Покажи мне свой мир

Тацуя вышел из палатки ещё до рассвета, как они с Кагами и договаривались. Покидая Ацуши, он испытывал сожаление, остро приправленное чувством вины. Перед сном Мурасакибара особенно крепко обнял его и пробормотал: — Больше всего на свете мне хочется удержать тебя здесь, но ты ведь не вещь, Муро-чин. Я не буду мешать тебе. У Тацуи перехватило дыхание. — Ацуши, я… «Вернусь живым? Всё будет хорошо? Мы справимся?» Ложь. Химуро не был уверен в завтрашнем дне. — Не отвечай, Муро-чин. Лучше отдохни, тебе нужно набраться сил. Горло Тацуи будто сдавило железными пальцами. Ему пришлось переждать приступ острой жалости, чтобы хотя бы свободно вздохнуть. Мурасакибара притянул его к себе, обволакивая теплом объятий. Можно было раствориться в них, выбросить из головы беспокойные мысли, грызущие, будто стая диких псов, но Химуро ни на миг не забывал о страшной опасности. Ему оставалось только уткнуться лицом в грудь Ацуши и погрузиться в беспокойный сон, до изнеможения мысленно повторяя: «Прости меня, пожалуйста. Прости…» — Тацуя! — на плечо легла крепкая ладонь Кагами. Химуро вздрогнул и ответил коротким приветствием, прогоняя неприятные мысли. В первую очередь им с Тайгой нужно было сосредоточиться на деле. — Готов? — Да, сейчас, только оседлаю коня. — Не торопись, Тацуя, сначала поешь, — ободряюще улыбнулся Кагами. А вокруг уже сновали воины. Лагерь потихоньку просыпался. Вскоре воздух пах не утренней свежестью и гарью, а бурлящей в котелках кашей. Организм Химуро возвестил о голоде весьма громким урчанием, и ему пришлось сесть на пень рядом с Кагами. Тацуя досадливо поморщился, он-то рассчитывал выехать из лагеря до пробуждения Мурасакибары, чтобы не позволить петле вины затянуться на своей шее окончательно. — Ты хоть попрощался? — осторожно поинтересовался Тайга. Химуро с трудом проглотил вставший комом поперёк горла хлеб. — Я оставил письмо. — Мы оба знаем, что ты можешь дать мне в челюсть за лишние вопросы, но я рискну спросить: тебе не кажется, что это… несправедливо? — Я чувствую его боль, его растерянность и страх. Он боится потерять меня, а я… не могу обещать ему, что выживу, что вернусь целым и невредимым. Кагами понимающе кивнул, но прежде чем он успел ответить, в их разговор с деликатностью прущего напролом дракона влез Дайки: — Я не узнаю тебя, Тацуя! Все мы можем умереть на войне, так что теперь? С лицами мучеников идти в бой? Возьми себя в руки и охлади голову! Химуро вскочил с пня, чуть не опрокинув его. Потухшая ярость вскипела вновь, рождая в его груди глухое рычание. Ему ничего не стоило броситься на Дайки, повалить на землю, выместить на нём злость… Тацуя был готов, но его остановил суровый взгляд Аомине, в котором мелькнуло понимание. Химуро отшатнулся. Что он творил? Как позволил страху парализовать волю? Всё это время он жалел не только Ацуши, но и самого себя! — Тайга… мне нужно отойти. Встретимся через несколько минут. Кагами попытался возмутиться, остановить Химуро, но Аомине не позволил. Нужно было поблагодарить его. Позже. В далёком-далёком будущем… Мурасакибара нашёл письмо. Отрешённый взгляд скользил по строкам, в то время как руки сдавливали бумагу слишком сильно. Тацуя стремительно пересёк разделявшее их расстояние, выхватил письмо и без сожаления уничтожил его. Ацуши не успел даже набрать воздуха в легкие, чтобы возмутиться, Химуро ухватил его за затылок и запечатал губы поцелуем. Он целовал долго, чередуя воздушную мягкость с агрессивным напором, лаская и сдавливая в ладонях лиловые волосы, пока Мурасакибара не стал отвечать. Теперь их дыхание смешивалось в одно, восторг Тацуи передавался Ацуши вместе с трепетной нежностью и теплотой. — Я не буду давать пустых обещаний. Но я хочу, чтобы ты верил в меня, мне нужна твоя сила, твоя надежда. Я сделаю всё, чтобы вернуться к тебе! Химуро отскочил так же стремительно, как ворвался в палатку. Он позволил любви проскользнуть в теплоте взгляда, прежде чем вышел прочь. — Я верю в тебя, глупый Муро-чин… Кагами ждал его снаружи. Выглядел он при этом так, как будто опустошил в одиночку пару бутылей с акварским