Морем и сталью

— Тяжелое горя, горькая ноша… — качал головой Вапор. — Соболезнуем вашей утрате. Вы проделали долгий путь… Печален конец его… Виви не слышала его притворных, полных лжи слов, она сидела у безупречно красивого гроба, выкованного из серебра — в стране зимы хоронили в металле — и глядела на счастливое нежное личико Рики. Леди Рика из Арабасты уснула вечным сном. Леди Рика из Арабасты навечно останется в стране льда. — Горькая ноша, — повторила за Вапором его прозрачная жена. Пока Виви гостила у леди Курехи, она родила еще одно дитя — девочку — и теперь ее фигурка казалась совсем невесомой, особенно рядом с внушительным телом мужа. Леди Юниверс дарила жизнь легко, и дети ее были здоровы, ничто не угрожало их жизни. Такая несправедливость — думалось Виви — ее маленькая Рика умерла, а другие дети земли будут жить, расти, взрослеть, сами дадут потомство, словно достойны жизни больше ее маленькой дочери. Виви умирала от своего горя и потеряла свой разум, она стала мыслить жестко и узко, как и все люди, потерявшие смысл жизни, и для нее теперь не существовало проблем и их решений. Ночами она тяжело ворочалась на мягкой перине, слушая, как воет ветер за окном — ей снились кошмары, если она засыпала, и она нарочно мучила себя бессонницей, чтобы потом падать без сил и забываться. Днями она мучала себя одиночеством, потому что ей был противен Вапор, ненавистны его Ишши-двадцать, раздражали веселые голоса его детей и тихая колыбельная, которую напевала леди Юниверс своей младшей дочери. Она ненавидела их всех и сразу. Она мечтала обменять всех их, весь мир на жизнь одной своей девочки. Она забыла о Козе, о Кобре, о Крокодайле — о Робин и о Ло. Они перестали для нее существовать. Будто бы она никогда и не родилась на свет в центре пустыни, в жемчужном ее городе среди песков, будто бы никогда и не носила она легкие газовые платья и не вплетала бусы в кудри. Виви похудела и осунулась, регулы ее прекратились, сердце очерствело. Она не думала о том, чтобы вернуться домой и заранее ненавидела всю свою оставшуюся жизнь. — Я думаю, ваши корабли будут готовы к отплытию уже завтра, — сказал ей лорд Вапор, когда навестил ее особенно снежным вечером. — Я дам вам надежных проводников из местных жителей, они смогут провести вас через зимние рифы… — Прогоняете меня? — усмехнулась она. — Простите, я действительно слишком долго гощу у вас. Раз уж у меня больше нет причин оставаться тут, пожалуй, я… — Вы не правы, — усмехнулся Вапор. — Вы можете остаться тут столько, сколько захотите… Даже на всю свою жизнь. Вы мне не посторонняя, леди Виви, — мягко улыбнулся он. — Мы почти родственники. Мне жаль, что вы зря проделали весь этот путь. К тому же леди Рика была так юна, так мала. Много достойных дел сделала бы она, если бы осталась с нами. Какой она была бы девушкой… А какой матерью… Но вы еще молоды, вам рано хоронить себя. К тому же ваш муж ждет вас. Как и ваш брат, — ехидно заметил он. — Я не выполнила ваше обещание, — сказала Виви, отводя взгляд. — Я не смогла убить то чудовище и освободить вашу матушку… Я желала сделать это, особенно, когда уснула моя Рика, но не смогла. Я проиграла, лорд Вапор, и вам, и ему, и себе. — Но ведь и вам никто не помог, — скривился он. — Мы в расчете. Я не держу на вас зла. Я и сам вскоре устраню эту неприятность… Моя матушка наивна и глупа, но я ее сын, и я защищу ее. Завтра ночью я сожгу эту башню, послав туда Далтона. Он вытащит мою матушку, но не сможет спасти чудовище… Позже я обязательно дам ей деньги на надгробный памятник… Она поплачет, но успокоится, в конце концов, все женщины одинаковы. И снова станет моей матерью и достойной леди нашего предела. — Но вы хотите обмануть ее… Свою мать… — Виви была шокирована. — Вы хотите сделать вид, что не причастны к пожару, чтобы не потерять ее доверие, но руки ваши будут по локоть в крови ее сына… — Сына? — удивился Вапор. — Какого сына? Я единственный сын моей матушки… У меня была сестра, но она умерла в младенчестве. — Она зовет Чоппера сыном. А он зовет ее матерью. Она спасла его младенцем в снегу… — объяснила Виви. — Между ними тонкая связь, которая делает их обоих счастливее. — Вот оно как… — недобрый огонек загорелся в глазах Вапора. — Вы тоже поддались всеобщему безумию, моя дорогая. Я много лет назад просил Далтона устранить это чудовище, но он, побыв в башне, отказался наотрез, мотивируя тем, что моя мать станет