На круги своя

Есть в этом что-то глупое — праздновать самый длинный день в году после захода солнца. Гермиона говорит, что весь смысл в том, что эта ночь предельно коротка, а поэтому наиболее насыщена магически. Нет никакого резона ей не верить, но, если быть до конца честным, Гарри просто плевать. Он не за этим сюда приехал. Настоящее веселье начинается, когда вся компания вручную закатывает в гору четыре украшенных зеленью колеса, обвитых соломой и просмоленными веревками. Даже для крепких парней массивные колеса старой фермерской телеги невероятно тяжелы. Выпитый за ужином огневиски тоже дает о себе знать. Руки скользят по зеленой массе веток и цветов, колеса натыкаются на камни и периодически срываются вниз под мужской мат и девчачий визг. Когда все четыре колеса оказываются на вершине холма Каслриг, некоторое время все стоят молча. Солнце садится медленно, будто пытается урвать у ночи каждую секунду. Небо кристально ясное до самого горизонта, поэтому закатный градиент идеален. Вскоре солнце сдается. Гарри выходит из задумчивого оцепенения, когда рядом одно за другим вспыхивают просмоленные колеса. — Только не в сторону фермы! — отчаянно взвизгивает Гермиона. Поздно. С диким улюлюканьем молодые волшебники срываются вниз, вслед за подпрыгивающими на лету горящими колесами. Дерево, охваченное огнем, при каждом ударе издает громкий треск. От безумного бега захватывает дух. Краем глаза Гарри замечает, что кто-то падает, но он уже не в силах остановиться. Грудь буквально разрывает от смеха. Рядом заливисто гогочет Рон, размахивая на бегу руками, как ветряная мельница. Кажется, равновесие восстановлено, противоречия остались позади. Им везет. Пылающие колеса проносятся мимо деревянных строений старой фермы и заваливаются на бок в высокой луговой траве. Какое-то время все участники дикого забега пытаются утереть слезы, унять безудержный смех и просто отдышаться. — Все бы ритуалы были такими, — доносится до ушей Гарри негромкий голос Малфоя. Гарри не особенно разбирается в древних ритуалах, но догадывается, что таких забавных действительно маловато. И он смеется в ответ. — Ну вы наверняка в подвалах своего мэнора не одного маггла положили на ритуальный камень. Весело было? — ехидно выплевывает Рон. Гарри понимает, что в словах друга есть доля правды, но отчего так хочется засветить кулаком по веснушчатому носу? Реплика Уизли повисает в воздухе без ответа. Все отсмеялись. — А теперь — гадания! — нервным тоном неопытного распорядителя на свадьбе, перешедшей в драку, возвещает Гермиона. — Выбираем шалаши! Сложно поверить в то, что этот человек бросил Прорицания на третьем курсе. Сестры Патил и Лаванда радостно хлопают в ладоши. Остальные девушки тоже выказывают небывалое оживление. Гарри уныло плетется в сторону каменного круга, к увитым цветами шалашам. Там заботливо разложены все необходимые предметы и ингредиенты, а также пергаменты с разными способами гаданий. Гарри это абсолютно не вдохновляет, но Луна берет его за руку и тянет в шалаш. Они зажигают свечи, расставляют зеркала, наливают воду в чаши. То есть совершают массу бессмысленных, на взгляд Гарри, действий. Шелест травы у входа отвлекает Луну. — Присоединяйся, втроем веселее, — как всегда двусмысленно произносит она. В другой раз можно было бы пропустить это мимо ушей, но их вполне себе дружеское уединение нарушает Малфой. Хорошо, что при мерцающем свете свечей можно спрятать выражение лица. Гарри кривится, но вовсе не из-за неприязни. Просто в последние два дня каким-то непостижимым образом он оттягивает на себя все внимание. Луна возвращается к прерванному занятию, и Гарри тоже пытается сосредоточиться на манипуляциях с дымом и зеркалами, но все, на чем он может остановить взгляд — изогнутые в скептической ухмылке губы Драко и его длинные пальцы, сомкнутые вокруг чаши с булькающим содержимым. Луна обмакивает перышко в неизвестном пузырящемся составе и тянется к лицу Гарри, чтобы вывести на его щеке какие-то узоры. Гарри фыркает. Щекотно. — А у тебя, как я погляжу, стальные