Покажи мне свой мир

— Я ничего не знал! Не знал! Убери от меня свои руки! — Эйкичи было трудно дышать — большие ладони Мурасакибары пережимали горло, болезненно давили на артерию и кадык. Небуя с трудом касался ногами земли и хватал ртом живительный воздух. С Ацуши бороться было бессмысленно — всё равно, что со скалой. Помощи от Химуро ждать не стоило, уж он-то точно был на стороне Мурасакибары. — Я тебе не верю. — Ты же пророк, просто загляни в будущее! Я не виноват! Тацуя перевёл на Ацуши тревожный взгляд. К Мурасакибаре вот уже несколько недель подряд не приходили видения. В связи с этим он мрачнел, нередко Химуро чувствовал, что Ацуши боялся. — Мы не можем знать, виноват он или нет, — поспешно вмешался Тацуя. Ему пришлось обнять Мурасакибару со спины, чтобы его жёсткая хватка ослабла. Получив приток воздуха, Небуя закашлялся и неуклюже повалился на пол. Через некоторое время он нашёл в себе силы для благодарного кивка. — Он не врёт, — задумчиво протянул Акаши. — Ацуши, отойди от него, мы же не хотим лишиться союзника?.. Мурасакибара вынужден был отступить. Аккуратно развернувшись в захвате Химуро, он вперил в Сейджуро тяжёлый взгляд. — Какой из него теперь союзник? Солдаты Миарума подчиняются Широгане. Даже если он попробует раскрыть правду, его объявят предателем. — Для того чтобы склонить их на нашу сторону нужно веское доказательство. — Акаши был готов к его возражениям. — Дождёмся Дайки и Тайгу, у них есть кое-что интересное… — Но сначала… — не слушая возражений Эйкичи, Ацуши вывел его из палатки и оставил под надёжной охраной солдат. — Так будет лучше, — буркнул он чуть позже. Мурасакибара думал, что ждать придётся долго, но уже через пару минут к ним присоединились не только короли, но и Такао с Ниджимурой, последний при этом выглядел не лучшим образом. Если бы он был в своей драконьей форме, то наверняка шипел и плевался огнём. Перехватив вопросительный взгляд Химуро, Шузо закатил глаза. — Чувствую себя ездовой лошадью! — зашипел он. Лишь перебравшись ближе к Акаши и Коки, Ниджимура сменил гнев на милость. — Ну чего смотришь? Я не люблю летать с людьми на спине! Тацуя подавил неуместную улыбку, маскируя рвущийся из груди смех тихим покашливанием. — Может, начнём? — поторопил Мидорима. — Мы хотим знать, что раскопал Аомине. Дайки молча шагнул к столу с картой. — Вы все знаете, кем я был в прошлом… — откашлявшись, начал Тайга. — Мне не составило труда залезть в замок Широгане… Тацуя схватился за Ацуши, чтобы не поддаться искушению и не придушить друга. Кагами виновато потупился, кожей чувствуя его ярость и страх. — Пришлось повозиться, но то, что я нашёл в его покоях, стоило того… — он бросил на стол замотанный в ткань свёрток. — Это письмо короля к варварам. — Надеюсь, ты не забыл о нашем уговоре? Если подведёшь меня, я сотру с лица земли всю твою жалкую армию. Советую поторопиться и разрушить щиты, пока моё терпение не лопнуло. Ты ведь знаешь, что оно далеко не безгранично… — зачитал Аомине. На этом письмо обрывалось. — Этого недостаточно, — заметил Шинтаро. — Для армии нужны более веские доказательства. Кагами утвердительно кивнул и посмотрел почему-то именно на Химуро. — Я заметил потайную дверь в покоях короля, но не успел открыть её. Зашли слуги, и мне пришлось бежать. — Тайга поморщился от досады. — Думаю, что там скрывается нечто интересное. Мне нужна твоя помощь, Тацуя… Тацуя опешил. Тайга смотрел на него так, будто заранее готовился к отказу. «Вот дурак!» — Конечно. Я в деле, Тайга! — фыркнул он. Кагами заметно приободрился, но Химуро ещё не закончил. — Не думай, что я просто так прощу твою выходку. Чем ты думал, когда лез в замок Широгане один?! — Явно не мозгом, — ядовито прошипел Аомине, и Химуро понял, что Кагами провинился не только перед ним. — Всё в прошлом! Я в состоянии защитить себя сам! — взъерошился Тайга. Дайки ответил резким смешком, в котором, впрочем, не было ни доли веселья. Тацуя даже разозлился бы, если бы не почувствовал обиду Аомине и его волнение. Разгорающуюся ссору погасили Рёта и Тецуя, обнимая глупых мужей и успокаивая их ласковым шепотом. — Если в покоях короля лежит то, что нам нужно, следует поторопиться… А у нас нет даже плана действий, — вмешался Такао, но договорить ему не дали. — Именно для этого я здесь!.. — пропел знакомый голос. Химуро обернулся к входу и тут же оказался в удушающих объятьях своей шумной наставницы. — Алекс?.. *** Подтянув сползший с плеч плащ, Тацуя отхлебнул горячего травяного чая и с наслаждением зажмурился. Тепло разлилось по всему озябшему телу. Тацуя поднял голову к небу, размышляя над планом Александры. То, что Гарсия не только без раздумий отправилась за Кагами в военный лагерь, но и составила для