. — Почему же? — она вытащила жеванную листву изо рта, прилепила на угол стола и улыбнулась. Тишина. За столами неловко закашляли и заерзали. — Я вас слушаю! — поторопил ее Теган. — Все так и есть. Захватила, узурпировала, изнасиловала и надругалась. Страшно представить, что вы чувствовали, когда однажды выглянули в окно крепости и увидели стяги Инквизиции вместо орды демонов Корифея. Я не знала, что злобный магистр спешит вам на помощь. Оставила бы как есть. Жозефина пошла малиновыми пятнами и нервно переплела на столе пальцы: — Прошу прощения, банны и лорды, — интонация ее голоса буквально скакала. — Инквизитор хочет сказать, что мы лишь поддерживали порядок. — Я слышу, что она хочет сказать! Ей весело. Она смеется над нами… Неужели вы забыли, что мы поблагодарили вас за помощь. Да, порядок был восстановлен, но вы не ушли из захваченных вами земель. Знаете как это называется? Вторжение! Думаете никто не знает о других захваченных вами территориях? Крепость в Сарнии, в Западном пределе, во Внутренних землях вы воздвигли аж две крепости, полностью окупировали Священную Равнину… Невозможно и шага ступить, чтобы не повстречать ваших солдат или лагеря Инквизиции! Вы везде, Инквизитор! Так же однажды поступили Серые Стражи… И мы их изгнали! — Не нужно сгущать краски, мой друг, — вмешался Орлесианский Посол, голос его был мягкий и обволакивающий, как паутина. — От Серых Стражей, как и Инквизиции, есть огромная польза. Вы знаете как много сделала Карра Лавеллан, чтобы спасти Тедас. — Конечно вы ее поддерживаете, ведь без ее вмешательства Гаспар бы закончил свои дни на виселице! — закричал Теган. — Если Инквизитор перейдет черту, Орлей первым же вмешается… Все случившееся лишь ошибки, продиктованные неопытностью молодого Ордена. Им нужна крепкая рука, что будет их… — Прошу прощения, но я… — подала голос Карра, но Теган перебил ее. — Ваша, конечно же! Вы спите и видите, как прибрать войска Инквизиции в свои липкие, холеные ручонки! — Если мое мнение… — опять попыталась она. — Послушайте… — насупился орлесианец. — Это вы послушайте! — вскричал Теган, красный от злости. Карра подперла подбородок, устало наблюдая за их перепалкой. Их можно поздравить, они делят тушу мертвого слона. Целый год она проливала кровь, чтобы жители Тедаса спокойно просыпались по утрам, пока Орлей и Ферелден были заняты тем, что вылизывали свои задницы. Конечно, занятие это важное и благородное, ведь немытая задница будет дурно пахнуть. Нет здесь львов, лишь голодные собаки и бабуины. Гримасничают,истекают слюной и желчью, желая урвать пару кусков. Кто-то из них хоть пальцем пошевелил, когда Инквизиция металась по Тедасу, как белка на раскаленных углях? Почему Карра должна сдавать свои позиции? Если бы не она, что бы осталось от Орлея и Ферелдена? Карра не услышала шагов, возле уха пахнуло духами и светловолосая эльфийка шепнула: — Прошу простить меня, леди Инквизитор. Шартер желает побеседовать с вами наедине. Карра думала не долго. Шартер никогда бы не посмела вмешаться из-за пустяка. К тому же, ей очень хотелось выскользнуть из зала под любым предлгом. — Я скоро… Жозефина, пожалуйста, займись советом. — Что? — ужаснулась леди Посол. — Кажется, леди Лавеллан не может уделить нам даже секунду своего драгоценного времени! — закричал банн Теган в спину Инквизитора. Шартер нетерпеливо переминалась у двери, когда Карра приблизилась. К дверям комнаты вела дорожка из кровавых пятен, ускользающая в сад. Кто-то шел, истекая кровью. В комнате лежал мертвый кунари, кровь затекла в щели на полу, ручейками набралась между плиток. Карра слегка наклонилась, толкнула ногой тело на бок, потом на спину. Одежды на нем были пестрые, много ножевых ран, но магия… Такая сильная магия… Она провела рукой над трупом, пытаясь понять, что это за магия. От ее колебания голова кружилась. Творцы! Это невероятно? Что за существо это сделало? Якорь кольнуло и дернуло. Карра облокотилась рукой на стену и зашарила по карманам в поисках смолы с целебной травой. — Множество ножевых ран, — сказала она сквозь зубы, бросила пластинку в рот. Сморщилась, пытаясь ее разжевать. За спиной скрипнула дверь. — И магические ожоги. Кто-то хорошенько поджарил эту гору мышц. — Кажется у нас проблемы, Инквизитор, — раздался мягкий голос Лелианы. — Куда ведет эта кровавая дорожка? Откуда он пришел? — Из элувиана, — ответила Шартер. — Удивительно. Слуги клянутся, что он был сломан. Инквизитор жевала все медленнее и медленнее, осознавая услышанное. Неожиданно сплюнула смолой, грязно выругалась и, несколько раз пнув труп кунари в живот, черной тенью вылетела на улицу, только полы плаща развевались, как крылья.