Покажи мне свой мир

— Не делайте лишних движений. Я помогу! — прочитал Химуро. — И это всё? Ничего определённого, — поморщился Кагами. Проклятая цепь никак не поддавалась, но Тайга не сдавался. — Не думаю, что под угрозой разоблачения он написал бы нам целую поэму! — снова съязвил Тацуя. Кагами обиженно засопел, продолжая плавить прочное железо. Ему казалось, что магическая оболочка истончалась, и стоило поднапрячься, чтобы разбить звенья. Химуро замолчал, страдая от своего бессилия. Если бы на цепи был замок… В данный момент Тацуя считал себя скорее обузой, чем помощником, он был вынужден уворачиваться от раскалённых рук Тайги и терпеливо ждать конца изрядно поднадоевшего спектакля Козо. А время тянулось так медленно… За окнами светало, когда Химуро услышал за дверью твёрдые шаги. Кагами к тому времени устал настолько, что с трудом шевелил руками, его магия едва теплилась на кончиках пальцев, а вместе с ней угасала уверенность Химуро в благополучном исходе. — Подними их, они не могут шевелиться сами, — приказал один из солдат. Второй беспрекословно повиновался, рывком поставив Тацую на ноги. Орать и брыкаться в нынешнем положении было бы невероятно глупо, поэтому ему пришлось молча следовать за стражником. Кагами проглотил клокотавшее в горле бешенство и позволил конвою увести себя. По мере того, как они спускались в подземелье, воздух тяжелел от сырости и затхлости. Постепенно роскошное убранство замковых коридоров теряло своё приветливое очарование, дорогое дерево сменялось покрытыми мхом и пылью камнями. Шаги заглушала сырая земля. — Бросишь их в дальнюю клетку, — с этими словами стражник, волочивший за собой Кагами, толкнул его на караульного. Химуро полетел следом, чудом не рухнув на друга. Его поймал новый воин, внезапно мягко придерживая за предплечья и не причиняя лишней боли. — Как прикажете. Волна облегчения накрыла Химуро — голос Фукуи! Совершенно точно голос Фукуи! — Вам не кажется, что визит к королю затянулся? Пора выбираться отсюда! *** — Ваше Величество, варвары вторглись в Миарум через границу с Эллиумом! Аомине понадобилось некоторое время, чтобы принять чудовищную новость и справиться со вспышкой гнева. Страх царапнул изнутри. — Что с армией Эллиума и щитами? — Щиты полностью разбиты, важные города захвачены, армия сосредоточена на столице и оставшихся крупных крепостях, — сухо отрапортовал Вакамацу. — Направь им на помощь три западных корпуса. Возвращайся в Акварус, а я останусь здесь и возьму на себя защиту границ. Было видно, что Коске не понравились его слова. Аомине прекрасно понимал почему: с точки зрения всех законов логики он должен был остаться в своей столице и направить к границам войска под предводительством Вакамацу, тем самым обезопасить себя. Проще говоря, спрятаться за спинами солдат и магов, как это делали его предки. — Ваше Величество… — Коске, исполняй приказ. Неужели ты думаешь, что я иду на неоправданный риск? Вакамацу мотнул головой, буравя его суровым взглядом. В любой другой ситуации Дайки обязательно пошутил бы над неуклюжей заботой, волнением Коске, но в данный момент желания веселиться не было. — Как прикажете! Поклонившись, Вакамацу покинул палатку, а спустя несколько часов Аомине и Шинтаро собрали своих маршалов за пределами военного лагеря. Медлить и дальше было сродни самоубийству. Мурасакибара со стороны смотрел на то, как быстро в головах королей созревает план, как под их командованием формируются дивизионы, объединяющиеся в огромную армию. Он изо всех сил хотел предотвратить войну, но, похоже, проиграл Судьбе… Тогда зачем всё это? Для чего ему был дан дар, пророческие сны?.. Она хотела повеселиться? — Волнуешься за Тацую? — Куроко присел рядом. — Фуку-чин обязательно вытащит Муро-чина из замка до того, как варвары захватят столицу. Тецуя согласно кивнул. Решение остаться в военном лагере, отпустить Кисэ в Миарум и положиться на друга Ацуши далось Куроко и Аомине с великим трудом. Только безграничная вера в Рёту и Тайгу позволила им сделать это. И вот теперь Тецуя был вынужден ждать, надеяться, взывать ко всем Богам, которых знал. — Мы готовы, — оповестил Дайки. — Не будем пока рваться в бой, побережём силы. Достаточно распределить войска у границ. Куроко вскочил с бревна, но Аомине остановил его, тихо бормоча на ухо: — Останься здесь. Я не хочу рисковать тобой, Тецу. Всё внутри Куроко взбунтовалось против этого решения. Дайки был собран и суров, не оставляя ему ни малейшего шанса на протест. В воздухе отчётливо запахло грозой. — Не выйдет. — Ацуши изумился, слыша в голосе Тецуи несвойственную ему твёрдость. — Я обещаю не лезть в бой, но сидеть тут бесполезным кулем тоже не собираюсь!.. Мурасакибара не стал подслушивать дальше, хотя было интересно, чем же все кончится. Стоило заняться более полезными