них с Химуро план, совсем не удивляло. Она всегда горой стояла за них — своих мальчишек, не осталась в стороне и теперь. Но это дело было слишком опасным для неё… Тацуя беспокоился. После того, как она чуть не задушила в объятьях сначала его, а потом и Кагами, Алекс развернула перед королями свой план, составленный настолько подробно и доходчиво, что даже вечно ворчащий Мидорима не нашёл изъянов. А после жаркого обсуждения Алекс просто огорошила Химуро своим желанием лезть в королевский замок вместе с ними. Судя по округлившимся глазам Кагами, он пребывал в таком же шоке. — Ты выглядишь суровее, чем обычно. Химуро слышал её шаги, дыхание, шелест одежды, поэтому не испугался. Он протянул ей вторую пиалу с чаем, приглашая на грубо сколоченную скамью. Гарсия плюхнулась рядом, такая беззаботная, взбудораженная. Но Химуро не поверил в показное воодушевление. — Не вижу причин для веселья, — он был резок, возможно, жесток. Александра в ответ пригладила его спутанные волосы, как делала это всегда, когда беспокоилась. — Не пытайся побольнее уколоть меня, я же вижу, как ты переживаешь. Тебе страшно и в этом нет ничего постыдного. Я хочу помочь вам с Тайгой, хочу поддержать вас. — Прости. — Химуро почувствовал, как от стыда заполыхали щёки. Гарсия понимающе кивнула и сделала вид, что не заметила. Некоторое время она молчала, обдумывая какую-то важную мысль, а потом пробормотала: — Забыли. Наверное, я погорячилась… взвалила на вас ещё и беспокойство за меня. Будет лучше, если вы с Тайгой всё сделаете сами, без моего участия. Тацую затопила волна благодарности. На мгновение он забылся, позволив ей увидеть свою улыбку, прежнюю, тёплую, чуть снисходительную, настоящую, а потом снова закрылся, спрятался за стеной угрюмости. Гарсия подавила горестный стон. Отложив пиалу в сторону, она вдруг резко перевела тему: — А ты чего это сидишь здесь? Думаю, твой великан ждёт тебя в палатке. Химуро вспыхнул, морщась от неприятного жара, приливающего к лицу. Он и забыл, какой любопытной и внимательной была Алекс! — Дышу ночным воздухом! Кажется, это не твоё дело. — Хм… смотри не простудись… — довольно прищурилась Гарсия. Резкий ответ Тацуи её совсем не задел, только подтвердил догадки. — Спасибо за заботу. Усмехаясь про себя, Александра изящно поднялась со скамьи, но перед тем, как уйти, обронила: — Ты любишь его, Тацуя, и это вижу не только я. Иди к нему и разреши себе быть счастливым. Ты заслужил. Она давно ушла, но её слова продолжали звучать в голове Химуро. Сама того не ведая, Гарсия задела его за живое. Правда состояла в том, что он боялся не близости, он боялся любить. Эгоистично берёг своё сердце от боли, избегал её всеми возможными способами, но, похоже, проиграл… — Мне не сбежать, верно?.. В палатке было темно и тихо. В воздухе витал дым — значит, Мурасакибара совсем недавно погасил свечи и лёг. Он был страшно обижен на Тацую и не хотел с ним разговаривать, впрочем, Химуро его прекрасно понимал… — Я не отпущу тебя в Миарум! — Я должен… — Чушь! Никому ты ничего не должен! — Ацуши, неужели ты не понимаешь? Я хочу помочь своему брату! — А я хочу, чтобы ты был в безопасности! Муро-чин, пожалуйста… Не делай этого. — Я в состоянии постоять за себя! Не души меня своей заботой! Охладив голову, Химуро почувствовал запоздалое раскаянье. Разве он сам не ограничивал Мурасакибару? Разве ему не было страшно за него? — Прости меня. Я не хотел обидеть тебя… — прошептал он в темноту. Химуро полагал, что Ацуши не слышал его слов, но это было не так. Стоило ему раздеться и лечь в постель, как Мурасакибара выдал себя обиженным сопением. — Ты жестокий, Муро-чин. Чувствуя за собой вину, Тацуя обнял его и прильнул как можно ближе, чтобы горячо зашептать на ухо: — Я и не отрицаю. Пожалуйста, прости меня… От близости Мурасакибары в его животе постепенно разгорался огонь. Тацуя слишком долго ограничивал себя, поэтому желание не струилось по крови, а пульсировало изнутри жарким болезненным комком. Молодое, здоровое тело недвусмысленно реагировало на источник приятного тепла и мурашек по всей коже, но Химуро терпеливо ждал ответа, мягко поглаживая Ацуши по лицу, шее, спускаясь к груди. — Если ты продолжишь так ласкать меня, то мы не закончим разговор, Муро-чин… Смешок Тацуи тёплым облачком осел на плече Мурасакибары. Не отрываясь от него, Химуро зашептал прямо в губы: — И не нужно. Просто скажи, что прощаешь меня. — Прощаю, — простонал Ацуши, перед тем, как накрыть поцелуем его рот. Химуро с готовностью раскрыл губы, отдаваясь своему великану полностью. Не было больше страха, исчезли сомнения, испарилась горечь обиды. Были только они: любящие, жаждущие, пылающие в одном на двоих огне. И тьма, укрывшая их своим пологом до утра.