Ярость пламени

Взор ее прекрасных голубых глаз был омрачен печалью. Словно тучи набежали на ясное небо. Она сидела на земле, подстелив плащ одного из своих верных слуг - тех немногих, которые отправились с ней в изгнание. Зябко кутаясь в дорожную мантию, она с тоской взирала на огонь, весело трещавший сухими сучьями, и пыталась согреться. «Вот и все. Кто я теперь? Где мой дом? Что станется с моим народом без меня?» - такие мысли одолевали Эллениель, сверженную королеву Альфахейма. Находясь в изгнании, она как никогда остро почувствовала свою связь с народом. Нет, дело было не в том, что она скучала по удобству своего уютного замка и своему высокому положению. Ей было жаль, что народ ее используют в своих целях асы. Она слышала, что на юге Альфахейма стали собираться армии альвов, которые позже будут частично переправлены в Асгард и Ванахейм – для защиты этих двух правящих стран; часть останется охранять новых владык альвов. Изгнанной королеве некуда было идти, не у кого просить помощи. А даже рискни она попросить поддержки соседних государств, никто не ответил бы ее призыву. Слишком мощный был противник, слишком опасно было ссориться с ним. Асгард, может, и утратил с веками свою непомерную мощь, но все же оставался сильнейшим государством священного Ясеня. Альвийка ютилась на краю своей родины, в лесу. Она жила в походном шатре, ее сопровождали пятнадцать верных ей альвов. Те, которые отреклись от новых порядков, новых владык и своего благополучия ради королевы, которой оставались верны. Фрейр знал, что изгнанная королева где-то бродит в лесах, подвластных теперь ему, но не спешил ее гнать. Его устраивало нынешнее бедствующее положение альвийки и он не боялся, что та может поднять восстание против него. Нет, альвы хорошо понимали, что приоритет сил на его, Фрейра, стороне. А может даже, сын Ньорда надеялся, что королева Эллениель придет проситься обратно? Возможно. Дело в том, что, когда Фрейр получил от Одина задачу покорить Альфахейм, он решил, что такую удачу нельзя упускать и надо по максимуму урвать от всех кусков. Он пришел к королеве, стараясь убедить ее в чистоте и праведности своих намерений, он хотел решить все миром, как он говорил. Он предложил королеве стать его женой. Но Эллениэль, славящаяся своим умением заглядывать в души, сразу определила, куда клонит ванн. Фрейр мечтал лишь о власти. Он хотел добиться одобрения верховного бога и возможности сесть на трон Альфахейма без кровопролития. И пылкие чувства, которые изображал напыщенный приемник асов, лживы. Вдобавок ко всему, Фрейр был женат и, хоть в его родной стране и не возбранялось брать двоих, троих и более жен, для альвов же многоженство считалось непотребством и позором. Естественно, королева отказала ему. А потом начались кошмарные дни. Каждое утро начиналось с угроз. Фрейр и его прихвостень-полуальв запугивали королеву, что если-де она с миром не покинет родные земли и не передаст их во владение Фрейра, Ас Воронов камня на камне не оставит от Альфахейма… Королева любила свой народ. И она сдалась, желая спасти родину от погибели. Она ушла в изгнание, оставив и родимый дом, и любимых ею подданных. Только нескольких верных, которые никак не хотели расстаться с ней, взяла она с собой. И теперь гордая дочь народа альвов, королева по крови, ютилась под открытым небом у границ своих бывших земель. Что же мешало ей сразу принять предложение асов о военной принадлежности Асгарду? Почему она теперь жила одна, среди лесов и болот собственной родины, словно предатель? Ведь она оставалась верна народу. Она всегда доказывала свою преданность. Верность. Именно она не дала королеве встать на сторону Одина и его войск. Верность слову альвов и слову отца. Ведь когда-то Локи, друг и соратник