Покажи мне свой мир

Отойдя от первого потрясения, Химуро дёрнулся, попытавшись вырваться из крепкого захвата, но безуспешно. Тогда он стиснул зубы и яростно завертелся в руках Мурасакибары. «Прости, Муро-чин… всего один раз…» — с отчаянной решимостью простонал Ацуши, прежде чем мягко, но настойчиво прижать извивающегося Тацую к себе и вплести пальцы в чернильные волосы. Ему ничего не стоило принудить Химуро, они оба знали это. Но Мурасакибара не хотел. Никогда и ни под каким предлогом. Поэтому он действовал осторожно, безмолвно моля сдаться, ответить, открыться навстречу. Губы мягко скользили по сжатым губам Тацуи. Ацуши не позволял себе грубо врываться в рот Химуро, пока тот сам не разрешит. «Что ты творишь?» — с неуместной горечью подумал Тацуя, прежде чем ответить на отчаянный порыв. Он расслабился в больших руках Мурасакибары и приоткрыл рот, позволяя углубить поцелуй. Тело пронзило вспышкой удовольствия от макушки до пят. Ацуши довольно вздохнул, приподнимая Тацую повыше. Обхватив его за ягодицы, он прижал тёплое гибкое тело к себе, утопая в долгожданном наслаждении. Химуро глухо простонал ему в рот, зарываясь пальцами в растрёпанные лиловые волосы. Терзающие его мысли постепенно испарились, остался лишь тугой напряжённый комок внизу живота и обволакивающий всё тело плотный вязкий жар. Язык Ацуши: мягкий, торопливый, нежный, властно скользнул в рот Тацуи, скользя по языку, лаская. Упругие губы смяли податливую плоть губ Химуро, а ладони — округлые ягодицы. Тацуя с силой зажмурился, отдаваясь поцелую полностью. — Хватит, Муро-чин… я должен остановиться, — шепнул Мурасакибара, разорвав касание губ и осторожно опустив разомлевшего Тацую на землю. Химуро растерянно моргнул, с трудом приходя в себя. Опутывающий его сладкий дурман рассеялся, оставив после себя горькое послевкусие. — Ну и что это было? И не надо отвечать: «поцелуй»! — хмуро взирая на Ацуши снизу вверх, прошипел Тацуя. Мурасакибара вздохнул так тяжело, как будто ему предстояло прыгнуть со скалы, не иначе. Но то, что он собирался сказать, возможно, было даже страшнее. — Ты мне нравишься, Муро-чин. Очень. И я прекрасно тебя знаю, уж поверь! Прости, что опять не спросил твоего разрешения, но ты ведь отказал бы, да? Тацуя машинально кивнул, шокировано слушая внезапные признания. — Вот видишь. Я так долго ждал… — Сколько… — откашлялся Химуро, — сколько недель, месяцев, лет, ты знаешь меня на самом деле? Ацуши бросил на него ещё один виноватый взгляд исподлобья, прежде чем ответить: — Ты начал сниться мне с того самого момента, как я обрёл дар… Тацуя замер, переваривая полученные сведения. Получается, Мурасакибара знал его задолго до того, как Химуро стал вором! — Чувствую, это не самая шокирующая новость… — пробормотал он, наконец. Пророк скорбно вздохнул и кивнул, подтверждая слова Тацуи. — Что ж… если ты знаешь обо мне всё. То и я имею право, не находишь? — Что именно ты хочешь знать? — обречённо пробормотал Ацуши. — Всё. Но сначала хотел бы услышать о твоём детстве. Правда, не сейчас. Прежде нужно где-нибудь укрыться и не нарваться при этом на королевских стражников. — Хорошо. Здесь неподалёку есть лес. Дождя не будет, можем переночевать там. — Поехали. Всё равно в город пока не попасть. Если король послал ищеек, то они будут рыть носом землю повсюду. — Ты не злишься, Муро-чин? — внезапно спросил Мурасакибара, отрывая Тацую от размышлений. — Злился… пока ты не сказал, что я тебе нравлюсь. По крайней мере, у тебя есть причины. — А я тебе совсем не нравлюсь? — Я ещё не решил, — смутился Химуро, — давай пока не будем об этом? Обещаю, как только что-то почувствую, так сразу скажу. — Хорошо, Муро-чин, — похоже, его ответ Ацуши полностью удовлетворил. Дальнейший путь они провели в уютном молчании. Тацуя больше не испытывал стеснения и неловкости. Наоборот, теперь таинственный пророк