Ярость пламени

      Неспешно двигаясь среди высокой травы, Всеотец время от времени поднимал голову и всматривался в хмурое небо. Он ждал возвращения воронов, но те улетели много дней назад и все никак не возвращались. Он знал, что Хугин летает сейчас на западе, Мунин на востоке. Они ищут Локи, но он словно бы растворился, пропал, исчез… Один не чуял его в Девяти Мирах, но это еще ничего не значит, ведь Ас Воронов совсем потерял с ним связь, с тех пор, как его сумасшедший побратим освободился от оков.       Сегодня, как и вчера, Один ушел подальше от всех, думать о том, как исполнить просьбу Хресвельга и встретиться с Локи. Встретиться, чтобы решить поединком один на один, кто из них достоин жить. Великий орел явился к нему несколько дней назад и велел поторопиться. Ибо час великой битвы почти настал и Нагльфар уже достроен. Ему не хватает только своего капитана, который поведет его на кровавый бой. Единственный шанс остановить замкнутый круг – убить Локи. Так сказал Орел.       Несколько раз приходили вести от воронов и от Орла, что Локи находится там-то, там-то. Один немедленно переносился туда, но лишь для того, чтобы узнать, что Огненного Бога уже и след простыл.       Тогда Всеотец послал ему ворона с письмом, но ворон прилетел без ответа. Теперь они снова улетели его искать, но до сих пор так и не нашли. А Один бродит в одиночестве по окрестностям Асгарда, точно суровый серый страж…       Неожиданно для себя он забрел на чей-то двор. По всему давно заброшенный жильцами. Повалившейся забор почернел и прогнил, дерево рассыпалось в труху под ногами. Скотный двор пустовал, только юркнула из-за покосившегося сарая напуганная зайчиха. Все кругом заросло травой. Высокий, двухэтажный дом напрочь зарос плющом, и даже окна с трудом проглядывали сквозь эти заросли. Обойдя дом кругом, Всеотец остановился у полуразрушенного крыльца. Он посмотрел по сторонам, прикинул расстояние до Вальгаллы, местоположение дома, и внезапная догадка обдала его холодом.« Грут!» - понял Один. Ничего удивительного в том, что Ас воронов не признал сразу в этой развалюхе замок побратима, не было. Он никогда не был тут раньше.       Когда-то он велел его построить для Хеда и его будущей семьи. Но Хедд ослеп, став жертвой проклятья колдуньи, с которой разделил постель, бросив ту наутро. Из-за этого он стал беспомощен и утратил доверие к женщинам, а потому собственный замок так и стоял без хозяина. На долгое время о нем позабыли, пока наконец Локи не женился на Сигюн. Тогда Один отдал замок побратиму, но и после этого так не разу там не появился. Он видел его, только когда обращал к Локи свой магический взор, следя за ним, как и за прочими асами. Тогда, в видениях, дом представал пред ним ухоженным и полным жизни, наполненный песнями, музыкой и детским смехом. Теперь он выглядел безжизненным и мрачным, печальным напоминанием о былой жизни, холодным могильным изваянием…       Постояв немного, Ас Воронов собирался уже уйти от этого мрачного дома, но передумал. Поддавшись какому-то странному порыву, он ступил на ветхое крыльцо и, протянув руку, ободрал с двери заросли плюща. Он слегка нажал на дверь и та с жутким скрипом отворилась, поднимая в воздух тучи пыли. Он вошел внутрь, как в пасть дикого зверя, всматриваясь в густую тьму. Свет проникал сюда только сквозь заросшие окна, небольшими нитями, что просачивались меж сплетений плюща да через распахнутую дверь. Привыкнув к тьме, глаз Одина стал различать предметы убранства: густо покрытые пылью стол, кресло, кровать, проржавевший умывальник, валяющийся на полу, заросший паутиной камин. Он наступил на что-то и нагнулся поднять это. Отряхнув пыль с предмета, он обнаружил на ладони маленького игрушечного волка. Он попытался представить, как этот дом выглядел тысячи лет назад - увидеть стряпающую Сигюн, веселого малыша Вали, снующего под ногами и вечно мешающего, Нари, хмурившего брови, читающего книгу… Книг тут были сотни, они нескладной кучей валялись на полу, видно, упали, когда полки не выдержали времени. Часть их была погрызена крысами, но и тех не стало, когда жизнь покинула дом.       