Ярость пламени

Луна осветила верхушку Игдрассиля. Трое стояли в ее лучах и вели разговор. Это был ярый спор, братья Хрессвельг, Нидхег и Рататоск никак не могли прийти к единому мнению. - Я предлагаю выследить Вельву и поймать ее. Как хранители мира мы должны узнать, по какому праву она вторглась в наш мир и чинит в нем смуту. Произнеся эти слова, Хрессвельг окинул взором братьев, сурово остановив свой взгляд на Нидхеге. Древесный червь, Смердящий дракон – так звали его. Обычно он принимал вид огромной змеи, с восемью маленькими отростками наподобие лап и головой, напоминающей крокодила. Сейчас он принял облик схожий с человеческим, сохранив от привычного только черный цвет кожи и, конечно, свои рога, которыми так гордился. Его лицо, без того безобразное, было перекошено гримасой презрения и недовольства. На слова брата он ответил злым смешком: - Ты полагаешь, брат? К чему все эти потуги? Лично мне глубоко безразлично, что станется с этим миром. Я просто найду себе новый. - И пожрешь его, ненасытное брюхо,- мрачно вставил Хрессвельг. - Разумеется, - довольно оскалился Нидхег.- Я… - Прости, что перебиваю тебя, любезный брат, - вмешался Рататоск. – Но на поиски подходящего твоему… м-м… вкусу мира может понадобиться слишком много времени. К тому же не забывай про Демиургов. Не думаю, что они оставят тебя в живых, когда узнают о твоих намерениях. Ты будешь мучим голодом, возможно, века. Нидхег задумался над словами брата и спесь его слегка поубавилась. Он стал еще мрачнее прежнего. - Пожалуй, ты прав. Я еще не готов расстаться с этим вкусным миром. Хрессвельг презрительно фыркнул, отворачиваясь от Нидхега. Тепеь его взгляд был устремлен к звездам. - Я чувствую, что ведьма сейчас в этом мире, но как выследить ее? До сих пор я не могу точно определить ее местоположение… Даже мой всевидящий взор не улавливает ее движение. - Я чую ее запах,- дабавил Нидхег и плотоядно облизнулся. – Но не могу понять, откуда он исходит. Будто бы со всех сторон разом. - Демиург смог бы найти, - горестно вздохнул Рататоск. - Демиурга у нас больше нет, - отрезал Хрессвельг. – С тех пор, как сгинула Аудумла, мы стали хранителями этого мира. - Однако это не помогает делу, - язвительно отозвался Нидхег. – Без силы демиурга нам не найти Вельву, только если она сама не пожелает явиться к нам. Хрессвельг резко повернулся к брату и яростно щелкнул орлиным клювом. - Ты, видно, совсем лишился способности думать головой. В твоем-то деле много соображений не нужно, только жрать да спать. Нидхег ощерился, взор его вспыхнул гневом, а с клыков закапала ядовитая слюна. Он уже хотел ответить на дерзкие речи брата, но Рататоск не дал ему этого сделать. - А ну хватит! – пронзительно крикнул Рататоск и встал между братьями. Его шарообразное тело пульсировало и переливалось всеми цветами радуги. Негодование Рататоска ощущалось физически. Это смутило спорщиков. Успокоившись, Рататоск продолжил речь уже более мягким тоном. - Прекратите склоку. Хоть раз в жизни оставьте свои распри. Ссорясь друг с другом, мы не добьемся положительных результатов. Давайте все спокойно обсудим и придем уже к общему мнению. -Давайте, - устало согласился Хрессвельг. Братья немного помолчали, успокаивая расшатанные нервы и собираясь с мыслями. Затем Нидхег сказал тихим, но вкрадчивым голосом. - Я бы мог поговорить с норнами*. Уж они-то наверняка знают истинные причины, по которым Вельва вторглась в наш мир. Я не думаю, что ведьма молодая дурочка, скорее всего, она действительно имеет большую силу, раз не боится нашего гнева. Нужно все выяснить. К тому же, норны могут подсказать ее местоположение. Хрессвельг задумался над словами брата и сдержанно кивнул. Хоть эта идея и не казалась ему самой действенной – ибо норны вряд ли станут помогать, даже их приятелю Нидхегу. Однако шанс все же был и нельзя было его упускать. Великий Орел с присвистом выдохнул воздух и щелкнул клювом. - Я должен поговорить с Одином. Нам необходимо, чтобы братья скорее встретились один на один, и тогда, возможно, нам удастся избежать войны. А если уж нам удастся расстроить планы Вельвы, она, чего доброго, сама к нам явится или уберется прочь, что нам на руку. Нидхег оскалился в диковато-презрительной усмешке. Он засмеялся таким страшным, булькающим смехом, что пролетавшие неподалеку звездные феи с писком бросились врассыпную. Хрессвельг и Рататоск неодобрительно покосились на брата. - Чем вызвано твое веселье? – удивился Рататоск. - Интересно,- закончив смеяться, спросил дракон, обращаясь к Хрессвельгу. – Ты правда считаешь, что братья помирятся и войны не будет? Эти двое годами подпитывали свою ненависть друг к другу своими страхами. Один боится потерять свое положение, власть, которую он любит больше всего на свете. Даже больше сына, которого он отправил на смерть. А Лодур, просто безумец, сжигаемый жаждой мести. Он обрел свободу и теперь не захочет потерять ее. Он скорее умрет, чем позволит