Морем и сталью

Кизару спокойно сидел у небольшого письменного столика, который сам когда-то купил для Намиморе в порту — он был резной и старинный, и молодой леди он показался безупречно подходящим к ее покоям. Теперь ее покои были пусты — исчезли ее белье и некоторые платья, исчезла большая шкатулка с украшениями, пропал портрет ее матери, который рыжая леди везде таскала с собой — и самое главное — опустела небольшая белая колыбель, в которой Кизару еще вчера видел своего новорожденного сына. Избитая собственным мужем Кейми стояла перед принцем с другими фрейлинами, не в силах поднять на него глаза. — Кто забрал ее у меня? — спрашивал Кизару. — Кто вынес моего сына из моих галерей? Кто посмел преступить законы человечности? — Миледи сама забрала ребенка, — главная фрейлина из свиты Кизару, леди Паола, выпрямилась и спокойно посмотрела на принца. — Она покинула свои покои с разрешения лорда Джимбея, и они оба не вернулись после. А вечером сюда приезжал лорд Арлонг, и он был очень сердит, что его супруги не было дома. — Вам стоило сообщить мне о том, что происходит в моих галереях… — Кизару внимательно посмотрел на Паолу, — Я не имел даже представления о бесчинствах, учиненных моими вассалами. — Вы были на свадебном пиру, ваше величество, — фрейлина низко склонила голову. — И мы не посмели беспокоить вас, считая, что лорд Джимбей… — Лорд Джимбей… — Кизару усмехнулся. — Пошли все вон! Вы свободны! Позовите ко мне моих гвардейцев… И никого не впускать в мои покои. Я не в лучшем расположении духа… А ты… — он указал на Кейми. — Ты останься. С тобой мне есть что обсудить… Дамы, шурша юбками, покинули его комнаты. Кейми поклонилась ему, выпрямившись гордо — лицо ее было разбито, и пудра не могла скрыть следы. — Кто так тебя? — спросил Кизару. — Это отвратительно… — Мой муж, — поклонилась Кейми. — Он забирает меня домой, раз леди Намиморе исчезла. — Ты знаешь, куда она ушла… — сказал принц. — И куда она забрала моего сына… Расскажи мне — и я спасу тебя. — Меня не спасет уже никто, — усмехнулась Кейми. — Мой лорд даровал мне прощение, как матери и жены его вассала, но не как женщине. Я ни в чем не виновна, но я понесу свою кару с высоко поднятой головой. — Я заплачу тебе… — Кизару внимательно посмотрел на молодую женщину. — Я будущий король этой страны. Скажи мне — сколько — и я куплю тебе то, что ты желаешь иметь больше всего. — Вы не станете королем, мой принц, — улыбнулась Кейми. — Именно потому, что вы не цените женщин. Моя бабка была ведьмой — она предсказала лорду-хранителю Нептуну его судьбу, предсказывала она судьбу и юному принцу Конгу, когда он был младшим братом короля… Она научила меня читать будущее — и я читала будущее многих людей, с кем встречалась тут, в столице. — И что же ждет меня? — Кизару наклонился к Кейми. — Скажи мне свое предсказание, и, если твой ответ мне понравится, я не стану наказывать тебя за твою дерзость. — Я видела будущее юной леди Ширахоши… — сказала Кейми. — Она не будет просто цветком в саду своего отца. Леди Ширахоши сумеет вырваться из тьмы оков и однажды именно она станет королевой. Я видела будущее лорда Арлонга… Скалистый берег и мрачный замок, полный рыжих его детей. Я видела будущее лорда Джимбея — корабль с мужами, сражения и сокровища. Я видела будущее леди Намиморе — пламя, горящее в ее сердце, и огромную любовь, которая заставит ее воспарить над всеми нами. Я видела будущее вашего брата, принца Аокидзи… Он станет королем — но сам снимет корону, чтобы стать кем-то выше и лучше. И будущее его темноволосой леди я видела… Туманное и темное, как ее душа, корабли, старые свитки, сокровища и рыжие волосы леди солнца… — Красивая сказка… — усмехнулся Кизару. — Какое интересно будущее ждет меня, женщина? Скажи мне, не бойся. Я обещаю не причинить тебе боль. — А ваше будущее не кажется мне необычным, — сказала Кейми. — Я вижу вашу смерть от руки родного брата — и тысячи людей будут петь гимны во славу вашей смерти, мой принц. Печальная яркая жизнь, какую вы и заслужили… — Убирайся вон… — процедил сквозь зубы Кизару. — Чтобы ноги твоей больше тут не было, ведьма… Кейми низко поклонилась, но у самой двери обернулась и посмотрела на принца. — Ваша леди ушла в море, мой принц… — сказала она. — Вы не ценили ее и не пытались никогда завладеть ее сердцем по-настоящему. Теперь она далека от вас, и вы уже не сможете дотянуться до нее. Но если захотите, если попробуете вернуть все — быть может, удача и улыбнется вам. Она должна была стать вашим солнцем — но теперь