Миновав просторный зал, оставляя за собой цепочку следов в пыли, Один ступил на лестницу, что вела на второй этаж. Лестница скрипела и местами обрушилась, но бог упрямо поднимался по ней. Наверху было четыре комнаты, очевидно две детских, комната для гостей и…       На первой слева двери бледным светом светились запирающие руны. Они работали даже после того, как хозяин дома, наложивший их, покинул это место на много лет. Руны не знают времени – только силу, которой обладают. Это были старые руны и он без труда снял их. Толкнув дверь, которая распахнулась легко и бесшумно, ас вошел внутрь. Внутри было не так пыльно, как внизу, да и не так темно – в окна, почти не заросшие плющом, проникал яркий солнечный свет. Обстановка представляла собой сущий бардак: на тахте валялись какие-то полуистлевшие шкуры, ступки и глиняные миски, неаккуратно сваленные в углу свитки и книги, несколько пустых подсвечников (свечи, очевидно, съели все те же крысы) стояли прямо на полу. Огромный деревянный стол стоял рядом с очагом, на нем были вещи, носившие явно магический характер – ножи, камни, руны, колбочки и скляночки для смешивания снадобий и тому подобное. «Кабинет Лодура» - догадался Один.       Всеотец взял со стола первую попавшуюся книгу и ладонью смахнул с нее пыль. «Тайны сейда. Путешествие на остров Самсей» - гласило название. Один узнал руку, выведшую эту надпись – небрежный размашистый подчерк побратима. Он наугад открыл страницу и прочитал: «Сельвины не понравились Одину, они скрытные, пакостные и магией владеют злой, темной. В ночи они поют волчьи песни и пьют теплую кровь врагов. Один говорит, что это гнусная шайка оборотней не должна существовать в нашем мире. Однако эти обстоятельства не помешали ему шесть месяцев учиться у них колдовству. Нудный заучка совсем не давал мне спать, поднимая меня среди ночи и таская с собой на эти их шабаши…» Ас Воронов перелистнул пару страниц и прочел следующую запись: « 391 день на острове Самсей. Мы все еще остаемся с Одином в пещере у ведьм. Пока что они не догадываются, кто мы на самом деле. Несмотря на то, что тела у нас женские, привычки по-прежнему остаются мужскими. Уму непостижимо, что творится с Одином, когда ведьмы идут к ключу купаться нагишом. Хотя гораздо более его смущает отсутствие бороды на своем лице…»       Ас Воронов хохотнул, вздрогнул, похоже, испугавшись этого звука и, прикрыв ладонью рот, погрузился в чтение. Время от времени он посмеивался над особо остроумными шуточками Локи, вспоминая то их сумасшедшее путешествие в юности. Он полностью предался воспоминаниям, с головой окунувшись в прошлое, и не заметил, как начало смеркаться. Он не увидел, как открылась дверь позади и не услышал мягких шагов за спиной. Внезапный голос вернул его к реальности: - В Вальгалле погорели все библиотеки? Или ты что-то определенное тут ищешь?       Вскинув голову, Один медленно повернулся и встретился взглядом с Локи. Тот стоял у камина и с интересом следил за реакцией Аса Воронов.       Одина одолели смешаные чувства, он испытал ненависть, презрение и… тоску. Однако выражение его лица было по-прежнему непроницаемым, сохраняя все ту же маску суровой мудрости, что и всегда. - Да,- ответил он, буравя взглядом побратима. – Тебя. - О, я знаю,- незамедлительно ответил Локи и широко улыбнулся. – Поэтому и пришел. Надоело бегать, ты бы мог счесть меня трусом. - Как ты прошел мимо Хеймдаля ? – спросил Один.       