Морем и сталью

Ророноа Зоро спал плохо в ту ночь — спящая рядом с ним Намиморе просыпалась то и дело, вслушиваясь в его обрывистые фразы, в тяжелое сбитое дыхание. Накануне они пережили нападение пиратов — и его ранили. Окровавленная ткань сбилась на груди — он не позволял делать перевязки — и Нами вдохнула свинцовый запах запекшейся крови. Утомленная она пыталась заснуть, но то и дело просыпалась — кормила грудью сына, а после смотрела на спящего пирата рядом с ней. Она точно знала, что не любит его, сердце ее молчало в его объятьях — и сейчас ей вдруг стало ясно, кто именно снится ему, кого он видит и кого зовет по имени. — Надеюсь, однажды ты сможешь вернуться к той, кого любишь, — с жалостью сказала она, поправляя одеяло. — Надеюсь, однажды и я найду свой смысл… — промелькнуло в ее мыслях. Она вспомнила прямое спокойное лицо леди Робин и подумала о том, что была бы не против видеть ее тут, на корабле, полном мужчин, по крайней мере, им, двум женщинам, было бы проще. Ророноа видел тяжелый сон — пираты, которых он убивал накануне, снова нападали на сияющее солнце корабля Луффи, и побеждали его. И среди них он видел напряженное лицо лорда Крокодайла и принца Аокидзи — они смеялись над ним. Беременная леди Робин стояла на палубе корабля врага и не сводила с него взгляда — она укоряла его за то, что он предал ее любовь. Зоро пытался объяснить ей, пытался хотя бы дотянуться до нее. Вселенная мгновенно превращалась в воронку, которая утягивала корабль и всех на нем в бездну — и только Намиморе, сияющая как солнце, смотрела на него с жалостью. — Ты плохо спал, — сказала она ему утром. — Просыпался, бредил… Тебе нужно показаться врачу… Но на корабле врача нет. Твоя рана меня беспокоит. — Что-то происходит с ней… — сказал ей Зоро. — Робин в тяжелой ситуации, я это чувствую. Она никогда не снилась мне раньше — только в тот день, когда Аокидзи похитил ее. И вот она снится мне во второй раз… Она в беде. — Скорее всего, она становится матерью, — сказала Нами, глядя на то, как ее сын пытается встать в своей колыбели. — Ее сроки подошли… Роды — тяжелая битва для каждой женщины, для некоторых она заканчивается смертью. Но леди Робин — сильный человек. Я уверена, что все с ней будет в порядке. Помолюсь богам старым и новым во имя ее. *** — Ваше высочество, просто дышите… Нет смысла тужиться сейчас, когда головка еще так высоко. Просто дышите… — умоляла акушерка. Робин слышала ее, отчетливо понимала, что та права, но сил сопротивляться естественным позывам своего тела у нее не было. Она хотела принять удобное положение, пригладить мокрые волосы и попросить прощения за свои крики и стоны, недостойные женщины ее уровня, но вместо этого устало падала на влажные подушки, отгоняла от себя фрейлин и умоляла сделать что-то с дикой болью, разрывающей ее тело напополам. — Отвратительное зрелище… — рассказывала Ребекка Аокидзи. — Мне кажется, что там убивают человека, а не рождается новая жизнь. Мой принц, вам лучше не ходить туда… Это длится уже третий час, а кажется — будто бы вечность. — Не раздражай меня, — отмахнулся от нее принц. — И не выбегай так часто из комнаты. Ты ее фрейлина, а не моя, будь со своей принцессой. — Но если я хочу быть со своим принцем, а? — надувала губку Ребекка. — Там пахнет кровью и потом, ненавижу такие запахи. — Это же роды… — Луччи скрестил ногу на ногу. — Однажды и тебе придется пережить все это. И тогда ты будешь чувствовать вину перед всеми женщинами мира за свою брезгливость. — Однажды… — ухмыльнулась Ребекка, бросив осторожный взгляд на свой живот. У нее не было регул уже целый лунный месяц, и она искренне полагала, что ее связь с принцем, все украденные у его жены поцелуи и объятья дали свои плоды. Ребекка была наивна, но алчна — она полагала, что своего ребенка, пусть и незаконнорожденного, Аокидзи не бросит. К тому же его жена могла умереть в родах — так ведь бывает — и тогда она, красивая и сильная, тем более, знатных кровей, вполне может занять ее место. И стать не просто принцессой, так Виола — а даже королевой. — Мой принц, — прошептала она на ухо, пока Луччи отвлекся. — Я хочу побыть с вами немного… Просто, чтобы поддержать вас, пока ваша супруга рожает вашего наследника… Если мы выйдем через разные двери и встретимся в ее бывших покоях… Нас никто не увидит… — Ты думаешь, что я пойду на это? — Аокидзи нахмурился. — Моя жена сейчас рожает! Я должен быть со своим ребенком… — он осекся, потому что Ребекка не сводила взгляд с его