несчастной без него… Он, мой первый министр, предал мое доверие, попав под влияние моей больной матери. Теперь и вас коснулось это. Мне жаль, что вы не сумели понять, как больно видеть, что твой близкий человек сходит с ума. Мне жаль, но я спишу все на ваше материнское горе. Прощайте, леди Виви. Мы увидимся с вами на ежегодном собрании хранителей пределов. Я приеду туда, как ваш родственник и друг. — Прощайте… — прошептала Виви, и сердце ее сжалось. Она вдруг представила пламя, которое сожрет старую башню и уничтожит большого темного зверя. Не чувствуя собственных ног, она дошла до покоев, отвергая попытки своих дам помочь ей. Оставшись одна, она без сил упала на кровать, пустая колыбель Рики стояла в углу, уничтожая ее изнутри. — Пусть будет так, — сказала она сама себе. — Это чудовище отняло у меня мою дочь. Пусть пламя уничтожит все, что с ним связано. Я не буду жалеть его, я не буду чувствовать страха. Она закрыла глаза, отчаянно мечтая забыться сном, но перед глазами было все то, что она пережила за год с лишним короткой жизни ее дочери. Ее страдания. Ее боль. Ее мучения. Равнодушие от двух отцов — настоящего и фальшивого. Безуспешные попытки спасти ее. И, наконец, спокойная улыбка девочки, когда Чоппер и Куреха помогли ей уснуть навсегда… Разве сможет она забыть такое?.. Глубокой ночью, когда все спали, леди Куреха проснулась от громкого стука в большую дверь ее башни. Дверь открыл Чоппер, готовый дать отпор любому врагу, но на пороге стояла Виви, закутанная в шаль, бледная, но отчаянная, принявшая самое важное в своей истории решение. — Я ненавижу тебя за то, что ты забрал у меня мою Рику, — сказала она, бросая на пол нож, который дал ей Вапор. — Я знаю… — сказал ей Чоппер. — Я приму твою ненависть. — Но я и благодарна тебе за то, что ты освободил ее… — прошептала она. — И я верну этот долг. В полночь эта башня будет сожжена. Лорд Вапор не потерпит твоего присутствия в своей стране. Если ты хочешь умереть, я не буду тебе мешать. Каждый получит тот финал, что он заслуживает. Но если ты хочешь жить… — Виви подняла на него свои глубокие глаза, — То плыви со мной в столицу. Мои корабли готовы к отплытию, и я больше не хочу жить тут, в стране снега, которая отняла у меня мое единственное дитя. Я заберу тебя с собой. — Но мама… — Чоппер обернулся, чтобы посмотреть на леди Куреху. — Моя мама останется тут. — Останусь, — сказала старуха, смех ее напоминал кашель старой птицы. — Конечно, я останусь. Этот идиот тоже мой сын, и я не смогу покинуть его навсегда. Но если эта девочка-принцесса права, тебе нужно спасаться, сын мой. Плыви в столицу вместе с ней. Я всегда говорила, что твой талант врача нужен многим людям. Там есть талантливые врачи, в столице их много. Возможно, леди Виви поможет тебе найти себя и позаботиться о тебе… — Я передам тебя лорду Ло, — сказала Виви. — Он придворный хирург и талантливый врач. Именно он и леди Робин, жена принца Аокидзи, рассказали мне о тебе. Я отвезу тебя к ним, и, даю слово, — Виви поклонилась, — никто не причинит тебе вреда, пока ты на моем корабле… *** Маленькая леди Мари плакала в своей большой ванной комнате, выгнав всех слуг и придворных дам. Ей было больно и страшно, и она больше всего на свете хотела домой. Только что ее супруг исполнил свой супружеский долг, и теперь ее тело разрывала огромная боль, а сама она чувствовала себя униженной и оскорбленной. В отличие от своих братьев, Акаину не слыл хорошим любовником, напротив, он не умел приносить удовольствие женщине, брал то, что хотел, а когда пресыщался, предпочитал отказаться от женщины. Лишив маленькую островитянку невинности, он уснул. Во второй раз ему пришлось почти изнасиловать ее, потому что она пыталась увернуться от его ласк. Получив дурной совет, что время возьмет свое, Акаину снова и снова принуждал ее к связи, не пытаясь даже поговорить с ней или узнать ее чувства. Эгоистичный и жестокий, он сделал из своей супруги просто источник для удовлетворения своих потребностей и наивно надеялся поскорее обзавестись потомством. Мариголд чувствовала себя разочарованной. Этот брак не спас ее сестер и не подарил ей чувство защищенности — ничего. Слухи о том, какой Акаину отвратительный муж, крутились среди сплетников. Его братья — Аокидзи и Кизару — посмеивались над ним, Фуджитора жалел несчастную островитянку, старик Конг веселился — никогда бы не подумал он, что у Акаину не получится успокоить