Локи не спешил с ответом. Он деловито присел у камина, заглянул в дымоход и, удовлетворившись осмотром, зажег огонь. У камина валялась в труху изгнившая скамья, он целиком бросил ее в огонь. Только затем ответил. - А я и не проходил мимо него. В стенах Асгарда есть много брешей. Тебе грош цена, если ты о них не знал. Зачем ты меня искал?       Он послал Гримниру долгий, пристальный взгляд. Один незамедлительно ответил: - Я не хочу развязывать войну, где погибнет так много невинных. Достаточно того, если мы сойдемся в битве. Один на один с тобой.       Локи поднялся на ноги и, отряхнувшись от пыли, подошел к своему побратиму. Они были почти одного роста, Один всего на пару дюймов выше, но Локи по сравнению с ним выглядел маленьким и хрупким. Он стал еще суше и меньше с последней их встречи. Но Ас Воронов чувствовал, как от него исходит волнами великая сила, такая, которой он не владел ранее. Лодур стал намного серьезнее, это тоже бросилось Одину в глаза. Вечно беспечная улыбка исчезла с его лица, а в глазах появился новый и пугающий огонек холодного безумия. - Ты хочешь биться, брат? Я готов. Но что это изменит? Один не отводил взгляд, подозревая какой-то подвох. - Это изменит пророчество. Погибнет только кто-то из нас двоих, и миру незачем будет умирать вместе с нами. Рагнарек никогда не начнется. - Ты великий мудрец, брат мой, - задумчиво протянул Локи и с усмешкой добавил: - И великий дурак. Неужели ты думаешь, что смерть одного из нас что-либо изменит? О, я знаю, ты, конечно, считаешь, что жертвой стану я, как обычно. Но на самом деле, моя смерть или твоя - ничего не решает! Неужели ты не видишь, что в этой игре мы только куклы? Есть кто-то выше всего этого, непременно желающий, чтобы Рагнарек был! - Вельва? – спокойно осведомился Один. Локи замер, исподлобья глядя на брата. - Так ты знаешь… - Кто она? - Пока не знаю. Локи глубоко вздохнул и, отойдя к самому окну, взглядом провожал солнце, которое садилось за горизонт. Он продолжил уже тише и неагрессивно, словно ему все равно. - Если ты убьешь меня, миру, возможно, удастся продержаться еще лет сто в покое, но потом кто-то, неважно… Сурт или кто-то другой, обязательно восстанет. Армии собрались, Нагльфар достроен, асы силой захватывают новые территории… Если я убью тебя, то асы соберутся мстить, во главе встанет твой сын Тор и Рагнарек все равно случится. Так что изменится? Один печально проводил взглядом последний луч солнца и тихо вымолвил: - Ничего. - То-то и оно, - развел руками Бог Огня. – Что читаешь хоть? Лодур показал на книгу и Один только сейчас заметил, что по-прежнему держит ее в руках. Он захлопнул ее и вручил Локи. Тот прочитал название и, усмехнувшись, поднял взор на брата. - Развлекаешься сентиментальными бреднями? Один пробурчал что-то себе под нос и, повернувшись, отошел от окна. Сопя, как медведь, он уселся в мягкое кресло у камина. Локи следил за ним. Повисла долгая, неловкая пауза, затем Всеотец наконец-то сказал: - Ты не можешь тут оставаться. Тебе надо уходить. - Ты меня вот так просто отпустишь? Не позовешь на помощь своих псов? Не попытаешься меня задержать? Это скучно. - Ты вроде как с переговорами ко мне пришел, мой гость, получается. Я не нарушу законы, которые сам постановил. Но тебе тут все равно не рады. - Отлично,- хохотнул Локи и, взяв стул, подсел к огню, подле Одина. – Я уйду, только вот силы восстановлю. Путешествие мое длилось много дней, и времени на отдых совсем не было. Эй, раз уж я твой гость, а ты получается мой (это же все-таки мой дом), то не выпить ли нам доброго вина? - Я еще не выжил из ума, чтобы пить с тобой, - пробурчал Один. - А я как раз уже выжил, чтобы пить с тобой,- несколько растерянно брякнул Локи