губ и осторожно облизывала свои губы, жест, который сказал ему больше ее слов. Не выдержав напора, он нахмурился и оттолкнул ее. — Я пройдусь, — сказал он Луччи. — Будь тут, и следи, чтобы с моей женой и нашим сыном ничего не произошло. — Да, ваше величество, — поклонился Луччи. — Где я могу вас найти, чтобы сообщить радостные вести? — Я скоро вернусь, — Аокидзи поправил плащ, — Нет нужды искать меня. Позаботься о моем сыне. Больше я ничего не прошу. Стараясь не передумать, он торопливо вышел. Луччи обернулся — розовое платье Ребекки исчезло в задних дверях, и он все понял. Услышав громкий крик роженицы, он испытал нечто вроде жалости к несчастной принцессе — ее ложе осквернят прямо в день ее родов. Однако благодаря этой вертихвостке его принцу стало намного лучше. Он более спокойный и счастливый эти последние месяцы, а значит — Ребекка ему действительно нужна, и с этим не поспорить. *** — Ее высочество, принцесса Виола, — сказала главной акушерке фрейлина. — Она тут, чтобы поддержать ее высочество в родах. — Виола? — устало спросила Робин. — Разве она может помочь мне? Она ведь не врач… Господи, эта боль убивает меня… — Но она ваша сестра, вы жены братьев… — резонно заметила девушка. — Если вы не хотите ее видеть, мы попросим ее подождать. — Нет, пусть войдет… — Робин уныло оглядела свою супружескую спальню — вот что она превратилась. — По крайней мере, поддержка. И свидетель, что я сама родила ребенка, а его не принесли мне… — пошутила она, и тут же скривилась от очередной схватки. — Ваше высочество, — прошептала Виола, осторожно садясь у изголовья. — Я здесь, чтобы помочь вам… — Простите мне мою грубость, — скривилась Робин. — Тут грязно и мокро, но я рада вас видеть… — ее рука тут же была сжата двумя прохладными ладонями Виолы. — Я рада, что пришла к вам… У меня нет детей, но я читала о родах, и к тому же — я ваша родственница, и сделаю все ради вас… — Виола убрала волосы со лба Робин. — А где Ребекка? Где моя племянница? — Она только что была тут… — молоденькая фрейлина по локоть в крови — помогала убрать мокрые от вод простыни — улыбнулась Виоле. — Наверное, она ушла к принцу, сообщить ему, как проходят роды… — Не впускайте ее больше, — прикрикнула Робин. — Тот, кто хочет находиться тут, останется со мной, я не картинная выставка и не представление, чтобы обо мне говорить… — Спокойнее, ваше высочество, — сказала акушерка. — Еще одна схватка — пропустите ее… Пока нет полного открытия, вы только мучаете себя и ребенка… — Боги старые и новые… — заплакала Робин. — Я не предполагала, что буду молиться вам… Но спасите мое дитя… Отнимите мою жизнь, если потребуется… — Чем я могу вам помочь? — Виола сама еле сдерживала слезы. — Что я могу сделать для вас, моя дорогая? — Мне нужен лорд Ло… — устало ответила ей Робин. — По этикету ему, конечно, не положено, но он единственный врач, которому я доверяю полностью. Что-то идет не так, ваше высочество… Я была на родах, я часто ассистировала придворному врачу в Арабасте, на поздних выкидышах леди Виви я также присутствовала… Мне кажется, мой ребенок страдает — и я могу потерять его. Мне все равно, что будет со мной, с моим мужем и с королевством, но мне важен мой ребенок. Пусть лорд Ло придет ко мне, он прибыл из Рафтеля еще вчера, быть может, он не откажет мне в моей просьбе… — Но мужчина на родах… — Виола выглядела смятенной. — Ваш супруг будет недоволен… — она посмотрела на бледное лицо Робин, на горы окровавленных простыней, и приняла решение. — Хорошо, — сказала она. — Я приведу его к вам. Любой ценой. Даже если это вызовет гнев. У меня нет ребенка, но, будь я на вашем месте, я бы тоже захотела, чтобы мне помогли… — Благодарю вас, вы ангел… — Робин обессиленно опустилась на простыни. — Когда я встану с этой постели, я воздам вам за ваше добро… — Пусть сюда приведут лорда Трафальгара Ватер Ди Ло, — решительно сказала Виола фрейлинам. — Это приказ принцессы по супругу, Виолы Рику Фуджиторы, и тот, кто будет противится ему, столкнется с гневом королевской семьи. — Будет сделано, моя принцесса… — фрейлины поклонились и торопливо вышли в коридор. *** — Как же хорошо… — постанывала Ребекка, цепляясь пальчиками за жесткий сюртук принца. Она сидела прямо на письменном столике Робин, неизбежно портя его внешний вид, платье ее было задрано, нижние юбки были порваны, а панталоны лежали на полу — между ее ног стоял принц, который вколачивался в ее тело грубыми движениями солдата, не забывая, впрочем, сорвать