102. Вайолет Хармон/Мэнди Милкович. АИУ/Бесстыдники.
6 сентября 2016 г. в 15:11
Вайолет Хармон в последнее время было особенно одиноко.
Она не умела заводить друзей походя, с легкостью, так присущей ее сверстникам, а на новом месте жительства с этим и вовсе не заладилось.
В школе вышло только нарваться на неприятности и заработать бойкот от «золотых девочек».
Не то, чтобы Вайолет стремилась примкнуть к компании популярных девочек — да она вообще не нуждалась в том, чтобы принадлежать к какой-то компании, но быть объектом насмешек ей тоже не особенно нравилось.
Милкович — со своими густо подведенными глазами, кольцом в носу и репутацией прожженой шалавы, — с усмешкой сообщила ей, что она была изгоем еще до того, как это стало мейнстримом.
— И ничуть об этом не жалею, — прибавила она, подмигнув.
— Что нужно сделать, чтоб услышать от тебя фразу «добро пожаловать в клуб»? — спросила ее Вайолет.
— Понять, что никакого клуба нет, — был ответ.
Вместе они были сильнее любых «золотых девочек» и их связей.
Если одна из этих заносчивых сучек пыталась их унизить, Мэнди не задумываясь звонила своему безбашенному братцу Мики, и тот устраивал дикие разборки с мордобоем армии рыцарей «золотых девочек» и обещанием выебать всех, кто недоволен его методами.
Вайолет сначала казалось, что Милковичи порой прегибают — но побывав у них дома, она поняла, что все верно.
Каждый живет так, как требуют от него обстоятельства.
Милковичи жили среди насилия — насилие было их жизненным кредо.
Вайолет же пропускала все в своей жизни через иную призму — она могла бы стать хиппи, если бы ее жизненная философия в какой-то момент не свернула в сторону суицидальных наклонностей.
— Тебе нравится себя резать? — нет, Мэнди не ужасалась, ей просто было интересно. — А я больше склонна резать кого-то другого.
— Завидую твоим инстинктам самосохранения, — рассмеялась тогда Вайолет, а Мэнди поцеловала ее тогда впервые.
Не то, чтобы кто-то из них замышлял это специально — Вайолет до того поцелуя была совершенно уверена, что влюблена в своего соседа Тейта Лэнгдона, а Мэнди, вообще-то, имела запутанные недоотношения с парнем по имени Лип.
Они были просто подругами — но когда тебе еще очень далеко до тридцати, то почему бы и не попробовать то, что потом уже не рискнешь попробовать из-за множества предрассудков, которыми обрастешь?
Они были молоды, открыты для всего нового и отчаянно нуждались в любви: каждая по-своему, но все же.
— Думаешь, у нас это надолго? — спросила Вайолет, сжимая ладошку Мэнди в своей.
— По крайней мере, до тех пор, пока я не отучу тебя оставлять на себе шрамы, — отозвалась Мэнди, поглаживая пальцем свежую бороздку на запястье Вайолет.
Так и вышло.