***
Эмма резко вздрогнула, широко распахивая глаза, потому что ее потревожил кошмар. Еще стояла глубокая ночь, прошло буквально несколько часов с тех пор, как Спаситель и Королева легли спать. Широкая улыбка появилась на лице блондинки, как только ее взор упал на Миллс, крепко обнимающую ее сбоку, переплетая руки и ноги. Ее голова покоилась на груди шерифа, от чего Свон почувствовала себя несколько неловко. Но так было спокойно, так она чувствовала себя в безопасности, как, наверное, и сама Реджина. Слегка отодвинув ногой край своеобразной «двери» палатки, девушка заметила, что огонь еще горел, поэтому решила пока не выбираться из теплых и тесных объятий. Эмма внимательно рассматривала лицо брюнетки, аккуратно заправляя за ухо выбившуюся прядь смольных волос, от чего Королева сонно что-то пробормотала, но не проснулась. Вчерашний день преподнес спасительнице пищу для размышлений, ведь поцелуй с Королевой был дозволен далеко не всем. А тут она сама добровольно подпустила к себе Эмму, несмотря на все угрозы. Это могло что-то значить, а могло быть, как сказала сама Миллс, всего лишь секундной слабостью. Эмоцией. За размышлениями проходило время, и Спаситель все же решила выбраться из крепких объятий, потому что огонь гас, а тело чудовищно ныло. Аккуратно выбравшись из палатки и чудом не разбудив Редж, девушка подложила дров в костер, садясь спиной к сладко сопящей брюнетке. Она задрала футболку, глядя на свою боевую рану и тяжело вздыхая. Девушка не жалела о том, что такой ценой защитила Миллс, думая о сказанных словах. «За сохраненную жизнь Злой Королевы» — пронеслось в белокурой голове, — «Она не такая злая, какой хочет казаться. Просто далеко не каждый способен это увидеть». В ту ночь Свон так больше и не ложилась, мирно потягивая чуть горчащий кофе и думая над многим. Начиная от вчерашнего поцелуя и заканчивая детскими домами. От развязного веселого настроения не осталось и следа, сменяя широкую самодовольную улыбку на поджатые тонкие губы.***
— Ты спала вообще? — хриплым ото сна голосом спросила Реджина, выбираясь из палатки и сладко потягиваясь. — Да, — Эмма подала брюнетке кофе и тарелку с завтраком. — Что с настроением? — А что с ним? — Да брось, Эмма, по тебе же видно. Что-то случилось? — в голосе слышалось волнение. — Нет, все в порядке. Завтракай, а то остынет, — бесстрастно проговорила Свон, глядя вновь стеклянным взглядом на брюнетку, теперь сидящую напротив. — Так, мы же все еще играем в эту игру, поэтому я могу задать вопрос и, судя по правилам, ты должна будешь на него честно ответить. — Ну? — Ты второй раз так выглядишь. Второй раз, после того, как у тебя появляется время побыть наедине, тебя словно кто-то меняет на другую Свон. В твоих глазах гаснет огонь, все веселье и придурковатость пропадают, оставляя серьезную, отстраненную твою сторону. Почему так происходит? О чем ты думаешь в такие моменты? — Миллс выглядела серьезной, потому что ее действительно волновал заданный вопрос. Повисло молчание, которое нужно было Эмме. Блондинка думала о том, что стоит сейчас сказать Реджине и в какой форме, чтобы избежать дальнейших расспросов со стороны Королевы. Да и на этот вопрос Свон не горела желанием отвечать, но деваться было некуда. — Ну же, Эмма, о чем ты думаешь? — Я не могу ответить что-то определенное, потому что думаю о многом. О семье, о приютах, в которых довелось побывать, о том, что случилось за последние годы, о своем дурацком титуле «Спасителя». Обо всем, о чем приходится, — нервно проговорила Свон, чувствуя откуда-то взявшееся раздражение. Не успела Королева что-то ответить, как блондинка поднялась с места, покончив с кофе, и направилась собирать палатку, давая понять, что не собирается продолжать диалог. По крайней мере, не сейчас.***