асов, названный брат Одина, дважды спасал Альфахейм от неминуемой гибели. Тогда ныне покойный отец Эллениель, Элемакил, поклялся Огненному Богу, что не поднимет меча против него. Он называл Локи не иначе, как другом альвов. Кто же знал, что глубоко в сердце своем Лодур носил тьму… Что в итоге судьба уготовит ему принести смерть и ужас всем государствам Ясеня. Иначе как Разрушителем Миров его теперь не поминали. Даже альвы, называвшие прежде Локи своим другом, не поминали его имени более, считая это имя проклятым и обличающим их величайшим позором. Но королевское слово, данное Богу – нерушимо. И королева Эллениель мрачно хранила верность Предателю Богов. Она всего раз видела его – Лодура. И воспоминания о нем почти истерлись из ее памяти, ведь тогда она была совсем маленькой девочкой, а с тех пор минуло две тысячи лет. Немалый срок, даже для альва. Все, что она запомнила – это лучистые, изумрудные глаза, в глубине которых задорно плясали веселье и ребячество, задорный смех – звонкий и чистый, да гриву огненно-рыжих локонов, которая так блестела на солнце, что казалось, будто голова Бога и впрямь пылает живым пламенем. Остальное давно забылось. Даже то, как Локи развлекал ее, пытаясь вернуть юной принцессе утраченную веселость и задор. То, как он проделывал фокусы с оживлением кукол, она смутно помнила, словно старый сон и по большей части припоминала слова отца, который часто ей об этом рассказывал. Он-то никогда не верил в падение Локи. И всегда отзывался о нем как о своем друге. Даже когда прочие отворачивались, а то и угрюмо кривились, он верил до конца. До смерти. Умер он спустя полторы тысячи лет, во время войны с Йотунами. Вместе с ним умер, сражаясь, и принц Анарендил – супруг Эллениель. Они так и не успели завести детей. На хрупкие плечи королевы легла забота о стране и ей некогда было предаваться скорби. Теперь все несчастья минувших лет, казалось, разом навалились на нее и придавили к земле. Сидя у костра, она смотрела на пляшущие алые языки, и ей казалось, что она видит ухмыляющееся лицо Лодура, который смеется над всеми горестями королевы, чему сам был прямой или косвенной виной, разумеется… - Вам нужно передохнуть, моя госпожа. Тихий голос вывел Эллениель из мрачных грез, которым она предавалась. Альвийка вздрогнула и обернулась на голос – это был начальник стражи, альв по имени Накилон. В темных глазах его королева прочитала жалость. Жалость? К ней? Значит, все, что она способна вызывать в подданных, теперь только жалость?! Оскорбленная до глубины души, Эллениель отвернулась от слуги и холодно ответила. - Спасибо, друг мой. Но я не устала. Воин услышал хладный тон своей повелительницы и решил удалиться и пока не тревожить королеву. Эллениель вернулась к грустным мыслям. Как ни пыталась она найти выход из своего ужасного положения, она его не видела. Костер горел все слабее, королева смотрела на огонь и понемногу успокоилась. Она не заметила, как веки ее сами сомкнулись и она задремала. Ее разбудил Накилон. Он мягко тронул ее за плечо. Его шепот был до крайности встревожен. - Моя королева, вам нужно сейчас же укрыться в шатре! - Что?.. Что случилось, Накилон? Эллениель сонно огляделась вокруг, была глубокая ночь, костер давно прогорел. - Чужаки, моя госпожа! – ответил альв. – Их двое, идут сюда. Ваши воины только что их засекли у кромки леса. Без лишних вопросов Эллениель поднялась и, сопровождаемая Накилоном и двумя стражниками, прошествовала в свой шатер. Двое остались сторожить у входа, а Накилон отправился разузнать обстановку. Несколько минут было все тихо. Потом послышался шум и лязг метала. Эллениель не могла успокоиться, сердце так и колотилось в груди, она нервно теребила подол плаща. Вдруг яркая вспышка озарила лес