яйца, Поттер, — хмыкает Малфой. — Я бы ни за что… Но пока он отвлекается на разговоры, Луна ловко выписывает руну и на его щеке. — Полегче, Лавгуд, — шипит Малфой. — Так можно и без руки остаться. Гарри со вздохом закатывает глаза. — Хреново, когда не можешь расслабиться и довериться другу, правда, Малфой? В ответ он ждет как минимум целой тирады о том, что полоумных и грязнокровок на расстояние Авады нельзя подпускать к совершению магических ритуалов. Но Малфой молчит. Стало быть… Громкие крики снаружи отрывают Гарри от размышлений о малфоевском одиночестве. Он выскакивает наружу с палочкой наготове. Все оказывается довольно банально. Рон с Симусом, изрядно набравшиеся, подожгли их с Гермионой шалаш. Взбешенная подруга отправилась гадать к другим девушкам, а поджигатели теперь скачут возле дымящегося шатра, выкрикивая что-то неразборчивое. — Ф-фух, напугали, — Гарри разворачивается, чтобы вернуться к своим напарникам по гаданию. Две белобрысые физиономии торчат в проеме шалаша. — Да ты там развлекаешься вовсю, Гарри! — резкий выкрик Рона останавливает его в шаге от цели. — Представляю, куда Джинни засунет тебе свою метлу, если узнает, что ты предпочел Малфоя. Слова больно бьют в спину. Гарри медленно разворачивается. На его лице написано искреннее непонимание. Чем он заслужил эти нападки? Почему Рон ведет себя с ним как придурочный козел Аберфорта, которого за бодливость в прошлом году затоптали и съели мирные фестралы. Гарри делает медленный выдох, потом медленный вдох и снова выдыхает. — Пойдем, поговорим? Слова произнесены максимально спокойно. Видит Моргана, он не хочет драки, и не потому, что Рон выше его и шире в плечах. Гарри просто хочет уберечь от сложного испытания их многолетнюю дружбу. Уизли ухмыляется, жестом останавливает подорвавшегося следом Симуса и топает за Гарри в каменный круг, подальше от шалашей. Когда Гарри останавливается и поворачивается к другу, из-за ближайшего камня в круг входит еще один участник конфликта. «Малфой, ну ты-то зачем тут нарисовался? Сейчас все будет гораздо хуже». Появление Малфоя действует на Рона, как розовая кофточка Амбридж на кентавров. Меньше чем за минуту Гарри успевает узнать, что он размяк и продался. Что как угодливая сучка хлопотал в суде о Малфоях, в чьем доме держали в темнице Луну и пытали Гермиону. Что присутствие Малфоя здесь оскорбляет память о погибших защитниках Хогвартса, и Гарри немедленно должен перестать разговаривать с ним, смеяться над его шутками и дышать с ним одним воздухом. Гарри и Малфой молча слушают эту тираду. И если лицо Малфоя принимает прежний отрешенный вид, то Гарри мрачнеет с каждой секундой. Наконец, Уизли останавливается. Он порывисто дышит и с вызовом переводит взгляд с одного на другого. Гарри, собираясь с ответом, вновь призывает все свои теплые дружеские чувства, чтобы не сорваться. — Рон, мы все сейчас прилично выпили, но это не повод разбрасываться оскорблениями. — Как ты заговорил! У Малфоя набрался? — Рон, скрестив руки на груди, подходит ближе. — Тебе нужно протрезветь… — Гарри бессильно прикрывает глаза. — И повзрослеть, — с ухмылкой добавляет Малфой. Он стоит, опираясь спиной на один из самых высоких камней круга. Гарри не успевает отреагировать на движение Рона, который кидается к Малфою и бьет его кулаком в лицо. Уизли сильно пьян, поэтому попадает лишь вскользь по губам. Но этого достаточно, чтобы разбить их в кровь. Малфой медленно вытирает губы ладонью и опирается ею на камень кромлеха. В следующую секунду все трое понимают, что вокруг них происходит что-то необычное. Все за пределами круга погружается в непроглядную тьму, а когда она рассеивается, ни самодельных шалашей, ни старой фермы рядом уже не видно. — Что ты наделал? — практически протрезвевший Рон снова кидается к Малфою и хватает его за грудки. — Идиот, — шипит сквозь зубы Гарри и оттаскивает озверевшего Уизли. — Надо во всем разобраться. Я поднимусь на холм, чтобы осмотреться. Нужно понять, что произошло с остальными. — Может попробовать аппарацию? — предлагает Малфой. Его губы все