Морем и сталью

— Не думала я, что ты так просто примешь это решение… — принцесса Цуру пригубила чай и поморщилась — пока она слушала рассказ своего брата, чай успел остыть. — Я, в целом, знала, что ты лишен амбиций и притязаний, но ведь дело касалось семейной чести… — укоризненно добавила она. — Я надеялась, что у тебя хватит смелости пойти до конца. — Я не думаю, что дело в чести, — честно признался ей Фуджитора. — Моя жена не может забеременеть. Возможно, это дело времени, а, возможно, и дело во мне. В любом случае, я не выполнил условия, поставленного дядей, а Кузан — выполнил. Я сам позабочусь о том, чтобы никто не помешал ему стать королем. Как только его жена родит наследника или наследницу, разумеется. — Он не достоин трона нашего отца… — поморщилась Цуру. — Он просто помешан на армии и войнах. Он погрузит нашу страну в сражения и утопит ее в крови. Зря все считают Сакадзуки самым жестоким, Кузан даст ему сто очков вперед. Он гораздо умнее Сакадзуки, поэтому и страшнее него. — Ты слишком предвзято к нему относишься, — пожал плечами Фуджитора. — В любом случае, он мой младший брат. Я должен о нем заботиться. — Ты ничего ему не должен… — нахмурилась Цуру. Но тут же нежность взяла вверх — в комнату вошел ее младший ребенок, единственный сын, и она расплылась в улыбке. Несмотря на свою напыщенность и холодный свой ум, Цуру обожала своего сына. Коби был ее гордостью и надеждой, умный, сильный, способный мальчик, к тому же не лишенный воображения. Она искренне считала его достойным, и надеялась, что однажды именно ее сын станет настоящим королем. — Моя радость, — пропела мать. — Ты пришел навестить дядю? — Я высказал свое почтение ее величеству принцессе Виоле, — сказал юноша. — Пожелал ей скорейшего выздоровления. Она была очень добра и хорошо приняла меня. Думаю, именно ее величество достойна произвести на свет наследника трону. Коби выражался вежливо и аккуратно — по праву рождения он был выше Виолетты, но та стала женой настоящего принца, а его мать потеряла звание принцессы, когда совершила мезальянс. Его манеры и воспитанность очень ценили при дворе. Особенно на примере его старшей сестры, леди Хины. Та, в отличие от младшего брата, была смелее и сильнее, и никогда не гнушалась напомнить всем, что, если бы не брак ее матери, она была бы наиболее достойной претенденткой на трон. Хина не стеснялась даже своих дядей, к тому же она была очень красива и умна — и Цуру искренне считала, что только брак сможет образумить ее дочь. Она надеялась выдать ее замуж до коронации будущего короля — чтобы затем полностью посвятить свою жизнь воспитанию Коби. — Твой дядя Кузан скоро подарит тебе наследника, — мягко сказал Фуджитора. — Его супруга, леди Робин, как раз покинула столицу, чтобы готовиться к родам. Она очень достойная женщина, для меня странно знать, что женщина подобного толка выбрала Аокидзи своим мужем. Воплощение разума Запада — к тому же она хороший историк. — Именно поэтому он и выбрал ее… — усмехнулась Цуру. — Он не зря ездил так часто туда… Наводил мосты и искал сведения. Ее отчим, лорд Саул, был великим историком. Его дочь унаследовала от него знание древних языков и историю нашей страны. Для Кузана выгодно иметь ее на своей стороне. К тому же она родит ему ребенка… Мать не станет вредить своему дитя. Он ровно просчитал все, и поэтому я и уважаю его. Однако я не уверена, что он будет царствовать во благо страны, ибо его беспокоят только его гвардия и его солдаты… — Надеюсь, он позволит мне вступить в их ряды… — мечтательно сказал Коби. — Мама, я хочу стать достойным защитником нашей родины! — Я никогда не разрешу тебе присягнуть ему… — протянула Цуру. — Твой покойный отец с ума бы сошел от волнения! Нет, сын мой… Твой долг — учиться, получать достойное образование и радовать нас с твоим дядей… После ты должен создать семью с настоящей принцессой по крови и вернуть себе свое имя, нарожать много детей во славу нашего трона, и… — Я уверен, ты не совсем знаешь, что хочет твой сын… — произнес Фуджитора. — Правда, Коби? Ты ведь мечтаешь немного о другом? — О совсем другом, дядя… — разочарованно протянул юноша. — Но маме виднее. Я не могу спорить с ней. Она заботиться обо мне, и я люблю ее. Отсалютовав дяде и матери, юноша вышел, оставив брата и сестру наедине. — Ты