и, усмехнувшись шутке, достал из дорожного мешка мех с вином. Он помахал им перед носом Всеотца. – Ну же, давай. Этой ночью мы оставим наши… эээ… недопонимания и предадимся славным часам пьянства. О! Устроим вечер воспоминаний. Подскочив на стуле, точно ужаленный, Бог Огня кинулся к столу, вороша и переворачивая весь хлам, оставленный тут со своего последнего визита тысячи лет назад. - Да где же они… - повторял он без умолку и носился по комнате, точно ураган. Ас Воронов угрюмо наблюдал за ним, нахохлившись, как старый сыч. Наконец издав победный возглас, Локи отыскал, по-видимому, то, что нужно и вернулся на свое место. - На-ка, подержи, - бесцеремонно вручил он находку Одину, а сам тем временем скинул с себя тяжелый дорожный плащ, пояс с мечом и заплечный мешок. – Надоело уже со всем этим таскаться, плечи толком не расправить, - посетовал он. Едва Лодур угомонился и вернул внимание на гостя, Один поспешно вернул ему находку, даже не посмотрев что это. С неимоверно хитрым выражением и самодовольной ухмылкой, Локи достал из видавшего виды мешочка две глиняные чаши, которые светились в полумраке тусклым, зеленым светом. Поднеся одну из чаш поближе к свету и повернув так, чтобы Одину лучше было видно, Лодур взволнованно спросил: - Узнаешь? Один присмотрелся к чаше и изумленно выдохнул. Сосуд был слеплен, казалось из самой простой глины, но по краям его светились бледным светом древние руны первых великанов. Один сразу узнал, что это за чаши… - Кубки жизни из клада Андвари! Как ты их выкрал, хитрая ты морда? - Не выкрал, а выиграл. Я обобрал Андвари до нитки за игрой в кости, если ты помнишь. А по пути обратно решил, что отдавать клад целиком в уплату за одного лишь (к тому же весьма облезлого) бобра, будет сильно жирно. Вот и заныкал чаши. - Да я же столько жизней положил в поисках этих чаш! Столько героев загубил, думал, они навсегда потерянны. А ты все время держал их при себе и молчал?! – негодовал Один, не выпуская посудину из рук. - Что, обскакал тебя, да? – самодовольно ухмыльнулся Локи. – Вот так и бывает. Ты всю жизнь ищешь чего-то лучшего, а в итоге не замечаешь, как это самое буквально маячит под твоим носом… что-то мне сегодня не даются высокие фразы. - Я тебе сейчас ухи оборву! – беззлобно, скорее в шутку сказал Один. Возвращая чашу Лодуру, который старательно откупоривал мех с вином. - Завтра оборвешь, а если повезет, то и голову отрубишь. Мы же все еще враги, не забыл? - Ни в коем случае,- отозвался Один мрачно, принимая чашу с вином из рук побратима. - Ну что, за встречу, что ли,- усмехнулся Локи, высоко поднимая свою чашу в торжественном жесте. – Пусть она и омрачена нашими счетами друг к другу. Сказал и осушил свой сосуд. Залпом, даже не икнул. И с хитрым интересом поглядывал на Одина. Тот не заставил себя ждать, тоже отпил немного. После этого Локи расплылся в улыбке. - А ведь немного странно попивать винцо из такого мощного магического артефакта, да? Но с другой стороны, так я точно не смогу тебя отравить. Всеотец поперхнулся и Локи услужливо похлопал его по спине. - Может, хватит уже? – раздраженно бросил Ас Воронов, отдышавшись. Бог Огня пожал плечами, снова наполняя чаши. Его взор блуждал по поверхности чаши и вдруг возбужденно загорелся. - О, я тут вспомнил как мы с тобой загуляли в Ванахейме, помнишь? Ты еще умудрился скадрить дочь их шамана, прям накануне ее свадьбы с Ньёрдом. Никогда не забуду твое лицо, когда папаша нагрянул на следующее утро с армией тьмы наперевес. Лодур так хохотал, что ветхие стены казалось, вот-вот обрушатся. Один лишь улыбнулся, делая глоток из своей чаши. - Я тогда еще не владел рунами, конечно, я испугался…немного. - Немного? – выдохнул раскрасневшийся Локи. – Да ты чуть в штаны не наложил от ужаса. А я-то, я! Я