еще кровоточат, и он достает из кармана платок. — Смыться хочешь, тварь? На Уизли уже никто не обращает внимания. Гарри понимает, что любой аргумент в защиту Малфоя будет превратно истолкован. А еще в этой ситуации совсем не хочется терять времени. Гарри идет к холму, а Малфой аппарирует. Через пару секунд тот снова появляется в круге и кричит вдогонку Гарри, что в Хогсмид переместиться не получилось, но он будет пытаться дальше. Гарри кивает и идет вверх по мягкому ковру густой травы. Вид с вершины Каслрига точно такой же, как и раньше. Чистый лунный свет и ясное небо позволяют видеть довольно далеко. Вот только ни одного признака того, что здесь совсем недавно стояла старая ферма, найти не удается. Становится жутковато. Гарри быстро спускается с холма. В каменном круге его ждут. Малфой сидит в своих добротных брюках прямо на траве, привалившись спиной к одному из камней. Рон выжидательно смотрит на Гарри. Тот мотает головой. — Ничего. Как ветром сдуло. Что с аппарацией? — Тоже ничего. Можно аппарировать, но до цели не долетаешь, утягивает обратно, — Малфой тяжело дышит. Видимо, пытался не менее дюжины раз. — Хреново. Рон? — Что «Рон»? Я тебе не Гермиона, чтобы загадки разгадывать. — Может, запустить Метку? — неуверенно предлагает Малфой. — Тогда… — Прибудут авроры, — кивает Гарри. Он жестом останавливает Малфоя, готовящегося произнести заклинание. — Давай я, чтобы потом не было вопросов. Морсмордре! В небе над каменным кругом появляется вполне качественная Темная Метка. Все трое начинают озираться по сторонам в попытках разглядеть прибывающих стражей магического правопорядка. Минуты идут, но никто не появляется, чтобы проверять тревожный знак. Малфой снова садится на траву и смотрит на извивающийся в небе череп со змеиным хвостом. Рон ходит кругами, а Гарри задумчиво изучает древние камни. Идут минуты. — Кажется, мы во временной ловушке, — прерывает молчание Малфой. — Луна все время стоит на месте. Мы тут почти час. За это время она должна была заметно продвинуться по орбите. — Если выход отсюда существует, он должен быть здесь, — с уверенностью говорит Гарри. За годы общения с Гермионой он успел усвоить простейшие приемы решения задач. — Может, стоит повторить наши действия перед тем, как мы сюда угодили? — Я не против снова ему вмазать, — потирая руки сообщает Рон. Малфой вздыхает. — Незачем, — он трансфигурирует сорванную травинку в тонкий стилет и с нажимом проводит им по ладони, а затем прижимает окровавленную руку к ближайшему камню. На его поверхности выступают светящиеся письмена. — Что здесь написано? — влезает Рон. Малфой на секунду возвращается в прежнего себя и с чрезвычайно заносчивым видом сообщает, что надпись на древне-гэльском.

«Попавший в капкан на границе миров, Избавься от прошлого тяжких оков, На скрытый алтарь с жертвой их возложи, И шанс обретешь на спасенье души».

— Шарады гребаные, — комментирует Рон. — Что делать-то? Алтарь какой-то… Жертва… — Меня больше беспокоят «оковы прошлого», — задумчиво отвечает Гарри. — С алтарем и жертвой более-менее понятно. Нужно найти правильный камень и принести на нем жертву. — Например, хорька, — подсказывает Рон. Он явно доволен своей шуткой. Хотя Гарри уже не уверен, настолько ли она безобидна. Но сейчас он не хочет даже думать об этом. Какая-то мимолетная мысль показалась ему очень важной, и теперь он изо всех сил пытается ее восстановить. — Ну конечно! Помнишь, мы пытались сосчитать эти дракловы камни? — Ни хрена у нас тогда не вышло, — пожимает плечами Рон. — Это у нас в текущем времени не вышло, а тут… Помогите. Давайте вместе пересчитаем их. Возможно, найдем тот, что прячется. Они начинают с самого высокого камня и движутся по часовой стрелке, отмечая каждый посчитанный крестиком из веток. Круг замыкается. — Сорок, — произносят они хором. — Сорок один, — Малфой кивком указывает на плоскую каменную плиту возле одного из камней. — Как это мы прошли мимо и не посчитали? — Значит, ее не было, — разводит руками Гарри. — Значит, она нам и нужна, — заключает Рон. Они на секунду