отлично воспитала его, — сказал Фуджитора, — Но не стоит ломать мальчика. Он мужчина, и у него должны быть свои мечты. — В этой семье у всех маленьких мужчин были свои мечты, — сказала Цуру. — Они превратились в пороки и недостатки со временем. Из наших милых братьев выросли тираны и мерзавцы, брат мой. Один из них собирается стать королем… Наша мать с ума бы сошла, если бы узнала… Нет! Мой сын будет другим! Он станет настоящим лордом, а после я помогу ему обрести свободу и счастье. С Хиной мне тяжелее, но Коби полностью в моих руках. Он хороший мальчик. Я люблю его. Однажды, когда у тебя будут свои дети, ты меня поймешь. — Я бы рад понять тебя, — протянул Фуджитора. — Был бы рад подержать на руках своего ребенка… Виолетта обратилась к врачам, но они не могут найти решения. Физически мы оба здоровы. Но ребенка нет. Жена Аокидзи забеременела до свадьбы, у Кизару уже родился сын… Не знаю, почему именно мою семью обходит такое счастье? — Я поговорю с принцессой Виолеттой, — сказала Цуру. — Я женщина в возрасте, к тому же я мать. Быть может, я найду решение для ее проблемы. — Мы были бы тебе благодарны, — сказал Фуджитора. — Но увы, кажется, пока мы не заслужили такого счастья… *** Принцесса островного народа Мари очень волновалась. Ее впервые ждала аудиенция с принцем — к тому же она впервые прибыла в столицу. Никогда раньше Хэнкок не позволяла ей и Соне покидать пределы южного моря — она берегла сестер от жестокости северных людей и их законов, но теперь самой Хэнкок требовалась помощь. Едва Мари отпустили пираты, она добралась до своей страны, собрала небольшую свиту, и поспешила позвать на помощь единственного человека, кто мог бы защитить Хэнкок и Соран. И ее путешествие подошло к концу. Принц Акаину готов был принять ее. — Как я выгляжу? — спросила она у самой себя. — Ужасно… Мне не идут эти платья, а каблуки неудобные. Но этикет не позволяет мне появиться тут так, как я привыкла ходить. Чертовы правила! — Леди Мари? — окликнул ее лорд Дофламинго. — Его величество попросил меня встретиться с вами. Я лорд Донкихот Дофламинго, поверенный крон-принца Конга. Я только что вернулся с дальней дороги — провожал королевскую экспедицию в развалины старой столицы. Могу я помочь вам? — Мое дело касается только принца, — отрезала девушка. — Я благодарна вам, но говорить буду только с ним. Это очень важно, и я не могу поделиться этим с кем-либо! — Смею вас заверить, я могу хранить тайны, — улыбнулся Дофламинго. — К тому же принца тут нет. Он сейчас занят. И он безумно зол на то, что ваша семья нарушила договор, заключенный с ним. Его невеста не приехала в столицу, помолвка не была заключена, и принц потерял много времени. Не думаю, что он хочет вести сейчас с вами дела… — Дело именно в этом, — сказала Мари. — Моя сестра и моя племянница… Им очень нужна помощь. Они попали в страшную беду. И его величество должен помочь им… — Его величество ничего никому не должен… — усмехнулся Дофламинго. — К тому же вы не уполномоченный представитель леди Хэнкок. Где ваша сестра, леди Сандерсония? Разве она не должна быть тут вместо вас? — Сони тут нет… — устало сказала Мари. — Она тоже там… Я совсем одна… Я… — не выдержав его вопрошающего взгляда, девушка, наконец, полностью потеряла все силы и разрыдалась. — Я совсем одна! Я ничего не могу сделать! А эти пираты… Они… Мои сестры… Что со мной будет? Я осталась одна! Она села на кушетку и разрыдалась, пряча лицо в рукавах неудобного платья. Мари никогда не решала свои проблемы сама, она привыкла быть тенью Хэнкок и Сони, к тому же те всегда оберегали младшую от проблем или бед, помогали ей и защищали ее. А теперь она была лишена сразу двух своих старших сестер, да еще и единственное решение ее проблемы не могло помочь ей. Мари потеряла последнее самообладание, и снова стала самой собой — юной и слабой девушкой, неспособной на активные действия. — Вот в чем дело… — Дофламинго усмехнулся. — Ну же, миледи… Не плачьте… Я попробую помочь вам. Я не совсем человек слова или защитник всех леди, но я мужчина, и я служу короне. На самом деле его величество не захотел принять вас, но я попробую найти решение вашей проблеме. Для этого мне нужно, чтобы вы доверились мне. Попробуйте найти в себе силы, и я помогу вам. По крайней мере, я очень постараюсь. — Вы