вокруг, королева альвов увидела ее даже сквозь тяжелый полог. Послышался чей-то крик и все стихло. Потом она услышала мягкую поступь снаружи, кто-то двигался по направлению к ее шатру. Почти одновременно свистнули стрелы, спускаемые с тетивы – это стражники снаружи атаковали пришельцев. - Да перестаньте вы, чтоб вас… - раздался незнакомый голос. Воины, издав яростный клич, бросились в атаку на врагов. Опять вспыхнул свет, почти слепя королеву. Совсем близко. Потом гул, земля под ногами вздрогнула и опять стало тихо. На королеву накатил ужас – она поняла, что осталась одна. Ее некому было больше защитить. Она тряслась, как лист на ветру, и нервно кусала губы. «Я не могу показать врагу свой страх. Если умирать от руки врага, то глядя ему в глаза и с гордо поднятой головой, как подобает королеве!» - подумала она. Разозлившись на саму себя за слабость, она таки взяла себя в руки и уняла дрожь. Теперь она просто стояла и ждала своей участи. Кто-то подошел к самому пологу и остановился у входа. Она слышала чье-то дыхание. «Так дышит смерть», - мрачно подумала она. - Королева альвов, госпожа Эллениель, - обратился все тот же незнакомый голос. Альвийку удивило это уважительное обращение врага. – Я прошу вашей аудиенции и надеюсь на вашу милость. «Не обманывайся» - сказала себе королева, посчитав напускную манерность чужаков всего лишь уловкой. Однако делать было нечего. Вздохнув поглубже и приняв самый гордый вид, королева откинула полог и шагнула навстречу врагу. Было темно и она увидела только два темных силуэта, ожидавших ее в нескольких шагах от шатра. Два ее воина безжизненными куклами лежали в траве. Трепеща от гнева, она повернулась к прешельцам. - Кто вы? Покажите мне свои лица. Я хочу знать своих убийц в лицо! Двое переглянулись между собой. Потом один из них издал короткий смешок и сделал шаг навстречу королеве. Та отшатнулась. - Убийц? Моя госпожа, никто не собирается вас убивать. По крайней мере, не мы. - Тогда зачем вы перебили мою стражу? Зачем столько смертей? – альвика говорила громко и, как ни пыталась, не могла унять дрожь в голосе. Внутри нее клокотала ярость. - Прошу прощения за это,- сказал незнакомец, неопределенно взмахнув рукой. – Ваши воины первые напали на нас. Нам пришлось защищаться. Но вы ошибаетесь, они не мертвы. Они всего лишь спят. - Спят? – недоверчиво переспросила королева. - Да. Спят. Они под моим заклятьем. Разрешите показать вам… И, прежде чем Эллениель ответила, некто взмахнул рукой и потухший костер разгорелся с новой силой. Потушенные факелы, установленные вокруг лагеря, тоже загорелись сами собой. И поляна осветилась мягким светом. Первое, что увидела королева, было бледное лицо в обрамлении огненно-рыжих волос. Лицо того, кто устроил весь этот погром в ее лагере. Лицо смутно знакомое и незнакомое одновременно – два изумрудных глаза, уставившихся на нее с лукавым прищуром… Она узнала его – Локи. Узнавание принесло с собой страх - альвийка отшатнулась от Бога, как от чумного. Он не повел даже бровью, только улыбка на его лице стала чуть горше, похожа на гримасу боли или звериный оскал. Он давно привык к такому приему. Справившись с секундной слабостью, Эллениэль встала в горделивую позу, как и подобает королеве. Лицо ее стало беспристрастной маской, а голос был холоден, как лед. - Зачем явился ты ко мне, Кузнец… - Бед? – перебил ее Бог Огня и пренебрежительно фыркнул. – Так теперь называют меня в твоем народе, да, королева? Видно, память у альвов стала так же коротка, как человечья, раз они забыли, что как раз бед я им с собой ни разу не приносил. Покойный папенька твой так не считал, правда? - Правда,- мрачно согласилась Эллениель. – Он поминал тебя добром. И, чтя его память, я отказала Одину выдвинуть против тебя