вином. Ага, а вот и причины его пьяной улыбки. Кисэ раздражённо запихивал талисманы в седельные сумки, выдавая своё волнение чересчур резкими движениями. Конечно же, ему не нравилось решение Тайги. Кагами ловил его ускользающий взгляд, пытался ухватить за руки, но Рёта каждый раз уворачивался. Наконец, он попался в ловушку и вынужден был посмотреть на Тайгу. Кагами долго что-то шептал ему на ухо, после чего Кисэ закатил глаза и обнял его. Всё это время Куроко и Аомине стояли поодаль, а когда Рёта попытался отойти, просто прижались к нему и Кагами. Они приняли выбор Тайги, не без протестов и ссор, но приняли. — Вот, уже лучше, — завидев Тацую, ухмыльнулся Дайки. Химуро проигнорировал сквозившее в его словах самодовольство. — Поехали, Тайга, мы задерживаемся. Кагами схватил мужей в охапку, лихорадочно целуя и шепча какие-то глупости. С трудом отлипнув от них, он поспешил оседлать лошадь. Тацуя вывел своего коня и, запрыгнув в седло, направил на выход из лагеря. — Ну что, вспомним прошлое? — поравнявшись с ним, ухмыльнулся Тайга. Химуро стало вдруг легко и свободно дышать. Всё благодаря нескончаемому оптимизму Кагами. Тацуя никогда не был таким же жизнелюбивым сгустком огня и искренней дружеской заботы, и каждый раз благодарил Тайгу за поддержку. Справившись с изумлением, он кивнул. Пожалуй, настало время исправляться. *** — Тацуя! Говорил же, что мы ещё встретимся! — окликнул Химуро знакомый голос. Фукуи Кенсуки собственной персоной. Мурасакибара отправил ему письмо сразу же после того, как Алекс начала составлять план, Химуро надеялся, что послание дойдёт до Кенсуки раньше, чем они пересекут границу Миарума. Для встречи Кагами выбрал самую скверную и дешёвую таверну, обусловив свой выбор фразой: — Брось, Тацуя, какой нормальный человек зайдёт сюда просто так? Солдаты короля и патрули такие места обходят стороной. Химуро закатил глаза. Да у него было, по меньшей мере, три возражения, но озвучил он самое веское: — Тебе ли не знать, что в таких тавернах водится сброд, готовый за награду продать свою душу? Думаешь, среди них нет королевских шакалов? — Будем вести себя тихо и не высовываться. Если кто из них и узнает Фукуи в тех обносках, что он на себя наденет, то нас — нет, — фыркнул Тайга. Оставив лошадь в конюшне, он полез в сумку и вытащил оттуда талисманы Кисэ. — Рёта купил их ещё в Акварусе, полезная вещь, они наводят морок и скрывают от любопытных глаз. К тому времени, как они добрались до нужного места, заметно стемнело, но в таверне было многолюдно. Тайга не без усилий пробрался к дальнему столу, волоча за собой Химуро. Для отвода глаз им пришлось заказать пряное пиво, к тому же, Кагами считал, что Тацуе нужно расслабиться. Химуро даже не возражал — тело было скованно жёстким напряжением. — Я надеялся, что это произойдёт при иных обстоятельствах! — ответил Тацуя, с подозрением глотнув горьковатый, пахнущий травами напиток. Стоило признать, что пиво было вкусным. — А мы и не уточняли. Фукуи сел рядом, тут же отпивая приличный глоток. — А теперь к делу. Мне не нравится ваш план. — А он и не обязан нравится. Твоя задача провести нас в замок и раздобыть форму стражников. — Как вы не понимаете!.. — оскалился Кенсуки. Поймав на себе любопытный взгляд какого-то посетителя, он поумерил пыл и зашипел: — Солдаты в свите короля связаны магической клятвой. Он узнает о подмене мгновенно! — А это уже не твоя забота. Найди форму к завтрашнему утру и проведи нас через ворота. Тяжёлый выдох вырвался из горла Фукуи. Безумцы! — Я надеюсь, что вы продумали каждый свой шаг. И ещё кое-что… король и прежде подозревал всех и каждого, но теперь его осторожность переросла в одержимость. В случае провала я не сразу приду на помощь, потому что у меня нет доступа в королевские покои, но я сделаю всё, чтобы вытащить вас из беды. — Спасибо, Кенсуки! *** У Ацуши была если не идеальная, то точно прекрасная память! Именно по его воспоминаниям Гарсия рисовала карту замка. Изучив её ещё раз, Кагами и Тацуя беспрепятственно миновали солдат у замковых ворот. Фукуи выдал им обещанную форму, а талисманы Кисэ надёжно скрыли их лица