застежку с корсета девушки и освободить ее пышную грудь, которая покраснела от трения о его сюртук и ордена. — Расслабься, — прорычал он. — Я не могу проникнуть глубоко… Впусти меня… Черт… Эти твои тряпки… — Аокидзи не выдержал, поднял Ребекку на руки и перенес ее на кровать — поначалу он намеревался не следить слишком сильно, но напряжение и нервозность взяли над ним вверх. — Черт бы побрал все ваши женские штучки, — сказал он, разрывая платье, — Раздевайся… Я все равно не получу удовольствия, если ты будешь одета… — Мой принц, — промурлыкала Ребекка, заранее радуясь, что платью пришел конец — Аокидзи купит ей десять новых взамен одного порванного. Она быстро освободилась от остатков платья и нижних юбок — впрочем, рубашка оказалась цела, и Ребекка осторожно выбралась из нее, бросив на пол — рубашку сшили монахини, она была тонкой и красивой, терять ее зря не хотелось. На ней остались только чулки и туфли — от последних она избавилась, скинув их на пол. Быстро юркнув под прохладные простыни, она протянула руки навстречу Аокидзи — и он, стянув с себя одежду, пошел к ней. Его горячие пальцы погладили ее между ног, направляя собственный член в ее лоно, и Ребекка вскрикнула от острого наслаждения — ее принц проник глубоко и так, как хотелось ему и ей. — Господи… Как же ты хороша… — простонал он, входя в нее снова и снова. — Горячая и послушная. Если бы Робин была такой же… — Зачем говорить о принцессе сейчас? — скривилась Ребекка, покусывая руку любовника. — Она сейчас мокрая и некрасивая, совсем не такая, как я… И вообще, мой принц, вы выбрали в жены простолюдинку с ужасными манерами, которая даже родить ребенка не может… — Это ее первые роды… — Аокидзи легко задрал ноги Ребекки, забрасывая их себе на плечи. — И она моя жена. Где твои манеры, девочка? — Вот мои манеры… — лукаво хихикнула та, осторожно положив его ладонь себе на живот. — Я хочу ваше семя, мой принц. Мое тело гораздо более достойно его… — Чертовка… — простонал тот, теряя самообладание. Аокидзи никогда не слыл искусным любовником — но рядом с молодой и развратной девчонкой он многому научился. Покусывая ее соски, он доводил ее до исступления, еле сдерживая самого себя, пока, наконец, не потерял последнее терпение — и не излился в нее. — С каждым разом все чудеснее и чудеснее, любовь моя… — промурлыкала красавица. — Я счастлива, мой принц. Останьтесь со мной, в этой постели… — Моя жена рожает, — грубовато буркнул он, стискивая ее грудь. — И я как бы занят сейчас. Но, черт тебя дери, мне хочется остаться тут, с тобой. Он с сожалением посмотрел на ее тело, поднялся и накинул на себя простыню, чтобы позвать слуг. Бывшая спальня, в которой Робин проводила одинокие вечера, превратилась в око бури. Ничего не ожидая, Аокидзи подошел к двери и распахнул ее — за его дверью стояла Виола с красным от возмущения лицом. — Вы? — удивленно спросил он. — Что вы делаете в моем доме? — Мое почтение, — пылая от гнева, заявила та ему. — Я пришла сюда в поисках моей племянницы, которая провинилась, оставив свою госпожу одной… Но теперь я вижу, что она была занята… — Виола заглянула в комнату, глядя на нагую Ребекку, которая без тени стеснения смотрела на нее. — Вы были у моей жены? — спросил Аокидзи. — Приходили поддержать ее в родах? — Кто-то из королевской семьи должен был быть с ней рядом, — сказала Виола. — Раз уж она осталась один на один со своей бедой… Смею сообщить вам, что я привела к ней лорда Ло. Она умоляла вас сделать это раньше, но я решила все за вас. Ее ребенок лежал неправильно. Лорд Ло уже с принцессой. Он сердит, что его не позвали раньше. — Мой ребенок… — Аокидзи торопливо взглянул на подбежавшего слугу, сделав ему знак. — Я немедленно иду к ней. — Ваш ребенок вскоре родится… — с горечью в голосе сказала Виола. — Жаль, что этот ребенок ваш, мой принц, жаль, что такая достойная женщина, как принцесса Робин, носит ребенка от вас… Вы не заслуживаете их обоих… Аокидзи внимательно посмотрел на нее — но промолчал и покинул комнату. Виола вошла в спальню и посмотрела на Ребекку. Та послала ей воздушный поцелуй. — Он меня любит, — торжествующе сказала она тете. — Я ношу его ребенка. Я счастлива. — Дрянь… — процедила Виола. — Дрянь… Проститутка! И ты дочь моей покойной сестры! — она вспомнила бледное лицо Скарлетт — и тут же бросилась к Ребекке. Вцепившись руками в ее волосы, под крики племянницы, Виола выволокла ее в центр комнаты и потащила за собой. — Дрянь! — кричала она. — Какая же ты потаскуха!