вообще не знал, что происходит! Проснулся, пошел водички попить, а тут… горящие глаза со всех сторон! - И браво сиганул в окно, бросив меня. Да, я помню, - вставил замечание Один. - Я кричал «Прыгай!», но ты как столб стоял. В конце концов, это я подпалил тех тварей, пока ты визжал как резаный и деру давал! - Подпалил тварей? Да ты пол-Ванахейма выжег! Из-за чего они потом на нас войной-то и пошли! Один издал нервный смешок и вздрогнул, ипугавшись этого непривычного звука. Локи подлил еще вина, Один выпил. - Между прочим, если бы ты держал своего дружка в штанах, как и полагалось, то и палить никого бы не пришлось!       Два бога встретились глазами, повисла небольшая напряженная пауза, которая разразилась дружным и веселым смехом обоих. Локи смеялся умеючи и со вкусом, держась за ребра и подскакивая на стуле. Одину веселье было непривычным, но добрая память и крепкое вино сделали свое дело – он тоже хохотал, утирая слезы концом заплетенной в косу бороды. - Да,- вздохнул Ас Воронов, протягивая Лодуру опустевшую чашу. – Были же времена.       Затем он замолчал и в комнате повисло гнетущее молчание. Казалось, Один был чем-то смущен. Локи почувствовал это и поднял взор на брата. Гримнир сверлил его единственным глазом, от веселья не осталось и следа. Он собирался что-то сказать, а когда начал, был серьезен и казалось, печален. - Мне жаль твоего сына,- тихо молвил он. - Что ты сказал? – сделал вид, что не расслышал, Локи. - Мне жаль… я не хотел смерти твоего мальчика. Локи внимательно посмотрел на брата и так же тихо ответил. - А мне жаль твоего. Только это ничего не меняет, увы. - В смерти Бальдра виновато провиденье. Я не меньше твоего причастен к его смерти. А может… даже больше. Один говорил это таким придушенным голосом, словно его кто-то держал за горло и насилу выдавливал эти слова. Локи же заинтересованно вскинул брови. - Вот как? И в чем же? Один глядел в огонь, рассеянно вороша концом сухой ветки в углях. Он долго молчал, раздумывая сказать или нет. - Я приказал тебе убить его. Это я был в твоем сне, не Хель. И это я был той великаншей – Текк, которая не стала его оплакивать. А все подумали, что это был ты. Он должен был умереть, понимаешь?! – вдруг вскрикнул Один и единственный глаз его яростно блеснул. – Иначе мир погиб бы… Локи ошалел от подобного признания и так и застыл, не способный даже пошевелиться. Постепенно он привел в порядок мысли и подавил жгучее желание убить Всеотца здесь и сейчас. Один видел эту борьбу в душе брата и мрачно следил за его реакцией. Ас Воронов незаметно призвал руны Альгиз – защитницу и Тейваз – копье, на случай, если придется отбиваться от разъяренного Бога Огня. Когда же Локи наконец заговорил, голос его казался веселым, хотя в нем и проскальзывали скрипучие, горькие нотки. - Братец, а ты подлец. Ты, выходит, сам меня подставил? Извини, конечно, но теперь я еще больше хочу тебя убить. Ас Воронов ничего не ответил, только молча кивнул, соглашаясь с правом Локи на месть. Тот сунул ему в ладонь полную чашу и отпил из своей, затем задумчиво произнес. - Ну что же, пожалуй, я смогу с тобой поквитаться и после. А может, даже и вовсе соглашусь на перемирие, если ты признаешься публично, перед всеми асами. Один подавился, закашлялся и сказал, как отрезал: - Не бывать этому! - Почему? – искренне удивился Локи и хмыкнул. – Значит, Всеотец способен запросто пожертвовать сыном ради спасения миров, а подмочить свою репутацию ради них не в силах?       Локи наблюдал, как меняется в лице Один, становясь каждую секунду все мрачнее и мрачнее. В конце концов Бог Огня разразился смехом и бросил презрительно: - Не удивлен. Ты всегда так делал.       