Покажи мне свой мир

На долгие-долгие мгновения, растянутые во времени и пространстве, Малая гостиная замка превратилась в выжженное огненным шквалом поле. Короли и Химуро оказались в одном из видений Мурасакибары. Ацуши судорожно вцепился в Тацую, скрипя зубами от боли. Покачнувшись, он привалился к Химуро, ища поддержки. Показывая свои сны другим, пророк обрекал себя на кратковременные муки — магия отчаянно сопротивлялась вмешательству. В такие моменты ему нужен был близкий человек, способный поделиться своими силами. Тацуя не подвёл, словно был готов заранее. Мурасакибара в нём не ошибся… Вскриков и злого бессильного рычания королей он уже не услышал, погружаясь в самое последнее своё видение. Они должны были увидеть его, почувствовать, вдохнуть чудовищный запах. Поверить… «… Едва устрашающий топот огромных конских копыт стих вдали, поднятая ими сангиновая пыль медленно осела на пропитанную кровью землю, люди, каким-то чудом выжившие в резне, обессиленно попадали на колени. Сквозь парящий в воздухе догорающий пепел они наконец-то увидели одного из них: высоченного, тонкого, с головы до ног замотанного в шкуры непонятного происхождения и какие-то лохмотья. Он обвёл взглядом как дрожащих в испуге солдат, так и обугленное поле. Видимо, остался доволен, если противный звонкий смешок можно было расценивать как довольство. Бесшумно взгромоздился на бьющего копытом жеребца, покрытого какой-то звенящей попоной, и уставился на генерала немигающим взглядом. Даже через прорези в шерсти и тканях, командир разглядел горящие чёрными угольками злобные глаза, сощуренные в презрительном торжестве. — А ведь если бы вы согласились добровольно, не было бы всего этого, — он красноречиво кивнул на растерзанные тела и пылающие огнём посевы. — Но мы дадим ещё один шанс. Через несколько дней наши отряды вернутся, не упустите возможность… — Нет, мы уничтожим вас!.. — зарычал один из воинов, натянув тетиву. Одновременно с пущенной из лука стрелой воздух рассёк длинный узкий нож, вонзившийся солдату в грудь. Мужчина неловко покачнулся, хватаясь за грудь, и хрипя, рухнул на землю. В людской толпе послышались отчаянные крики, вплетаясь в какофонию громких звуков. А враг разломал в руках стрелу, так и не долетевшую до цели. Бросив на умирающего равнодушный взгляд, он отряхнулся, как ни в чём не бывало, сбрасывая с тканей обрывки перьев. — Не упустите, — повторил он, небрежно подстегнув коня. Солдаты проводили его дикими от злобы взглядами, в бессилии до хруста сжимая кулаки. Справиться с армией неизвестного захватчика они не могли. А в воздухе кружились хлопья седого пепла, посыпая стонущую от боли землю серым саваном…» Сон оборвался, возвращая в реальность замерших от ужаса и клокочущей ярости королей и притихшего Тацую. Ацуши рухнул на стул, отпустив плечо Химуро. В тишине гостиной слышалось лишь его тяжёлое сиплое дыхание. — Степняки, — зло сплюнул Дайки. — Ты-то откуда знаешь? — изумлённо спросил Тайга. Аомине ответил раздражённо-снисходительным взглядом. Даже после всего увиденного, он не дал себе впасть в панику, ожидая того же и от мужей. — Они кочуют у границ Акваруса и Эллиума, иногда появляются в Терруме, но сразу же возвращаются в степи. Насколько я знаю, в Пирруме и Миаруме никого из них никогда не видели, поэтому вы и не знаете, с кем нам придётся столкнуться. Но… в видениях они какие-то не такие, другие. Что-то в них не так… — Магия, — закончил за него Рёта, — степняки никогда не пользовались ею. По крайней мере, до этого момента… — Тогда почему они не нападали раньше? Почему выжидали, если все эти годы жили поблизости?! — выпалил Тацуя, вперив в Ацуши пытливый взгляд. — Я не знаю, Муро-чин. Может, потому что собирались с силами… — Или недавно овладели магией, — пробормотал Куроко. После его слов в гостиной повисла напряжённая тишина. Дайки подошёл к окну, до рези в глазах вглядываясь в непроглядную темень. Хоть в замке и горели огни, они не могли разогнать светом клубящиеся вокруг тени. — Они не знают о тебе? — вопрос был адресован Мурасакибаре. — Нет. И не узнают, пока не попадут на наши земли. — Не попадут, пророк! — решительно ответил Аомине, резко развернувшись к мужьям и гостям, хлестнув себя тяжёлой тканью плаща. — Что там с щитами? На этот раз Ацуши охотно поделился своими мыслями: — Как я уже сказал, понадобятся все четыре стихии, а это не так уж и тяжело, если объединить силы. Вам нужны маги из других стран. — О, ну да, как только я разошлю весть, сбегутся, теряя обувь! — усмехнулся Дайки. — Они согласятся — умирать никто не захочет! Я покажу им свой сон. — Сколько у нас в запасе времени? — Враги нападут примерно через пять месяцев. А на возведение щитов уйдёт от нескольких недель до пары месяцев, зависит от земель страны и силы магов, а так же от доли каждой из стихий. Собрать войска будет легче, для этого достаточно разослать по королевствам гонцов. — Почему бы просто не напасть на них первыми? Зачем ждать войны? Нас же больше! — встрял Тайга. Ацуши ответил снисходительным смешком, бесившим Кагами до зубового скрежета. Отправил в рот очередное пирожное, с удовольствием раздражая Тайгу. Как оказалось, и у Мурасакибары были свои слабости. — Ты видел их силу, то, что они оставили от ваших отрядов и посевов. Огонь, пылающий на поле, был вызван магически, так что делай выводы. Пока что они ни о чём не догадываются. Нужно воспользоваться этим и защитить страны. Щиты — выход из положения. К чему бессмысленные смерти? Вам их сейчас не одолеть, для этого нужна серьёзная подготовка. Мой сон — один из вариантов развития будущего, того, которое может наступить, если вы самонадеянно решитесь пойти на врагов войной, не заручившись поддержкой других королей. Я здесь для того, чтобы спасти как можно больше людей и не допустить хаоса. Это видение — демонстрация части силы наших противников. — Они увидят магический отсвет от стихийных выбросов, — нахмурился Тецу, не до конца отойдя от шока. — Я помогу скрыть их, — Ацуши же наоборот, был поразительно спокоен. Словно говорил о погоде, а не о том, что скоро начнётся война. Химуро коротко выругался, не стерпев давящего напряжения. — Ну что, похоже, спокойной жизни нам ждать и не следует! — подвёл итог Аомине, мысленно соглашаясь с каждым бранным словом. Молчаливое согласие было ему ответом. *** Утро наступило как-то незаметно и быстро. Тацуя встретил выглянувшее из завесы свинцовых туч солнце хмурым взглядом. Эту ночь он не сомкнул глаз, заново переживая ужас и обречённость солдат на поле. Казалось, запах человеческой крови: тяжёлый, густой, острый, витал в покоях. Химуро видел пылающий огонь, пожирающий пшеницу, покалеченные тела и куски плоти. Зрелище, которое невозможно было забыть… Жители Акваруса, да и других стран, и не представляли, какая опасность нависала над головами. Но это и к лучшему, хоть не паниковали. С хрустом потянувшись телом, Тацуя первым же делом отправился к Ацуши. Привык к его присутствию, чувству надёжности и меланхоличному спокойствию. Для Химуро Мурасакибара был единственной опорой в рассыпающемся мире. Но вместе с тем, он с каждым днём всё глубже и глубже вклинивался в сердце, заставлял думать о себе, вызывал трепет и тёплые чувства, обволакивающие с ног до головы. Поразительно, даже перед лицом смертельной опасности, Тацуя был в шаге от влюблённости. Прокравшись к Ацуши, он с неуместным умилением оглядел его. Провидец короля спал на боку, трогательно прижимая к животу подушку. Похрапывал, уткнувшись в простынь. Химуро сбросил наспех натянутую рубаху и нырнул в постель. Дотронуться до Ацуши хотелось до зуда в ладонях, но Тацуя не мог преодолеть собственные принципы, так что приходилось ждать. А вот Мурасакибара терпением не отличался. Присутствие своего злобного воришки он почувствовал сразу же и с удовольствием сгрёб в объятья. Тацуя даже не вздрогнул. Коротко чмокнув Ацуши в лоб, он свернулся калачиком, греясь в обжигающем тепле. — Давно проснулся? — Как только ты зашёл в комнату. — Теряю сноровку, — хрипло рассмеялся Химуро. — Нет, просто я чувствую тебя, Муро-чин. Всегда, — бесхитростно поведал Мурасакибара. Тацуя обвил его за шею и тихо шепнул: — Можно? — Тебе можно всё. На этот раз Химуро отдался поцелую полностью. Утянув Ацуши за собой, он охнул от его тяжести, но не позволил отстраниться. Мягкие губы прильнули к щеке, бьющейся на шее жилке, носу, лбу и, наконец, к губам, увлекая в чувственную бурю. Тацуя послушно приоткрыл рот, позволяя себе поддаться магии Мурасакибары. Их поцелуй стал для Химуро откровением. До этого момента Ацуши ещё держал себя в руках, но почувствовав искренний отклик, выплеснул на него свою нетерпеливую страсть. Жарко, сладко, больно и так хорошо, что Тацуя не сразу пришёл в себя, развеивая плывущий туман. — Продолжим? — выдохнул Химуро, облизнув и без того влажные губы. Своё предложение он обдумал и нисколько не сомневался. Мурасакибара до боли сдавил его в руках и горестно застонал, уткнувшись носом в подушку. Тацуя привстал, принимая всё на свой счёт. — Не сейчас… — договорить он не успел. — Кхм! Прошу прощения. Я