одну-единственную женщину, Виола жалела ее, а Робин хранила молчание. Ей и самой жилось не особо хорошо, к тому же она была молодой матерью, и думать о проблемах других ей сейчас было лишним. Оставался еще лорд Дофламинго, который иногда приходил поболтать с молодой принцессой и успокоить ее. Но он не стал ей другом, и Мари понимала, с какой целью он добр к ней, поэтому не пыталась довериться ему. — Ты еще в воде сидишь? — рассердилась старуха Ньен, входя в ванную. — Твой супруг одевается к ужину. У вас сегодня небольшой вечер в ставке крон-принца. Тебе пора привести себя в порядок. Будут танцы, поэтому я выбрала платье без шлейфа. — Я никуда не пойду, — выдала Мари. — Я умру от этой боли, Ньен-баа! Почему он постоянно берет мое тело снова и снова! Когда это кончится? — Когда ты понесешь дитя… — с жалостью сказала старуха. — Прекрати плакать. Вытри лицо, надо будет накрасить тебя. Помни, что он ищет тех пиратов, которые украли Хэнкок и Соню. Если твои сестры вернутся, ты тоже сможешь вернуться домой. — Он меня уже не отпустит, — Мари устало выдохнула. — У меня на ногах снова кровь… Он уничтожит меня, пока не родится этот ребенок, а ведь его еще даже нет… Что мне делать? Как мне сбежать отсюда? Зачем я вообще решилась на этот брат? — Но ты уже решилась, — старуха погладила мокрые волосы. — Поздно плакать, моя принцесса. Твой муж рассердится, если ты опоздаешь. Успокойся и выходи из воды. Я одену тебя. Ты будешь самой красивой среди других принцесс. Виола старше тебя, а Робин замучена родами. Зато ты свежа и красива. Воспользуйся этим, чтобы умилостивить сердца крон-принца и принца… Однажды ты станешь королевой этой страны. — Как же я стану королевой, если королевой станет Робин? — буркнула Мари, но послушно вышла из воды, позволяя служанкам, пришедшим за Ньен, укрыть ее полотенцем. — Она станет королевой уже через неделю, потому что первой родила наследницу в семье. — Но ты можешь родить сына, и тогда твои позиции будут прочнее… — мудро сказала старуха. — К тому же, помяни мое слово, в этой стране нет стабильности. Все меняется быстро, а Акаину работает вместе с Дофламинго, и цель у них общая. Держись за своего мужа и будь ему хорошей женой, и все твои мечты исполнятся… — Где моя жена? — спросил Акаину час спустя, ожидая ее в широком холле. — Она не могла бы быть пунктуальнее? Дядя ждет нас. — Я здесь, — Мари торопливо спускалась по ступенькам. На ней было нежно-розовое платье с высоким воротом, скрывающим следы от пережитого насилия. — Ты выглядишь хорошо, — выдавил из себя комплемент Акаину. — Сегодня вечером дядя будет говорить о коронации моего брата, поэтому веди себя достойно. — Да, ваше величество, — буркнула Мари. Куда больше ей хотелось грубо ответить ему, но наставления старухи Ньен взяли свое. К тому же ее действительно беспокоила судьба сестер — а он обещал найти их. *** В широком обеденном зале крон-принца было шумно и весело. Конг сидел на диване, рядом с ним сидела красавица принцесса Хина, длинные ее розовые волосы были накручены, широкий вырез ее платья привлекал внимание. Ее младший брат, принц Коби, послушно сидел возле матери. Принцесса Цуру беседовала с принцессой Виолой и принцем Фуджиторой, единственными, кому она позволяла оказывать влияние на своего сына. Принц Кизару, одинокий после недавнего инцидента с дочерью Нептуна, стоял у окна и не сводил злого взгляда с Аокидзи. Тот много шутил и веселился, вызывая ненависть у Виолы, которая не могла простить ему того, что произошло с Ребеккой. Дофламинго тоже был приглашен на ужин — и он развлекал маленькую принцессу Мари, у которой не хватало навыков, чтобы вести беседу и навязывать свое общение. Лорд Ло, пришедший за дядей, скучающе изучал толпу гостей, раздумывая о том, что поскорее уйти куда-нибудь, пока взгляд его не остановился на принцессе Робин. Сегодня она выглядела намного лучше, чем раньше, и привлекла внимание всех мужчин. На ней было бирюзовое платье, изящно обрисовывающее фигуру, волосы волнами покоились на ее плечах, на груди плавно колебалось тонкое колье. Поймав взгляд Ло, она улыбнулась ему так, как никогда бы не улыбнулась отцу своего ребенка. — Прекрасно выглядите, моя принцесса, — сказал Ло, подавая ей руку. — Благодаря вам, — прошептала она. Сердце ее сжалось, по непонятной ей причине, ей внезапно захотелось, чтобы все вокруг исчезли — кроме мужчины, который сделал для нее и для ее дочери больше других.