— Свон, ты сегодня весь день собираешься меня избегать и игнорировать? — не выдержала Миллс, обходя блондинку и становясь перед ней так, чтобы не было возможности сбежать от разговора. — Ну, ты же это успешно делала последние несколько месяцев, — огрызнулась та, делая попытку протиснуться вперед, но была несколько грубо остановлена, в ответ на что лишь картинно закатила глаза. — Да, но у меня была на то веская причина. — И какая? — На тот момент я думала, что ты разрушила мое счастье, помогла всем вспомнить о реальности, да и вообще… Генри узнал о родной матери, все вспомнили, что я — само зло, меня едва ли убить не пытались. Хотя почему едва ли? Пытались и неоднократно. — Мне кажется, или с этой дурацкой должностью «Спаситель» я только и делаю, что пекусь о всеобщем счастье. Я вообще не делала это специально, это было предначертано судьбой — разрушить твое заклятье поцелуем любви. Напомню, перед этим ты пыталась меня убить, — сверля взглядом дерево за спиной Реджины, проговорила девушка, скрещивая руки на груди. — Не убить, а всего лишь усыпить, — уточнила Миллс, — Это делала Злая Королева, а не я. Не та, кем я являюсь сейчас. После всего, что произошло, я переосмыслила многое, да и Генри не позволял мне оставаться все той же злодейкой. — Надо же. — Эмма, посмотри на меня, — мягко произнесла брюнетка, не находя взаимного взгляда, но чувствуя необходимость в нем, — Пожалуйста… Спаситель нехотя перевела взгляд с совершенно безынтересного ствола дерева на Миллс, выглядевшую сейчас растерянной. Девушка внимательно изучала карие глаза, при свете дня больше напоминающие цветом виски, чувствуя, что под таким взглядом ей становится тяжело. Реджине явно не нравился такой взгляд Свон, настолько грустным он казался. Проходили секунды, минуты, а эти двое просто молча стояли, внимательно изучая каждую деталь в лицах друг друга, запоминая, словно видят в последний раз. Заметив, что Королева несколько расслабилась, теперь уже не защищая всем телом дорогу вперед, Эмма выждала время, в следующее мгновение резко обходя ее Величество и направляясь вперед. Под таким взглядом Свон просто не выдерживала, найдя отличный способ его прекратить. Медленно развернувшись, мэр направилась за стремительно отдаляющимся силуэтом спасительницы, тяжело выдыхая и надеясь, что они все же разберутся с этим, просто позже. Это было прекрасно понятно — им было необходимо разобраться с отношениями. Слишком много всего произошло.***
Еще один день прошел. Эмма так и не желала разговаривать со своей Королевой, игнорируя любые попытки разговора, которые под конец и вовсе прекратились. Поняв, что это бесполезно, Реджина перестала пытаться, решив, что проще оставить блондинку в покое, пока та сама не решит заговорить. Но она не решалась. Начало смеркаться и Свон стала искать место для ночлега, вскоре выходя к реке и замирая. Вид открывался потрясающий — ровная спокойная гладь воды, за которой виднелось огромное поле и тонкая полоска леса, обрамленная яркими красками заката. Мягкие солнечные лучи играли на молочной коже и светлых волосах, которые теперь буквально светились. Реджина следила взглядом за всеми движениями Спасителя, восхищаясь красотой этой девушки и впервые видя ее настоящую. Простую, молчаливую, спокойную, слегка грустную. Она видела Эмму такой, какой та всегда являлась. Видела ее самой собой. Но такое прекрасное мгновение оставалось лишь моментом, Свон поддалась вперед, шагая и останавливаясь чуть поодаль от воды, на ровной полянке, которую кругом обступили кустарники и деревья с восточной стороны. Тяжелый вздох и Королева отправилась следом. Без лишних слов, она просто действовала так, как должна была. Костер разожжен, палатка поставлена, ужин закончен. Молчание становилось тяжелым, напряженным, вынужденным и мучительным, но ни та, ни другая не прекращали его. Так и закончился день, закончился вечер. Реджина забралась в палатку, сворачиваясь в клубок, как это делают маленькие замёрзшие котята, и засыпая. Эмма так и не легла спать, оставаясь рядом с костром и упираясь спиной в ствол огромного дерева. Она не хотела спать в палатке, не хотела ложиться рядом с брюнеткой, не хотела чувствовать такую приятную близость, не хотела чувствовать тепло чужого тела. Она не хотела привыкать к этому. Ведь, когда это бредовое путешествие закончится, все вновь станет на свои места. Они вернутся к тому, с чего все начиналось. К ненависти, к ревности, к злости. К тому, к чему Эмма не хотела возвращаться. Может быть, не только Эмма?