она будет греть других счастливцев. — Джимбей уплыл вместе с ней, так? — Кизару усмехнулся. — Я предполагал нечто подобное… Ему претит его отец, претит брат, единственный, кого он уважал, Фишер Тайгер — а он давно потерян в море. Значит, теперь Джимбей тоже уйдет за ним, чтобы вернуть его или исчезнуть вслед за ним. — Прощайте… — поклонилась Кейми и вышла, чтобы плотно закрыть за собой дверь. Она знала, что больше никогда не увидит ни принца, ни королевский замок — но не жалела о том. *** Замужняя жизнь и долгожданный титул принесли леди Робин много приятных новшеств в ее жизнь. Теперь она занимала другие покои — на самом верхнем этаже галереи принца Аокидзи, получила новых фрейлин, новые платья и украшения, к ее услугам были два личных экипажа, да и муж обращался с ней более бережно, стараясь не навредить долгожданному ребенку. Но жизнь обернулась для нее темным пятном и радости ей не приносила, как не старался ее муж порадовать новоявленную принцессу или сделать ей приятно, она оставалась растерянной и отстраненной, не было даже ее обычных пикировок или ядовитых колкостей, Нико Робин словно уснула и никак не могла выйти из этого сна. Она целые дни проводила в своих покоях. Иногда читала — но мало и быстро, иногда рисовала наброски из географических журналов и тут же убирала их прочь. Исторические очерки и археологические журналы уже не увлекали ее как раньше. Не замечала она и собственного мужа — с Аокидзи она говорила равнодушно и спокойно, его слова не беспокоили ее как раньше и не волновали ее, хотя он и очень старался. Луччи, наблюдавший за беременной принцессой, прекрасно понимал, что именно беспокоит ее — но делал вид, что все это нормально. Теперь он был уверен — Нико Робин не посмеет сбежать из дома своего супруга, а значит, покорно станет королевой и пешкой в его руках. Его все устраивало — он сможет управлять королевой, а значит и король, который еще плохо осознал свои чувства к этой странной женщине, будет под контролем косвенно и прямо, и тогда он, Луччи, сможет исполнить все свои мечты и добиться многого. Главное, чтобы ее ребенок родился живым и здоровым. — Вы мало едите… — выговаривал он ей. — Старайтесь есть чаще. Больше прогулок, но только под охраной. И носите свободные платья, эти корсеты… — Вы стали моей матерью, милорд? — Робин неловко улыбалась. — Поверьте, я не меньше вас хочу уберечь моего ребенка… — Он не ваш ребенок… — Луччи хмурился. — Он ребенок целого королевства. Он тот, кто сделает вас королевой… Будьте благодарны этому ребенку и заботьтесь о нем, как положено. Робин молча кивала ему и торопилась спрятаться от его опеки — Аокидзи с удивлением отмечал, как быстро его правая рука и его жена нашли общий язык. Ночью он впервые пришел к ней после свадьбы — приемы и балы отнимали все его силы. Его жена спала на спине, разметавшись, ее ночная рубашка сползла с одного плеча, темные волосы рассыпались по подушке. Другие леди заплетали косы на ночь — но Робин распускала волосы, и Аокидзи с удивлением подумал, что ему нравится это. Он бесцеремонно сбросил с себя халат и забрался под ее одеяло, чувствуя, как возбуждение охватывает его полностью. — Что случилось? — испугалась она, проснувшись, уворачиваясь от его поцелуев. — Вы пьяны? — Пришел любить свою жену, что тут такого, — усмехнулся Аокидзи. — Будьте милой и позвольте мне поскорее коснуться вас… — Вы навредите моему ребенку, — рассердилась Робин. — Не давите на меня так, господи, от вас разит перегаром… Она попыталась его оттолкнуть — и вдруг вспомнила равнодушное лицо Ророноа Зоро с его холодным взглядом и страхом за ее потомство от принца Аокидзи. Предательство ранило ее до глубины души — и Робин теперь искренне желала поскорее найти решение — как ей быть дальше, особенно теперь, когда единственный ее выход, как ей всегда казалось, побег стал для нее невозможным. Потеряв собственные мысли, она внезапно перестала сопротивляться — и Аокидзи тут же отстранился, испугавшись вдруг он причинил ей боль. — Я действительно плохо себя чувствую… — выдавила из себя слова Робин. — Могу я сегодня отдохнуть? Я чувствую недомогание в течение нескольких дней, ведь это моя первая беременность. — Ну… — Аокидзи с неохотой отстранился. — Тогда я просто останусь тут до утра… Раз уж дело в моем сыне… — он с большим удовольствием положил ей на живот свою руку. — Потерплю немного. Он вскоре заснул, приятно удивленный поведением и спокойствием Робин, пока его молодая супруга давилась слезами, вспоминая пирата, уплывшего в море без нее.