поможете? — Мари вытерла слезы, доверчиво вглядываясь в лицо Дофламинго. — Мне нужно только поговорить с ним… Я объясню… Хэнкок хотела привезти дочь сюда… Этот страшный пират! — Пойдемте со мной, — мягко сказал Дофламинго. — В моих покоях я выслушаю ваш рассказ. К тому же я смогу найти вам место для ночлега. И место для вашей свиты. Доверьтесь мне, я помогу вам… *** Привстав на цыпочки, затаив дыхание, Зоро не сводил напряженного взгляда с Нами. Молодая женщина молча плескалась в холодной предзакатной воде — не обращая внимания ни на команду, ни на кока Санджи, который пожирал ее взглядом, ни на Зоро, который впервые видел обнаженную женщину за месяц их плавания. Нами перенесла легкую лихорадку, от которой ее излечили лекарства местных лекарей, а после, изнемогая от жары и невозможности помыться, просто стащила одежду и нырнула в холодную воду — ее рыжие волосы намокли и стали темными, тело после родов стало более округлым, из розовых сосков сочилось молоко. — Никогда не видели женщину? — прикрикнул подошедший Луффи на моряков. — Нам пора отплывать! Намиморе, выходи из воды! Твой младенец проснулся. — Она прекрасна… — пропел Санджи. — Я бы умер ради обладания такой женщиной. — Ну так иди и бери, — буркнул Луффи. — Она нуждается в защите сейчас. Лорд Джимбей не неволит ее. Он оберегает ее, но не ее свободу. — Намиморе — особенная, — неловко сказал Зоро. — Она не хочет обычного мужчину. Она как воплощение богини солнца, а та тонула в темной воде миллионы раз, пока бог луны не спас ее. — Ты знаешь про старых богов? — спросила Нами, садясь рядом с ними. Ее мокрые волосы заливали легкое платье — соски просвечивали под тонкой тканью. — Расскажи мне! — Я слышал от рыбаков в детстве, — рассердился Зоро. — Я не читал книг и не учился в школе! Нечего рассказывать. — Я могу рассказать тебе о своей любви, — пропел Санджи, но девушка легко перебила его. Она улыбнулась прямо в глаза Зоро, оставив там заметный только ему след. — Ты зря пытаешься казаться хуже, чем ты есть, — заметила она. — У тебя плохо получается. В твоем сердце дыра, а у меня полное сердце любви. Темноволосая леди оставила тебя, но ты еще найдешь свое счастье. — Твое солнце не согреет, — сказал ей Зоро. — Оно пожирает пламенем. Оно жадное и непокорное. Я лучше замерзну у самого льда. — Мой ребенок… — вспомнила Нами. — Мне нужно покормить его. Не обращая внимания ни на кого, будто бы забыв все, о чем она говорила, она птицей скользнула вниз в свою каюту, оставив запах мандаринового цвета на досках. Санджи с сожалением посмотрел ей вслед — он никак не мог прельстить эту даму, и теперь отчетливо чувствовал разницу между собой и ею. — Приготовь нам ужин, — попросил его Луффи, который уже забыл обо всем на свете, кроме голода. — И выпьем рома перед сном! Я хочу во сне увидеть новые острова! — Новые, — повторил за ним Зоро, не сводя напряженного взгляда с двери, за которой скрылась Нами. Поздно ночью он сам постучался в ее дверь. Нами легко открыла ее, не позволяя ему войти. — Долго ты думал, — укоризненно сказала она. — Я попросила Джимбея посмотреть за ребенком. Сказала, что мне нездоровится. — Я люблю леди Робин, — отчетливо сказал Зоро. — Но ее сердце оставило меня. Между нами королевство и ее беременное чрево. Скажи, что мне сделать теперь? — Полюбить меня… — сказала Нами. — Мое солнце согреет тебя. Не навсегда. Однажды — очень скоро — ты снова полюбишь. И после тоже. Много раз ты будешь любить, и всякий раз возвращаться к мысли о единственной женщине. Но я хочу утонуть в твоих объятьях, пока мы не приплыли к новому острову, и ничто не помешает мне сделать это. Она посторонилась, пропуская его в каюту. В узком коридоре, за надежно запертой дверью, Намиморе сняла с себя тонкие южные одежды, которые когда-то сшили ей дочери Нептуна. Ее нагое тело манило к себе — и Зоро молча прижался к ней. Теплые ее губы скользнули по его лицу — и они были другими, нежели те, что мечтал поцеловать он. — Пираты берут все, что захотят, — сказала она. — Возьми меня, если хочешь, но оставь раньше, чем разлюбишь меня. — Первые люди покоряли все огнем мечей и огнем своих волос, — сказал он. — Ты покорила меня. Я буду гореть у твоего тела, пока ты не решишь пройти дальше. Они замолчали — и только шум волн перебивал звуки поцелуев и прикосновений.