не знал… Позже зайду!.. Ну, или нет… — выпалил Тайга, стрелой вылетев из покоев. За дверью послышался издевательский смех Дайки и что-то вроде: — Я же говорил… Химуро успел увидеть лицо Кагами, пылающее огнём смущения. Застонав, он рухнул на кровать. А потом затрясся в беззвучном хохоте. Кое-кто ну совсем не менялся… — Попались. — Сожалеешь? — а вот Ацуши был серьёзен. Тацуя обхватил его лицо ладонями, заглядывая в лиловые глаза. Красивые глаза. — Они и так всё поняли. Ну, все, кроме Тайги, — исправился он и фыркнул. — Я не жалею и не стыжусь. — Муро-чин… Но Химуро не дал закончить предложение, приложив пальцы к губам. — Давай помолчим. Мне хочется твоего тепла. Ацуши понятливо кивнул, а потом снова обнял его, оберегая и согревая. *** — Куда поедете теперь? — поинтересовался Аомине за завтраком. — В Террум, а потом в Эллиум и Пиррум, — несмотря на то, что рот был забит едой, Ацуши сумел ответить внятно. Дайки кивнул и обратил взор на древнюю карту. Только Миарум был укрыт со всех сторон другими странами, как щитами. Остальные же были уязвимы перед лицом неизвестного врага. — Эллиум… Старый король ушёл на покой и оставил преемника. С ним легче будет договориться. — Я помогу, — вмешался Куроко, потянувшись за пером. — Огивара-кун всё поймёт и поверит вам, особенно когда прочтёт моё письмо. — Постой, — опешил Химуро, — ты знаешь короля Эллиума? Тецуя ответил мягкой полуулыбкой. — Нового. Он мой друг. — С меня письмо Мидориме, — хмыкнул Дайки. — А я напишу Хаякаве в Пиррум, — кивнул Рёта. Тацуя удивлённо примолк и на краткий миг почувствовал себя частью чего-то значимого. В замок Аомине он ехал с долей здорового скептицизма и был готов биться за правду до конца, доказывая её королям, несмотря на то, что Кагами и без того верил ему безоговорочно. Тайга-то верил, а вот его мужья могли и не поверить, невзирая на то, что с Химуро был Мурасакибара. Для них Тацуя был всего лишь другом Кагами, да ещё и вором… Но короли сумели удивить его. — А что с Миарумом? Почему старик Широгане не предупредил нас? Это в его же интересах! Если падут наши страны, конец придёт всему! — Он собирался, но прежде всего, хотел уберечь Миарум, только потом рассказать другим королям, потому что, как я уже и говорил, одним стихийным элементом не обойтись. Тогда мы не знали, что всё произойдёт так быстро, мои видения не приходят по желанию, — Ацуши чуть помолчал и озвучил последнюю причину: — А ещё он не хотел показывать меня всем. — Всегда знал, что этот старикашка себе на уме! — Ладно, оставим его! Сначала защитим границы, — рассудил Кисэ и поставил размашистую роспись. Закрыв конверт, он аккуратно залил место стыка густым горячим воском, запечатывая ценное послание. Ацуши покопался в своей походной сумке и выудил оттуда какой-то серый неприметный свёрток. Размотал ткань, и на стол посыпались мелкие камушки синего, изумрудного, голубоватого, жёлтого, фиолетового и красного цветов. Химуро с любопытством повертел в руках один, рассматривая острые грани. — Для чего они? — не выдержал Кисэ. Он смутно догадывался, но хотел бы узнать точно. — Для того чтобы скрыть отсвет от стихийных выбросов, — осторожно собрав камни, Мурасакибара передал их Аомине. — Защитите границы. Соберите армию. Время и маги у вас есть. А нам пора, — закончил он, и Тацуя разглядел на хмуром лице тень сочувствия. «Не жалей, мы вернёмся! А когда всё кончится, я покажу тебе, как красивы земли Севера!» — мысленно пообещал Химуро. Подрагивающая ладонь легла на руку Ацуши в ободряющем жесте. — Вот, пригодятся в пути, — Куроко опустил на стол сумку, полную каких-то звенящих склянок. Судя по всему, там лежали лекарственные отвары и мази. На потёртой коже Тацуя разглядел два талисмана в виде острых кристаллов. — Широгане будет искать вас, верно? — нахмурился Рёта. — В моих камнях мало магии, но достаточно для того, чтобы предупредить вас о солдатах, если они окажутся поблизости. — Лошади ждут в конюшне с полным снаряжением, — добавил Аомине, пока Кагами прощался с Тацуей. — Спасибо, Кисэ-чин, Куро-чин, Мине-чин, — хмурое лицо Мурасакибары прояснилось, выдавая его признательность. Химуро в последний раз хлопнул друга по плечу, сдавливая в ладони камень Кисэ. Взгляд Кагами потяжелел от переживаний, но на лице появилась та самая улыбка, которую так любили его мужья: широкая, живая, светлая, обнажающая острые клыки. — Варварам ничего не светит! Мы закроем границы и дадим им отпор. А ты береги себя, Тацуя! Встретимся здесь. — Встретимся здесь, Тайга! — решительно заявил Химуро.