схватить себя и сдаться в плен. И ты правда надеешься, что они смогут примириться с этим? И будут жить, как будто ничего и не было? Ха! - Я вовсе не жду, что они помирятся, брат, - устало объявил Хрессвельг. Нидхег и Рататоск удивленно воззрились на старшего брата. Хрессвельг окинул их мрачным взглядом своих желтых, как янтарь, глаз. - Я хочу, чтобы они встретились. Вражда окажется сильнее, Локи нападет, и тогда Один убьет его. Пророчество изживет себя. Рагнарека не будет. Поскольку без Локи армия тьмы распадется. Они лишатся объединяющего их звена. Муспели не станут биться плечом к плечу с Йотунами, гномы никогда не выйдут на бой бок о бок с мертвыми. Поодиночке им не одолеть Водана и его эйнхериев. - А как же сын Лодура, Вали? – спросил Рататоск. Его голос звучал печально, он не был в восторге от задумки брата – ему всегда нравился Локи. Хоть он и понимал, что это было бы верным решением. - Вали слаб. Гораздо слабее духом, чем его отец. Разве он предпринял что-то, чтобы освободить отца, пока тот нес свое наказание в пещере? Нет. Думаю даже, что Локи это еще припомнит своему сыну. Как бы то ни было, у Вали не хватит умения объединить разные народы в борьбе с асами. Из мрачной задумчивости Хрессвельга и Рататоска вывел хриплый и надрывный смех Нидхега. Братья вздрогнули от неожиданности и повернулись к нему. Змей откашлялся, подавившись собственным смехом, и похлопал в ладоши. - Браво, Хрессвельг! Браво, брат мой! Теперь ты скатился до моего уровня - с расчетливым хладнокровием планируешь кровавую резню двоих братьев. О, конечно, во спасение этого жалкого мира,- поспешно добавил он, видя хмурое лицо брата и его намерение возразить. И, презрительно наморщив нос, продолжил. – Который все равно этого не оценит. Но игра стоит свеч, полагаю. Раз уж мы ввязались в нее. - Стоит, - жестко вставил Орел. Словно он ставил точку в своем плане. Этим он скорее хотел убедить себя, чем братьев. Нидхег впервые с начала их беседы выказал заинтересованность, его страшная красноглазая морда светилась подлой радостью. Что еще ждать от убийцы и пожирателя трупов. Рататоск был безликим, но блики радужного света, окружавшие его сферическое тело, померкли и стали блеклыми, что яснее ясного выражало его печаль. Сам Хрессвельг испытывал смешанные чувства. С одной стороны, ему было жаль поступать подло по отношению к асам, и ему не хотелось быть причастным к смерти Локи, который тоже когда-то был ему симпатичен. К тому же Орел хорошо понимал, что гнев огненного бога весьма праведный. Вот только по его вине погибнет целый мир и этого Орел допустить не мог. С другой стороны, Хрессвельг злился на асов, потому что они это допустили - сначала сделали Лофта повинным в своих несчастьях, потом за них же судили его и в конце концов позволили ему оказаться на свободе. Все это разом мешало Хрессвельгу принять мудрое решение и страшно раздражало его. Вдобавок ко всему - Вельва, которая была не последней фигурой во всей этой истории. Кто она и откуда, это еще предстояло выяснить. - Значит, решено, - мрачно, но твердо объявил Великий Орел. – Я отправляюсь на север и буду приглядывать за Одином. Заодно присмотрю что-то, что выдаст след присутствия Вельвы. Нидхег возвращается в нижний мир и будет держать совет с Норнами. И еще, следи, как идут дела с постройкой Нагльфара. А ты, Рататоск - тебе я поручаю быть особенно начеку. Ты будешь следить за каждым шагом Лофта. И докладывать о его делах. Нужно быть готовыми ко всему. Нидхег учтиво поклонился старшему брату, не скрывая ироничной усмешки на своем лице и почти сразу исчез, отправляясь невидимой тропой магии к себе на лежбище. Рататоск отправился секундой позже. Он хотел что-то сказать брату, но передумал. Слишком отвратительным, слишком печальным было то, что они собирались делать. И добрый дух не в силах был найти слов, выражавших его смятение. Он мягко растворился в собственном свете. Хрессвельг остался один. Он стоял на самой верхушке священного Ясеня и наблюдал за течением звезд в ночном пространстве. Он видел, как в высоте над ним бегут кони, везущие Мани – брата солнца, Луну. В хвосте его, металась тревожная тень – это Хати, злобное порождение Фенрира, его детище. Обреченный вечно гоняться за Мани, в призрачной надежде пожрать его и раз за разом терпеть неудачу. « Однако, может так статься, что однажды удача отвернется от Мани или Соль.» - подумал Орел и ужаснулся этой мысли. Без солнца, луны и звезд – их мир будет обречен на гибель. Из Мировой Бездны выйдут темные создания – тени, которые только и ждут часа, когда можно будет разорвать очередной мир в клочья. Тогда уже будет бессмысленно что-то предпринимать, и даже они, Древнейшие, не в силах будут помочь. От всей души пожелав Соль и Мани удачи и благословив их путь, Орел в последний раз огляделся с вершины Игдрассиля на простирающиеся под ним страны и жизни, и с легким хлопком растворился в ночном воздухе, словно его и не было.