Undisclosed Desire. WOAS.

— Эй, чувак. Маленький ублюдок все время называет его чуваком. Это неимоверно раздражает, у него снова начинают нестерпимо зудеть клыки - так дьявольски сильно ему хочется вонзить их в гребанную шею сыночка покойного мэра. Инфантильная черноглазая дерьмовочка, избалованный сукин сын, лишенный каких-либо зачатков мозга! Чувак. Нашел себе чувака, ну просто блеск! И какого только черта Стефан считает этого мальчишку таким важным, что его нельзя не только убивать, но даже калечить! Дэймону всегда казалось, что методы Стефана не просто устарели, а никогда вообще не срабатывали. Вкрадчивость, заглядывания в глаза и тихие увещевающие беседы — ну что может быть нелепее?!. Если ты видишь угрозу — просто избавься от нее! — Мы не уверены, что он в самом деле представляет для нас угрозу, — хмуря брови, говорил Стефан пару дней назад. Мальчишка лежал без сознания у них в подвале. Убить его было таким соблазном... Но настойчивый пацифизм Стефана все портил. — Мы все выясним, и тогда уже решим, что делать. Ты понял меня, Дэймон? — На него не действует внушение, — напомнил брату Дэймон раздраженно, подливая в свой стакан бурбону. — Так что я даже не могу велеть ему заткнуться, когда он орет и требует его выпустить. — Прекрати быть таким засранцем. Просто будь с парнем поласковее, ладно? — все наставлял и наставлял Стеф. — Поцеловать мне его, что ли, при случае? — желчно оскалился Дэймон. — Как вариант, — ничуть не смутился Стефан, а после смылся в неизвестном направлении и не появлялся в поместье Сальваторе уже не первые сутки. Видимо, сам он няней не особенно хотел быть. Дэймон понимал брата. но кто сказал, что это понимание помешает ему свернуть сукину сыну шею по возвращению? Это будет расплата за то, что он вынужден слушать это гребанное "чувак" с утра и до вечера! — Чувак? Ты здесь? — никак не унимается Локвуд и принимается методично расшатывать прутья решетки, которой забрана дверь в подвал. Он врядли сможет сломать решетку, но уж точно ему удастся хорошенько потрепать своему стражу нервы. — Мне бы пожрать чего-нибудь. Я тут загнусь у вас от голода. И здесь холодно, ты в курсе? Может, бессмертным уродцам вроде тебя холод ни по чем, но я-то не бессмертный уродец, так что... — Тебе что, принести твою норковую шубку, маленький буржуазный хрен? — мрачно уточняет Дэймон, спускаясь в подвал и останавливаясь напротив двери темницы Локвуда. — И завязывай все время просить жрать, тебе тут не столовка, да и я не похож на твою горничную. — О, чувак, а тебе бы пошла униформа! — издевательски смеется Тайлер, поблескивая черными глазами. — И обязательно такую пушистую щеточку в руки, пыль протирать! — Еще раз назовешь меня чуваком, и крепко пожалеешь, — играя желваками, предупреждает Дэймон. — Правда, что ли? — с вызовом вскидывает бровь Тайлер. — А что ты сделаешь? Плюнешь мне в суп? — Ты самый ублюдочный заложник в мире, ты в курсе? — Угу. А еще я в курсе, что твой брат велел тебе быть со мной поласковее. — нахально парирует Локвуд. — Так что тащи жратву, и шубу тоже можешь прихватить. Постелю на свою постельку, а не то я не очень люблю спать на голом матраце. — Ну, раз ты в курсе, что мой брат велел быть с тобой поласковее, то наверное слышал и то, что я собирался тебя поцеловать, если у нас не заладится, — Дэймон в ярости, потребность проучить маленького выродка любой ценой становится просто нестерпимой. Он наверняка запоет иначе после хорошего унижения, после того, о чем никому не расскажешь, это заставит его заткнуться навеки и смирно сидеть в этом чертовом подвале до тех пор, пока умник Стеф не вынесет ему свой вердикт. — Ох, давай, чувак, я люблю целоваться, — подначивает его Локвуд, и Дэймон, взорвавшись окончательно, отпирает дверь ключом и врывается в камеру, проигнорировав странную кривоватую усмешку мальчишки. Он пользуется всей мощью своей нечеловеческой силы, чтобы ударить мальчишку по лицу наотмашь, из разбитой губы сочится кровь, вены на лице Дэймона набухают, ярость переплетается с возбуждением, он хватает мальчишку за плечи и встряхивает, бросает лицом вниз на тюфяк и расстегивает ремень на своих джинсах, утробно рыча. Он даже не сразу понимает, что Локвуд не сопротивляется. Только навалившись на Тайлера и стягивая с бедер его тренировочные штаны, он внезапно понимает, что рычит вовсе не он сам. Рычит Локвуд. Одна секунда промедления стоит ему того, что Сальваторе сам оказывается подмят под Локвуда, вжат лицом в матрац, а рычащее янтарноглазе чудовище рывком оголяет его ягодицы и просовывает колено ему между ног. — Посмотрим, насколько ты умеешь быть ласков, чувак, — смеется оборотень ему в ухо, обдавая звериным, тяжелым дыханием.