замирают. — Что с жертвой? — спрашивает Гарри. — Может, надо просто отдать ей крови? — У меня так анемия начнется, — ворчит Малфой. — Я думаю, надо поискать в роще зайца или куропатку. Гарри пожимает плечами. — Можно попробовать. Кто первый поймает, салютует искрами. Они расходятся. Гарри идет в дубовую рощу. В темноте там достаточно трудно пробираться бесшумно: всюду кочки, прошлогодние желуди и торчащие из-под земли корни. Мало-помалу им овладевает охотничий азарт. Дыхание становится легким, еле заметным, и Гарри рад, что на ногах у него мягкие кеды, а не ботинки с толстой подошвой. Пройдя еще немного вглубь, он замечает в низеньком кустарнике робкое движение и незамедлительно бросает туда Ступефай. Ему не терпится взглянуть на добычу, поэтому Гарри не замечает узловатый корень, выступающий из-под земли, и растягивается точнехонько рядом с обездвиженным крупным зайцем. Правую ногу простреливает боль. Стиснув зубы, Гарри шарит руками по траве, пытаясь нащупать выпавшую палочку. Совсем рядом раздается треск ломающихся под ногами ветвей. Гарри ожидает увидеть Рона, он сомневается, что Малфой, очертя голову, побежит по ночному лесу. Но он ошибается. Малфой выбегает из-за деревьев, блуждая тревожным взглядом по подлеску. — Я тут, — подает голос Гарри. — Помоги найти палочку. Малфой, однако, сначала подходит к нему и подает руку. Даже с помощью встать получается с трудом. Похоже, повреждены связки. — Акцио палочка… Гарри, — произносит Малфой, продолжая одной рукой поддерживать Гарри за талию. — Держи. Я могу наложить местные охлаждающие чары. Тебе бы сейчас в Мунго… Гарри рассеянно кивает. Он никак не может поверить в реальность такого вот Малфоя. С него словно сняли надменную оболочку, под которой скрывался вполне себе приятный человек. Гарри будто видит его заново, поэтому беззастенчиво разглядывает каждую черточку находящегося так близко лица. Между бровей, несмотря на юный возраст, пролегла глубокая печальная морщинка. Гарри ловит себя на том, что тянется разгладить ее пальцем и отдергивает руку. — Ты чего, Поттер? — недоверчиво спрашивает Малфой. — Об пень головой ударился? Идем? Гарри снова кивает, как та убогая собачонка с приборной панели старой машины Дурслей. Рука Малфоя плотнее стискивается вокруг его талии, и они медленно продвигаются вперед. Даже с заморозкой на правую ногу почти невозможно наступить. — Тебя бы Мобиликорпусом перенести, — пыхтит Малфой. — Только тут деревья и кусты эти… И твой дружок, как увидит, кинет в меня Аваду, не разобравшись. У Гарри вырывается горький смешок. — До него последнее время все очень долго доходит… — Ты ему льстишь. Уиззел всегда… — Малфой осекается под скептическим взглядом Гарри. — Ладно, ладно, я понял. Знаешь, меняться невероятно тяжело… Гарри заинтересованно заглядывает в его глаза, чтобы задать вопрос, который мучает его уже второй день. — Зачем тебе это? Малфой останавливается то ли передохнуть, то ли собраться с мыслями. Его резко очерченные, крепко сжатые губы приоткрываются, чтобы ответить на вопрос, а Гарри понимает, что как последний кретин пялится на эти губы, будто ждет неслыханного откровения. И Малфой замечает… Но вместо того, чтобы смутиться и отстраниться, наглый хорек улыбается. — Переоценка ценностей, — он дергает плечами, словно сбрасывая невидимый груз. — Да еще в последнее время навалилось всякое… Невеста… Свадьба скоро… А я… Устал. Даже от самого себя устал. И тут Лавгуд со своим приглашением. Я понимаю, что мне среди вас совсем не место после всего. Но так хотелось почувствовать… Гарри стоит, с трудом переваривая сказанное. Малфой сносил все нападки Рона просто для того, чтобы побыть вместе с однокурсниками. Учитывая его прежние взгляды, это из ряда вон выходящий поступок. В этот момент Малфой выглядит таким открытым, таким… не Малфоем. И Гарри, отчаянно боясь передумать, торопится поступить не как Поттер. Не так уж сложно положить ладонь на блондинистый затылок, притянуть к себе, уткнуться лбом в высокий лоб. Немного страшно заглянуть в глаза — вдруг в них явно