Морем и сталью

Принцесса Юга Виви легко опустила полог колыбели — ее дочь тихонько спала, успокоенная чудесными травами, составленными доктором Трафальгаром Ло. Как и говорила Нико Робин, этот человек был чудесным образом талантлив и умен. Благодаря нему Рика поправлялась — и могла уже перенести грядущее приключение. — Ты уверена, что тебе стоит поплыть одной? — Крокодайл открыл дверь и посмотрел на свою жену. — Быть может, тебе стоит подождать — после коронации я… — Моя дочь умрет, пока эта страна получит нового короля, — отрезала Виви. — Быть может, тебе все равно, но я мать. Я плыву в Северный Предел. Коза вернется в Арабасту, ты останешься здесь. Мои слуги защитят меня. У меня есть разрешение от его величества принца Аокидзи. Я плыву за доктором, способным спасти мою дочь. — И у тебя это получится, — кивнул Крокодайл. — Что ж, тогда я думаю, мы правильно сделали, что присягнули на верность принцу и Нико Робин. Правда, эта падшая женщина не внушает мне доверия, но… — Не смей оскорблять ее, — лицо Виви вспыхнула. — Благодаря ей наша дочь жива. Есть ли внутри тебя хоть что-то святое?.. Я стараюсь не помнить зла — но забывать его тоже стараюсь. А эта несчастная женщина работала на тебя. Она помогала тебе во всем. Она привезла тебя в столицу. Она до сих пор вежлива с нами, несмотря на то, что станет нашей королевой… — Чудные перемены однако, — заметил Крокодайл. — А вдруг она моя любовница? И ты, и его величество обмануты… Будешь ли ты защищать ее и в этом случае?.. Виви смерила его презрительным взглядом, прошла к окну и посмотрела на море — скоро она навсегда покинет этот проклятый город, чтобы никогда больше не вернуться к этому мужчине. — Она не была твоей любовницей, — сказала Виви. — И никогда бы не стала ею. Мужчины, подобные тебе, вызывают у женщин, подобных мне и Нико Робин, жалость и неприятие. Мы помогаем вам, но никогда не откроем своей души. — Вот как… — Крокодайл вспомнил длинные рукава платьев Нико Робин, следы на ее тонкой шее. — Возможно, ты даже права, женушка… Но она недолго пробудет королевой. С ней обращаются жестоко, даже более жестоко, чем обращался я… Скорее всего, после первых родов она погибнет. И место ее займет кто-то более подходящий. — Этого не случится, — перебила его Виви. — Понимаешь, я ведь не забываю и добро, оказанное мне и моей семье. Она спасла мою Рику. Я помогу ей. Она не погибнет. Даже если мир мужчин, жестокий и черствый, пожелает этого. Она улыбнулась, глядя на спящую дочь. Виви уже знала, как отплатить долг перед женщиной с Запада, и не сомневалась в правильности принятого решения. Она была счастлива и верила — вскоре не только они с Рикой покинут столицу. Если Нико Робин захочет обрести крылья — Виви поможет ей в этом. *** Робин проводила жениха в королевский дворец — подготовка к свадебной церемонии шла полным ходом. Аокидзи ехал к дяде за разрешением провести венчание в ратуше, где венчалась его мать в свое время. Он вдохновенно рассказывал Робин и Луччи, как будет символично сочетаться браком именно там, где женились король и королева. Луччи комментировал одобрительно, Робин молчала. Полтора часа назад он изнасиловал ее — и ее тело горело от ненависти и боли, к тому же ее раздражали даже мысли о свадьбе — и она не могла представить себе, что все-таки станет его собственностью. — Ты не в духе? — спросил он на прощанье. — Тебе лучше взять себя в руки. Прими ванну, поспи. Я вернусь поздно — поужинаю со старшим братом, пока младший празднует рождение сына. Слышал я, его сын похож на него, несмотря на то, что его мать настоящая красотка. — Леди Намиморе… — вырвалось у Робин. Она вспомнила рыжую восточную красавицу с глубоким взглядом. — Она стала матерью принца… — Его сын незаконорожденный, — попытался успокоить ее Аокидзи. — А мой… — он положил руку на живот Робин. — Мой будет рожден в браке, освещенном в городской ратуше. — Я не ношу вашего сына, — Робин отстранилась. — И разве не должны вы радоваться, что ваша ветвь получила первый плод. Он ваш племянник. И наследник… — Нет, — покачал плечами Аокидзи. — Меня не интересуют бастарды и ублюдки… Постарайся забеременеть побыстрее, — сказал он. — Роди мне сына, но дочери я тоже буду рад. Робин дождалась, когда он покинет свои владения, а тяжелые ворота захлопнуться за ней. — Ненавижу, — вырвалось у нее. — Я слышал, — отозвался Луччи. — А теперь возвращайтесь в свои покои. Я запру центральную галерею, пока его величества нет. С вами остались ваши фрейлины… — Я не дикий зверь, чтобы меня запирать, — тихо сказала Робин. — И не хочу навязывать свое одиночество другим… Можете запереть меня в нашей спальне в одиночестве, — сказала она. — Завтра праздник… Девушки хотят немного посидеть с вашими солдатами, выпить сидра и потанцевать. Я лягу спать, я слишком измучена, чтобы говорить с кем-то. — Уверены? — удивился Луччи. — Вы стали очень покладистой, леди Робин. Ваше