открывался совершенно в другом свете. Химуро и в самом деле не злился на то, что Мурасакибара поцеловал его без разрешения. Да ему чертовски понравилось, если уж начистоту! Никто ещё не целовал Тацую так мягко и трепетно. Химуро так не хватало ласки… «Не решил, но чаша весов склоняется в твою сторону…» Лес встретил путников птичьим гомоном и шуршанием каких-то мелких зверьков. Где-то поблизости шумела вода — наверное, река, а может, озеро. Ацуши сам указал на заросшую дикими травами полянку, окружённую колючими кустарниками, устрашающими одним своим видом. То, что надо, хищники напасть побоятся. К тому же, их отпугнёт жар разведённого огня, для которого, кстати, не мешало бы добыть хвороста. Да побольше, возможно, ночью будет холодно. — Муро-чин, можно я опять еду сам приготовлю? — осторожно спросил Ацуши, нервно переминаясь с ноги на ногу. Боялся ненароком обидеть Тацую, усомнившись в его кулинарных талантах. Но Химуро только посмеялся. «Ох, я только рад буду. Иначе отравлю тебя и себя заодно!» — Конечно. Я, знаешь ли, отвратительный повар… — А я бы рискнул, — неожиданно серьёзно ответил Мурасакибара, оставляя Тацую в приятной растерянности. — Где ты научился так готовить? — много позже поинтересовался Химуро, уплетая за обе щеки дымящееся мясо. Ацуши вернулся на поляну спустя пару часов, держа в руках пойманных зайцев. К тому времени Тацуя насобирал веток, не отвлекаясь на чарующие лесные пейзажи, и развёл огонь. По пути он наткнулся на ежевичный кустарник и решил порадовать великана-сладкоежку. — Хоть полезные ягоды поест, — бурча себе под нос, Химуро быстренько насобирал нужное количество, заполнив походную миску. — На десерт оставлю. — На королевской кухне крутился. Повара часто подкармливали вкусной едой, а мне было интересно, как приготовить то или иное блюдо. Вот они потихоньку меня и учили, — охотно ответил Мурасакибара, прожевав очередной кусок. — О, — многозначительно изрёк Химуро. Дальнейшая трапеза прошла в молчании. Ацуши и Тацуя были поглощены вкусной едой, поэтому не болтали попусту. Пока они ужинали, на лес опустилась звёздная ночь. На ясном, не затянутом грозовыми тучами небе, светили тусклая луна, заливая полянку таинственным светом. Промыв собранную ежевику в речной воде, Химуро поделил её и торжественно вручил Ацуши. Мурасакибара беспрекословно принял подношение и тут же отправил первую ягоду в рот. Не сомневался, как тогда со смородиной. Доверял. Это открытие внезапно приятно согрело Тацую, как будто кто-то опустил на озябшие плечи тёплый плед. — Вкусно. Спасибо, Муро-чин, — распробовав ежевику, довольно пробормотал Ацуши, тут же при этом испачкавшись тёмным ягодным соком. Недовольно вздохнув, он слизнул кисло-сладкие капли, стекающие с губ. — Нет, тебе спасибо, — неотрывно наблюдая за движениями языка, прохрипел Химуро. А потом плавно переполз к Мурасакибаре, лизнул нижнюю губу и присел рядом, как ни в чём не бывало. Ацуши же замер с ежевикой в руках, в лавандовых глазах читался немой вопрос. — Это поможет мне определиться. Мурасакибара задумчиво прищурился и хмыкнул. Отложив миску с недоеденными ягодами, он притянул Химуро к себе и поцеловал. На этот раз Тацуя и не думал сопротивляться. Довольно выдохнув в рот Ацуши, он обхватил его за шею. Несмотря на таящуюся в нём силу, Мурасакибара обнял Тацую так, будто тот был пушинкой. Химуро заметно расслабился, отдаваясь поцелую полностью, но Ацуши не стал заходить дальше, иначе просто не смог бы остановиться. Да и Тацуе нужно было время. — Спасибо, — облизнувшись, шепнул Химуро. Мурасакибара важно кивнул и закопошился в своём походном мешке. Через несколько секунд он вытянул оттуда толстый клетчатый плед (и как только поместился?), укутав им Тацую. — У тебя кожа прохладная и мурашки. А ещё ты давно дрожишь, — пояснил Ацуши, отвечая на немой вопрос, повисший в воздухе. А