делами. Воины тихонько переговаривались между собой. Паники не было, но Ацуши видел в глазах людей настороженность и страх. Их чувства подпитывали его беспокойство, грозившее превратиться в самый настоящий ужас. — Эти двое могут препираться до бесконечности, — кивнув на королей, бросил Мидорима. — Надеюсь, сегодня они ограничатся парой минут. Мы выступаем через час, так что советую собраться. Ацуши хмуро кивнул. — Сомневаешься? Смотри, уже закончили и, похоже, победил Куроко! — Эй, чего расселись! Выступаем! — рявкнул Дайки. Синие глаза были полны гнева, волнения. Мидорима не стал ввязываться в ссору. Отдав короткий приказ, он вскочил в седло. За его спиной зашевелилось людское море: пешие подхватили оружие и щиты, опустили забрала шлемов; конные вывели лошадей вперёд. Большая часть армии ждала их на подходе к границе, но даже три неполные дивизии под командованием королей внушали трепет в сердца врагов. Всё правильно, пусть боятся, ждут неминуемой гибели, бегут! Плодородные земли и рабы им не достанутся! *** Весточка от Кисэ пришла незадолго до рассвета следующего дня, когда часть армии достигла приграничной реки. До Миарума было рукой подать, где-то два-три дня пути, если отдыхать только по ночам и организовывать короткий дневной привал. Войска остановились у безымянной прибрежной деревушки, чтобы пополнить запасы провизии. Аомине и Мидорима спешились и тут же направились к костру, по пути обсуждая дальнейшие действия. Удивительно, но в этот раз они совсем не спорили, а вполне мирно беседовали как друзья, встретившиеся после разлуки. — Ацуши, а ты что думаешь? Мурасакибара оторвался от изучения карты и обнаружил, что Дайки упорно ждёт от него ответа. Проблема была в том, что он всё прослушал… — Смотри, послание от Кисэ! — Мидорима легонько толкнул Аомине, обращая его внимание на кружащегося в небе голубя. — Что там? Дайки развернул письмо вместе с Ацуши. — Всё идёт по плану. Фукуи вывел их из замка, они уже выехали из столицы и движутся навстречу нам. Сдавливающая внутренности Мурасакибары пружина разжалась, но на смену постоянному напряжению и нервозности пришла противная усталость. Ему хотелось лишь одного: обнять, наконец, Тацую. Обнять и уснуть рядом с ним. — Чего скис? Скоро встретишься со своим хмы… хм… Тацуей. Мы узнаем, что скрывает король и заручимся поддержкой его войска. Ацуши вяло кивнул. Пока Дайки упорно делал вид, что совсем не волнуется за Кагами и Кисэ, а ждёт добрых вестей, Мурасакибара тяжело поднялся с бревна и поплёлся к реке. Вдали от шумного лагеря было проще собраться с мыслями. Ацуши слышал только всплески воды, чириканье каких-то птиц, да шелест деревьев. Ему даже захотелось прилечь на сероватый песок, согретый утренним солнцем. Мурасакибара так и поступил, предварительно расстелив походный плащ. У него было время до полудня, за которое стоило не только отдохнуть, но и вздремнуть. — Ацуши… Ацуши! — радостный голос Химуро казался продолжением сна. — Вставай. Мурасакибара всерьёз опасался, что Тацуя — плод его воображения. Горячие поцелуи обожгли трепещущие веки, обрушились на лоб и щёки, убеждая в том, что Химуро реален, вот он, сидит рядом, поглядывая на Ацуши с теплом в любимых глазах. Мурасакибара ухватил его за руку и опрокинул на себя, с замиранием сердца вслушиваясь в глухое бормотание и смех. — Никуда больше не отпущу тебя, Муро-чин! — после отъезда Тацуи Ацуши разговаривал так редко, что теперь вынужден был избавляться от хрипа в голосе. — Да я и не собираюсь! Мурасакибара довольно засопел, вдыхая полюбившийся запах, и принялся целовать Химуро. Тацуя хихикал, то уворачивался, то наоборот притягивал его ближе. — Мы в песке, вставай, нужно отряхнуться. Ацуши был счастлив настолько, что не обращал внимания на досадную неприятность в виде назойливых песчинок, прилипших к коже, но Химуро настаивал, и пришлось нехотя подняться. — Когда ты приехал? — подставляясь под поглаживания, спросил он. Тацуя как-то странно посмотрел на него. Улыбка поблекла, он весь напрягся, но продолжил стряхивать песок. Ацуши кольнуло недоброе предчувствие. Что-то случилось с Рётой и Тайгой? Почему тогда Аомине до сих пор не поднял всех на уши? — Где Кисэ-чин и Кагами? И тут губы Химуро дрогнули в нехорошей усмешке. Во взгляде мелькнуло злое торжество. — Там, где им и полагается быть… Мурасакибара поёжился, непонимающе глядя на него. А Тацуя внезапно так близко прижался к нему, что удалось разглядеть в радужках чёрные прожилки. Это не его глаза! Не Химуро! Вместе с этим простым пониманием Ацуши пронзила жгучая боль. Инстинктивно отшатнувшись, он схватился за воткнутый в живот длинный нож, рукоятку которого сдавливал в ладонях Тацуя. — Ты всегда был излишне доверчивым, Ацуши… — последнее, что услышал Мурасакибара, прежде чем боль захватила всё его существо.