слово — закон, сделаем так. И мне будет спокойно — вы будете там, где вас на утро найдет ваш будущий супруг. Он проводил Робин в его покои, две ее прислужницы помогли ей снять одежду — тяжелое бархатное платье, обшитое стеклярусом, две нижние юбки. — Налейте холодную воду, — приказала Робин, когда увидела, что ей наполняют ванну. — Я хочу освежиться. Вода обжигала, когда Робин вошла в нее, она закрыла глаза, чувствуя приятную усталость, с головой погрузившись в воду. — Так хорошо, — сказала она. — Я буду ценить эти маленькие моменты радости… Потом… Когда он лишит меня их… — Миледи? — испуганно спросила служанка, — Вода слишком холодна? Мне принести вам вина или сок? — Вовсе нет, — опомнилась Робин. — Проводите меня в спальню. Я буду спать… Спасибо вам, дорогие мои. Проведите этот летний вечер в хорошей компании… Она услышала тяжелый звук падающего замка — и села на пустую огромную кровать, опустив полог. Натянула рубашку на колени — и едва не закричала от ужаса. Из темноты на нее надвигалась огромная мужская фигура. — Тише… — рассмеялся Зоро. — Это всего лишь я. Не пугайся… — Я… Я едва не отдала богу душу… — Робин вскочила, во все глаза глядя на пирата. — Что ты тут делаешь? — Я кручусь вокруг этого дома уже вторые сутки. Услышал, что Аокидзи уехал и решил навестить тебя. Ты, правда, заперта? Хочешь, я взломаю замок и… — Нет, не стоит, — Робин подошла к Зоро. — Я заперта — значит, Луччи тоже не войдет сюда. И я могу побыть без его общества. В твоем обществе… — Я обязательно украду тебя, — сказал Зоро, стиснув кулаки. — Ты мне веришь? — А разве есть у меня иной выбор? — Робин устало протянула руки к Зоро. — Побудь со мной сегодня… Я задыхаюсь от боли и одиночества… Впервые в жизни она забыла о том, что напротив нее настоящий пират, человек без аристократической фамилии и корней. Ей просто хотелось погреться в тепле этого мужчины, который обещал ей помочь сбежать, спасти ее от всего того, что творилось в ее мире. Зоро почувствовал свою необходимость. Он легко обнял Робин, прижимая ее к своей груди — и впервые в жизни почувствовал, что он не зря встретил эту удивительную девушку на своем пути. — Хочешь провести со мной ночь? — спросил он. — Прости, я не франт в надушенном галстуке… Я не могу ничего тебе дать, но я мужчина. И я украду тебя. Корабль готов, и как только… — Тсс… — мысли о побеге пугали Робин — она боялась поверить в это, вдруг это не сбудется. — Побудь со мной сегодня. Пока он не вернулся. Во мне его следы — они везде… Это причиняет мне боль. Я не хочу принадлежать ему. Я не хочу, чтобы он забрал то, что еще есть у меня. Прошу — побудь со мной, заглуши эту боль… Даже если я никогда больше не увижу тебя… — Замолчи… — Зоро стиснул кулаки. — Иначе я прямо сейчас убью его. Я дал тебе слово — я украду тебя. А теперь замолчи или мне придется заставить тебя… Он замолчал сам — потому что Робин, поднявшись на цыпочки, легко обвила его шею руками и горячо прижалась к его губам. Единственный поцелуй — не украденный — подарил ей именно Зоро полгода назад, и теперь она возвращала ему свой долг. Зоро легко прервал его, поднял девушку на руки и понес к кровати. — Я украду тебя, — еще раз повторил он, склоняясь над ней. *** — Редкость видеть тебя дома… — Акаину был суров. — Я живу в своих покоях, это нормально, — Аокидзи подлил брату вина. — Поздравишь меня? Я скоро стану мужем… — Один мой брат уже муж, другой стал отцом, я сам помолвлен. Ты ничем не удивил нас, — заметил Акаину. — Наш старший брат живет с женой как евнух, а ребенок второго родился от замужней женщины. Твоя же невеста… Она еще сосет материнскую грудь, — рассмеялся Аокидзи. — К тому же ее мать та самая Хэнкок. Которая могла стать нашей королевой… — Она присягнет мне на верность, — Акаину посмотрел внимательно на брата. — Островной народ будет верен мне. А ты дальше можешь чтить запад и его законы. — Знания, — сказал Аокидзи. — Моя жена единственная, кто владеет древними языками. Она носитель древних знаний — а я ее хозяин и владыка. Стало быть, знания принадлежат мне. — Это всего лишь прошлое, — сказал Акаину, поморщившись. — У народа без прошлого не будет будущего, — заметил Аокидзи. — И наш младший брат чтит это. Не зря же его галереи пестрят портретами леди Солнце… Она его кумир. А женщина, с которой он прижил ребенка, рыжая. — Что ты имеешь в виду? — Акаину замолчал. — Мы с тобой самые достойные наследники, признай это, — Аокидзи пригубил вино. — Если королем станешь ты, я буду твоим наследником. Я все равно стану королем однажды. Но наш дядя устроил глупые игры, и мы гонимся друг за другом как в крысиных бегах. Это недостойно принцев. Именно мы сыновья настоящего короля. — И? — Акаину выглядел заинтересованно. — Что же ты предлагаешь? Поговорить с ним? — Предлагаю решить этот вопрос между нами, — сказал Аокидзи. — И устранить препятствия к трону. Я и ты, мой брат. Без предательств и игр.