свои войска. И это решение стало моей погибелью – меня изгнали из собственного дома и родной страны. Что может быть бедой худшей, чем эта? - Значит, ты решила, что в твоем изгнании повинен тоже я? – спокойно вопросил Лодур. - Не совсем, но… - замялась Эллениель. Локи взирал на нее с все возрастающим любопытством. Он глядел пристально и под этим взглядом королева невольно поежилась. Она отвела взор и взгляд ее упал на два безжизненных тела у ее ног. Присмотревшись получше, она увидела, как мерно вздымаются и опускаются доспехи на груди поверженных стражников. - Они спят, - вполголоса сказала королева. - Я же говорил, - хмыкнул Локи. Эллениель осторожно глянула на Бога из-за завесы густых золотистых волос. - Но я слышала крик… - Это кричал один из твоих воинов. Офицер, я полагаю, судя по его одежде. Он кричал в бессильной ярости против моих чар. Потом уснул, как и все. - Накилон… - прошептала имя воина королева. - Что, прости, я не расслышал, - спросил Локи, чуть наклонясь вперед. - Ничего,- отрезала Эллениель. Потом взмахом руки указала на костер. – Давайте присядем. Вы поведаете, с чем явились ко мне. - Вот это по-нашему! От слов прямо к делу! – восторженно воскликнул Локи и королеве почудилась насмешка в его голосе. Она не подала виду. Королева опустилась на бревно, обтянутое шкурой – импровизированная скамья. Локи сел напротив нее, так, что костер разделял их. - Для начала, моя госпожа, разреши тебе представить своего спутника. Взмахом руки он подозвал кого-то. Фигура, завернутая в дорожный плащ, прежде остававшаяся в тени, шагнула на свет. Вот он поднял руки и откинул с головы капюшон, подставляя свету лицо. Эллениель невольно ахнула – так похож был юноша на Локи. Спустя секунды она, правда, заметила и отличия – главным, пожалуй, были глаза. Супротив весенней зелени самого Лодура, глаза юноши были два безграничных неба – ясно-синие, с черными омутами зрачков. «Колдун!» - встревоженно подумала Эллениель, ибо отвести взгляд от этих глаз она не смогла. Словно они манили и звали ее… - Мой сын, Валли, - представил юношу Локи. И от этих слов парень вздрогнул и неодобрительно покосился в сторону отца. Только тут альвийка смогла наконец сморгнуть наваждение и отвернулась от лица юного аса. - Твой сын? – растерянно переспросила королева. - Да, госпожа. Мой младший сын чудом уцелел в тот страшный вечер, когда пленили меня. Он нашел меня, совсем недавно, и я безгранично рад этому. А теперь я хочу поговорить с тобой вот о чем… Локи выдержал паузу, словно собираясь с мыслями. - Чтобы у тебя исчезли всякие сомнения относительно моей дружбы, я помогу тебе вернуть свой трон. Глаза королевы изумленно распахнулись при этих словах. Затем она тряхнула головой. - Исключено, - холодно отозвалась она. – Это слишком опасно. - Для меня нет,- лениво ответил Локи и взъерошил рукой волосы. – Или ты беспокоишься за свою жизнь? Альвийка возмущенно фыркнула, глаза так и метали молнии. - Я боюсь вовсе не за себя, ас! – вспыхнула гневом королева. – Я страшусь за свой народ! Фрейр ясно выразился, что если я не сдам ему владычество Альфахеймом, они с асами уничтожат наш мир! - Он будет уничтожен, если альвы встанут на сторону Одина, госпожа, - спокойно ответил Локи. Взгляд королевы встретился с холодными, как лед, глазами Лодура. - Я намерен вести бой против Асгарда. Твои войска станут защищать эту страну от меня, под предводительством Фрейра, конечно. И мне ничего не останется, только как смести эту преграду. Я не зверь, каким меня описывают в ваших сказках. Я не жажду крови твоих соплеменников. Я же прошу, чтобы ты вернулась, рассказала своим подданым, какая опасность их ждет и свергла этого придурка Фрейра туда, откуда он вылез. Я хочу, чтобы вы сохранили нейтралитет в этой