у Тацуи ком в горле встал от переполняющей его нежности. На самом деле впервые кто-то так искренне заботился о Химуро. Он всю жизнь полагался на собственные силы и никому не доверял. Алекс и Кагами не в счёт. Дружеская забота всё же отличалась от более близкой, той, что щедро отдавал сейчас Мурасакибара, сам того не замечая. Спать они легли вместе. Так решил Тацуя, позволив Ацуши подвинуться поближе. Мурасакибара довольно вздохнул, обнимая Химуро как любимую плюшевую игрушку, и зарылся носом в черноволосую макушку. В руках Мурасакибары было уютно и тепло. Его объятья дарили надёжность, и этой ночью Тацуя крепко и сладко, скрутившись клубком под боком Ацуши. «Скоро эта чаша с грохотом обрушится на твою сторону…» Утром Химуро, выспавшийся и отдохнувший, быстренько сбегал к реке, чтобы умыться, если уж скупаться не получится. Ополоснув лицо, он заметил на противоположном берегу каких-то всадников. Приглядевшись к форме людей, Тацуя заскрипел зубами и бросился к месту ночлега. — Проклятье! — Муро-чин, что?.. — Ацуши не успел и нескольких слов произнести. — Вставай, быстро! Собирай вещи! Солдаты на другом берегу реки, скоро будут здесь! — отрывисто выкрикнул Химуро, бегая по поляне. Мурасакибара, хоть и казался ленивым и неповоротливым, проворно вскочил с постилки и забегал вместе с ним, собирая походный мешок. — Как ты пропустил их? — в перерывах между запихиванием вещей и проверкой лошадиной упряжи, пропыхтел Тацуя. — Видения приходят во сне, они не поддаются контролю. От того, что я захочу увидеть, ничего не будет, — с досадой ответил Ацуши. — Куда теперь? Я не знаю местности! — Через лес придётся пробираться… — Ладно, по пути решим! На этот раз Химуро решил довериться Ацуши и повёл Грома за Ирисом через нестройные ряды деревьев. Руки впивались в поводья до розоватых следов на коже, но Тацуя не выдавал охватившего его волнения. Рано было паниковать. — Как они здесь вообще оказались? — Поумнели за пару дней. Вдали послышался топот конских копыт и отрывистые выкрики солдат. Чёрт побери! А вот теперь можно было паниковать! — Уносим ноги… ну, или копыта! — удивительно, но в этой круговерти Химуро всё ещё мог шутить. Мурасакибара подстегнул Ириса, пустив его в галоп. Тацуя не отставал. Как и солдаты, увидевшие их через просвет в деревьях. Будь они неладны! — Стой, пророк! Именем короля! Иначе хуже будет! Оторваться от солдат удалось далеко не сразу. Мурасакибаре пришлось изрядно попотеть, чтобы запутать следы. Тацуя здешние места вообще не знал, так что всё свалилось на плечи Ацуши. Благо он помнил, что недалеко в чаще леса притаился небольшой водопад, скрывающий вход в узкую пещеру. Однако прежде чем добраться до неё, нужно было избавиться от приставучих королевских солдат. Лошади несли всадников из последних сил, утомлённые долгой скачкой. Мурасакибара поглаживал взмыленную шею Ириса, обещая скорый отдых. Химуро бормотал успокаивающие глупости, подбадривая своего коня. Дрожащие руки судорожно сжимали поводья. Ацуши видел, как от напряжения желваки ходят на скулах Тацуи. Собственное сердце то пускалось в бешеный галоп, то пропускало удары, замирая на долгие секунды. Но ни Мурасакибара, ни Химуро не могли позволить себе попасть в руки солдат, поэтому выжимали из себя и коней последние силы. Наконец им удалось сбросить с хвоста несколько стражников. Оставался десяток. Ацуши кивнул Химуро, предлагая разделиться. Тацуя схватил на лету, пустив Грома в другую сторону. Так они с провидцем разделили солдат. Теперь оторваться от погони было гораздо легче. Несмотря на то, что Химуро не знал лес, он доверял Мурасакибаре. У Тацуи не было времени раздумывать над природой этого чувства. Он гнал жеребца через какие-то колючие кусты, заросли. Ветки цеплялись за одежду, трепали волосы, но он упрямо ехал вперёд, ведомый уверенностью в плане Ацуши. Солдаты не