Один вдруг как-то сдавленно рыкнул и повернулся к Локи. Его взор метал молнии, лицо побагровело от злости. «Боги, как он напоминает мне Тора!» - мелькнуло в голове у Лодура и сердце слегка защемило в тоске по утраченной дружбе. Однако Бог Огня не выказывал внешне никаких чувств, кроме спокойного презрения, он сидел, как и раньше, в обнимку с чашей, вытянув уставшие ноги. Один открыл рот и грозно рыкнул. - Послушай меня… - начал Один, но вдруг почувствовал головокружение. «Сколько я выпил?» - промелькнуло у него в голове. Ас Воронов рассеяно посмотрел на Локи, который сидел и ухмылялся. В глазах начало двоиться и Один тяжело откинулся на спинку кресла закрывая глаза. «Только бы не уснуть…» - подумал он, а в следующую минуту уже погрузился в крепкий, спокойный сон. Пустая чаша выпала у него из рук и Локи подхватил ее в нескольких миллиметрах от пола. - Уснул наконец, - проворчал довольный Локи, встал на ноги и отошел к столу. – Я думал, до утра поить тебя придется, - говорил он, обращаясь к спящему Одину. – Больно доверчив ты, братец, стал. Даже неинтересно.       Скучающим жестом Локи взял со стола книгу, которую читал Один и отбросил в сторону, потом начал методично изучать содержимое стола и ящиков. Время от времени он находил что-то ценное и складывал в мешок. Наконец покончив с поисками, вернулся к Одину. Он поднял почти опорожненный мех с вином и понюхал. - Вино, настоенное на сосновых почках, приправленное фенхелем и почками яр-травы. Убойная вещь для стариков, страдающих бессонницей,- пробормотал Локи и бросил пустой мех в огонь. – Никакого колдовства, сплошное травничество. Тебе следовало это помнить, брат мой. Я всегда лучше тебя разбирался в растениях. А теперь прости, мне нужно спешить. Твой крепкий сон даст мне немного времени и я буду уверен, что ты не суешь свой нос в мои дела.       С этими словами Локи сделал шаг по направлению к камину и задел рукой прикаминную полку. Полка жалобно заскрипела и рухнула, подняв жуткий грохот и ударив Огненного Бога по ноге. Локи взвыл и пинком отправил полку в огонь. Содержимое полки разлетелось в стороны, что-то маленькое, в льняном чехле, подкатилось прямо к ногам бога. Он уже хотел перешагнуть через предмет, но вдруг остановился и, почти машинально, поднял запыленную вещь. Он открыл мешочек и вынул на свет его содержимое. В руке у него оказалась его старая флейта. Инструмент, украшенный рунами и глифами, прекрасно сохранился, хоть и потемнел от времени. До крайности удивленный и обрадованный находкой, Локи нежно погладил дудочку, улыбнулся и сунул инструмент в дорожный мешок к остальным сокровищам. Весело мурлыча под нос незатейливый мотив, он шагнул в очаг и растворился в пламени.

***

Брату. Ты слышишь, брат, трубные звуки вдали? То Хеймдаля рог взводит битвы запев. Когда же мы стали друг другу чужими? Когда мы нарушили братства обет? Я был твоим смехом, словом, стрелою, Ты был моим братом, опорой, судьбою. Мы стали чужими, навеки врагами Видать, мы забыли, как были богами. Мы вместе создали и вместе разрушим Все то, что когда-то так дорого было. Ярость огня белый ясень задушит, И сердце миров в этом пепле остынет. Я не прошу твоего, брат, прощенья. Песня меча мне приятнее слуху. Да и твоих я не жду извинений. То, что мертво то отныне и глухо. Я бы простил тебе смерть, да и слезы, Но кровь детей только болью мне стала. Я бы простил заточенье в скалах, Но лишь о мести мои сны и грезы. Лучше бы ты меня сразу убил, Чем слезы жену обрекать мою лить. Я бы тогда тебя, верно, простил… Но не теперь. Так о чем говорить?... Из груди сердце вырвал и вставил лед. Сам сотворил ты погибель миров. Отныне не будет в Вальхалле пиров, И в кровь на устах превратится твой мед. За то, что суд твой был ничтожен, Что ты посмел обет забыть, Твой друг Лодур простил бы, может… Безумцу Локи - не простить.