и тела. Удивляло и настораживало то, что по всему периметру замка дежурило мало воинов, этот факт не вязался со словами Кенсуки. У Химуро не было возможности поговорить с Кагами, но поделиться своими подозрениями и опасениями он мог и одним жестом — почти незаметным прикосновением к его запястью. — Мне неспокойно! — Мне тоже, но отступать поздно. Действуем по плану. У покоев короля волнение Химуро слегка улеглось. Всё верно, гонимый страхом, правитель сосредоточил основную силу стражников вокруг сердца своего замка. Оставалось надеяться, что талисманы Рёты не подведут, и им с Тайгой удастся прошмыгнуть мимо солдат. Тацуя боялся даже представить, что будет в противном случае… Стражники пропустили их без лишних расспросов, и это должно было стать вторым звоночком. Но не стало. Химуро и Кагами прокрались в покои, Тайга бросился к двери. Ему хватило пары минут, чтобы расправиться со сложным магическим замком, а вот с потайной дверью пришлось повозиться. Над ней висела невидимая нить магии, которую с трудом оборвал Тацуя. Сам замок представлял собой великолепную совместную работу магов и ремесленников. — Видел когда-нибудь такой? — Да, в доме одного придворного мага. Но тот был… проще. С этим придётся поработать. Химуро бережно распутал прочные, как канаты, нити магии, и только потом принялся за хитроумный механизм. Всё это время Кагами чутко прислушивался к тому, что происходило в коридоре. — Должен признать, что над замком трудились настоящие мастера! Тайга хотел было ответить, но внезапно сорвался с места и прильнул к двери. Несколько долгих, нервирующих секунд он к чему-то прислушивался, а потом на грани шёпота скомандовал: — Прячемся! Отскочив от двери, он подлетел к окну. На то, чтобы распахнуть створки и оставить на раме следы, у него оставалось не больше полуминуты. Химуро за это время расправился с замком и шмыгнул в пугающую темноту. Кагами влетел следом, каким-то чудом успев повесить проклятущий замок на место и набросить на него магическую иллюзию. Невесть что, конечно, но если не приглядываться, то можно было не заметить. При этом его сердце колотилось так сильно, что своим сумасшедшим грохотом могло выдать их. Тацуя никак не мог остановить крупную дрожь своего тела, а уж о том, чтобы каким-то образом успокоить Кагами и речи не шло. Между тем король ворвался в свои покои, за его грузными шагами послышался топот ног солдат. — Как вы могли пропустить их сюда?! — Ваше Величество, они выглядели как… — заблеял один из стражников. — Нет, они и были… — Магия! — рявкнул король. — Обыскать весь замок. Выполняйте! — Да, Ваше Величество! Снова топот, на этот раз удаляющийся. Всё это время Тацуя почти не дышал. В тишине тёмной комнатки он слышал только биение своего взбесившегося сердца и судорожное дыхание Тайги. Пространство было крохотным, они едва помещались здесь и боялись сделать лишнее движение. — Король ещё здесь, — прошелестел Кагами. Химуро скривился. От долгого нахождения в одной позе затекла рука, Тацуя отнял её от стены, пытаясь разогнать застоявшуюся кровь, и с ужасом понял, что впечатал ладонь во что-то мягкое. Это что-то начало заваливаться на него с жутким хрустом. Вопль ужаса в горле Химуро удержала только рука Тайги. Вдоль хребта прошлась колючая ледяная волна, отзываясь мурашками по всему телу. — Тихо, — взмолился Кагами. Судя по голосу, он едва держал себя в руках. Загоревшийся в его ладони огонёк осветил пространство, и Тацуя закаменел от страха. На него из темноты остекленевшими глазами смотрел Широгане Эйджи. — Демоны бездны! Шорохи в покоях короля стихли. Наступила абсолютная тишина, как будто уши Химуро заложило мягкими лекарскими тряпками. Он вжался в стену, пытаясь избежать соприкосновения с мертвецом. Тайга рядом и вовсе затих, выдавая своё присутствие только судорожным хрипом. Казалось, вместе с ними застыло и пространство. Вкрадчивый стук разбил стеклянный купол тишины. Стук в потайную дверь. И снова, и снова… — Тайга, Тацуя, вам не кажется, что входить в покои короля без приглашения невежливо? Где ваши манеры? Выходите, я же знаю, что вы там. Нам нужно поговорить!..