отставали. — Давай, мой хороший! Чуть-чуть осталось, — шептал жеребцу Химуро, низко пригнувшись к нему. Гром загнанно хрипел, взмыленный скачкой. Наконец впереди показались заросли погуще тех, которые преодолел Тацуя. Он сжал зубы, решительно направляя коня в самую сердцевину. Сзади послышались проклятья вперемешку с отборной бранью и приказами остановиться немедленно. Ага. Сейчас! Держите карманы шире! Гром въехал в заросли, разрывая ветки и переплетённые между собой кусты, топча копытами ползучие побеги. Химуро обернулся и с изумлением увидел, как растения за ним сплетаются вновь, преграждая стражникам путь. — Магия! — ахнул он. Гром всхрапнул в ответ. — Всё, мой умный мальчик! Чудесный! Они позади, — затараторил Тацуя. Похлопав коня по холке, Химуро перевёл его на медленную рысь. Голоса солдат стихли вдали. Тацуя услышал отчётливые удары мечей, разрубающих заросли. Но Гром уже вывел своего всадника на незнакомое подобие поляны. И тут на Тацую обрушился ревущий шум падающей сверху воды. — Муро-чин! — Ацуши! — с облегчением выкрикнул Химуро. Кое-как сполз с Грома и кинулся к провидцу. В этот момент Тацуя готов был запрыгнуть на Мурасакибару и обвиться вокруг, чтобы вытеснить волнение и тревогу, прочно поселившуюся в сердце. Ацуши обнял его и без труда приподнял над землёй. А Химуро, оказавшись на уровне лица пророка, зарылся носом в лиловые волосы. — Тихо, тихо, — Мурасакибара не умел успокаивать и утешать. Неловко похлопав Тацую по спине, он замер так, согревая его теплом ладоней. Только после слов Ацуши Химуро понял, что дрожит. — Я так испугался… — Всё позади. Они не пройдут через магические заросли, — уверенно заявил Мурасакибара, поглаживая Тацую по волосам. — Ты знал об этом месте? — Да. Когда-то давно мать привела меня сюда, чтобы показать его. Сказала: «Ацуши, если тебе понадобится убежище, смело беги сюда». Уже позже я узнал, что это место пропитано магией нашего рода и впускает только кровных родственников. — Тогда как?.. — Впустило тебя? Я попросил, — просто ответил Мурасакибара. — Сколько в тебе ещё тайн? Ацуши только вздохнул. Что он мог ответить? Вариантов было слишком много, но в голову шёл только один: — Достаточно. Но ты ключ к некоторым из них. — Что? — похоже, Химуро вконец запутался во всём. Мурасакибара осторожно поставил его на землю и повёл за собой к пещере. Ирис первым въехал к водопаду, поэтому Ацуши успел сорвать растущие у входа растения, мешающие пройти. А также развести костёр. Тацуя осторожно присел на расстеленный кусок ткани. В ожидании очередной порции ответов на роящиеся в голове вопросы, он протянул к огню ладони, согреваясь его приятным жаром. Мурасакибара молча протянул ему несколько съедобных и питательных листков. — Тут и грибы растут. Нужно будет насобирать в дорогу. Ешь, я знал, что срывал. Не бойся, — кивнул Ацуши, прежде чем приоткрыть завесу тайн, окружающих его с детства. — Я верю, — без сомнений ответил Химуро. — Видения, которые приходили мне во сне, касались не только отдельных людей, но и целых стран. Ты должен знать, что на наш мир надвигается беда. У нас мало времени. Я не хотел говорить тебе, потому что боялся напугать. Ты бы не поверил и просто убежал, да и сейчас можешь, — а вот тут Тацуя возмущённо зашипел. — Прости, Муро-чин, — исправился Мурасакибара. — Мне нужно предупредить правителей о том, что ждёт их страны. Полное уничтожение… выжженная земля, вырванные с корнем деревья, иссохшие реки, моря, океаны, полный смрада раскалённый воздух и трупы… повсюду людские тела… — Я не верю в силу богов и их милость, но какого чёрта? Неужели они бросят своих созданий на произвол судьбы? — шокировано пробормотал Тацуя. Слова Ацуши просто не укладывались в голове. Химуро верил в нерушимость этого мира. И вот теперь Мурасакибара методично разрушал его веру по крупицам. — От кого грозит беда? Откуда? — Я