читается отказ, но в серых глазах светится понимание. Теперь можно зажмуриться и преодолеть последние сантиметры. Это весело и определенно приятно. Губы Драко теплые и сухие, но не грубые, а Гарри вдруг с завистью думает о болтушке Астории, которую Малфой целует на вполне законных основаниях. Его собственные отношения с Джинни остались где-то настолько далеко, что о них даже не вспоминается. Никакого чувства вины, никакого стыда. В этом безвременье напрочь отсутствуют привычные правила. Здесь можно быть кем угодно, оставаясь собой. Поцелуй становится тягучим и сладким, как одно из любимых Джинни лакомств из кафе мадам Паддифут. Малфой забирается теплой рукой под футболку и активно «поддерживает» пострадавшего. Еще немного, и обоим окончательно снесет крышу. Гарри ловит себя на том, что находится в полной боевой готовности. «У меня стоит на Малфоя». Это отрезвляет. С большой неохотой Гарри прерывает поцелуй и выжидающе смотрит на Малфоя. — Пора? — спрашивает тот. Гарри кивает, и пару секунд оба преодолевают взаимную неловкость. Так странно: лишь несколько мгновений назад их прикосновения были произвольны, а сейчас каждый сосредотачивается, прежде чем дотронуться до другого. Гарри покидает роковое место с чувством легкой грусти. Сейчас он даже рад тому, что повредил ногу — это призрачная гарантия того, что некоторое время он сможет чувствовать близость Драко. Вплоть до самого возвращения в круг. — Акцио заяц, — в последний момент вспоминает Гарри и для вида ворчит. — Последние мозги с тобой растеряешь… Малфой довольно ухмыляется. В каменном круге их встречает злющий Рон. В роще он нарвался на гнездо лукотрусов и был довольно сильно искусан. Он недоверчиво прищуривается, разглядывая вернувшихся. Возможно, его эмоциональный диапазон не сложнее, чем у зубочистки, но, очевидно, сейчас даже зубочистка способна почувствовать возникшую между этими двумя химию. Гарри не дает ему высказаться первым. Только фирменной истерики Уизли ему сейчас не хватает. Заячья тушка летит к алтарю. — Давайте уже покончим с этим. Рон смачно сплевывает под ноги удачливому охотнику. — Согласен. Еще минута здесь, и меня стошнит. Гарри отпускает Драко, найдя опору у ближайшего камня. Малфой достает свой стилет, подходит к алтарю и одним быстрым движением перерезает горло зверька. Кровь дробной струйкой капает на плоский камень. Некоторое время ничего не происходит, но потом все чувствуют, как вокруг начинают закручиваться, сгущаясь, потоки сырой магии. Она носится, касаясь каждого, будто пробуя на вкус. От ее прикосновений Гарри чувствует какой-то первобытный восторг. — У нас получается! — весело кричит он Драко и Рону. Рон доволен, но вот Малфой выглядит обеспокоенным. — Меня почему-то волнует вторая строчка. Насчет избавления от оков прошлого… — Хрень какая-нибудь, — машет рукой Рон, — тупо для рифмы. Тем временем потоки магии сливаются над их головами в плотную переливающуюся сферу. Она настолько концентрированная, что излишки выбрасываются из нее в виде молний. Сфера опускается. — Похоже, до нее надо дотронуться… — неуверенно предполагает Гарри. — Сил моих больше нет сидеть тут с вами. Чао, голубки! — Рон кладет руку на сферу и его тут же отбрасывает назад, прямо под ноги Гарри. Он падает, начинает трясти неподвижное тело и хлопать по щекам. — Очнись, Рон! Энервейт! Энервейт! ЭНЕРВЕЙТ! Вмешивается Драко. Он берет неподвижную руку Уизли и пытается нащупать пульс. Гарри с надеждой смотрит в его глаза. Там бесконечное сожаление. Внутри что-то обрывается. Словно сквозь мутную пелену Гарри видит, как Драко дергает его за руку, указывая на убившую Рона сферу. Та растет, раскаляется, а потом взрывается ослепляющей вспышкой света. Когда к Гарри возвращается способность видеть, первое, что попадается ему на глаза — дурацкие легкомысленные колышки-рогатки внутри круга с надетыми на них венками из цветов и лент. Вокруг ошарашенные лица однокурсников. Шалаши, ферма — все на месте. И они с Драко, обнявшись, сидят возле тела Рона. Среди холмов Камбрии раздается громкий девичий визг.