войне. Ты можешь выполнить мою просьбу? Королева холодно смерила Локи взглядом, но, когда она заговорила, голос ее дрогнул. - Как видишь, я не имею власти над альвами, так что… - О нет! Имеешь! Еще как имеешь! Твои подданные как никогда нуждаются в тебе, они уже подняли востание против нового короля и им нужен настоящий вождь, такой, как ты! И тебе стоит поторопиться, а то, чего доброго, они порубят Фрейра на куски. Я, конечно, понимаю, альвы не любят кровопролитий и все такое… Но добровольно в рабство они не сдадутся и ты бы поняла это, если бы тебе не мешала твоя оскорбленная гордость. - Подняли востание? Альвы? – недоверчиво прошептала королева. - Конечно, госпожа моя. Не без моей помощи, конечно. Но я только самую чуточку поправил дело – вдолбил твоим подданным мысль, что им не обязательно гибнуть за Одина и компанию. Они оказались весьма мудры, твои собратья. Локи весело подмигнул альвийке, говорил вкрадчиво и выглядел при этом как кот, объевшийся сметаны. Эллениель терзали разные чувства – от стремительной радости до презрительного недоверия. При всем при этом она знала, что Бог Огня не врет – в этом ей помогало данное ей свыше умение заглядывать в души, но душа Лофта оказалась столь темна, что королева не могла быть уверена наверняка. - Полагаю, - сказала она после недолгих раздумий. – Я все же должна вернуться. Если все действительно так, как ты говоришь... но если ты обманул меня, то… - Мне нет резона обманывать тебя, - устало отмахнулся Лодур. Только теперь Эллениель увидела, как стар был Локи. Даже не стар, это слово не совсем подходило для молодого и не тронутого морщинами лица бога. Скорее, он был древним. Да, именно. Темные омуты зрачков таили в себе несметные знания о былом, на лице его, ныне серьезном и сосредоточенном, лежала печать мудрости. И даже дыхание его было дыханием времени. На секунду альвийка поддалась благоговейному страху, ощутив себя ничтожной по сравнению с этим могучим богом, который наверняка видел, как творился этот мир… Локи отвел взгляд и подбросил в затухающий костер сухих веток. - Я не считаю твой народ своими врагами. По правде, все свои счеты я мог бы предъявить только Одину. Но мы боги и наша война обязательно затронет существ, нам подвластных… Я лишь хочу свести потери в этом мире к минимуму. Мне нет удовольствия губить этот мир. Просто мне видится, что этот мир будет много лучше без таких богов, как мы. Локи вдруг вздрогнул всем телом и на его губах снова заиграла горьковатая усмешка. -Но я и так сказал тебе слишком много, тебе нужно спешить. Поднимай своих воинов и выдвигайся в путь. Не то альвы станут убийцами Богов, а Один такого не прощает – я-то знаю. Королева растеряно посмотрела на воинов, все еще мирно спавших чуть в отдалении. Лофт поднялся, следом за ним и Нарви, но Бог Огня жестом остановил его. - Теперь нам пришло время расстаться, сын. Ты отправишься в Альфахейм, вместе с королевой Эллениель. Твой ум и ловкость могут пригодиться ей, когда она будет вынуждена встретиться с близнецами.* - Но я хочу отправиться с тобой! – запротестовал юноша. Одного взгляда Локи было достаточно, чтобы сын прекратил споры. Плечи его поникли, но голос был полон смирения. - Хорошо. - Я позову тебя, как только все будет готово. Но сейчас ты нужен ей. Локи кивнул в сторону альвийки. Затем он повернулся к королеве. - Мой сын опытный воин и маг. Он защитит тебя, если будет надобность. А еще он весьма недурно поет. Сказал Лофт и прыснул от смеха, игнорируя побагровевшего от смущения Нарви и недоуменный взгляд королевы. Весело смеясь, Локи повернулся спиной к своим собеседникам и пошел прочь. Его голос и смех все еще звучали над поляной в утренней тишине, тогда как сам Локи уже исчез, растворившись прямо в воздухе.