и сам не знаю, Муро-чин. Видения расплывчатые. — Так. Пока оставим это, иначе у меня голова лопнет! Но ответь мне на один вопрос: каким боком я замешан во всём этом? — Ты — моя опора. Странно звучит, конечно… Я силён, да ты и так это знаешь, но каждому провидцу нужен близкий человек, который поможет в нужный момент. Прости, Муро-чин, я не могу отказаться от тебя, — покаялся Мурасакибара. Повесив голову, он спрятал взгляд, как приговора ожидая ответа Химуро. Тацуя помолчал, машинально ковыряясь какой-то валявшейся неподалёку палкой в песке. Мысли разбегались, как застигнутые врасплох тараканы. Одно он знал точно: Мурасакибара не врал. И нужно было что-то делать со всей этой неразберихой. — Я не убегу, можешь быть уверен в этом. Если уж так сложилось, то следует довести дело до конца. Тем более в условиях угрозы моему, нет, нашему миру. Я не хочу умирать, да и ты тоже. Никто не хочет, как бы паршива эта жизнь не была! — Муро-чин… — вскинулся Ацуши. Горячая радость затопила всё его существо. Поверил! Тацуя поверил ему! Химуро подполз к нему и нырнул в надёжные объятья. Удобно устроившись в руках Мурасакибары, он продолжил: — Нам нужен план. Я не привык действовать наобум… это прерогатива Кагами, — при упоминании Тайги, Тацуя непроизвольно широко улыбнулся. Как же он скучал! — Ты повидаешься с ним. Тацуя кивнул. Вложив пальцы в большую ладонь Ацуши, Химуро ощутил неуместное в сложившейся ситуации успокоение. Мурасакибара был надёжной скалой, за которой хотелось спрятаться от всех бед и напастей. С ним Тацуя забывал о нависшей над головой беде. — Сейчас набросаем план. Придерживаться его в точности не получится, уж я-то знаю! Но у нас будет хоть какая-то сформировавшаяся цель, — Тацуя покопался в своём походном мешке, выудил магическое перо и клочок бумаги. — Что? Ну украл… Королю они всё равно были не нужны, — хмыкнул он, проследив за взглядом провидца. — Ты неподражаем, Муро-чин, — фыркнул Ацуши. Химуро польщённо улыбнулся. — Итак, пять стран. Сколько у нас в запасе времени? И что короли смогут сделать, узнав мрачную правду? Поверят? Не думаю… — Четыре. Король Миарума всё знает, — скривился провидец. — Примерно три-четыре месяца. Каждый из правителей соберёт войска, состоящие не только из солдат, но и из магов. Для победы им нужно будет объединить четыре стихии. Не сразу, но они поверят, я покажу им свои видения. Это трудно, Муро-чин… но я справлюсь. — Хорошо, — серьёзно кивнул Тацуя. — Какую посетим сначала? Наверное, стоит начать с той, что дальше всех? А их две… — Да. Первым будет Акварус. Потом Террум, Эллиум и, наконец, Пиррум. Химуро всё педантично записал, делая свои пометки и выделяя страны жирными точками. От каждой точки тянулись стрелки с указанием переходов через границы. — Отлично, всё готово! Границу пересечём завтра или уже сегодня? — Лучше завтра ещё до рассвета, — ответил Мурасакибара, поражаясь спокойствию Тацуи. Что-то здесь было не так… — Я составил примерный план. Посмотри, всё ли правильно? — дописав, Химуро ткнул листком Ацуши прямо в нос, выжидающе глядя на него. Мурасакибара отобрал листок, сложил его и спрятал в кармане, не глядя на то, что там пометил Химуро. Вместо этого он обнял Тацую, возмущённого увиденным пренебрежением. Крепко-крепко, но бережно. Мурасакибара помнил про хрупкость сильного с виду тела. Мягко откинув мешающую чёлку, Ацуши как можно осторожнее спросил: — Что с тобой? Химуро разом обмяк, растеряв всё своё спокойствие. Устало привалился к Мурасакибаре и зарылся в его объятья. — Мне страшно. — Муро-чин, я не позволю видениям сбыться! — Знаю, но иногда страх сильнее веры, — прошептал Тацуя. Ацуши его прекрасно понимал, поэтому успокаивающе гладил по голове, шептал утешающие слова, просто держал Химуро в руках. Он должен был быть сильным. Ради Тацуи. Ради этого мира. Впереди их ждал Акварус…